Хроники Даргица и Дарлы. Том 4-й

9.10.2021

Суббота. День российской почты, благоприятный для отдыха.

-И день начала четвёртого тома Хроник, - хмыкаю я, почёсывая кончиком стилуса (костяной футляр с неиссякаемым чернильным, а главное – не капающим кляксами пером. А что, не всё же Даргицу выделываться). – Положим, с почтой всё понятно, шуточек и мемов про «мы соблюдаем традиции – триста лет доставляем почту на тройках» - и без меня предостаточно, любой мессенджер открой. С отдыхом, не считая разъездов между городами, тоже нормально. А вот как отметить новую тетрадь?

-Её надо пометить! – раздаётся над головой жизнерадостный голос Даргица. – Могу даже сделать первую отметку, почти что царскую печать наложить!

-Даже не вздумай! – восклицаю я, шлёпая по аспидно-чёрной руке, протянувшейся к уголку тетради. Момент, руке?!

Оглядываюсь, вздёргиваю брови. Даймон стоит, красуется, встав в эффектную позу и явно довольный по самые уши и хвосты произведённым впечатлением. Хмыкаю: кукольная копия даймона пока что сидит на шкафу без мордочки – вопрос с магнитами для креплений ещё в стадии поисков. Адский же котик решил по-своему решить этот самый вопрос – и вот стоит передо мной в облике чёрного, словно тушью облитого, кота-антропоморфа. Стати куклы он сымитировал безупречно: изящное и в тоже время сильное телосложение, на плечах – голова сфинкса, глаза только топазово-голубые и хвостов – два, зато суставчатых. Нет только шарнирных стыков, зато как и кукла – гол как сокол!

Стыдливо опускать глаза нет повода. Говорю же, Даргиц воспроизвёл все подробности куклы, в том числе – и полное отсутствие «подробностей» ниже пояса. Хотя с него бы сталось… Так что смотрю без намёка румянца на щеках, а котик крутится передо мной так и эдак, демонстрируя всего себя такого красивого.

-Какие ж у тебя ноги и ж-жжопка! – с вполне понятной завистью вздыхаю я, глядя, как лихо этим самым объектом воздыханий даймон крутит.

-Это да-аа, - довольно всхохатывает тот, как обычно, не обидевшись на сомнительный комплимент. – Моя-у задница – национальное достояние всей Преисподней! – И начинает исполнять какое-то малопристойное подобие танца живота. Спасибо, хоть не тверк!

Подперев голову рукой, некоторое время наблюдаю за его выкрутасами. Потом задумчиво говорю:

-Надо бы тебе золотых браслетов-ожерелий, подводку для глаз. И передник какой, срам прикрыть. А чтоб соответствовало, само собой тоже из золота. Передник, а не то, что под ним! – поспешно добавляю, поскольку с этого паршивца станется понять мою реплику в совершенно другом контексте!

Даргиц на миг замирает, потом вся его морда идёт морщинками и складочками – улыбается. Двойной щелчок хвостами, и вот аспидную бархатную черноту кожи эффектно подчёркивают браслеты в несколько рядов на руках и щиколотках. Шуршит, перетекая складками, драгоценная ткань передника-схенти, схваченная на талии наборным поясом: золото, перламутр, рубины…

Глазища Повелителя Преисподней обведены по египетской моде золотой краской. Переносица также слегка припудрена золотым, и даже кончики ушей отконтурены. Даргиц замирает в позе «бегущего египтянина», чтобы я оценила – и кончики хвостов вызолочены, хотя больше напоминают переполненные ядом скорпионьи жала.

Аплодирую и вслух говорю:

-Красота ты наша, ни на какой фреске ненаписанная!

-И очень зря-уу! – восклицает Даргиц. А потом делает рукой такой царский жест, который можно трактовать и как соизволение продолжать поток восхвалений, и как оценку способностей, точнее не способности человеческих художников передать всё его адское великолепие.

