Хронофантастка: Паутина времени

— Время не прощает ошибок, — прозвучал за стеклянной стеной голос, плоский и безжизненный, словно скрежет шестерёнок в механических часах.

Элитра даже не пошевельнулась. Она узнала бы этот голос из миллиона — намертво лишённый всякой теплоты, монотонный, как тиканье метронома, отсчитывающего секунды вечности. Надзиратель. Он являлся каждый день, чтобы напомнить: она — аномалия. Сбой в системе. Не человек, а вещь, которую необходимо исправить, перезапустить или… ликвидировать.

Её камера была кристально прозрачной, выточенной из субстанции, напоминавшей лёд, не запотевавший от дыхания. Но за её пределами не было ни стен, ни коридороа— лишь бескрайний, мерцающий туман, переливающийся всеми оттенками свинца и стали. Хронотюрьма. Место, где время текло не рекой, а густым, вязким мёдом, лишённое прошлого и будущего, растянутое в одно бесконечное, удушающее «сейчас».

Пальцы Элитры инстинктивно сжались в кулаки, нащупывая под подушечками пальцев знакомые шрамы на запястьях — жёсткие, выпуклые линии. Следы от стабилизаторов. Ожоги от чужой попытки надеть на неё смирительную рубашку из времени. В памяти всплыл обрывок: отец. Его лица она уже не помнила, лишь смутный образ — белый халат, искажённый гримасой ужаса, и его крик, оглушительный в гулком пространстве лаборатории. Его корпорация играла со временем, как ребёнок с огнём, а она… стала тем, кто обжёгся.

Она была побочным эффектом. Живым парадоксом.

— Сегодня будет проведено финальное испытание, — продолжил надзиратель, и его слова падали, как капли воды, методично источая камень её воли. — В случае сопротивления или отказа — будет применена процедура ликвидации.

Элитра медленно, с усилием, подняла глаза. За безупречным стеклом стоял силуэт в серебристом костюме, лицо скрыто под шлемом, отражавшим искажённое подобие её собственного измождённого лика.

— Я не просила вас меня «исправлять».

— Ты не человек, чтобы что-либо просить, — последовал незамедлительный, безразличный ответ. — Ты — временной сбой. Ошибка, требующая устранения.

Дверь камеры отъехала в сторону без единого звука, пропуская внутрь двух охранников в чёрных комбинезонах. Их лица скрывали маски с мерцающими голографическими дисплеями — хронорегуляторы, гасящие любые всплески аномальной хроно-энергии вокруг, создавая невыносимую пустоту, в которой она задыхалась.

— Вставай.

Она осталась неподвижной, впиваясь взглядом в мерцающие полы своего личного ада.

Один из них, тот что грубее, схватил её за руку. И в тот же миг всё её существо пронзила всепоглощающая боль — не огненная, а ледяная, будто миллионы игл из абсолютного нуля впились в нервы, выворачивая их наизнанку, пытаясь вырвать саму её суть, кость за костью. Горловой спазм перехватил крик, превратив его в хриплый стон.

— Не сопротивляйся, — прошипел охранник, и в его голосе сквозь электронный фильтр пробивалось раздражение. — Система лишь причинит тебе больше страданий.

Элитра зажмурилась, чувствуя, как слёзы самозащиты выступили на глазах. Она не хотела больше терпеть. Не могла.

И тогда время — её время — дрогнуло.

Воздух вокруг неё затрепетал, заволновался, словно над раскалённым асфальтом в знойный день. Вибрация, исходящая от неё, была слышна — низкий, нарастающий гул, от которого задрожала прозрачная плитка пола. Охранники резко отпрянули — их маски издали резкий, трескучий звук, голограммы на дисплеях погасли, осыпавшись снопом искр.

— Сбой синхронизации! Она выходит из-под контроля!

Но было уже поздно.

