И гром не грянул

Корреспонденточка оказалась юной надменной особой с отменно поставленной речью и без каких бы то ни было комплексов.

— Итак, Константин Кириллович, — с вежливой недоверчивой улыбкой прервала она плавную речь директора, — пока вы на страже, нашему славному прошлому ничего не грозит… Верно я вас поняла?

Однако собеседника её, дородного седовласого Константина Кирилловича, смутить было трудновато. Корреспондентов он на своём веку повидал больше, чем она директоров.

— Совершенно верно, — отозвался он, с удовольствием разглядывая гостью. — Приятно иметь дело с такой понятливой, а главное — очаровательной… э-э-э… журналисткой…

Комплимент (если это, конечно, был комплимент) успеха не имел.

— Однако согласитесь, — неумолимо гнула она своё, — что сто процентов удачных перехватов — цифра, мягко говоря, подозрительная. Ну не бывает в природе таких цифр, Константин Кириллович! Вот, скажем, некий злоумышленник завладел машиной времени... Кстати, где она у вас содержится?

— Моя? В сейфе.

Оба оглянулись на притулившийся в уголке сейф.

— Простите, но такие сейфы консервным ножом вскрывают. И охрана у вас, я смотрю, не очень… То есть приходи — и бери.

— М-м… в общем, да… — вынужден был согласиться собеседник. — А собственно — зачем?

— Чего — зачем? — От неожиданности корреспонденточку пробило на просторечие.

— Зачем она злоумышленнику?

— Машина времени!?

— Ну да... За каким чёртом его вдруг понесёт в иные эпохи?

Наконец-то опешив, она приостановилась и внимательно посмотрела на директора.

— Н-ну… скажем, с целью личного обогащения…

Константин Кириллович одарил её мягкой отеческой улыбкой.

— Оксана! Я вижу, вы не совсем правильно всё это себе представляете. Поймите, что технические возможности наши весьма ограничены. В будущее, например, мы не можем проникнуть вообще. Что же касается прошлого, то с данного мгновения (вот с этого самого, в котором мы беседуем!) и по первую половину тринадцатого столетия оно для нас тоже недоступно. Мёртвая зона.

— А разве в тринадцатом столетии нечем поживиться? В двенадцатом, в одиннадцатом?..

— Нечем, — ласково глядя на журналистку, сказал директор. — Ни в тринадцатом, ни в двенадцатом, ни в одиннадцатом… Доставить что-либо из прошлого в настоящее — невозможно по определению.

— Позвольте! Но из настоящего-то в прошлое проникнуть можно! Вот я, допустим, отправлюсь на пир к Владимиру Красно Солнышко, отведаю там какую-нибудь лебедь белую…

— Ну и вернётесь с пустым желудком. Да подумайте сами, Оксана: если бы с помощью машины времени, как вы её называете, можно было вывозить ценности из прошлого, разве такая бы здесь была охрана? Нас бы на сто метров под землю загнали, а сверху бы овощную базу поставили — для маскировки…

— Ну, а скажем, кто-то решил скрыться от правосудия?

— Побег в прошлое? Тоже не выйдет. Через несколько часов подсядет аккумулятор — и вашего беглеца вместе с машиной благополучно выбросит в настоящее. В объятия тех же органов правосудия. Нет, Оксана, жулики — народ понятливый и в прошлое давно уже не рвутся... Другое дело всякие там хроно… кхм… фанатики… исправители истории…

— Которых вы неизменно перехватываете и обезвреживаете, — не без иронии подхватила Оксана. — Простите великодушно, Константин Кириллович, но… не верится как-то! Чтобы ни единой осечки за всё время работы…

— Что-то у нас с вами, Оксана, беседа по кругу пошла… — посетовал директор и утопил клавишу селектора. — Артём! Ты на месте? Загляни…

***

Вошедший сотрудник был немногим старше самой Оксаны. Невысокий ладный паренёк с нарочито невыразительным взглядом. Будучи представлен журналистке, коротко кивнул и выжидающе посмотрел на шефа.

