Хроники Камня Скверны

Возвращение в Просеку было триумфальным. Леру, живую и невредимую, встречали как героиню. Но настоящим откровением для деревни стал Кай. Не его сила, а его сдержанность. Все видели, как багровый свет плясал у него на ладони, видели, как тени клубились вокруг него, готовые обрушить свою ярость на похитителей. И все видели, как он опустил руку. Как предпочел довериться им, простым мужикам с дубинами и топорами.

Этот поступок стоил больше тысячи слов.

На следующее утро Кай нашел на крыльце не просто еду, а новые, крепкие сапоги, явно сработанные деревенским сапожником. Рядом лежал аккуратно свернутый плащ из плотной шерсти. Анонимность даров сменилась прямотой — сапожник Томас, проходя мимо, кивнул ему: «Примерь, если жмут, подгоним».

Отношения перешли на новый уровень. Теперь Кай был не просто «своей бедой», а полноправным защитником. Доверие, завоеванное в ту ночь, было прочнее любой магии.

Но затишье было обманчивым. Пленные наемники, которых заперли в амбаре, под присмотром Гордана, наотрез отказывались говорить. Они не боялись ни угроз, ни лишений. Такая преданность пугала больше, чем их мечи.

Элрик, выслушав Кая, хмуро нахмурился.

—Наемники-молчуны... Это пахнет не простым заказом. Ими движет не золото. Их движет страх перед кем-то, кто страшнее меня, — он указал на Кая своим костлявым пальцем. — Кто-то знает о тебе. Кто-то очень могущественный и очень заинтересованный.

— Стражи Чистоты? — предположил Кай.

— Возможно, — старик покачал головой. — Но их методы обычно более... прямолинейны. Сжечь, очистить огнем. А тут похищение, обмен. Это тоньше. Опаснее.

Лера, оправившись от испуга, не отходила от Кая далеко. В ее заботе появилась новая, тревожная нота. Она понимала — на него открыта охота, и в следующий раз похитить могут не ее, а его. Или напасть на всю деревню целиком.

Однажды вечером, сидя у нее дома, она взяла его руку с Осколком и прижала ее к своей груди, прямо к сердцу.

—Я не боюсь его, — сказала она твердо. — Я боюсь за тебя. И я не позволю им тебя забрать. Мы не позволим.

Слово «мы» прозвучало для Кая как клятва.

Но однажды ночью его разбудил тот самый, почти забытый шепот. Но на этот раз он был иным — не соблазняющим и не яростным, а... предупреждающим.

...ЧУЖОЙ... ИДЕТ... ИЩЕТ...

Кай вскочил с постели и подошел к окну. На пустынной лунной улице стояла высокая фигура в темном плаще. Незнакомец не двигался, его лицо было скрыто капюшоном, но Кай чувствовал — тот смотрит прямо на него. И в этом взгляде не было ни страха, ни ненависти. Был холодный, расчетливый интерес.

Незнакомец простоял еще несколько мгновений, а затем развернулся и растворился в ночи, словно призрак.

Кай понял — передышка закончилась. Тени сгущаются. Кто-то новый вступил в игру. И на этот раз Просека и все, кто в ней, могут оказаться не просто свидетелями, а разменной монетой в борьбе за него и за силу, которую он носил в себе.

Он посмотрел на спящую деревню, на темный силуэт дома Леры. Он нашел здесь свой дом. И он был готов сражаться за него до конца. Уже не как беглец, а как его защитник.