Элитра рухнула вперёд — но не на холодный пол камеры, а сквозь него, словно сквозь толщу ледяной воды. Мир вокруг поплыл, распался на миллионы осколков, превратившись в ослепительный, оглушительный калейдоскоп образов-воспоминаний:

Она, маленькая, бежит по бесконечному белому коридору лаборатории, её босые ноги шлёпают по холодному полу. Голос отца, сдавленный ужасом: «Эли, спрячься! Никогда не выходи!» Чужие руки в чёрных перчатках, сжимающие её так, что перехватывает дух. И потом — лишь абсолютная, всепоглощающая темнота.

И вдруг — жёсткий, костный удар о что-то твёрдое.

Сознание вернулось к ней обрывками. Она лежала на холодном, шершавом каменном полу, в полной, почти осязаемой темноте. Воздух был спёртым и густым, пахнущим озоном, сталью и вековой пылью. Подземное хранилище Хроноинквизиции — сокровищница, где пылились артефакты, слишком опасные для этого мира.

Элитра с трудом поднялась, пошатываясь, мир плыл перед глазами. Она сбежала. У неё получилось.

Но как? Её руки предательски дрожали, а в висках стучала нарастающая волна тошноты. Где-то в лабиринте хранилища раздались резкие, уверенные шаги — эхо по бетону. Они уже знали. Уже искали.

Отчаянно оглядываясь, она заметила в углу нечто, накрытое тяжёлым, тёмным бархатом. Что-то внутри, древний инстинкт, шептало: сюда. Элитра стянула ткань, и облачко пыли взметнулось в воздух.

Под покрывалом скрывалось зеркало в массивной, витой бронзовой раме. Но его поверхность была пустой. В нём не отражалось ни её бледное, испуганное лицо, ни мрачное хранилище. Лишь непроглядная, густая как смоль, бездна, шевелящаяся и живая.

За дверью взревела сирена, ослепительные алые вспышки света заплясали на стенах.

— Обнаружена! В секторе семь!

Элитра сделала последний глубокий вдох, пахнущий страхом и пылью, — и шагнула в зеркало. Тьма не приняла её, а проглотила.

***

Тьма выплюнула её так же внезапно, резко и без малейшей осторожности. Элитра рухнула на холодную, неровную бетонную поверхность, воздух с силой вырвался из её лёгких болезненным, сдавленным выдохом. Она лежала на спине, широко раскрыв глаза, вглядываясь в небо — настоящее, бесконечное, живое, не изуродованное временными искажениями Хронотюрьмы.

Над ней раскинулась картина невероятной красоты. Полосы пурпура, шафрана и расплавленного золота растеклись по своду, будто небрежная, но гениальная рука размазала по влажной бумаге акварель. Где-то в вышине, на фоне алеющего заката, кричали чайки — пронзительные, дикие звуки настоящей, невыдуманной жизни. У неё получилось. Она была свободна.

Каждая мышца горела огнём странной, глубокой усталости, будто её пропустили через мощный электрический разряд. Элитра с трудом приподнялась на локтях, и мир на мгновение уплыл в сторону, закружился в медленном, тошном вихре.

— Чёрт… — выдохнула она, и её собственный голос показался ей хриплым и непривычным.

Она почувствовала странное, прерывистое подёргивание в правой руке — нервный тик, перерастающий в нечто большее. Элитра подняла дрожащую кисть перед лицом. Пальцы самопроизвольно сжимались и разжимались, живя своей собственной, отдельной от её воли жизнью. А кожа от запястья до локтя покрылась причудливым узором из мерцающих, тонких голубых прожилок. Они пульсировали в такт её учащённому, сбившемуся ритму сердца, излучая призрачное, холодное сияние.

— Что это?.. — она попыталась сконцентрироваться, сжать кулак, но рука внезапно дёрнулась — резко, с неожиданной силой, ударив её же по ребру. Боль, острая и яркая, пронзила бок, но это было ничто по сравнению с леденящим ужасом от потери контроля.

Её тело, плоть отказывались подчиняться. Было ощущение, будто часть её самой, и квантовая сущность, осталась там, в застенках, а сюда, в реальный мир, выбросило лишь искорёженный, повреждённый осколок.

