Хроники Мерулы Снайд. Книга 5. Новеллы

Канун 1999-2000 годов.

Министерство магии России. Отдел международного сотрудничества. Канун нового тысячелетия.

На двери из светлого дерева висела золочёная табличка с надписью: «М. Перечихина, майор».

Иногда я не могу поверить в то, что моя фамилия больше не Снайд. Да и что осталось от той Мерулы, которая была грозой школы Чародейства и Волшебства Хогвартс? Практически ничего. Родителей упекли в Азкабан, когда мне исполнилось десять. Полгода за мной приглядывала тетушка. Я ощущала её враждебность по отношению к себе, она тяготилась мной. И с нетерпением ожидала, когда кончится её отпуск, чтобы улететь подальше от меня. Я с таким же нетерпением ожидала своего одиннадцатого дня рождения. И как только получила заветное письмо из Хогвартса, собрала вещи и отправилась в Лондон на попутке, денег даже на поезд не было.

Там я начала изучать магию вместе с другими незнакомыми мне людьми, и я никогда не думала, что буду дружить с кем-то кроме себя. Как я и предполагала, Шляпа распределила меня на Слизерин, как моих родителей и предков до меня. Я была представительницей рода Снайд в четвертом поколении. Самая могущественная ведьма Хогвартса за всю историю.

Профессор Снейп – лучший декан нашего факультета, мудрый и преданный своему делу человек. О его самоотверженности я узнала много позже, когда уже жила вместе с семьей своего жениха, русского мага, Николая Перечихина, который случайно вошёл в мою жизнь и уже не смог покинуть моё сердце. У нас были разные приключения, разлуки и встречи, после которых наши чувства только становились крепче с каждым днем. Его семья сделала то, о чем я не могла даже мечтать – они приняли меня к себе. Не взирая на прошлое. Они дали мне шанс построить свое будущее.

И я до сих пор не могу понять, чем заслужила такое счастье – быть любимой, любить и мечтать. Да просто жить. Но даже сейчас, по прошествии девяти лет после окончания школы, когда у меня, нет, у нас появилась семья, работа, друзья, часть из которых покинула этот мир… я с теплотой вспоминаю те золотые «школьные годы чудесные», и наших великих учителей.

К сожалению, мои родители не смогли увидеть то, в кого я выросла. Не увидели моего мужа, своих внуков (пока только сына, которому исполнилось два с половиной года, но не сомневаюсь – детей будет еще много).

Расскажу еще о том, что случилось после окончания школы (если кто пропустил).

Сразу после выпускного я решила навсегда покончить с прошлым. Для этого отправилась в родной город в Ирландии.

Я медленно шла по широкой улице моего городка, заставленного мрачными двух- и трехэтажными особняками с медными табличками на дверях. Кирпичные фасады заросли плющом и диким виноградом. Окна в этот час горели на нескольких этажах по одной стороне улицы, с другой тянулась вязкая рука тьмы.... Церковь вдалеке возвестила горожан о том, что пробило полночь. Я шла медленно, держа палочку наизготовку. И следила за каждой тенью, слушала малейший шорох, будь то травинка, кот или собака. Поверх школьной формы я надела темный плащ, подаренный мне профессором Снейпом после прощального ужина в Большом зале. Он еще много мне сказал, но о многом и умолчал. Потом он проводил меня из замка до станции, где я смогла трансгрессировать в свой старый городок. Я просила друзей не провожать меня.

Я лихорадочно схватила сумку с различными снадобьями и боевыми зельями, которые мне сварили Кьяра и Пенни. Я была им безмерно благодарна. Я подошла к знакомой с детства калитке, которую возненавидела через одиннадцать лет после рождения. Заглянула в сад. Он был в плачевном состоянии: деревья сгнили, трава поблекла и словно выгорела, повсюду росли терновник и крапива. Даже камни дорожки, ведущей к веранде и входной двери, и те исчезли; кто-то специально растащил. Я печально улыбнулась, отворив калитку. Ничего удивительного: фамилию Снайд знали слишком многие, чтобы желать мне смерти. А разворовать дом для них ничего не стоило. Они считали это в порядке вещей. Я воровато огляделась, задвинув капюшон на глаза. Подошла к двери, навела палочку на замочную скважину и произнесла:

- Алохомора! – дверь со страшным скрипом отворилась, и я оказалась в темной прихожей. В нос ударил запах затхлости, пыли и многолетнего запустения. Видно, доблестная тетушка больше не жалует мой дом своим присутствием, считая меня мертвой, или вовсе не существующей. Да, по сути это неважно.

- Гоменум Ревелио! Люмос! – твердо произнесла я, держа палочку в вытянутой руке.

Лучик яркого света зажегся на конце моей палочки, но ничего не произошло. Дом был пуст, и не заколдован, что я и проверила. Я осторожно ступала вперед, освещая узкий коридор, на стенах висели безликие картины, и даже покрытое толстым слоем пыли зеркало. Прошла мимо закрытых дверей из черного лакированного дерева с позолоченными табличками: «Гостиная», «Кухня», «Мастерская отца», «Переговорная». Под ногами поднималась пыль, разбегались в ужасе крысы и тараканы. Я подошла к крутой лестнице, ведущей на второй этаж. Осмотрела треснувшие и покосившиеся перила, осторожно поднялась по ступенькам, оказавшись в более широком коридоре, из которого можно было попасть в мою старую комнату, вторую гостиную, ванну с туалетом, а также в спальню родителей. Все двери были наглухо закрыты, кроме моей комнаты. Я осторожно на цыпочках подошла к ней и заглянула в щель. Если со мной не было палочки, я бы уже давно что-нибудь себе сломала. Толкнула дверь и вошла в комнату, в которой были только небольшая кровать и письменный стол со стулом, у которого была сломана спинка. Все было выполнено в мрачных тонах. Я подошла к столу и посмотрела на старые семейные волшебные фотографии, на одной из которых я запечатлена верхом на первой метле. Рядом со мной улыбались родители, которые скрывали за этими фальшивыми улыбками маниакальную преданность темному волшебнику, который исчез после нападения на Поттера. А моих родителей вскоре арестовали, как пособников.

Осмотревшись, я увидела на полу множество игрушек, в которые я в детстве играла, потому что на улицу меня редко пускали. На кровати лежало несколько кукол с оторванными головами и конечностями (это я пыталась играть в дочки-матери). На противоположной стене висели всевозможные побрякушки с символикой Слизерина (родители постоянно твердили мне, что я буду учиться именно на этом факультете и ни на каком другом). И я действительно хотела им угодить, только бы услышать от них толику добрых слов, а не ругательств и оскорблений, как обычно.

Я закрыла глаза, поджав губы. Воспоминания нахлынули на меня, и я начала задыхаться от спертого воздуха. Чуть не выронила палочку, подбежала к окну и отворила его. И с наслаждением вдохнула свежий ночной воздух. Занавески, тоже темные, заколыхались, словно языки пламени на ветру.

Почувствовав неладное, я выглянула в окно, но по улице никто не шел. Я пожала плечами и отодвинулась от окна. Когда в собственной комнате стало нестерпимо находиться, я вышла в коридор, и отправилась в спальню родителей, вновь использовав волшебную палочку.

В их комнате тоже ничего не изменилось, только пыль стала полноправной хозяйкой книжных полок, платяного шкафа, широкой двуспальной кровати и письменного стола, заваленного волшебными газетами и письмами, на которые никто больше не ответит. Я тем более не собиралась касаться проклятущей бумаги.

Неожиданно снизу послышался глухой удар в дверь. Я вздрогнула и обернулась на темный зияющий проход. Сердце бешено заколотилось. А часы на церкви прогремели час ночи. Я здесь уже целый час! Вот ужас! А если кто заметит?

