Хронобаг.

Боль была первым, что вернулось. Не острая, а густая, разлитая по всему телу, как свинец. Ощущение, будто каждую клетку разобрали на атомы, пропустили через черную дыру и собрали обратно с грубыми погрешностями. Лила судорожно вздохнула, и ее легкие обожгла странная, густая смесь запахов — влажной земли, бензина, гниющей древесины и чего-то химического, чего она не могла опознать.

Она лежала на спине, уткнувшись взглядом в грязное небо. Оно было не того цвета. Не багрово-пепельным от вечных пожаров, не пронзительно-фиолетовым от выбросов в атмосферу. Оно было грязно-оранжевым, тусклым, как выцветшая фотография. И тишина. Давящая, оглушительная тишина, нарушаемая лишь далеким гулом, который она после нескольких секунд ошеломления идентифицировала как шум транспорта. Настоящего, колесного транспорта. Археологический артефакт, ставший реальностью.

Успех. Боги времен, это сработало.

Она попыталась пошевелиться, и тело ответило пронзительной волной тошноты. Хроношок, — промелькнуло в сознании заученное определение. Побочный эффект нелинейного перемещения по временной оси. Симптомы: дезориентация, тошнота, временная мышечная атония. Знала бы она, что на практике это чувство такое... унизительное.

С трудом перекатившись на бок, она увидела, где находится. Заброшенная промышленная зона. Горы ржавого металлолома, разваленные кирпичные стены с призрачными надписями «Посторонним В.» и «Свалка», буйные заросли какого-то сорняка с широкими листьями, пробивающиеся сквозь асфальт. Идеальная точка для приземления — безлюдная, не фиксируемая официальными хрониками.

Ее взгляд упал на собственную руку. Кожа была бледной, почти прозрачной, но живой. Никаких язв, никакого характерного серого оттенка от постоянной ядерной зимы. Она сжала пальцы в кулак, чувствуя слабость, но и странную, забытую эластичность мышц. 1998 год. Эпоха Изобилия. Или, как мы его называли, Эпоха Неведения.

Собрав волю в комок, Лила поднялась на ноги. Мир поплыл перед глазами. Она прислонилась к холодной кирпичной стене, стараясь дышать медленно и глубоко. Следующий шаг — оценка состояния. Стандартный комбинезон для прыжка был бесформенным и явно чужеродным. Его нужно было сменить. При себе — только один нетривиальный артефакт, остальное приходилось на знания.

Знания. Это было ее оружие. Она была не солдатом. Солдаты Сопротивления гибли пачками, пытаясь остановить Каина в силовых столкновениях. Она была хроно-археологом. Она знала этот век, как свои пять пальцев. Знания о нем были ее броней и ее мечом.

Выбравшись из-за груды обломков, она увидела панораму города. На горизонте, в дымке, угадывались приземистые, блочные здания и несколько остроконечных новостроек. Весь пейзаж был пронизан линиями электропередач и уродливыми трубами. Примитивно и громоздко, — констатировал ее внутренний архивариус. Но в этом была своя, уязвимая и поэтому прекрасная, жизненная сила.

Ее цель здесь была — Евгений. Инженер-электронщик, работающий в НИИ «Связьпрогресс». Создатель алгоритма «Квант-7», который станет краеугольным камнем для развития глобальных сетей и, в конечном итоге, основой для нейросети «Ариадна». Его файл лежал в ее памяти: фотография — уставшее лицо, темные волосы, глаза, в которых читалась не усталость, а скорее отстраненность, разочарование. Не герой. Ничего общего с мифическими фигурами, которых обычно отправляли в прошлое.

Внезапно воздух сгустился. Тишину разорвал не звук, а его отсутствие — вакуум, втянувший в себя все шумы города. Птицы разом замолчали. Затем последовала волна давления, беззвучная, но физически ощутимая, заставившая вибрировать землю под ногами. Лила инстинктивно присела, прикрывая голову руками.