Элитра сделала глубокий, прерывистый вдох, пытаясь загнать обратно панику и унять предательскую дрожь в конечностях. Воздух, который она вдыхала, был густым и сложным. Он пах дождём, намочившим бетон несколько часов назад, выхлопными газами, поднимающимися с улицы, далёкой жареной едой и… свободой. Запахами мира, который она успела забыть.

— Двигайся, — прошептала она себе сиплым голосом, больше похожим на команду раненому зверю. — Надо двигаться.

Но куда?

Она огляделась. Крыша, на которую её выбросило, была пустынной и заброшенной. Несколько ржавых вентиляционных труб, провисшие, как чёрные лианы, гирлянды проводов, да в углу валялся остов разбитого телевизора с выпуклым экраном, реликвия далёких девяностых. А внизу, под откосом крыши, кипел и шумел город — низкий рёв мотора, приглушённый гул десятков голосов, обрывки музыки из открытого окна кафе через улицу.

Внезапно тишину разрезало тихое, но отчётливое жужжание.

Она замерла, прислушиваясь. Это был не городской шум. Звук был механическим, ровным и целенаправленным. Он приближался.

Где-то рядом воздух начал вибрировать — не звуком, а самой своей структурой, едва уловимой дрожью, которую она чувствовала не ушами, а каждой клеткой своего изменившегося тела. Это было знакомое, леденящее душу чувство. Точно такое же, как перед прыжком сквозь зеркало. Как в миг, когда привычная реальность трескается и рассыпается на осколки.

— Нет, только не это… — вырвалось у Элитры шёпотом, полным животного ужаса. Её глаза, широко раскрытые, метнулись по периметру крыши, выискивая источник угрозы.

И он появился. На самом краю парапета, воздух начал искриться и плавиться. Словно невидимый паяльник вдавливался в холст мироздания, выжигая дыру в иной, чужой закоулок реальности. Сквозь растущее марево уже угадывались серебристые силуэты и холодный блеск шлемов. Они нашли её. Невероятно быстро.

И тогда её правая рука, та самая, что была усыпана светящимися голубыми реками, дёрнулась снова. Но на этот раз движение было не спазматическим, а точным, словно ею управляла не её собственная воля, а некий древний, проснувшийся инстинкт. Рука сама поднялась перед лицом, пальцы сложились в причудливый, незнакомый жест — будто она ловила невидимую нить или срывала с невидимого струны аккорд.

И мир взорвался.

Не грохотом, а ослепительной, беззвучной вспышкой синевы, которая на мгновение затмила даже краски заката. Элитра инстинктивно зажмурилась, и сквозь веки увидела негатив этого света — пылающий оранжевый круг на тёмном фоне.

Когда она рискнула открыть глаза, прямо перед ней, в сантиметре от кончиков её пальцев, висел он. Портал. Совершенно круглый, не больше её ладони, но пульсирующий с такой концентрацией энергии, что от него исходило физическое тепло и воздух вокруг звенел, как натянутая струна. Внутри него клубилась и переливалась та же самая голубая материя, что текла теперь в её венах.

— Что ты… — она не успела договорить.

Портал, словно живое, разумное существо, рванулся к её руке. Не холодный, а обжигающе-тёплый, он обвил её запястье, не причиняя боли, но наполняя её до кончиков волос вихрем чужеродного знания, интуитивного понимания. Она не просто могла управлять этим. Она знала, как это делать. Это было её продолжением.

Внизу, у подъезда, с сухим щелчком распахнулась дверь. Тяжёлые, уверенные шаги, отдающиеся эхом в бетонной шахте лестничного пролёта. Голос, металлический от искажения радиосвязи.

—Блокировать выходы! Проверить крышу!

Её рука больше не дёргалась. Голубые прожилки под кожей светились теперь ровным, уверенным светом, словно карта неизведанных земель, на которой она вдруг научилась читать. Страх сменился странным, холодным спокойствием. Она посмотрела на край крыши, на город, лежащий внизу, и шагнула вперёд.

