Хрусталь неизведанного

У алкоголя нет друзей – только враги и зависимые. Так твердил я себе, смотря на то, как рушится моя жизнь.

И вот мне повстречался человек – в тёмном классическом костюме, сливаясь с тьмой, он затушил сигарету.

– Пошли со мной. – Протянул он мне руку.

Да, я валялся в проулке. Просто ничтожество. Была бы во мне хоть капля достоинства и смелости – свёл бы счёты с жизнью. Но я слабак.

– Ты пахнешь не сильно приятно, да и проулок тут, чёрт побери… Аж жуть берёт. – Улыбнулся незнакомец. – Пошли со мной.

– Куда? – Выдавил безразлично я.

– Тебе будто есть куда пойти, бухарик. Пойдём, говорю. Можешь, конечно, и тут сгнить. Ну, так что ты? – Человек наклонился – совсем ещё молодой, лет 25-ти, с впалыми, горящими странным блеском, глазами.

Как удивительно – подумал я, – давно я не видел такого огня во взоре. Ещё ни у одного человека. Почти.

Молчание длилось недолго. Ухватившись за руку незнакомца и приподнявшись, я рассмотрел его лицо подробнее.

Худой, нет, скорее, атлетического или среднего телосложения. Но лицо втянутое, с хорошо видневшимися скулами. Чёрные волосы, прямой нос…

– Ты размышлять будешь или вместе со мной пойдёшь?

– Да, сейчас. – Пробормотал я, оттянул руку прохожего и зашагал следом за странным парнем по бульвару.

Необычайная, должно быть, картина – элегантно одетый молодой человек, а рядом с ним – весь в лохмотьях, заросший, грязный, с опухшим от алкоголя лицом я.

Мы шли несколько минут – может, четверть часа.

Дождь стучал по крышам, дороге, обливал прохожих и меня. Парень вынул откуда-то зонтик, расправил его и обернулся ко мне:

– Тебе холодно?

– Не особо. – Буркнул я.

– Как знаешь. – Пожал плечами незнакомец: – Я, кстати, Степан Белозёров.

– Угу. – Кивнул я. – Просто Аркадий.

– Хорошо, Аркадий – как думаешь, кто я?

– А я-то откуда знаю? – Удивился я.

– Ну, мало ли. – Произнёс Степан.

Мы замолчали. Странный разговор, необычный незнакомец. – Размышлял я, когда мы заходили в очередной проулок.

Исторический центр города – архитектура нового времени – интересные, надо сказать, дома здесь, в Омске.

Трёхэтажное здание в старом дореволюционном стиле и деревянная дверь – вот куда провёл меня Степан Белозёров. Стояла уже глубокая осенняя ночь – такая, какой вы себе её и представляете.

– Ну что, Аркадий, пройдёте? – Ухмыльнулся парень, вынимая из-под пиджака небольшой нож.

Так и думал – не могло же всё быть так просто! Содрогнувшись, я попятился назад, упёрся в стену. Руки задрожали. А Степан даже не ринулся ко мне – так и продолжал стоять на месте, освещаемый светом уличного фонаря.

– Успокойся, Аркаш, я тебе вреда не причиню.

Затем он подошёл к двери, поковырялся лезвием в замке и кое-как открыл её. Убрав нож обратно к себе, он с полупоклоном указал мне проходить внутрь:

– Ключ оставить забыл. Проходи.

– Кто ты такой?

– Если хочешь узнать – иди туда, куда указываю я. – Решительно проговорил Степан, и я, поколебавшись, тщательно осмотрел парня.

Нет, он не маньяк и не убийца – скорее, просто чудной. А я – жалкий и ничтожный. Всё равно это лучше, чем валяться где-нибудь в подворотне.

Робко я прошёл внутрь, а следом за мной и Белозёров.

Поднялись по лестнице на самый верхний, третий этаж. Оказались перед очередной дверью – ту Степан открыл уже ключами.

И вот я очутился в обширной квартире незнакомца – прихожая, слева – проход в гостиную, впереди – кухня. Вправо уходил коридор.

– Сначала умойся – чёрт, от тебя несёт как от… Точно, ты же и есть бомж. – Грубовато подметил парень.

И всё же его надменность искренняя – он не притворялся, говорил, как есть, в отличие от большинства. И эта его черта мне понравилась.

Степан, указав мне стоять на месте, бросился куда-то вглубь жилища и через полминуты подошёл ко мне с большим мусорным пакетом:

– Все свои лохмотья сложи сюда. Давно я за тобой наблюдал. Навскидку прикинул размер твоей одежды. Стопка будет лежать в ванной. Ты, кстати, что предпочтёшь – душ, джакузи, может, ту же ванну?