— Значит, так, Артём, — сказал тот, покашливая. — Вот Оксана сомневается… кхм… надёжно ли мы храним родную историю от посягательств всяческих э-э-э… авантюристов… Ты хронопутало своё когда перехватывать планируешь?

«Кого-кого?» — хотела переспросить Оксана, но, слава богу, сдержалась. Чувствовала: главное сейчас — не спугнуть ситуацию.

— Где-то на той неделе, — осторожно ответил Артём.

— А если сегодня?

Артём задумался на секунду.

— Да можно и сегодня…

— Прекрасно! Тогда не будем терять времени... Оксана! Передаю вас в надёжные руки Артёма. Прогуляетесь с ним в Древнюю Русь, посмотрите, как это делается… Да вы не сомневайтесь! Артём — сотрудник опытный, просто выглядит молодо.

Секунду журналистка сидела неподвижно с широко раскрытыми глазами. Участвовать в операции? В перехвате фанатика, затеявшего изменить историю? На такую удачу она даже и не рассчитывала.

— Впрочем, если вы… — улыбаясь, начал Константин Кириллович.

— Нет! — сказала она, порывисто поднимаясь. — Я готова.

Вдвоём они покинули кабинет и вышли в коридор, где Оксана немедля заступила путь Артёму, причём с таким видом, словно собиралась его прямо здесь и соблазнить. Тот даже опешил слегка.

— Артём! — страстным хрипловатым шёпотом произнесла она. — Только честно! Вы туда раньше корреспондентов — брали?

— Брал и не раз, — помаргивая, проговорил он.

Миловидное личико юной журналистки омрачилось.

— Как же так? Брали не раз — и ни одного сенсационного материала! Какие-то вялые восхваления, какие-то общие слова… Знаете, всё это сильно напоминает информационную блокаду…

Артём подумал — и довольно-таки равнодушно пожал плечами: мне-то, дескать, какое дело! Оксана смотрела на него с величайшим подозрением.

— Ну что ж… — задумчиво процедила она наконец. — Ладно, бог с ним! У нас есть время на предварительный разговор?

— Да сколько угодно!

С завидной сноровкой корреспонденточка сменила кассету в диктофоне — и Артём с невольным уважением покосился на её руки. Так перезаряжают оружие в бою.

— Тогда начнём вот с чего... — Оксана сосредоточилась, куснула губу — и далее профессиональной скороговоркой: — История, как известно, вещь весьма хрупкая. Вспомним рассказ Рэя Брэдбери, где растоптанная в прошлом бабочка отзывается политической катастрофой в будущем. Мне кажется, ваша работа чем-то сродни работе сапёра: достаточно одной-единственной ошибки — и ничего уже не поправить. Скажите, не гнетёт ли вас эта чудовищная ответственность? Просто, по-человечески… — С этими словами она сунула диктофон в зубы слегка отпрянувшему Артёму.

— Ну, в общем… работа… Да, ответственная...

«Скромен, — отметила про себя Оксана. — Плохо. Штамп… Впрочем, какая разница! Репортаж — не очерк…»

— Ну хорошо, — сказала она. — А кого вы планируете перехватить на этот раз?

Молодой сотрудник зачем-то взглянул на потолок, по совести, давно уже требующий побелки. Вообще особнячок, в котором располагалось учреждение, пребывал в несколько запущенном состоянии. «И об этом тоже упомянуть, — машинально подумала она. — Налоговая полиция хрустальные дворцы себе возводит, а эти ютятся бог знает в чём…»

— Да есть тут одно хронопутало… — нехотя сообщил Артём.

Оксана встрепенулась.

— Простите… кто?

Артём смутился.