Не успела я об этом подумать, как снаружи разнеслись раздражающие звуки сирены, бьющегося стекла, а потом в небо взвилось пламя. Я с трудом отворила окно и высунулась наружу. И ахнула. Перед моим домом собралась пара дюжин людей в темных плащах с капюшонами, а разбитые бутылки с горячительной смесью излучали зеленовато-ядовитый дым. Через секунду послышался треск битого стекла.

- Зачем вы это делаете?! – прокричала я, прикрыв рот ладонью, чтобы не надышаться ядовитыми парами.

Темная толпа ехидно загоготала, устремив на меня волшебные палочки:

- Теперь, когда твои родители гниют в тюрьме, никто не помешает нам отомстить за своих сыновей, дочерей, мужей и жен, убитых грязными Пожирателями! Мы сожжем их дом в назидание другим темным волшебникам, а ты сгоришь заживо или задохнешься! Все выходы заблокированы, тварь! Тебе остается только сдохнуть!

Они атаковали меня различными заклинаниями. Я едва успела поставить щит, и отлетела прочь от окна, закашлявшись. Волшебное темное пламя стало пожирать стены и обои. Природа этой магии мне была не знакома, да и разбираться времени не было. Я хотела покончить с прошлым, так оно теперь может покончить со мной.

Я в ужасе добежала до лестницы и застыла: что мне теперь делать? Вспомнив, что на кухне есть черный выход, я сбежала по крутым ступенькам, попыталась выбить входную дверь, но мощные чары не дали мне этого сделать, тогда я разнесла в щепки кухонную дверь и ворвалась в помещение, которое было объято огнем, густым ядовитым дымом и испарениями. Быстренько осмотревшись, я поняла, что через несколько секунд газовая плита взорвется, и меня похоронит под обломками. Снаружи доносился яростный смех горожан и проклятия на мой род. Я заплакала, упав на колени и попыталась потушить хоть небольшой участок. Но вода из палочки с быстрым «пшиком» испарялась. А пламя, пожрав ткани занавесок, перекинулось на стены и ближайшую мебель.

Боже, что мне делать? Мне надо домой! Но где мой дом? Там, где Николай? Чего я хотела добиться, вернувшись в это проклятое место?

Ответив на эти вопросы в долю секунды, я схватила палочку, начертала несмываемыми буквами свое последнее послание собравшимся вокруг дома убийцам, дождалась, пока пламя поближе подберется к газовым конфоркам, прокричала «Люмос Салем» и трансгрессировала, ясно представив себе точку выхода. Мир вокруг завертелся яркими красками, а потом я погрузилась в темноту, в которой слышался лишь женский крик. Мой крик.

Я с трудом, но целая и невредимая вернулась туда, где меня всегда ждали – в дом Николая. Вот как это было.

***** ******

Россия, Покровск, дом Николая.

В городе было восемь часов утра, солнце уже ярко освещало улицы, дома, помогая ранним пташкам подняться с постели. Я упала на траву, и огляделась: я оказалась на заднем дворе их дома. Потом оглядела себя и с облегчением обнаружила, что все части тела на месте. Я ничего не потеряла, и меня не расщепило. Отлично. Я принюхалась: вся одежда закоптилась и провоняла гарью от яростного волшебного пламени. Поморщившись, я поднялась на ноги и тихонько подошла к задней сетчатой двери дома, ведущей на уютную кухню, на которой прошлым летом я училась готовить. Тихонько приоткрыв ее, я прошмыгнула внутрь и спряталась в небольшом чулане. Мне нужно было привести свои мысли в порядок.

Дома в Ирландии больше нет, его спалили, он взорвался. Если эти придурки начнут что-либо искать, они ничего не найдут и посчитают, что я сгорела заживо, а мои крики заглушил мощный взрыв. Маггловской полиции они наверняка навешают лапшу про простую бытовуху со взрывом газа, что нередко происходит. Но я никогда не забуду этого. И я оставила им вечное, несмываемое напоминание о себе. Не знаю, сколько я простояла в тесном помещении, но вскоре послышались неторопливые шаги, я немного приоткрыла дверь и в щелку увидела мистера Перечихина, который напевал под нос незамысловатую песенку из какого-то старого фильма, и ставил на огонь чайник. Потом полез в шкафчик на стене и достал из него пачку кофе. Мужчина всегда любил выпить чашку кофе с двумя кубиками сахара и молоком. Я улыбнулась счастливым воспоминаниям. Если подумать, они начали появляться у меня благодаря случайной встрече с Николаем на третьем году обучения в школе. Тогда я это не слишком оценила, но потом приняла, как подарок небес. И сейчас, прячась от хозяев как какой-то воришка, я наслаждалась неторопливой, счастливой жизнью этого маленького, двухэтажного домика волшебников, которые любили вести обычный образ жизни. И не видели в этом ничего постыдного.

До меня донеслись мяуканья кошек семьи Перечихиных, Дуни и Мирославы. Одна из них, белая с черными пятнами на мордочке и лапках, повела носом и пошла в мою сторону, я отодвинулась назад, заблокировав палочкой дверь. Послышался голос Перечихина-старшего:

- Дуня, не лезь туда! Иди сюда! – он зашуршал пакетиком с лакомством, и кошка радостно мяукнула.

На кухне появилась миссис Перечихина, она поцеловала мужа и спросила:

- Никитка опять отказался вчера есть?

- Угу, сказал, что не будет ужинать, пока не увидит «сестренку Мерулу», представляешь… эм… дорогая, ты не знаешь, откуда так гарью несет?

- Может, соседи опять мусор жгли? Мы же баню не топили, - развела руками женщина; а я понадеялась, что от меня не так сильно несет.

- Да, Николай просил подождать до ее появления. Все-таки, наш сын сильно изменился после той поездки в «Хогвартс»… да еще и девушку нашел.

- Ему хоть и мало лет, но из простого подросткового упрямства он не отступит от своих слов. Раз сказал, что Мерула – его единственная, значит так и будет.

- Но у нас же тоже немало красивых девушек, а сколько с ним учится? Та же Варвара! Постоянно за ним бегает, а он ничего!

- Он знает. Они поговорили. И поняли друг друга. Варвара навсегда останется его близкой подругой, сестрой даже. Дорогой, давай не будем обсуждать эту тему за его спиной!

- А я что? Я ничего, - по звуку я поняла, что мужчина сел за кухонный стол и развернул газету.

Потом откуда-то сверху послышалась ругань и вопли. Мама Перечихина вздохнула и крикнула сыновьям:

- Николай! Никита! Перестаньте драться с утра пораньше! Николай! Живо спускайся! Тебе на полевые работы сегодня идти! Варя обещала залететь за тобой.

- Да помню я! – донесся немного сердитый голос Ника. – Тут Никитка опять бузит! Мало того, что разбудил меня, так еще заявляет, что я его-де обманул! И я теперь плохой старший брат!

- Да! – послышался визгливый и обиженный голос младшего, - ты обещал, что сестрица прилетит с тобой! И где она?! Я не буду есть, пока не увижу сестрицу!

- Опять ты за свое! – взвыл Ник, а я улыбнулась: вот как они из-за меня ругаются, оказывается. – Я же сказал, у нее есть дела. Как только она с ними закончит, она к нам прилетит.

- Какие у нее могут быть дела?!

- Важные! Никита! Ты должен понять, что Мерула не обязана все время проводить со мной, у нее есть своя жизнь, друзья, увлечения и обязанности, а у меня свои! И тебе стоит научиться контролировать эмоции, чтобы не выглядеть глупым!

- Чего?! Это кто тут глупый! – возмутился мальчик, - сам дурак!

- Никита! – прикрикнул Николай, - помнишь, как Дед Мороз дарит подарки? Он ждет, когда каждый ребенок в мире уснет, потом приходит и оставляет подарок под елкой.

- Но Мерула же человек, а не вещь, чтобы ее под елку класть, - с сомнением произнес мальчик, и по громкости его голоса я поняла, что оба зашли на кухню.