И пространство покорилось ей. Под её ногой, там, где должен был быть лишь воздух, вспыхнула и затвердела первая ступенька из чистого, сгущённого света. Затем вторая, третья — целая лестница, парящая над землёй, ведущая вниз, к тротуару, к свободе. Она больше не была сбежавшей пленницей. В этот миг она стала кем-то большим. Хранителем. Повелительницей. Аномалией, научившейся говорить на языке времени.

— Аааааа!

Вихрь сорвавшегося с цепи времени впился в её уши ледяными иглами, рвал волосы, заставляя слезиться глаза. Элитра кувыркалась в пустоте, беспомощно раскинув руки, пытаясь хоть как-то поймать потерянное равновесие. Ещё секунду назад она стояла на прочной, сияющей ступени, а теперь — падала камнем вниз, в зияющую тёмную пасть чьего-то открытого окна.

"Так не должно было случиться! "— пронеслось в голове единственной связной мыслью.

Лестница исчезла. Силы, только что бурлившей в ней, будто и не бывало. Остался лишь стремительный, неконтролируемый полёт.

БАМ!

Сначала — короткий, оглушительный удар в плечо, от которого звенит в зубах (карниз, надо же так было зацепить). Потом — оглушительный треск и град острых осколков (деревянная рама окна сдалась без боя). И наконец — глухой, сокрушительный грохот, когда её тело встретилось с полом, подняв вихрь пыли, бумаг и обломков какого-то хрупкого предмета.

— Грёбаные… порталы… — Элитра выдохнула, пытаясь отдышаться и оценить масштаб разрушений. Она лежала посреди руин, похожих на кофейный столик, присыпанная осколками фарфоровой вазы и страницами глянцевых журналов. В ушах стоял навязчивый звон, в висках отдавалась тупая боль, а левое колено пылало, и по коже струйкой стекала тёплая кровь.

— Кто здесь?! — раздался испуганный, высокий крик из-за стены.

Адреналин ударил в голову, сметая боль. Элитра резко вскочила на ноги, мир поплыл, и она едва удержалась, схватившись за абажур высокого торшера, который закачался, угрожающе поблёскивая стеклом. Её правая рука снова дёрнулась — но не хаотично, а совершив резкое, стабилизирующее движение, вернувшее ей равновесие. Она сжала кулак, и голубые узоры под кожей вспыхнули ярче, будто удовлетворённо, и погасли.

— Всё хорошо! Случайность! — бодро, почти весело крикнула она в сторону двери, хотя от «хорошо» её отделяла пропасть.

Дверь распахнулась, и в проёме застыл мужчина лет тридцати, облачённый в нелепый плюшевый халат с орнаментом. В одной его руке застыла вилка с намотанной на неё лапшой, в другой — мобильный телефон. Его глаза, круглые от непонимания, метнулись от неё к уничтоженному столику, к разбитому окну, и снова к ней.

— Вы… откуда взялись?! — выдавил он наконец.

Мозг Элитры, заточенный годами выживания, проанализировал ситуацию за миллисекунды: Местоположение: гражданская квартира. Угроза: минимальная. Внешняя угроза: высокая (Хроноинквизиция где-то рядом). Путь к отступлению: коридор, лестница.

— Простите, это… технические неполадки. Аварийный выход, — выдавила она, делая уверенный шаг по направлению к выходу.

— Какой ещё аварийный выход?! — мужчина остолбенел ещё больше, и лапша с вилки плавно сползла на пол. — Вы что, с неба упали?

— Можно сказать… магия статистики? — пробормотала она, проскальзывая в коридор.

Не дожидаясь его реакции, она рванула к лестнице и понеслась вниз, не считая этажей, перепрыгивая через ступеньки, пока не вывалилась через чёрный ход на улицу. Выбежав из подъезда, Элитра резко остановилась, прислонившись к прохладной кирпичной стене, и впервые за долгие годы сделала полный, глубокий вдох.

Город жил. По-настоящему.

