Хрустальное озеро

Стрельба стихла так же внезапно, как и началась. Мы только успели метнуться к оконным проёмам и занять позиции, но ни одного врага даже увидеть не успели. Кажется, это была какая-то шальная группа противника. Нарвалась на наших и, отстреливаясь, быстро скрылась среди руин, не решив вступать в полноценный огневой контакт. Видимо, их было слишком мало. Что ж, и то хорошо. У нас появилась возможность продолжить отдых. Вернее, у меня, поскольку теперь очередь командира стеречь мой покой. Я хотя и младше по званию, но если все обязанности мне одному, это будет глупость. Быстро выдохнусь, а дальше?

Вернулся в угол и улёгся обратно на старый продавленный матрас, который приволок из соседней квартиры. Бросил его на усыпанный стеклянными осколками, стреляными гильзами, щепками и кирпичными и бетонными крошками пол, да и повалился, прямо как был. В камуфляже, бронике, берцах, разгрузке, сфере и с «валом» в руках, поскольку с ними нельзя расставаться ни на минуту. Словом, в полном боевом облачении. Сразу подумал, что не стоит расслабляться. Так и получилось. Зато когда минуту назад вспыхнула стрельба, мне не пришлось возиться. Встал, и уже готов к бою.

Я лежу, ощущая, как расслабляются мышцы. Думаю о том, как бы сейчас хотел оказаться на теплой чистой постели. В каком-нибудь маленьком домишке на окраине провинциального уютного городка. Здесь бы тихонечко потрескивали дрова в русской печке, шипел и тихонечко постукивал крышкой только что вскипевший чайник. Мурчал бы счастливый кот, вылизывая себя от аромата жареной рыбки, доставшейся ему на ужин. Тикали бы часы на стене. Мне было бы уютно и тепло. Выспался бы как следует, а вечером банька. Да с веничком берёзовым, да потом ледяной водочки с жареной картошечкой. Эх, мечты, мечты…

Открываю глаза и возвращаюсь в реальность. Смотрю в потолок. Он местами закопчённый, посеченный пулями и осколками. Над нашими головами медленно покачивается пыльная стеклянная люстра. Даже лампочка внутри целая. Как оно, это хрупкое создание рук человеческих, осталось целым здесь, посреди этого ужаса? Чудо какое-то. Ни одна деталь её не отвалилась, хотя трясёт здесь очень часто. То там бабахнет, то здесь рванёт. То дальше, то ближе. Словно землетрясение волнами расходится.

На самом деле это не природа. Это люди.

Вокруг война.

Я пытаюсь заснуть, но в лёгких при каждом выдохе посвистывает. Хрипы. Ноги промочил вчера, пока лежали несколько часов на берегу реки, в камышах, не имея возможности с места сдвинуться. Настолько плотным был огонь с противоположной стороны. Да ещё вражеский снайпер, сволочь, головы поднять не давал. Высматривал нас в прибор ночного видения. Иначе бы не лепил так метко. Ну, почти. Мы бы, будь он хорошим стрелком, тут бы не были теперь. Но вот и результат вчерашнего «купания». Я простудился. Не сильно, а всё же неприятно. Ладно, это ничего. Температуры вроде нет, остальное мелочи жизни. Само пройдёт.

Продолжаю отдыхать. У меня ещё полчаса примерно. Лень руку поднять, чтобы посмотреть на часы. Вспоминаю, что мы на пятом этаже, в квартире, и всего полчаса назад здесь вокруг творился ад кромешный. Стволы автоматов до сих пор горячие, а мы, если раздеться, чтобы обсушиться, окажемся двумя источниками пара – настолько жарко. Сюда, на самый верх здания, пришлось прорываться с боем, и трое парней из нашего взвода теперь лежат в одной из квартир, куда их притащили, когда опасность миновала. Они уже никогда не поднимутся. Их придётся потом спустить вниз и отправить в тыл, где их после опознания отправят домой в цинковых гробах, чтобы там, на родной земле, отдать последние почести. Они герои, эти ребята. Вечная им память…

