Хроноотряд Метеор

Операция "Часовщик".

Грохочут гусеницы Т-90М по просёлочным дорогам, ведущим к западной границе СССР. Ваш танк переоборудован для сверхдальнего рейда — дополнительные топливные баки, расширенный боекомплект, запчасти, провизия, немецкая форма и документы обновлены с учётом новой легенды.

"Группа специальных испытаний 'Урал'. Секретное подразделение по оценке прототипов тяжёлой бронетехники. Приказ Гудериана," — повторяет Вихрев, заучивая легенду.

"Не забывайте," — добавляю я, — "мы следуем строго секретному маршруту. Никаких разговоров с местными комендатурами. Только высшие чины и только если прижмут."

Сталин лично утвердил операцию под кодовым названием "Часовщик". Моя миссия — достичь исследовательского центра в Хайгерлохе, уничтожить экспериментальный ядерный реактор и все материалы по урановому проекту.

Бригада сопровождения доставляет вас до недавно освобождённого Харькова. Дальше — путь в немецкий тыл через линию фронта в районе, где проходит относительно спокойный участок.

"Товарищ майор," — обращается ко мне командир бригады сопровождения, пожилой полковник. "Вам нужно преодолеть более 1500 километров по вражеской территории. Это..."

"Самоубийство?" — усмехается Ласкин, затягивая последние ремни креплений.

"Я хотел сказать — беспрецедентная операция," — серьёзно отвечает полковник. "Но у вас есть одно преимущество — противник не ожидает появления одиночного танка в глубоком тылу, да ещё с такими возможностями."

Ночью вы пересекаете линию фронта. Пользуясь тепловизором, Ласкин виртуозно проводит машину между минными полями и патрулями. К рассвету Т-90М уже в 50 километрах за линией фронта, укрывшись в густом лесу.

"План такой," — говорю я экипажу, разворачивая карту на броне. "Днём отдыхаем и маскируемся. Движение только ночью. Основные магистрали обходим, населённые пункты тоже. На территории Рейха будем выдавать себя за экспериментальную машину. До Хайгерлоха примерно 12-14 дней пути, если всё пойдёт гладко."

"А если негладко?" — спрашивает Вихрев.

"Тогда действуем по ситуации. Наша главная сила — внезапность и огневая мощь."

Мы проводим день, отдыхая и проверяя системы танка. С наступлением темноты снова в путь.

Пять дней проходят относительно спокойно. Мы успешно минуем Украину и Польшу, двигаясь по лесистым районам и ночами по второстепенным дорогам. Несколько раз приходится обходить немецкие гарнизоны и колонны, но серьёзных столкновений удаётся избежать.

На шестую ночь, уже на территории Германии, натыкаемся на блокпост возле небольшого городка в Саксонии. Прожектор внезапно освещает ваш танк, и немецкий офицер требует остановиться.

"Действуем по плану," — командую. Ласкин останавливает машину, а я в немецкой форме офицера Вермахта спускаюсь к патрулю.

"Gruppe Ural, Sonderkommando Panzertests," — чеканю я, протягивая документы. "Bewegung nach Zeitplan, streng geheim!"

Офицер внимательно изучает бумаги, потом с недоверием оглядывает необычный танк:
"Что это за машина? Я не получал никаких инструкций..."

"Это экспериментальный прототип. Ваша задача — обеспечить беспрепятственный проезд и не задавать вопросов," — резко отвечаю я, демонстрируя печать OKW на документах.

После минутного колебания офицер отдаёт честь:
"Проезжайте. Хайль Гитлер!"

"Хайль Гитлер," — отвечаю, едва сдерживая внутреннее отвращение.

Проехав блокпост, Ласкин тихо произносит:
"Чем дальше в Германию, тем чаще такие проверки будут. Не всегда будет так просто."

"Знаю. Но выбора нет — надо продолжать."

На седьмой день пути, скрываясь в заброшенном сарае в сельской местности Баварии, вы слышите радиопереговоры на немецком:
"Внимание всем постам! Участились случаи диверсий на железнодорожных узлах. Усилить патрулирование! Подозрительную технику задерживать до выяснения!"

"Кажется, немцы что-то подозревают," — замечает Вихрев.

"Не обязательно нас. Могут быть действия партизан или обычное усиление бдительности," — отвечаю ему. "В любом случае, теперь будем ещё осторожнее."

К десятому дню операции вы уже в 70 километрах от Хайгерлоха. Местность становится холмистой, дороги извилистыми. Патрули встречаются всё чаще. Дважды приходится объезжать крупные воинские части, перебрасываемые на Восточный фронт.

Однажды ночью, обходя очередной немецкий конвой, вы замечаете странный объект на обочине дороги — военный грузовик без опознавательных знаков, окружённый людьми в гражданском.

"Вихрев, что это у них?" — спрашиваю я, вглядываясь через тепловизор.

"Похоже на... контейнеры. Тяжёлые, судя по тому, как они их переносят. И охрана вооружена не как обычные солдаты — автоматы новейшие."

Я принимаю решение понаблюдать. Гражданские и охранники перегружают контейнеры из грузовика в крытый фургон. Один из людей, судя по всему, учёный — он постоянно проверяет какие-то приборы.

"Это может быть связано с их ядерной программой," — предполагаю я. "Возможно, перевозка материалов для реактора."

Перед тобой непростой выбор: атаковать подозрительный конвой сейчас или продолжать движение к основной цели, не раскрывая преждевременно своё присутствие.