– Всё. – Отозвался я.

Мылся я долго. В итоге решил принять только душ и ванну. Впервые за долгое время увидел своё тело – ну я и страшный!

Голубые глаза словно потухли от вечного пьянства, светлые пышные волосы уже седели и выпадали, лицо – изборождено мелкими морщинами. Тело – худое, но не сильно. Спина сутулая, ногти – длинные, грязные, отросшие.

Ну от меня и воняло!

Наконец, на моё удивление, Степан лично меня подстриг – волосы, ногти. Велел надеть мне маску-бальзам на лицо, отчего то немного преобразилось. Уложил мою причёску назад, наподобие андерката.

Через час – может, чуть больше – мы расположились в гостиной.

Огромная библиотека – на несколько тысяч томов. Рабочий стол слева, над ним – те же полки. Диван, сверху которого – стеллажи. И маленький столик с двумя креслами по центру помещения, прямо на изысканном ковре.

Карие глаза незнакомца сверкнули:

– Ну, хоть на человека стал похож.

Он закурил сигарету, налил себе то ли коньяка, то ли виски – совсем немного. Разумеется, я держал себя, как мог – хотелось выпить.

Белозёров отдернул мою руку:

– Ты либо пьёшь мало, либо не знаешь меры. Увы, ты, Аркадий, из последних. А вот сигарету предложить могу.

– Не курю. – Возразил я.

– А следовало бы. Вроде человек взрослый, а такой дурной – и после этого говорят, что молодёжь невоспитанная.

– Давай сразу к сути. – Уточнил я. – Зачем ты мне помог?

– Да просто так. Приглянулся ты мне. Понимаешь, мой отец геологом был. Якобы путешественником. Составлял всю свою жизнь энциклопедию.

– И что же?

– Ты, вроде как, работал вместе с ним, нет? – Поинтересовался Степан.

– С чего ты взял? – Изумился я.

– Да сдуру – вот заняться мне было нечем. – Ехидно произнёс парень.

Он меня вечно подкалывает – подумал я – впрочем, имеет на то полное право.

– Кстати, ты голоден?

– Да.

– Поговорку знаешь? – Кто не работает, тот не ест. Будешь работать на меня, а взамен – проживание в моей квартире, питание.

– А деньги?

– Ты сразу всё пропьёшь. – Верно подметил Степан. – Так что, договорились?

– Хорошо. – Сразу согласился я. Всё равно это в сотню раз лучше, чем побираться по улицам.

Мы пожали друг другу руки. Белозёров докурил сигарету:

– Тебе знаком такой человек, как Фёдор Сарнов?

В памяти сразу всё всплыло – и Сарнов, нахальный начальник, и то, как я на него работал. И… Трагическая смерть Фёдора в одной из экспедиций, о которой кричали все газеты.

– Да. – Подтвердил я.

– Какими исследованиями он занимался? – Спросил Степан.

– Ну, разными, а в чём здесь твоя выгода?

– Он – мой отец. Правда, немного ублюдок, но всё же. Может, и хорошо, что он помер, но его исследования были довольно интересными.

Ошеломлённо я приподнял брови – так говорить о своём погибшем отце! Впрочем, с той истории минуло сколько… Лет 20?

– Ну и взять я решил, как ты догадался, девичью фамилию матери. Да и звучит она куда лучше. А Сарнов – будто с языка срубили, понимаешь?

– Понятно. – Кивнул я.

– Мать, кстати, тоже умерла. Правда, всего лет пять назад – не сказать, что её тоже особо любил, но квартира мне хорошая досталась, согласись?

– Угу. – Прогудел я, а сам подумал – ну что за циник!

– В общем, говори, чем он занимался, а потом… – Белозёров сверкнул глазами – отправимся!

– Куда?

– На Байкал – этот подонок же там потонул.

– Не могу не согласиться. – Проговорил я. – Твой отец меня с должности выгнал, на моё личное дело столько жути нагнал, что меня ни на одну работу не брали. Ещё девушка тогда бросила, родители погибли – их убили. Лихие 90-е, нечего сказать.

Мне продолжать? – Посмотрел я на парня.

– Конечно. – Интересно ведь.

– Так вот, было это вроде как в 1994-м… Или 1993-м.

– 1994-й. Ты совсем из реальности выпал. – Уведомил Степан.

– Ладно. Так вот, Сарнов вёл исследования почвы в окрестностях Байкала – говорил ещё о каких-то подземных водах и прочем. Экспедиция его отправилась туда 21 июня 1994 года.

Прибыли в Иркутск. Город с распада Союза немного изменился – да везде так было – крыша, бандиты и прочая хренотень.

Затем наняли судно, вышли по Ангаре к озеру и направились к противоположному берегу, в сторону Бурятии.