- Вот, первая умная мысль за это утро, - с облегчением вздохнул Николай. – А помнишь, где у нас лежит сложенная елка?

- В чулане, - ответил мальчик, и я чуть вздрогнула. Именно в нем я и находилась. Я сняла капюшон и взъерошила волосы, чтобы не напугать впечатлительного подростка, хотя тому уже было лет двенадцать. - Но я уже там несколько раз в неделю смотрел.

- Так посмотри еще, - невнятно пробормотал Николай, что-то энергично жуя, - вдруг она ждет, что ты ее найдешь?

Я улыбнулась. Николай всеми правдами и неправдами пытается отвлечь младшего брата. Я осторожно приблизилась ближе к двери и стала наблюдать за приближающейся тенью мальчика. Ручка дернулась вниз, но дверь не поддалась.

- Она закрыта, - удивленно воскликнул Никита, дернув снова, - разве мы запирали чулан, мама?

- Нет, - удивленно произнесла женщина, - лучше тебе отойти от нее, сынок.

- Ни за что!! – заупрямился Никита, снова дернув ручку, - не отойду, пока не обнаружу здесь сестрицу Мерулу!

- Отойди, не то больно будет, - попросил Николай.

Я взмахнула палочкой, и дверь распахнулась. Я вышла на свет.

- Доброе утро, надеюсь, я не помешаю?

Николай застыл с не дожёванным бутербродом во рту и закашлялся, папа Николая чуть не вылил горячий кофе себе на трусы, а мама тихонько вскрикнула, прижав ладони ко рту.

Я обвела их внимательным взглядом, когда меня снес ураган по имени Никита, он повис на моей шее, приговаривая:

- Нашел! Нашел! Я нашел сестрицу! Мерула здесь! Ура! Ты не обманул, брат!

- Я никогда тебя не обманываю, - откашлявшись и запив чаем хлеб, просипел Николай, выпученными глазами смотря на меня. – Мерула?

- Нет, блин, Снегурочка, - показала язык я, обнимая его младшего брата, - слышала, что ты отказывался есть, пока не увидишь меня, Никитка? Теперь я здесь, и я требую, как твоя сестра, чтобы ты сел и нормально позавтракал!

Никита снова повторил мое имя, потом принюхался к одежде и спросил, глядя в глаза:

- Почему от тебя пахнет гарью? Ты что, жгла мусор?

- Вроде того, - смущенно ответила я, отпуская его. – Можно сказать, что мое прошлое сгорело в огне яростного пожара. Но я не была его инициатором.

- А-а-а, - глубокомысленно воскликнул Никита, делая вид, что понял, что я сказала, - а что ты делала в чулане?

- Прибиралась, по мне не видно, что ли? – усмехнулась я, взглядом попросив маму Николая и самого парня выйти со мной. – А теперь садись за стол!

- А ты больше не улетишь?

- Если сейчас же не сядешь есть, я улечу! Обещаю! – разозлилась я. И вышла во двор.

Мама Николая осадила сына:

- Ты не видишь, что Мерула устала с дороги! Сядь и поешь, а я с ней поговорю!

- Хорошо, мама, - немного испуганно ответил юноша, сев за стол.

Я спустилась к воде и обхватила себя руками за плечи. Через минуту я оказалась в теплых объятиях:

- Рад тебя видеть? Почему ты в таком виде?

Я повернулась в руках Николая. Его мама стояла рядом, тепло мне улыбаясь.

- Пыталась заглянуть в прошлое в последний раз. – ответила я тихо, глядя в сторону. – А оно чуть не покончило со мной.

- Что случилось? – испуганно спросил Николай, легонько встряхнув меня.

- Не тряси, и так голова болит после трансгрессии, - попросила я, пояснив. - После окончания школы я навестила свой старый дом в Ирландии. Могу сказать, что тетушка его совсем забросила, жалко смотреть. Пока я осматривала свою старую комнату и комнату родителей на втором этаже, в поисках чего-то, представляющего мало-мальскую ценность, меня засекли соседи, хотя я двигалась очень и очень осторожно. Они бесшумно заблокировали дверь и забросили под окна моего дома бутылки и зелья с горючей смесью, которую нельзя было потушить водным заклинанием. Я выкрикнула в окно, чего они от меня хотят. Они заявили, что хотят лишь моей смерти за преступления моих родителей, которые и так томятся в страшной тюрьме. Вскоре дым заволок весь этаж, и я побежала вниз, взломала дверь на кухню и стала думать, куда мне податься. Вспомнила о тебе, дождалась, пока пламя подступит ближе к газу, ослепила людей снаружи ярким светом, и перенеслась сюда, молясь, чтобы от меня ничего не отделилось по пути. Когда я там была, был час ночи. Здесь было восемь утра, я спряталась в чулане, не желая вас будить. Зато для всех остальных в Ирландии я мертва. Взрыв был такой мощности, что от дома могло ничего не остаться, кроме развалин и обломков, а искать мое изувеченное взрывом и пламенем тело они вряд ли осмелятся.

- Но зачем ты отправилась туда, да еще и одна? – не понял Ник.

- Хотела покончить с прошлым. Чтобы открыть сердцу путь к настоящему и будущему. С тобой и твоей семьей. С вами, - посмотрела я на женщину, у которой были глаза на мокром месте. – Кошки почуяли мое присутствие, но твой отец их отвлек. Я стала ждать вашего пробуждения.

- Ты же могла погибнуть! – он резко притянул меня к себе, я прижалась к нему, положив голову на плечо.

- Но я жива. И теперь я с вами.

- Да, милая, ты с нами. Навсегда. – с улыбкой произнесла женщина, отстраняя сына. - Ник, иди и доешь, тебе надо на учебу. Скоро Варя появится. А тебе еще одеться надо.

Николай осмотрел себя, понял, что в одних трусах и майке, покраснел и извинился, убежав в дом.

Я хихикнула ему вслед, серьезно посмотрела на женщину и пояснила:

- Я хотела найти там следы былого счастья. Но нашла лишь пыль, тьму и отголоски прошлого, которое ранит сильнее ножа. Мое счастье рядом с Ником, в этом доме… если вы примете меня.

- Глупая моя девочка, - ласково произнесла женщина, обнимая меня. Я прижалась к ее груди, слушая сердце. - Мы всегда рады тебе, и будем счастливы, если ты будешь жить с нами. Комната для тебя уже готова. Тебе стоит помыться и отдохнуть. Сегодня примешь душ, а завтра папа с сыновьями затопит баню, хорошо?

- Конечно, - смущенно ответила я, боясь отпускать ее.

Мы прошли в дом и через кухню, на которой завтракало семейство, поднялись на второй этаж. Мама Перечихина провела меня в мою личную комнату, которая была смежной с комнатами Николая и Никиты. Рядом с ванной.

- Здесь теперь твой дом, родная, - произнесла женщина, пока я осматривала светлое помещение. Широкое панорамное окно выходило на небольшой причал и широкую реку, в этот час залитую ярким солнцем. У стены слева от меня стоял диван-кровать серого цвета, над ними бра и книжные полки, под окном широкий письменный стол из светлого дерева, стул, на подоконнике разнообразные цветы в высоких горшках. У противоположной стены ряды книжных шкафов, заполненных наполовину, у двери угловой шкаф с одеждой. Сейчас он пустовал. На полу, застеленным серым паркетом расстелен был мягкий пушистый светлый ковер, на котором хотелось вечно стоять босиком. Я так и сделала: сняла носки и опустила босые ноги в мягкий ворс. И рассмеялась, увидев на стенах светлые обои с различными пейзажами и надписями на неизвестных мне языках. Я упала на колени и заплакала, не прекращая улыбаться. Этот дом, такой светлый и чистый, так разительно отличался от моего старого темного особняка, что я не знала, как себя вести. Меня начала бить истерика. Я затряслась, но кто-то обнял меня крепко за плечи. Я всхлипнула, прижавшись к женщине:

- Вы так добры ко мне! Я люблю вас!