Люди спешили по своим делам, озабоченные своими мыслями. Машины нетерпеливо сигналили в вечерней пробке. Где-то в соседнем дворе смеялись дети. Никто не смотрел на неё с подозрением. Никто не искал. Она была песчинкой в этом человеческом море.

Она подняла руки перед глазами, развернув ладони. Голубые прожилки всё ещё светились изнутри, но теперь это было не хаотичное мерцание, а ровное, спокойное сияние, будто под её кожей текли не спешащие, полноводные реки энергии.

— Что же ты такое… — прошептала она, обращаясь к самой себе, к этой новой части своего существа.

И в ответ рука снова дёрнулась — не случайно, а решительно и целенаправленно. Пальцы сами сложились в тот самый странный, интуитивно понятный жест. И прямо в воздухе перед ней, с тихим шелестом расступающихся молекул, вспыхнул маленький, идеально круглый голубой огонёк.

Элитра ахнула, заворожённая.

Огонёк растянулся, превратившись в плоский, сияющий диск — портал. Но сквозь него была видна не другая улица, а… та же самая. Тот же тротуар, те же фонари. Но совершенно пустая. Без людей, без машин, без звуков. Безжизненная декорация, снятая в один и тот же миг.

— Не дверь, а щель… — поняла она. — Щель во времени.

Она потянулась к нему, желая ощутить, но едва кончики её пальцев коснулись сияющей кромки, портал с резким хлопком, похожим на звук лопнувшего мыльного пузыря, схлопнулся.

Она могла их создавать. Но не могла контролировать. Пока что.

Где-то вдалеке, может быть, в паре кварталов, прокричала, нарастая, сирена. Не полицейская, а та, что звучала иначе — более механически и угрожающе. Сирена охотников.

Элитра медленно сжала кулаки. Голубой свет дрогнул, но не погас, подчиняясь её воле.

— Ладно, — тихо сказала она самой себе и этому новому, необъятному миру. — Значит, будем учиться. Сначала контролировать, потом — всё остальное.

И она шагнула вперёд, растворяясь в гуще вечерней толпы, становясь её частью, больше не жертвой, а ученицей, охотницей, хозяйкой своей странной судьбы.

***

— Новое задание. Приоритет: "Альфа".

Голос в наушниках был лишён каких-либо интонаций, словно его породил сам холодный вакуум космоса. Калеб Дрейк, не меняя выражения лица, поднял запястье. Голографический дисплей хронометра ожил, проецируя в воздух перед ним вращающееся трёхмерное изображение.

Лицо девушки. Рыжие волосы, собранные в небрежный пучок, с выбившимися прядями. Бледная, почти фарфоровая кожа. И глаза... странные, завораживающие глаза, в глубине которых, если приглядеться, мерцал едва уловимый внутренний свет, словно у кошки, — признак хроно-аномалии. Под изображением пульсировала надпись: «Элитра Вейн. Код: Хронофантаст».

— Цель сбежала из Хронотюрьмы два часа назад, — продолжил безэмоциональный голос. — Последний зафиксированный всплеск — район старого порта. Задача: найти, обезвредить, доставить в пункт содержания "Дельта". Живой и невредимой. Деактивация не санкционирована.

Калеб медленно провёл длинными пальцами по голограмме, увеличивая масштаб, изучая каждую черту. Его собственные глаза, ледяные и бездонные, лишённые видимых зрачков, сузились. На его обычно бесстрастном лице промелькнула тень чего-то сложного — не удивления, а скорее... досадливого оживления.

— Интересно... — его шёпот был похож на скрежет льда. — Неужели они послали именно меня, не проверив архивы? Или проверяли и решили, что я — идеальный кандидат, чтобы снова тебя поймать, маленькая фантастка?

Он резко сжал кулак — и пространство перед ним затрепетало. Воздух покрылся паутиной тончайших трещин, будто кто-то нанёс удар по самому полотну реальности. Трещины расширились, слились в сияющую, пульсирующую ярость голубого света, превратившись в идеально круглый портал. За его пределами угадывались очертания вечернего причала и запах солёной воды. Калеб, не колеблясь, шагнул в разлом. Портал схлопнулся за его спиной с тихим, влажным звуком, не оставив и следа.