А мы с командиром, старшим сержантом Дмитрием Соколовым, позывной «Призрак», живы, потому что нам повезло. То есть мне хочется верить, что дело не только в игрищах прихотливой судьбы, а ещё и в опыте. Но всё дело в том, что у нас обоих его пока маловато. Так что все-таки ангелы-хранители нас берегут, видимо. Ну, или смерть пока ленится нас призывать к себе, посреди сильно разрушенного городка Кленовск, который наша армия уже месяц пытается овладеть штурмом, неся большие потери. Как мы с командиром выжили за это время? Расскажу отдельно, а пока…

Неподалеку раздается мощный взрыв. Стеклянная люстра под потолком мелко трясется, мелодично тренькая детальками, весь дом буквально вздрагивает бетонными и кирпичными конструкциями. Звенят немногие оставшиеся целыми стёкла, вылетая из оконных рам и осыпаясь вниз. В ушах у нас с Призраком звенит, и через доли секунды после глубокого «б-б-б-бух!» слетаю с матраса, словно меня мощным порывом ветра сдуло. Перекатываюсь к оконному проёму, снимая автомат с предохранителя. Переглядываемся с командиром. Показываю на себя. Призрак кивает. Аккуратно выглядываю, ежесекундно опасаясь пули снайпера в голову. Немало наших парней таким вот образом расстались с жизнью. Но мне везет – никто не стреляет.

Оцениваю обстановку. Смотрю вниз, на засыпанную битыми кирпичами и бетонными обломками, грязно-серую улицу. Метрах в пятидесяти посередине проезжей части дымится черным большая воронка. Вокруг ни техники, ни бойцов. Значит, дальнобойная артиллерия поработала. Или ракета сошла с курса. Промахнулась, видимо. Вот и результат. Конечно, это наши перестарались. У противника, к счастью, пока такого вооружения нет. Но если появится, несладко нам придётся!

Так же медленно задвигаюсь обратно. Объясняю Призраку, что случилось. Он кивает. Смотрю на часы. Есть ещё минут десять на отдых. Но возвращаться на матрас уже не хочется. Настроение безмятежно лежать прошло. Да и что такое десять минут? Ни голове, ни пятой точке. Сплошное разочарование, а не отдых. Сижу между оконными проёмами, отряхиваю пыль с обмундирования. Прилипло всякое. Осколки, щепки.

Вскоре Призрак даёт команду, и мы покидаем квартиру. Поднимаемся на крышу, туда, где наши собирались оборудовать наблюдательный пункт. Пока они там возились, у нас и возникла короткая передышка. Нам ведь, разведке, больше всех бегать приходится, чтобы обстановку знать. Говорят, волка ноги кормят. Разведчика – тоже. Только не продуктами, а информацией о противнике. Без неё идти вперед слишком опасно. Говорят, что войны теперь ведутся с помощью дронов, квадрокоптеров, беспилотников и прочей электроники. Верно отчасти. Но ничто не заменит умного наблюдательного бойца, засевшего в тылу врага и умеющего оценивать обстановку. Да, и такой вещи, как чутьё, или чуйка, как мы называем её, у компьютеров нет и пока не предвидится. А каждому простенькому дрону в процессор систему искусственного интеллекта не вошьёшь – слишком дорогим получится. Да и всё равно человеческие мозги заменить не сможет.

Выходим из квартиры. Я на секунду оборачиваюсь. Когда-то здесь жили люди, растили детей. Вон, в маленькой комнате до сих пор несколько запыленных игрушек валяются и плакаты с персонажами из мультиков на стенах висят. Кажется, тут жила маленькая девочка. Обои розовые, в цветочках. А теперь всё заброшено, местами разрушено. Но жалеть некогда и думать, в общем, тоже. Призрак выходит вперед, я следую за ним на расстоянии в пару метров.

Поднимаемся по железной лестнице, сваренной из прутьев арматуры, на плоскую бетонную крышу, устеленную рубероидом. Впереди виднеются несколько наших бойцов. Одни лежат на спине, – отдыхают. Четверо рассредоточились по сторонам и смотрят в бинокли. Ещё двое оборудуют огневую точку – пулеметчики. Оператор отслеживает обстановку по монитору – где-то в воздухе висит наш дрон. По рации с кем-то переговаривается наш взводный – лейтенант Шнычкин.

Подходим к нему, но докладывать не нужно. Он видит нас и просто кивает головой. Усаживаемся рядом.