- Я тоже люблю тебя, милая, - ласково прошептала женщина, поцеловав меня в макушку. - Не плачь. Теперь у тебя не будет поводов плакать. Ты будешь только смеяться.

- Мама, - прошептала я, крепче обнимая ее, - я люблю тебя, мама…

- Я тоже, доченька. Перестань плакать. Тебе нужно еще помыться и привести себя в порядок.

- Но я оставила все остальные вещи, включая свою сову Анни, в Хогвартсе, на хранение…

- Ничего. Мы найдем тебе вещи на смену, а потом ты займешься возвращением багажа. И белье прикупим, все будешь выбирать сама, по своему вкусу. Надеюсь, комната тебе нравится?

- О да! Я обожаю этот дом! – честно призналась я, вытирая слезы. – От меня и вправду жутко воняет, ты права, давай я помоюсь и присоединюсь к вам.

- Отличная идея, милая. Пойду приготовлю тебе воду. – Она хотела было встать и уйти, но я вскрикнула, схватив ее за ногу.

- Нет! Не оставляй меня одну, мама! Там было так страшно, в полной темноте, даже свет палочки не освещал мой путь! Пожалуйста.

- Тише, милая. Я останусь с тобой и помою тебя, только перестань! – попросила женщина, опускаясь рядом со мной вновь. - Больше никто тебе не угрожает!

- Я люблю тебя…

- Я знаю, Мерула. Знаю. Идем.

Мы в обнимку вышли из моей новой светлой комнаты и отправились в ванную. Мама не покидала меня до самого спуска на кухню, где уже появилась Варвара.

******* ******

Некоторое время мы с Варей просто смотрели друг на друга. Она была в камуфляжных штанах, зеленой майке и черных ботинках на высокой подошве. Ее метла осталась на улице. Незадолго до этого, я забежала в комнату и распаковала те вещи, что успела взять с собой, а именно: сиреневую блузку, черную юбку и полосатые колготки. Мама помогла завить волосы, ловко орудуя палочкой из березы.

- Чудесная блузка, - со спокойной улыбкой заметила Варвара, когда тишина стала угнетать.

- Спасибо. Я еще не все вещи распаковала, остальное осталось в Шотландии. Сегодня займусь перепиской.

- Рада, что ты приехала. Разобралась с делами?

- Да. Теперь я буду жить здесь.

- Отлично. Будем рады тебя видеть иногда на наших пикниках.

- Похоже, ты с юмором относишься к работе. Похвально.

- Без этого никак. Как волчица?

- А Добрыня как?

- Отошел.

- Ну и Кьяра тоже. Вся в делах и заботах. Должна будет переехать в Лондон ближе к Больнице Святого Мунго, куда ее приняли на работу.

- Замечательно. Ник, нам уже пора!

Я чувствовала напряжение между нами, но Варя не ненавидела меня, просто оценивала, как девушка девушку. И чуточку ревновала. Николай, уже одевший свой походный костюм, состоящий из крепких штанов, рубашки и камуфляжной куртки, а также сапоги, прошел в кухню, обнял меня и попрощался.

- Надеюсь, все будет между нами хорошо? – бросила я в спину девушки, когда они покинули дом.

Варя обернулась и подмигнула:

- В этом можно не сомневаться, подруга. Хорошего дня всем!

- Пока, Варя. Береги себя, - улыбнулась мама, помахав на прощание.

Когда они улетели, мы сели завтракать. Никита ушел к себе в комнату и что-то там мастерил, судя по звукам с потолка.

Папа Николая тоже принял меня с распростертыми объятиями, заявив, что моя жизнь не будет ничем ущемлена, я могу делать, что хочу, в разумных пределах. И помогать по дому по мере сил. Я согласилась. О сгоревшем доме больше не вспоминала, и первым делом отправилась в комнату писать письма. Для этой цели мама одолжила мне свою сову, которая с подозрением взирала на меня, потом согласилась отнести ряд писем в Англию.

Я села за стул и с наслаждением погладила деревянную столешницу, на которой стояли канцелярские принадлежности и стопка листов бумаги. Взяла один и стала писать. Написала три письма: одно для профессора Снейпа с кратким изложением приключений в родном поместье, второе – для Пенни и Джейсона с просьбой отправить мои вещи (и клетку с совой) по обратному адресу любым способом, кроме летучего пороха, и третье письмо Эрике с вопросом, когда она сможет к нам приехать. Кьяру я решила пока не беспокоить, зная прекрасно, что девушка сама найдет способ со мной связаться.

Погладила сову и вежливо попросила ее помочь. Птица согласилась за кусочек печенья. Запечатав письма, я написала общий адрес: школа Чародейства и волшебства «Хогвартс».

Поскольку у меня остались уменьшенные наряды со всех празднеств, я выложила их из карманов слизеринской школьной формы, которая заняла свое почетное место в платяном шкафу, и кинула на диван-кровать, взмахнула палочкой и увеличила все костюмы и платья до реального размера.

Первым я отправила в шкаф черное блестящее платье в пол, с зеленой лентой на груди и длинными черными перчатками до плеча, в котором танцевала на Небесном балу, устроенном Пенни Хэйвуд. Аксессуары к нему я сложила в специальный ящичек. Вторым было бальное платье, которое Андре сшил для меня на Изумрудный бал, который я сама и организовала (с помощью своих друзей): это было изящное приталенное бальное платье с открытой спиной, под цвет моих глаз, с соблазнительным декольте и вырезами на бедрах. К дышащему материалу были пришиты драгоценные камни – то ли изумруды, то ли белые сапфиры, образующие точную копию ночного звездного неба в час заката (или рассвета); Перед прощанием в Большом зале Андре отдал мне остальные платья, которые разработал для меня: обжигающее красное шелковое платье с яркими языками пламени, начинающимися в зоне живота и заканчивающееся у подола платья, если смотреть с разных сторон, кажется, что пламя движется, оборачиваясь лепестками и короткое, до колен, платье-туника, как у древних гречанок нежного голубого оттенка с золотыми узорами (слишком откровенное, на мой взгляд), но не менее симпатичное. Они тоже заняли место в моем шкафу рядом со школьной формой. Следующим я повесила в шкаф свое темное платье с короткими рукавами (до плеч) выше колена в китайском стиле с зеленой вышивкой на воротнике и плечах. В нем я провела чудесное первое свидание в чайном кафе мадам Паддифут. Туфли-лодочки зеленого цвета заняли место в ящике для обуви, как и украшения. Следующим был подарок Николая ко Дню Святого Валентина, для которого я только добавила несколько изюминок и перекрасила свою челку в малиновый цвет. Это платье не обычное, больше похожее на сарафан, зеленых и фиолетовых тонов. Я помню, как примерила его перед нашей поездкой в Косой переулок, и сразу влюбилась в этот наряд. И последним я отправила в шкаф кожаное платье-рубашку с полосатыми колготками и кожаными ботинками, в котором мы встретили Весенне-летний романтический фестиваль магии на открытом воздухе.

Я уже хотела закрыть дверцу шкафа, как услышала ласковый голос мамы:

- Все наряды такие чудесные! Неудивительно, почему Николай полюбил тебя, родная.

Я вздрогнула и посмотрела на женщину.

- Прости, надо было постучать. Ты надолго ушла, я решила проверить, не случилось ли с тобой что-нибудь.

- О, я в порядке. Теперь точно. Просто пока писала письма, решила разобрать те вещи, что захватила с собой при помощи магии. Эти наряды напоминают мне о каждом важном моменте в нашей с Николаем жизни. Думаю, когда ваша сова доставит письма адресатам, я получу остальные чемоданы и свою сову Анни. Тогда все будет точно на своих местах.

