Хроники атомного процесса

Тёплым сентябрьским днём полковник Джонсонов выпивал в очередном немецком баре в Аргентине. С наслаждением глотая жидкое золото, он внимательно искал глазами кое-кого в толпе немцев. Не прямо кого-то конкретного, но кого-то более конкретного, чем просто кто-то. Вдруг он услышал за соседним столиком бурное обсуждение ядерных технологий. Это-то и интересовало нашего американского товарища: после уверенной и быстрой победы США над Германией в 1941-ом году, страна искала новое, качественно новое и исключительное оружие для захвата Советского Союза, который стремительными темпами набирал силы для распространения коммунистической напасти в Европе: она была частично разорена уже упомянутыми германскими войсками, а сам СССР избежал этой участи, не без помощи Штатов. Поэтому времени для отсидки не было: нужно действовать! Джонсонов заприметил одного, особо выделявшегося немца. Он, честно говоря, пока не понял, чем именно выделялся этот хитрый выходец из Германии, но чувствовал себя должным спросить кое-что. Допив содержимое своего бокала, полковник вытер рот рукавом своей куртки и уверенно подошёл к столику с немцами. Посмотрев каждому из троих в глаза, по крайней мере, по четыре с половиной секунды, он положил руку на плечо приметного, взглянул на него и сказал:

— Хороший сегодня денёк, фриц. Пройдёмся?

— Nicht verstehen... — испуганно произнёс тот в ответ.

— Да не придуривайся ты, американский язык, так сказать, лингва франка, да и ты должен понимать своё положение, — многозначительно сказал он, указывая взглядом на что-то выпирающее в его собственных штанах.

— Oh mein Gott, я надеюсь, это у тебя там ствол...

— Конечно! И если ты не встанешь сейчас, то я тебя, так сказать, пристрелю, — подмигивая, похлопывал по плечу немца Джонсонов.

— Да всё, я иду, иду, — он посмотрел на своих собутыльников, что недоумённо смотрели на него. — Ich bin gleich wieder da.

Выйдя на улицу, дождавшись своего нового друга, он начал:

— Ну и про что вы там базарили, а?

— Да ничего такого! Просто обсуждали... эм... Терпкость пива.

— Так, электрик хуев! — схватил его Джонсонов за ворот военной формы. На правой стороне на петлице были две молнии, на левой — три цветочка в ряд по диагонали. — Ты либо рассказываешь, либо сам помнишь что я с тобой сделаю!

— Хорошо! Ja! Мы обсуждали всякие ядерные штуки, да!

— Вот то-то мне! Так бы сразу. Тебе можно доверять? — Джонсонов снова показывал на выпирающую часть своей штанины.

— Ja wohl! Можно! — напрудив знатно в штаны, говорил немец.

— В общем, слушай. Мы в нашей СэШэЭй разрабатываем ядерную бомбу, чтобы весь Советский Союз взлетел на воздух к чёртовой бабушке, и нашей секретной программе нужна помощь. Поэтому сейчас ты либо едешь со мной, либо...

— Помню! Не показывайте-с... — отмахивался он руками. — Но я вам вряд ли смогу помочь. У меня нет достаточного опыта в ядерных штуках. Но у меня есть один хороший друг, он в этом, ой как, разбирается, скажу я тебе.

— Что за друг? — недоверчиво спросил Джонсонов. — Неужто поляк?

— Да! Он самый.

Полковник был крайне удивлён, что немец имеет подобные серьёзные связи.

— Не буду спрашивать, откуда ты знаком с поляком, но быстро рассказывай про него всё!

— Его зовут Роберт Оппенгеймер. Я познакомился с ним, когда был в Лос-Анджелесе в далёком тридцать четвёртом...

— С этого места поподробнее, — заинтересованно просил Джонсонов.

— Значит, праздновал я как-то день рождение своего любимого друга — Пауля Роберта Марию Александра фон Сансановича унд фон Боймера...

— Неужели сам Пауль Боймер? Прям со страниц «На западном фронте...», да? Тварь фрицевская!!! — ещё громче кричал на него полковник.

— Честное слово! Его зовут именно так! Это всё от родителей ему досталось, шутники они фиговы...

— Ну, смотри мне! — угрожал он кулаком. — Рассказывай.

— Значит, дело было в Сан-Франциско...