***

Старый порт. Сумерки сгущались, окрашивая небо в цвета увядающего синяка — фиолетовый, багровый, золотой. Элитра шла вдоль причала, её шаги были нервными и прерывистыми. Она прижимала к груди дрожащие руки, пытаясь усмирить странную энергию, что пульсировала под кожей. Голубые линии светились ровнее, будто её тело, наконец, начало заключать перемирие с собственной аномальной природой.

Она остановилась, сжала кулаки, пытаясь силой воли вызвать тот самый разлом. Но ничего не происходило, лишь лёгкое, едва заметное мерцание под кожей.

—Да будь ты проклята! — прошипела она от бессилия. — Работай же, когда нужно!

И вдруг — воздух позади неё вздрогнул. Не просто переместился, а именно вздрогнул, как поверхность воды от падения камня. Холодный укол страха пронзил спину. Элитра резко обернулась.

В пяти шагах от неё, из ниоткуда, стоял мужчина. Высокий, аристократично худощавый, закутанный в длинный плащ из чёрной, поглощающей свет ткани. Но самое пугающее — его лицо. Абсолютно бесстрастное, высеченное из мрамора, и глаза — ледяные озёра без дна и зрачков, в которых отражалось угасающее небо. В уголках его тонких губ таилась не усмешка, а тень холодного, безразличного любопытства.

— Элитра Вейн, — произнёс он. Его голос был тихим, но обладал странным свойством — он звучал чётко внутри её черепа, минуя уши, обтекая сознание. — Ты заставила меня потратить на поиски целых два часа. Непозволительная расточительность.

Элитра инстинктивно отпрянула, её спина упёрлась в холодную железную балку причала. Сердце бешено заколотилось в груди.

—Дрейк... Калеб Дрейк... — выдохнула она, и в её голосе был ужас, смешанный с ненавистью.

— О, ты помнишь моё имя. — Он сделал один неспешный шаг вперёд. Полы его плаща колыхнулись, и на мгновение вспыхнули отражённым голубым светом навигационного буя. — Я тронут. Значит, все те годы, что я обеспечивал тебе... безопасность в стенах Хронотюрьмы, не прошли даром? Зачем же было сбегать, Элитра? — Его голос приобрёл лёгкую, почти шелковистую окраску. — Я ведь поместил тебя туда не для наказания. Я спрятал тебя. Спас. Пока ты была там, под моей защитой, никто не смел тебя уничтожить. Никто не видел в тебе угрозы — лишь ценный, хоть и неустойчивый, образец. А теперь... теперь ты сама бросилась в пасть волкам. И они послали меня, того самого волка, что когда-то спрятал тебя от стаи.

Элитра почувствовала, как её правая рука взрывается изнутри. Она дёрнулась с такой силой, что чуть не ударила её саму. Голубые прожилки вспыхнули ослепительно, ярко-лазурным светом, озарив её бледное лицо и холодные камни под ногами.

Калеб замер. Его бездонные глаза пристально изучали её руку, и в их ледяной глубине мелькнуло неподдельное, жгучее любопытство.

—Так вот как выглядит источник... — прошептал он, и в его голосе впервые прозвучало что-то, кроме холодной вежливости. — Неудивительно, что они тебя боятся.

Элитра, не помня себя от страха и ярости, резко взмахнула рукой — и пространство перед ней разорвалось с оглушительным, рвущим барабанные перепонки хлопком. Воздух треснул, образовав искрящийся, нестабильный портал, за которым клубился хаос не-мест.

Калеб даже не пошевельнулся. Он лишь наблюдал, сложив руки на груди.

— Беги, маленькая фантастка, — произнёс он спокойно, почти ласково. — Побегай ещё немного. Поиграй с силой, которую не можешь контролировать. Но помни: я найду тебя. Всегда найду. Потому что я единственный, кто понимает, что ты такое на самом деле. И единственный, кто может уберечь тебя от них... или от тебя самой.