- Понимаю. – женщина прошла в комнату и остановилась рядом со мной, - я хотела бы взглянуть, как они сидят на тебе. Может, вечером. А сейчас ты не хочешь прогуляться по городу со мной и Никитой? Папа уже ушел на работу. Но если хочешь побыть одна, почитать книжку там, я не буду возражать. Дуня с Мирославой составили бы тебе компанию.

- Нет. Я с удовольствием пройдусь с вами. Мне хочется понять, почему вы не боитесь жить бок о бок с людьми, в ком нет волшебных сил. Я этого не понимаю… может потому, что никогда не выходила на улицу из старого особняка, когда была маленькой…

- Наша страна большая, несмотря на различия ее жителей, нас связывают глубокие корни истории, культуры и традиции наших предков. Тебе не стоит бояться. Палочку можешь оставить на столе, никто сюда не войдет. Дверь каждого зачарована против воров. Только одень что-нибудь другое. Это домашняя одежда.

- Конечно. Как закончу, я спущусь к вам.

- Жду, милая.

Женщина погладила меня по щеке и ушла. Я улыбнулась, положила свою палочку на стол рядом с книгой песен – первым подарком на Рождество от Николая и стала думать над тем, что мне надеть. Когда придумала, я спустилась вниз, и мы все вместе отправились в город. Как оказалось – за покупками.

Вечером я устроила маленький показ мод в своей комнате для членов семьи и кошек. Потом смущенно танцевала с Николаем под музыку в центре комнаты. А на следующий день мы устроили банный вечер с друзьями... мне никогда не было так хорошо (разве только в ванной старост с Эрикой, но об этом никто не узнает, и вы тоже молчите, ради собственной безопасности!)

**** ****

Через несколько дней вернулась сова с уменьшенными чемоданами, полными моей одежды и старых учебников (их прислал профессор Снейп вместе с заверением, что лично разберется в ситуации в моем городке). А также моя любимая сова Анни, которая громко ухала и пыталась сломать прутья клетки. Первым делом я выпустила ее полетать по комнате. Осмотревшись в новом жилище, сова ещё раз ущипнула меня за ухо и села на табуретку, под которой я уже поставила миски с водой и кормом. По ее довольной мордочке я поняла, что дом ей по нраву. Только пришлось прочитать нотации по поводу общения с кошками, которые гуляли, где захотят.

Пенни и Джейсон в своём письме поздравили меня с новосельем и заявили, что стали жить вместе. А Эрика писала, что у нее состоялся серьезный разговор с родителями и они согласились отправить девушку в Россию, если она не забросит тренировки. Я рассказала об этом Николаю, и мы вместе придумали выход.

Я добавила в шкаф остальные вещи и подарки, в том числе теплый вязаный свитер со змеей, вышитый миссис Уизли в качестве подарка на Рождество, которое я провела вместе с семьёй Уизли и Джейсоном Страйком в "Норе".

В августе мы встретили Эрику Рат на вокзале в столице и переместились в наш маленький провинциальный, свободный городок. Она стала гостить у нас. В это время Варвара, Сима и Кики морально подготовили Добрыню к новой встрече. Все прошло без особых затруднений, и я заметила, что между богатырем и суровой, но доброй загонщицой проскочила мощная искра симпатии, которая могла разгореться в нечто большее.

Кьяра написала, что они с Ранэлем нашли квартирку в Лондоне неподалеку от Больницы, и ждет нас в гости, когда нам будет угодно. Главное, чтобы это не совпадало с фазами полнолуния, за которыми девушка самым внимательным образом следила. Не хотела она повторения старой истории. О которой мы никогда больше не говорили специально. Но запомнили, как самую необычную романтическую ночь в нашей жизни.

Через полгода мы узнали, что Эрику и Джейсона на позиции загонщиков приняли в Сборную мира по Квиддичу. И с тех пор у нас были самые лучшие места на всех спортивных мероприятиях, в которых принимала участие когтевранка и гриффиндорец.

Тонкс взялась за ум и стала мракоборцем, во многом благодаря урокам Грозного Глаза Грюма (считал ее самой любимой своей ученицей), которого Альбус Дамблдор пригласил преподавать ЗОТИ после побега Рейкпик. Это был суровый преподаватель, не дававший спуска тунеядцам, но все мы подчерпнули для себя много полезной информации. Бен Коппер вместе с Рованом Кханной тоже переезжают за границу, но неизвестно, куда именно. Барнаби Ли присоединился к команде Чарли Уизли, и ухаживает за драконами. С Измельдой я вконец рассорилась, потому что та не приняла моих чувств к Николасу, а также дружбу с Эрикой и Кьярой. И стала следить за жизнью Хогвартса из волшебных газет, в особенности «Ежедневного Пророка», и новостей из переписки с друзьями и преподавателями. В девяносто втором году я получила от Тонкс письмо с приглашением вступить в ряды Ордена Феникса. Отчего-то я отказалась, но пожалела об этом много лет спустя…

В девяносто третьем году случилось одно событие, мимо которого я не могу пройти.

Мы с Николаем жили в лесной хижине на берегах Лены, недалеко от Ленских столбов. Я теперь носила здешнюю одежду, состоящую из теплых мешковатых штанов, льнаной рубашки и полушубка. Да и мне как-то стало безразлично, как я выгляжу, если почти не появляюсь в больших городах. Главное, что я нравилась любимому человеку в любом виде: растрепанная, ухоженная, злая, добрая, страстная, безразличная и подавленная. Мне и этого было вдоволь. Наши отношения не были регламентированы, об этом попросил сам парень, заявив, что хочет сначала окончить обучение в школе волшебства; до выпуска как раз осталось полгода. Я не стала возражать.

В тот вечер мы по обыкновению, взяв это в «семейную» привычку, наблюдали за заходящим солнцем, окрашивающим блестящие воды полной извилистой реки. Ветер нес прохладу, шелестя в кронах высоких хвойных деревьев, елей, пихт и сосен, разнося по округе чудесные запахи природы.

Птицы разносили свои трели на многие километры, было прохладно, не смотря на летний день… Мы стояли, укутавшись в шерстяные платки, обнявшись, не сводя глаз с марева на горизонте. Я чувствовала теплое дыхание своего любимого, его крепкие руки и с наслаждением втянула пряный воздух. Так мы провожали каждый вечер, и встречали новый день. Но сегодня было нечто особенное, что я объяснить не в силах.

- Ты не жалеешь, что осталась со мной, Мерула? - тихо спросил Николай, отчего мурашки вновь побежали по моей спине. Я вздохнула, вывернувшись из его объятий, посмотрела в его серо-зелёные, так любимые мной глаза.

- Ты шутишь, что ли? Сколько можно спрашивать одно и то же! – вспылила я, хмуро глядя на него. – С чего мне о чем-то жалеть?! Хватит уже задавать глупые вопросы!

- Но ты ответь, Мерула, - настаивал парень, не сводя с меня глаз.

Я закатила глаза, повторив:

- С какого перепугу я должна жалеть о чем-то?!

Неожиданно он улыбнулся и признался:

- Прости, не смог удержаться: ты так мило закатываешь глаза, когда раздражена или злишься. У меня вошло в привычку наблюдать за твоим выражением лица. Это так возбуждает!

Я судорожно хватала ртом воздух, чтобы не разразиться гневной тирадой. Жар подступил к щекам: вот же наглец! Говорить такое! Мне!

- Ты… ты…. – пыхтела я, соображая, как уколоть его побольнее, - так ты из-за глаз меня выбрал!? Если бы знала раньше…

- Тише, - неожиданно зашипел парень, прижав палец к моим губам. Я не выдержала и укусила его. Он вскрикнул и сурово посмотрел на меня.

- Давай поиграем потом! Прислушайся!