Поскольку продолжения славословий от меня не воспоследовало, он вздыхает и прищёлкивает пальцами. Позади него возникает вовсе не трон, которым бы обзавидовались фараоны всех династий: огромное плюшевое гнездо, в которое Даргиц плюхается. Но даже плюхается – с царской грацией. Устроившись поудобнее, он вскидывает правую руку. В пальцах тут же возникает золотой кубок тонкой работы: ажур металла сочетается с прозрачными вставками, которые, не стоит и сомневаться, выполнены из чистейших алмазов. Из воздуха в драгоценный сосуд начинает литься жидкость подозрительно тёмного цвета, с зелёными проблесками.

Даргиц некоторое время любуется содержимым кубка, сам себе салютует, мыркнув, и делает глоток. Мне не предлагает, да и я не рвусь, памятуя о ядерных составах его коктейльчиков. Даймон единым махом допиваетиз кубка, подставляет, не глядя, под новую струю (эта агрессивно плюётся мелкими молниям, а по цвету – неоново-кобальтовая). Так же не глядя, пригубляет, причмокивает и, закинув нога на ногу, вдруг озирается по сторонам так, словно впервые оказался в Чертогах. Невольно оглядываюсь вслед за ним, мало ли, у меня за спиной Врата в Ад распахнулись! И не обязательно – в Авалорский.

-Давно хочу у тебя спросить, Дарла, - нарушает затянувшуюся паузу Даргиц, покачивая носком ноги в воздухе. Прищуривается и рукой с кубком обводит окружающее пространство. – Это ведь Чертоги Воображения, и замечу – твоего Воображения. Так что ж здесь так… аскетичненько, а?

Я недоумённо выгибаю бровь и кивком указываю на садик камней и чаш возле его Логова. Даргиц морщится, делает глоток из кубка, морщится ещё сильнее. Не глядя, кидает кубок за спину. Я, напрягшись, смотрю, как выплеснувшееся содержимое растягивается по воздуху длинной дробящейся на капли неоновой струёй - и исчезает, оставив по себе быстро тающее облачко синих-пресиних искорок. Кубок тоже испарился, не долетев до ближайшей стены.

Даймон откидывается в своём меховом ложе поудобнее, не сводя с меня глаз, и с усмешкой говорит:

-Что ж, Сам виноват, надо чётче формулировать вопросы. Я имею в виду, почему у тебя тут так… необитаемо? Ну, не считая гигантских пауков по углам вместо стандартных мозговых тараканов, блудных псин с соседнего измерения и гибридных девиц (а этих можно было бы и побольше!). Один только раз припомню тут тусовку, да и то – не на твой День Рождения, а твоей подруганки. И всё-оо.

Я же хватаю ртом воздух, чтобы не высказаться как-то непечатно. Ладно, пауки вместо тараканов – и это применительно к боевым арахнидам! – ещё можно принять. Но «блудная псина» - по отношению к Анубису?! И «гибридная девица» в адрес Энигмы?!

-Про Машку мне не говори, - опережает мои возражения даймон, разглядывая какой-то инфернальный фрукт, возникший в его лапе («фрукт» сердито шевелит утыканными шипами тентаклями и пытается дотянуться до него стрекалами). – И про Захербочку тоже. Прибежали, убежали – и всё, тишина… как в библиотеке! – Он скалится в улыбке от уха до уха, явно довольный сравнением. И – вгрызается в протестующее булькнувший адско-фрукт. Опять же, делает это с определённым изяществом, поэтому не забрызгался по уши фиолетовым соком и не уляпался бледно-сиреневой мякотью.

Наблюдаю за ним со смешанным чувством отвращения («фрукт» продолжает конвульсивно размахивать псевдоподиями) и озадаченности. А ведь он прав: тихо и пусто в Чертогах, не считая тех моментов, когда сам даймон начинает тут кипеж наводить, гоняя моих мелких бесов. Или когда вдруг откроется одно из Окон Между Мирами, впуская внезапных гостей. Пустовато в Чертогах, что уж тут оправдываться.

Как бы ставя точку в нашем так и не состоявшемся споре, Даргиц с особо звучным чавком упихивает извивающиеся остатки трапезы в пасть и сдержанно рыгает. Эхо отрыжки неожиданно громко и продолжительно гуляет по коридорам Чертогов. Да уж, пустоты тут – предостаточно…