И она, не раздумывая, шагнула в разлом, который тут же схлопнулся, оставив Калеба одного на опустевшем причале. Он стоял неподвижно, и лишь лёгкий ветерок шевелил полы его тёмного плаща.

***

Портал вышвырнул её с такой силой, что Элитра кувыркнулась по земле несколько раз, пока не врезалась во что-то мягкое, пыльное и пахнущее старым деревом.

— Уфф! — воздух вырвался из её лёгких от удара.

Она лежала на спине, беспомощно глядя в высокое, неестественно чистое небо, по которому плыли идеально очерченные, будто нарисованные облака. Солнце светило ослепительно ярко, но его лучи были странными — они не грели, а лишь освещали, словно свет гигантских, безупречных LED-ламп.

— Где я на этот раз?.. — прошептала она, с трудом поднимаясь.

Она отряхнула одежду и замерла, поражённая.

Перед ней простирался Город. Но не тот, что она знала. Это был город из грез футуристов, доведённый до абсурдного совершенства.

Здания были возведены не из стекла и стали, а из какого-то полупрозрачного перламутрового материала, переливающегося всеми цветами радуги. Они стремились ввысь, изящные и лёгкие, словно кристаллы, выросшие по воле неведомого архитектора. Дороги не касались земли— они парили в метре над поверхностью, идеально гладкие и бесшумные. По ним скользили, не издавая ни звука, обтекаемые каплевидные транспортные капсулы. Но больше всего её поразили люди.

Элитра невольно ахнула.

Люди здесь были... другими.

У некоторых кожа светилась точно такими же голубыми узорами, как у неё, только их свечение было ровным, контролируемым, словно часть униформы. Другие носили сложные нейроинтерфейсы, вплетённые прямо в кожу на висках, и их глаза мерцали цифровыми всполохами. Один мужчина и вовсе парил в воздухе, не касаясь ногами тротуара, беседуя с кем-то по невидимому ком-линку.

— Сингулярность... — прошептала она, вспоминая отцовские записи и теории. — 2075 год. Эпоха слияния. Они действительно её достигли.

И в этот момент её рука снова дёрнулась.

Голубые прожилки вспыхнули ярко-синим — тревожным, предупреждающим. И вдруг Элитра увидела то, что было скрыто от обычного взгляда:

Невидимые камеры-насекомые, роем копошащиеся под карнизами зданий. Небольших, замаскированных под урны и скамейки роботов-наблюдателей, чьи объективы-глаза медленно поворачивались, сканируя толпу. И метки — светящиеся голубые символы, плывущие в воздухе, видимые только тому, кто смотрит сквозь призму хроно-энергии. Охотничьи метки.

Они уже искали её. Система заметила всплеск.

— Отлично, — с горькой иронией прошептала она. — Сбежала из тюрьмы времени — попала в дистопию тотального наблюдения.

Где-то совсем рядом раздался нарастающий, низкочастотный гул — звук активируемой мощной системы.

Элитра обернулась — и увидела, как стена ближайшего кристаллического здания ожила. Перламутровая поверхность потемнела, превратившись в гигантский, чёрный как смоль экран.

На нём возникло изображение. Чёткое, высочайшего разрешения. Её собственное лицо, снятое, судя по всему, несколько минут назад на причале. Рядом пульсировали надписи на незнакомом языке, но она интуитивно поняла их значение.

— Внимание, граждане, — разнёсся механический, идеально модулированный голос, исходящий отовсюду сразу. — Обнаружена незарегистрированная временная аномалия. Код: "Хронофантаст". Категория угрозы: "Омега". Чрезвычайно опасна. Немедленно сообщите о местонахождении в службу Хроносекьюрити. Вознаграждение гарантировано.

Элитра почувствовала, как десятки пар глаз мгновенно уставились на неё. Взгляды были разными: любопытными, испуганными, алчными. Она стояла в самом сердце сияющего будущего. И будущее, оказалось, было самым безжалостным охотником из всех.