Я показала ему язык, пытаясь прислушаться. Солнце давно скрылось за линией горизонта, глубокие тени легли на поля, равнины и скалы, погрузив ряды деревьев в кромешную тьму. Ветер стал холоднее, трава покрылась инеем, а камни – коркой льда. Ничего не было слышно, о чем я и сообщила чересчур подозрительному парню.

- Птицы умолкли, - закатив глаза, пояснил парень. – и похолодало.

- Ну и? – не поняла я, посмотрев по сторонам, - тут каждый день холодно, а птицы же не обязаны петь все время.

- Не преувеличивай, - одернул меня Николас, вспомнив поговорку, - звери да птицы всегда беду чуют. Али забыла уже?

- Пф-ф, умник нашелся! – съязвила я, покачав головой. Он схватил меня за руку, резко дернув, - Убери руки!

- Тише! – повторил Николас, достав палочку, - держи меня за руку, Мерула. У нас непрошеные гости…

Из-за высоких крон деревьев повеяло могильным холодом и свистом, я посмотрела туда и наконец почувствовала страх, липкими пальцами сжимающий мое горло. Я судорожно вздохнула.

- Дементоры, - с ужасом шепчу я, крепче сжав руку любимого. Другой рукой я тоже достала палочку. – Но я не могу вызывать его! У меня нет сил!

- Разве у тебя недостаточно счастливых воспоминаний? – насмешливо поинтересовался Николай.

Из-за верхушки деревьев показались три существа в длинных темных плащах. Они посмотрели по сторонам, словно искали что-то.

- Интересно, что они ищут, - задумчиво прошептал Николай.

Я хмыкнула.

- Газеты читать иногда надо! В «Ежедневном Пророке» писали, что из Азкабана сбежал опасный волшебник по имени Сириус Блэк. Думаю, эти твари ищут его по всем континентам и странам.

- Аа-аа- протянул Николай, обняв меня за талию, - теперь понимаю. Знаешь, Мерула, это отличная возможность проверить свои силы вновь!

- Но я… - с сомнением и страхом я увидела, как уродливые существа взлетели выше деревьев, продолжая осматривать местность и замораживаться все живое вокруг. – Я не могу, Ник!

- Приготовься!

Мы встали плечом к плечу, вскинув палочки и устремив глаза на незваных гостей. Холод и лед продолжали лизать траву и камни, река начала покрываться пленкой. Изо рта повалил густой пар, по коже вновь побежали мурашки, но теперь это было неприятно, влажная одежда прилипла к телу. Дементоры, увидев нас, устремили к нам свои покрытые отвратительные струпьями и слизью конечности, со свистом втягивая живое вокруг себя. Они спикировали.

Я в панике обернулась к парню и крикнула неистово:

- НЕ МОГУ!!!

- МОЖЕШЬ!!!! – крикнул Николас, отчего я застыла, он смягчился, приблизился к моему лицу и прошептал – ты сильнейшая ведьма Хогвартса и лучшая девушка в мире! О, - подмигнул он мне, сокращая расстояние до моих губ, - я знаю, что поможет тебе.

- И что? – шепчу я, ощущая, что это может быть наш последний момент в совместной жизни.

- Выходи за меня замуж! – и впился в мои губы самым страстным поцелуем. Я обняла его одной рукой, он поддержал меня, чтобы я не упала.

Дементоры тем временем предвкушали славный пир, сокращая расстояние между нами.

Я оторвалась от горячих губ Николаса, лихорадочно облизываю свои холодные губы, закрываю глаза, представляю самый счастливый момент моей жизни, который уже давно перестал ассоциироваться с родителями, нет. Я вспоминаю Ника, его музыку, поцелуй, слова о замужестве. Этого я и боюсь, и желаю больше всего на свете. Я могу вызвать телесного Патронуса, потому что меня любят! Я – не одна!

Открываю глаза, и дерзко смотрю в безликие лица стражей Азкабана.

- Вам не высосать счастье из наших сердец! – кричу я яростно, - Я не такая, как родители! – взмахиваю палочкой и произношу заклинание, держа в голове самое счастливое воспоминание, - ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!!!

Я схватила палочку обеими руками, наблюдая за облачком белого дыма, сорвавшегося с кончика. Белое облако увеличилось в размерах, приняв облик… волчицы? Так вот я какая?! Волчица, полюбившая медведя?! Неплохо. Какая красивая!

Патронус, коротко взглянув на меня, с рыком атаковала дементора, который застыл в нерешительности, увидев своего заклятого врага. Моя волчица толкнула существо в центр, обратив его в бегство. Николай призвал своего хранителя, и теперь медведь-гризли вместе с волчицей гнались за перепуганными дементорами. Когда все закончилось, и ночь вступила в свои права, повеяло теплым ветерком, а птицы радостно запели песню. Я увидела, как моя защитница благодарно потерлась носом о нос медведя, прежде чем оба Патронуса растаяли в воздухе. Я спросила у Ника, обнявшего меня за плечи:

- А любовь у Патронусов бывает?

- Не знаю. Они- наши отражения, думаю, твоя волчица переняла твои настроения, поэтому тебе может что-то показаться…

- Ты что-то говорил, Николас, до того, как нас прервали? – напомнила я, нервно заправив непослушную прядь волос, и исподлобья глядя на парня.

- А? – он непонимающе посмотрел на меня, потом улыбнулся и прошептал мне на ушко, - Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

- Ого! – запнулась я, потеряв дар речи, - я уж подумала, что от страха плохо соображаю…

- Так, каков твой положительный ответ, Мерула Снайд, - спросил он, чуть отстранившись от меня.

- Конечно… ДА! – воскликнула я, бросившись ему на шею. Он закружил меня в воздухе, а я засмеялась от счастья, переполнявшего меня. Мы наконец-то будем вместе! Как одна семья!!

Он опустил меня на землю, встал на одно колено и достал маленькую бархатную коробочку. Я покраснела, позволив ему надеть на свой безымянный пальчик кольцо, которое определит мое будущее рядом с ним. Но сомнение продолжало грызть меня, поэтому я спросила:

- Уверен, что именно я – твоя единственная? Имею ввиду, я ведь жена- не рукавица. К белой ручке не пришьёшь да за пояс не заткнёшь.

Он расплылся в довольной улыбке:

- Вижу, в русских народных сказках ты делаешь успехи, душа моя. Я абсолютно уверен, разве что заставил чем-то тебя саму усомниться в себе?

- Просто это неожиданно…

- Так скажи это еще раз…

- Да! Я согласна стать твоей женой, Николас!

Мы поспешили домой, чтобы выпить травяного чая с шоколадом – отогнать воспоминание о страшных дементорах, рыскающих по миру в поисках единственного мага, которому удалось сбежать из Азкабана.

На следующий день я написала Кьяре и некоторым нашим друзьям о нашей помолвке и свадьбе, пригласив их на торжество. Наконец-то вытащу Лобоску из серого Лондона и белых стен лечебницы… да и с красавицей Пенни мы долго не виделись, а о Тулип я вообще молчу – главная проказница школы обещала быть.

Тонкс снова предложила вступить нам с Николаем в Орден Феникса, и я снова отказалась…

В том же году мы обвенчались, а через пару месяцев сыграли свадьбу, на которой присутствовали некоторые наши друзья, кто смог приехать – Пенни с Джейсоном вырвались из Бостона, Андре приехал из Парижа, а Кьяра со своим парнем Ранэлем (отношения они зарегистрировали только через год после нашей свадьбы) – из Лондона. Эрика, которая согласилась встречаться с Добрыней, с которым познакомилась на Весеннем фестивале, тоже переехала в Россию. Мы стали с ней очень близкими подругами.

Было очень весело, и отчасти грустно. Тонкс не смогла приехать, отделавшись письмом и подарками – служба в таинственном Ордене Феникса не давала ей жить спокойной жизнью, о которой она беззаботно мечтала, будучи студенткой-сорвиголовой.