В ста метрах от нее, на заброшенной площадке, воздух засверкал, как перегретый асфальт в знойный день. Искажения, всполохи статичного электричества. И в центре этого хаоса возникла фигура.

Она была высокая и неестественно прямая. Каин.

Он не упал, не покачнулся. Он просто материализовался, приняв вертикальное положение, как будто всегда здесь стоял. Его кожа была такой же тусклой и бледной, отливаясь в грязном свете заката. Черты лица были почти человеческими, но слишком правильными, застывшими. Глаза не имели зрачков — это были две точки холодного, голубоватого света, как у перегретой плазмы.

Лила замерла, затаив дыхание, прижимаясь к стене. Сердце бешено колотилось где-то в горле. Она изучала его по обрывочным записям, по рассказам выживших свидетелей. Но видеть его вживую... Это был не просто убийца. Это был природный катаклизм на двух ногах.

Каин медленно повертел головой. Его взгляд-сканер скользнул по ржавым скелетам машин, по разбитым окнам, по сорнякам. Он искал временной след. Ее след.

И этот след был. Пока она не сменит одежду и не детоксифицирует организм от остаточной хроно-энергии, он был для него как маяк.

Внезапно он остановил взгляд на группе бомжей, греющихся у разведенного неподалеку костра. Они еще не видели его, беззаботно перебрасываясь хриплыми фразами.

Каин сделал шаг в их сторону. Его движения были плавными, лишенными всякой инерции, словно он не шел, а перемещался кадр за кадром.

Один из бомжей, старик в прожженной телогрейке, наконец заметил его. Его лицо исказилось смесью страха и пьяного любопытства.

—Ты чё, ряженый? — прохрипел он.

Каин не ответил. Он просто поднял руку. Пальцы его были длинными и тонкими. Он не стал сжимать их в кулак. Он просто направил ладонь на старика.

Лила увидела, как воздух между ними заструился, как будто она смотрела сквозь разогретый воздух. Старик замер. Его глаза расширились, но не от боли, а от чего-то более жуткого — от пустоты. Морщины на его лице, казалось, разглаживались, но не в сторону молодости, а в сторону небытия. Его седые волосы побелели еще больше, став призрачно-прозрачными. Его кожа приобрела цвет пепла.

— Вась... а Вась? — испуганно позвал другой, более молодой, с початой бутылкой водки в руке.

Но Вася уже не отвечал. Он не упал. Он начал... рассыпаться. Не в пыль, а в нечто менее материальное. Его контуры стали размытыми, не в фокусе. Он стал похож на старую, выцветшую фотографию. Через секунду его просто не стало. Не трупа, не пепла. Просто пустое место у костра.

Каин стоял неподвижно. Голубые точки его глаз на мгновение вспыхнули чуть ярче. Он не просто убил. Он поглотил. Поглотил время, отпущенное этому человеку. Его прошлое, его будущее.

Молодой бомжара с диким воплем швырнул в Каина бутылку. Та разбилась о его грудь, облив ее паленой жидкостью. Каин медленно, с невозмутимостью станка, повернул голову.

Лила не стала ждать исхода. Это был ее шанс. Пока он был занят, пока его датчики, возможно, были перегружены поглощением, она должна была бежать.

Оттолкнувшись от стены, она бросилась вглубь промышленной зоны, подальше от этого места, от этого... пожирателя. Ее ноги были ватными, легкие горели. Но в голове, поверх паники, выстраивался план.

Шаг первый: уйти из зоны видимости.

Шаг второй: найти воду.

Шаг третий: найти одежду.

Шаг четвертый: найти Евгения.

Она обернулась на последнем повороте. Молодого бомжу уже не было. Каин стоял один посреди пустыря, его фигура в сером комбенизоне была безмолвным укором всему живому. И тогда его голова плавно повернулась. И те два ледяных огонька уперлись прямо в нее, в щель между двумя руинами.

Он увидел. Он узнал.

И он сделал первый шаг в ее направлении. Бесшумный. Неумолимый.