Ты ведь сам знаешь – протоколы до сих пор засекречены. А из свидетелей только я и остался. Ты как меня вообще найти смог?

– Неважно, продолжай. – Белозёров закурил уже вторую сигарету.

– В общем, пару дней провели на воде. Сарнов, выродок изворотливый, давно на меня что-то готовил.

Я только по приезде обратно сюда, в Омск, узнал, что тот какой-то протокол составил по случаю его смерти. Можно сказать, уже будучи мёртвым, он мне всю жизнь по одному месту повёл.

Энциклопедию ещё свою треклятую пополнить хотел.

В общем, тогда, в 90-е, батискаф сложно было достать. А глубина у озера огромная – сам знаешь. Пришлось на какой-то старой, ещё, наверное, со времён 50-х годов, клетке спускаться.

Погода в тот день, 24 июня, стояла безоблачная. Солнце было в зените. В составе группы, помимо меня и Сарнова – ещё человек пять из разных уголков страны. Но возглавлял всё Фёдор.

Может, те события были ещё одной моей точкой невозврата – в мистику-то я никогда не верил. Но обо всём по порядку.

– Не строй из себя роль рассказчика. И какая к чёрту мистика? – Изумился Степан.

– Самая обыкновенная. – Объяснил я. – В целом, начали мы спуск. Сто метров, двести, затем пятьсот.

В том месте, вроде как, глубина была чуть больше километра. Добрались до самого дна, а под ним – ущелье.

«Говорят, здесь может находиться месторождение нефти». – Подметил один из геологов.

«Да вряд ли». – Фёдор поправил волосы. – «Наша цель – исследование подземных вод».

Все замолчали. Небольшая рыбина проплыла рядом, затем ещё одна. Все будто оплывали саму расщелину стороной.

Сарнов взял рацию:

«Давай глубже, в пролом».

Так и поступили. Клетка стала спускаться ниже.

Оказались в самом ущелье – узкое, давление воды уже колоссальное – несмотря на то, что мы были в герметичном помещении, ну, клетке, да и к тому же в водолазных костюмах.

Стали медленно опускаться вниз.

А дна не видать – только всё глубже в бездну. В тот момент к нам всем точно нахлынул страх – я почувствовал, как вспотел в костюме.

Потом, неожиданно, будто специально, клетка пошатнулась. Я посмотрел наверх и замер. Из части ущелья, где мы находились, выплыла какая-то тварь – по-другому её и назвать было нельзя.

Метров восемь в длину, широкая, с огромной пастью рыба. Взмахнула серым плавником и уплыла в сторону.

Мы переглянулись – Сарнов страшно побледнел, один из членов экспедиции упал на пол клетки.

Кто-то перекрестился.

Фёдор, немного отойдя, крикнул в рацию:

«Продолжать спуск».

«Не глубже чем на пятьсот метров хватит». – Пояснил ему капитан.

Рация стала гудеть, барахлить. Сарнов успел только приказать:

«Плевать! Спускаемся дальше!»

Его, видимо, услышали, так как клетка снова стала опускаться, и вскоре, метров через сто, ущелье закончилось, выводя к огромной подводной пещере. Лучи фонарей заметались по сторонам.

И все сразу замерли. Где-то там, с краю, прямо на стене ущелья, возвышался гротескный древний храм, построенный прямо в скале. Тёмный, мрачный, с высокими шпилями, странными символами на куполах вместо креста он словно глядел на нас.

От ужаса перехватило дыхание. Пребывая в шоке я, да и все остальные, просто застыли. Затем фонари метнулись в ином направлении – и там, с другой стороны, величаво располагался высеченный в скале то ли храм, то ли замок.

«Что это такое?» – Первым подал голос геолог с Владивостока – глава одноимённого геологического института.

«Здесь кто-то есть?» – Как-то робко озвучил я мысль всех.

Да, и вправду – КТО мог это построить?

Древняя цивилизация, живущая здесь до нас? Инопланетная раса? Быть может… Да кто, чёрт подери, это мог быть?

Одно – исследовать подземные воды. Совсем иное – вот это. В сознании смешался страх перед неизведанным и гордость первооткрывателей. Да кто нам поверит, если мы выберемся наружу?

Или все мы – безумцы?

«Смотрите сюда!» – Вдруг воскликнул Фёдор Сарнов, и фонарь его метнулся куда-то вперёд и вниз одновременно.

Мы даже не поняли до конца масштаб ущелья – фонари наши могли осветить только часть пещеры. И мы увидели руку, огромную, каменную, держащую в руках книгу.

Дальше фонари наши не доставали. В голове я додумал облик памятника – и мне он представился огромным.