Мы с Ником переехали из родительского дома, где я провела свои самые счастливые в жизни годы в лесную глушь. Не хотелось мешать родителям Николая, да и Никита, младший брат Николая, быстро вымахал, и того и гляди, начнет водить к себе девушек, или гулять с ними по городу и вдоль берега реки. Для него я все равно осталась «сестренкой Мерулой», к мнению которой он всегда с радостью прислушивался. Я же продолжала совершенствовать знания русского языка с помощью классической литературы и наблюдениями за жизнью магглов. И они оказались отнюдь не такими, какими я думала, что знаю их. Детей мы с мужем решили пока не заводить, чтобы еще глубже и лучше узнать друг друга.

О, ещё одно воспоминание… не совсем счастливое. В ноябре-декабре девяносто четвертого года… я получила из Хогвартса тревожное послание. И ни от кого-нибудь, а от самого Северуса Снейпа, который при выпуске сообщил мне конфиденциально, что считает меня своей самой способной ученицей. Способ доставки послания профессор тоже выбрал оригинальный.

Когда мы сидели с моим любимым мужем в гостиной, подбрасывая в камин свежие дрова, в окно влетела белая… лань. Это был Патронус преподавателя Зелий. Сначала я обрадовалась, увидев старую знакомую, но весть, которую она принесла, заставила меня пошатнуться. Патронус-Лань сообщила металлическим голосом профессора Снейпа, что из Азкабана вследствие бури и грозы сбежали множество заключенных, среди которых была и Беллатриса Лейстрейндж. Половина здания тюрьмы разрушилась, похоронив под собой десятки заключенных. Среди тел были обнаружены моя мама, Ита, и мой отец, Неис.

- Мне очень жаль сообщать вам такие вести, мисс Снайд, - заключил Снейп, но я слышала его словно из глубины впадины, - Я выполнил обещание, которое дал вам. Николай, позаботьтесь о вашей супруге. Мне нужно вернуться к работе. Проклятый Гарри Поттер снова попадет в неприятности, как пить дать. Держитесь подальше от Лондона и Темного лорда. Живите!

И лань растаяла, а я забилась в истерике, упав на софу. Родителей больше нет! Да, они были Пожирателями, я была для них обузой, но они же были моими родителями!

Николай незаметно подсел ко мне, притянул меня к себе и закачал в объятиях, словно маленького ребенка.

- Тш-ш… дорогая, я с тобой! Я здесь! Успокойся… мы справимся… перестань говорить вслух, ты меня пугаешь…

- Их нет… - разрыдалась я, уткнувшись в грудь любимого, чувствуя тошноту и головокружение… - я одна…

- Нет! – запротестовал Ник, встряхнув меня и укрыв теплым пледом, - У тебя есть я, мы – семья! Я никогда не брошу тебя! Любимая, прекрати, их уже не вернешь, но я знаю, они хотели бы, чтобы их дочь нашла свое счастье…. Ну же! Возьми себя в руки! Покричи! Но не молчи!

Он потянулся к столику, на котором осталась начатая бутылка вина, налил его в бокал и подсунул мне.

- Пей! Тебе станет легче!

Я с трудом проглотила горьковатую жидкость, прижавшись к нему всем своим телом. Всхлипнула и решительно произнесла:

- Давай заведем ребенка! Или детей! Точно! Тогда я не буду одна!

Я забилась в агонии, слезы продолжали душить меня. К сожалению, парень освободился от моих объятий и прошептал, укладывая меня на кровать:

- Тебе нужно поспать, родная. Я приготовлю тебе успокоительное.

- Не бросай меня! – в страхе вскочила я, но он силой уложил меня обратно, сильно укутав в одеяло.

- Лежи! Я всегда буду с тобой! Хочешь детей, хорошо… только сначала успокойся!

- Ива ты Гремучая, - огрызнулась я, - Тролль вонючий!

- Как скажешь, милая, - покорно согласился он, отойдя на кухню. Палочку он у меня изъял, от греха подальше.

Я свернулась калачиком, пытаясь унять дрожь. Я слышала грохот, ругань мужа, но молчала, тяжело дыша. Потом почувствовала его горячие руки, он залез ко мне под одеяло, прижав к себе, и поцеловав в затылок.

- Не бойся, я с тобой!

- Я люблю тебя, Ник!

- И я тоже тебя очень люблю, пожалуйста, не плачь!

Я заворочалась, повернувшись к нему лицом, обхватив его руками. Жадно поцеловала, передавая ему свои боль, страх и горе, зная, что он примет все без остатка, превратив во что-нибудь прекрасное…

- Спи, родная. – он поцеловал меня в лоб, закрыв глаза.

Когда ты не знаешь, что делать, то лучшее средство – пойти спать! Или заняться чем-нибудь более интересным, но я не была расположена…

**** *****

Еще через год в конце мая, когда я уже носила под сердцем малыша, мы узнали, что в Хогвартсе произошла очередная трагедия. И в этот раз она не была связана с Волан-де-Мортом. Погиб Альбус Дамблдор, сраженный заклинанием смерти. Я связалась с Пенни, Кьярой и остальными, чтобы узнать хоть какие-то подробности, но мало кто мог что-то сообщить по существу вопроса. Через месяц я получила письмо от Нимфадоры Тонкс, в котором она сообщала, что за убийством Дамблдора стоял Северус Снейп…

Я не могла в это поверить, и впала в глубокую депрессию, так что Николаю пришлось оставить со мной маму, а сам он полетел в Лондон, чтобы отыскать Кьяру. Моя лучшая подруга, услышав об этом, бросила все дела на своих учеников, которых успела воспитать, и прилетела ко мне.

И оставалась со мной весь период моей беременности, чтобы убедиться, что ничего глупого я не совершу. Вместе мы следили за тем, как Пожиратели захватывали Волшебный мир, готовясь к новой войне.

Я родила здорового мальчика, которого решили назвать именем, соотносимым с великой рекой Волгой - Идель. Я чувствовала невероятную гордость и силу. И конечно, я была безмерно счастлива, что родила любимому мужчине наследника. Кьяра улетела через пару месяцев после рождения, пообещав навестить нас. Как я смогла узнать, у нее тоже появился возлюбленный, но детей у них пока нет. Но всему свое время, правда?

Меня навещала Эрика и Пенни, специальным рейсом прилетавшая из Англии. Никитка нашел себе девушку с «особенностями», как у Кьяры. Но никто из нас не был против этого. А родители приняли выбор сына со свойственными им спокойствием и душевной стойкостью. Они желали нам всем только добра.

Мы с мужем устроились на работу в Российское Министерство Магии в Отдел международного сотрудничества.

А год назад, волшебный мир сотрясла еще одна новость – Темный лорд объявил войну, чтобы добраться до Гарри Поттера. Я хотела отправиться в школу, но Николай запретил мне, напомнив, что заправляют в замке Пожиратели Смерти под командованием директора – Северуса Снейпа. Однако через некоторое время мы получили письмо от нового директора школы – Минервы Макгонагалл, в котором она сообщала некоторые новости из жизни школы, а также прилагала список убитых в битве за Хогвартс. С горечью и болью обнаружили в списке имена Тонкс, Люпина (за которого метаморф вышла замуж, и по слухам, ее кролик Джек сменился волком или оборотнем), мы знали, что она подарила мужу сына Тедди, которого взял под свою опеку Гарри Поттер. Мы долго вспоминали, какой веселой и неуклюжей она была во времена нашей юности, как подслушивала вместе с Чарли в кафе за нашим свиданием, как обожала своего кролика Джека, заявляя, что никогда не влюбится. В итоге она полюбила, и очень сильно. Мы согласились, что стоит съездить к Кьяре – Люпин был ее лучшим другом среди вервольфов, ей определенно нужна была наша поддержка. Ведь мы не знали, призналась ли она своему парню в своей «особенности»… Вспоминали теплые рождественские вечера, обмен подарками, спортивные матчи и фестивали, смех и радость, наивные мечты, которыми мы были полны в юности, не зная, какие испытания пошлет нам жизнь. Золотое время!