В глубину ущелья, несколько сот метров высотой, где-то там, в самом центре пещеры, возвышался он, олицетворяя величие древней цивилизации.

«Надеюсь, они вымерли» – Один из геологов попытался оттереть лоб, но забыл, что он был в водолазном костюме.

Эта реплика ввергла меня в судороги. Вымерли – да, несомненно. Надеюсь, так оно и было. К каким знаниям могла вести эта пещера? Что скрывала?

Неожиданно впереди что-то загрохотало – огромная несуразная рыба, нет, настоящий монстр выплыл к нам. Большой, необъятный, с широкой пастью, тупым блеском тёмных как мгла глаз, он направился к нам.

Не было и секунды промедления – все, как один, устремились к катушке, общими усилиями стали взбираться вверх, туда, где есть солнечный свет.

Пещера задребезжала. Монстр проплыл мимо.

Несколько минут, может, и больше – но они показались нам часами – мы взбирались всё выше, доплыли до входа в ущелье и дальше вверх – ко дну древнего и тайного озера.

Когда мы были уже у самого выхода, Сарнов достал камеру, сделал несколько беглых снимков, воскликнул:

«Это прорыв! Новое научное открытие!»

Но я не слушал его безумных окриков. Хотел, как и все, только поскорее выбраться оттуда.

И вдруг ущелье затряслось. Огромное существо, которое мы уже видели, выплыло к нам из пучины не только глубин, но и целых веков, тысячелетий, что разделяли нас.

А вверху показалось нечто поменьше – то, что задело трос, когда мы спускались. Они окружили нас.

Мы стали взбираться выше. Клетка пошатнулась – раз, второй. Ещё не больше полусотни метров до дна – надо только вытерпеть. Мы почти поднялись.

И внезапно та тварь с глубины решила подобраться выше, содрогнулось ущелье, так как то было уже ей не по размерам – несколько глыб откололись, подбили монстра, и тот рухнул вниз, заваливая себя и единственный проход к древнейшей пещере.

А сверху существо поменьше продолжало нарезать круги над тросом. Секунда – и пасть впилась в трос, с нескольких попыток расшатала его, прогрызла, и клетка, отделившись от единственного пути выхода на поверхность, стала падать.

Сарнов вмиг попытался толкнуть меня, ухватиться за катушку, но я пнул того, думая в тот момент только о спасении. Вместе с другими геологами Фёдор провалился вниз, на глубину, и остался там навсегда.

А я, истощённый, под жутким давлением, не зная, как, стал ползти вверх. Не понимаю, как бы я это смог сделать – всё равно бы погиб, но, благо, наверху что-то поняли и трос стал медленно подниматься.

Монстр, что уничтожил клетку, скрылся. Фотоаппарат так и остался на дне, а я заблаговременно решил ни о чём не рассказывать. Вскоре я-таки выбрался на поверхность, взошёл на борт судна и велел уходить оттуда ко всем чертям.

Вроде, на этом всё. Остальные подробности ты итак более-менее знаешь. – Заключил я, и Степан Белозёров взглянул на меня:

– Я думал отправиться туда.

– Ты что – мне веришь? – Удивился я.

– Ну а почему бы и нет? – Ты хотя бы честнее, чем большинство живущих людей.

– Проход, как я и говорил, завален – туда уже не пробраться. – Сообщил я.

– А других выходов к той пещере нет? – Поинтересовался парень.

– Я долго работал геологом – наверное, нет.

– Ключевое – это «наверное». Удивляюсь, как ты променял такую интересную жизнь на алкоголь.

– Ты не понял – твой отец поменял мою жизнь.

– Будешь винить во всём других – и никогда не изменишься. Да, Фёдор Сарнов – мерзавец, каких поискать. Но сейчас-то ты исправишься?

– К чему ты ведёшь? – Осторожно спросил я.

Белозёров поднялся, подошёл к книжному шкафу, вынул с третьей, если считать сверху, полки, какую-то потрёпанную книгу и вернулся обратно:

– Это – энциклопедия моего отца. И в ней написано много интересного. Единственный сохранившийся экземпляр. Так что, ты со мной?

Я замялся – неужели ко мне наконец-таки повернулась судьба? И от такого шанса я не планировал отказываться.

– Я хочу её дополнить. – Решительно проговорил Степан. – И предлагаю тебе, Аркадий, поучаствовать в некоторых исследованиях.

– Пожалуй, я буду только «за». – Впервые за долгое время ухмыльнулся я, и мы погрузились в изучение ветхого покореженного тома.

На столе стояла пепельница и стакан с недопитым виски. Парень что-то объяснял, а я внимал его словам и смотрел на блеск его карих глаз – такой же, что был у Сарнова, когда он увидел ту подводную пещеру.