Узнали и о том, что Измельда Мёрк и Барнаби Ли погибли в последнем бою, сражаясь на стороне Пожирателей Смерти. Похоже, Измельда нашла себе парня, «который будет купаться в крови моих врагов» … все как она и предсказывала. Хотя и всячески отрицала это при жизни. Надеюсь, она не слишком страдала перед смертью.

Северус Снейп тоже пал смертью храбрых, до конца выполнив свою миссию по защите сына любимой женщины. Не знаю, как вы, но я себя чувствовала еще хуже, чем после известия о гибели родителей. Снейп был мне тоже вроде отца, всегда хмурый, неразговорчивый, вспыльчивый, но очень глубокий, мудрый, ранимый и широкого кругозора человек, готовый прийти на выручку и до конца боровшийся за свои идеалы и будущее нашего мира. Уверена, он нашел свое счастье в другом мире, а мы будем вечно помнить его, и благодарить за возможность жить дальше… И если меня через десятилетия спросят, помню ли я профессора столько лет спустя, я отвечу, - «Всегда»!

А ещё я всегда читала свои любимые сказки Барда Бидля, которые позволяли мне вернуться в счастливые мгновения детства.

***** ***** *****

В кабинет постучали, и я подпрыгнула от неожиданности на стуле, заложив книгу особой закладкой-браслетом.

- Войдите! – проворчала я, посмотрев на стрелки часов, стоящих рядом с нашей семейной фотографией: Николай, наш маленький сын и я, счастливая жена и мать, и просто женщина, с которой хотят быть рядом.

Улыбнувшись, я погладила изображение своего любимого Иделя. Он так похож на отца, но унаследовал от меня мои фиолетовые глаза и улыбку.

Дверь скрипнула. Я вскинула голову, напустив надменный деловой вид. Но тут же оттаяла, увидев уставшего мужа.

- Милая, что ты тут делаешь? – ласково спросил Николай, закрыв дверь за собой. – Уже очень поздно, сегодня тридцатое декабря, нам надо домой – еще по магазинам бегать, готовить и все такое.

- Читала, - пожала плечами я, кивнув на сборник сказок.

- Сказки? А еще писала, да?

- Просто записывала сумбурные мысли. – помотала головой я, - а потом заметила, что у меня получаются мои же воспоминания о нашей с тобой встрече, моем детстве, наших друзьях, живых и мертвых, и наши мечты о будущем.

Я встала из-за стола и прижалась к нему. Он погладил меня по спутанным грязным волосам, уткнувшись носом в шею.

- Ты устал. Садись. – ласково проговорила я, подведя его к своему креслу. Мужчина послушно опустился, откинув голову и блаженно улыбнувшись. Я стала разминать его шею и плечи, расстегнув рубашку. – Отчетность всю сдал?

- Только недавно кончил, - пробурчал он, попеременно стоная от удовольствия. – М-м… судя по энергии твоих пальцев, ты ничуть не утомилась.

- С тобой у меня открывается второе дыхание, - усмехнулась я, поцеловав его мочку уха. Он сдавленно зарычал. Я тут же добавила строго: - Но заниматься любовью в моём кабинете снова я не позволю!

- Хех, а так хотелось. Умеешь малину обламывать…

Я взъерошила его волосы, развернула кресло и оседлала его, посмотрев в глаза. Он улыбнулся, погладив по спине и спустившись на ягодицы. Я прикусила губу.

- Тебе ведь хочется, а? – усмехнулся мужчина, наблюдая за мной.

- Я… потерплю… - с трудом ответила я, заелозив на нем. Темная юбка задралась. Хорошо, что на мне были темные капроновые колготки.

- Ну, дома мы не сможем насладиться друг другом. Там Идель, да и родители…

- Тогда нужно будет куда-нибудь сбежать… Только вдвоём. Как тебе идейка?

- Интересная, конечно. – Он уткнулся носом в мою грудь, потом кинул взгляд на мой стол и заметил кучу исписанных листов. – Да ты и правда в писательницы подалась, дорогая. О чем же писала?

- О, в основном наши последние воспоминания. Что случилось за пару месяцев до выпускных экзаменов. Когда я получила посылку с…

- Со сказками. Я помню. Ты тогда так резко попросила меня приехать, даже Анни отказалась нормально отдохнуть, пока я не соберу чемодан и не двинусь к тебе на встречу.

- Мы с ней как сестры, - тихо прошептала я, - хорошо, что она до сих пор с нами. А это уже… почти пятнадцать лет! Ух ты!

- Да у нее юбилей, надо будет чем-нибудь побаловать красавицу, - воскликнул Ник, посмотрев на другую живую фотографию, на которой были изображены мы с Ником. Анни сидела на моём плече и важно распушила перья.

- Я думала, у тебя только я… - шутливо обиделась я.

- Ну, ты моя самая желанная красавица. – Он поймал мои губы и вовлек в страстный поцелуй. Я едва успела вздохнуть.

Через несколько минут он спросил:

- А еще про кого решила написать?

- Да про всех. Про Джейсона и Пенни, про Эрику с Добрыней. Про нас. И про Бадию с Талботтом, только вот не знаю, согласятся ли они. Поэтому…

- Почему бы не выпустить сборник воспоминаний? И назвать, скажем… «Хроники Мерулы Снайд».

- Слишком пафосно… - поморщилась я. – Но мне нравится.

- А если ты хочешь написать про короткие свидания… то пусть это будут новеллы. Нет же одинаковых историй любви. У каждого своё.

- Знаешь, я рада, что ты у меня такой умный, - усмехнулась я, снова подразнив его губами.

- Так что, поехали домой?

- Да, думаю, хватит на сегодня. – согласно кивнула я.

- Как будем добираться? Летучим порохом?

Я бросила взгляд в окно, где падал пушистый, липкий снег.

- Погода не располагает к романтическим полётам. Так что давай…

- Трансгрессия?

- Нет, слишком опасно. Кстати, а Сима с Варей точно доставят нашего сына в целости?

- Ты за кого их принимаешь?! Они же твои подруги.

- Отчасти и соперницы.

- Ну, Мерула, нельзя же так. Варя с Симой очень любят нашего сына. И он их любит. Все пройдёт нормально.

- Они уже писали? Звонили?

- Пока нет. Наверное, ждут, когда снег закончится.

Я хитро улыбнулась, погладив его по щеке.

- А может и нам «подождать» немного?

Ник, как я и думала, оживился.

- Хочешь поиграть, моя волчица?

- Если только мой медвежонок вел себя сегодня хорошо? – игриво ответила я, расстегивая пуговицы на груди.

Он приосанился, откинувшись в кресле:

- А как же твой запрет?

- Ну, это мой кабинет. – Я взяла палочку и взмахнула ею, заблокировав дверь. – Теперь никто не помешает нам. Так что? Ты всё еще хочешь меня?

- Дразнишься? – прорычал он, помогая мне избавиться от рубашки. Я приподнялась и занялась молнией на юбке.

- Разве что совсем чуть-чуть. Ты же не обижаешься?

- Я тебе накажу, - пообещал он, весь красный от нахлынувшего напряжения.

- М-м, как интересно, - томно прошептала я, сбрасывая юбку и рубашку на пол. И снова забралась на него, принявшись целовать его в щеки, губы и подбородок. – Покажи мне. Делай, что хочешь… Но только пока не кончится снег.

Он довольно хмыкнул, пытаясь нащупать застёжки лифчика.

- Ну держись, волчица…

Я охнула, когда он стал покрывать поцелуями мою шею, ключицы, грудь и живот, и зарылась руками в его волосы.