— Извините, — сказал он. — Я имел в виду — нарушитель… Бывший лаборант НИИ. Устройство собрал на дому — из ворованных комплектующих. Убеждён, что во всех наших бедах виновно татарское иго. Неделю назад отбыл на Калку встречать тумены проливным пулемётным дождём... — Последнюю фразу Артём завершил несколько саркастически. Стало быть, чувством юмора всё-таки обделён не был.

— Откуда это стало известно?

— Оставил записку.

— А если бы не оставил? — В голосе Оксаны зазвучало беспокойство.

Артём снова пожал плечами:

— Рано или поздно хватились бы…

— Поздно?!

Молодой сотрудник досадливо почесал бровь.

— Ну, не так выразился, — поправился он. — Поздно у нас никогда не бывает… — Хотел добавить ещё что-то, но тут в конце коридора отворилась окованная жестью дверь — и на рассохшийся скрипучий паркет, бряцая металлом, ступил некто в крупнокольчатой железной рубахе до колен. Голову ратника венчал плоский похожий на тюбетейку шлем, а в руке почему-то была обыкновенная штыковая лопата.

Шурша и позвякивая, прошествовал мимо. Величественно кивнул коллеге.

— Кто это? — Журналистка заворожённо глядела вслед импозантному незнакомцу.

— Наш сотрудник.

— А почему с лопатой?

— Долго рассказывать, — уклончиво отвечал Артём. — Кстати, он тоже сейчас на Калку...

— То есть мы там с ним встретимся?

— Нет, — сказал Артём. — Мы с вами отправляемся в 16 июня 1224-го, а он — в 31 мая 1223-го…

— Ничего не понимаю! — призналась Оксана. — Когда была битва на Калке?

— Н-ну, в одних летописях одна дата проставлена, в других — другая… Всё зависит от исторического источника, которым пользовался нарушитель.

— Потрясающе… — еле выговорила она и снова оглянулась. Коридор к тому времени опустел. Сотрудник в кольчуге скрылся за поворотом. — То есть злоумышленник отправился в прошлое, но не туда, куда надо?..

В её воображении уже маячил лихой подзаголовок: «Перед тем, как исправлять историю, исправь сначала двойку по истории!» А секунду спустя Оксана вдруг поняла и оценила смысловое великолепие загадочного, не сразу расслышанного слова.

— Ну, конечно! — вскричала она в восторге. — Хронопутало! Запутался в датах — так?

— Н-ну… примерно так…

— Это что же, рабочий термин?

— Давайте зайдём ко мне, — помявшись, предложил Артём. — А то в коридоре как-то, знаете…

***

Кроме шкафа и письменного стола в крохотном кабинетике присутствовали ещё и сейф с холодильником. Повернуться негде.

— Что ж вы так тесно живёте-то? — не выдержала Оксана.

— Живём, — философски отозвался Aртём, протискиваясь к столу.

— Но финансируют хоть — нормально?

— Зарплату вовремя выдают — и на том спасибо…

— Не понимаю! — искренне сказала Оксана. — Как можно работать в таких условиях? От вас, страшно подумать, зависит исход сражения на Калке… Нет, не понимаю! И это странное молчание в прессе… — Она много ещё чего собиралась сказать, но тут он выдвинул ящик и вынул нечто напоминающее Оксанин диктофон, только увеличенный раза в три.

— Это она и есть? — присматриваясь, спросила журналистка.

— Угу… — глубокомысленно отозвался Aртём и, нахмурившись, принялся трогать мелкие кнопочки. — Она самая. «Минихрон», первая модель. Во-от... — удовлетворённо протянул он, пряча устройство в лежащую на стуле наплечную сумку. — Собственно, можно отправляться...

— Как?! Вдвоём? — всполошилась Оксанка.

— Ну да, а вы что хотели?

— Я думала... у вас группа захвата...

— Много чести... — пробормотал он, запихивая в другое отделение сумки клетчатый плед.

— У него пулемёт!

— Я пошутил, — сказал Aртём, задвигая «молнию». — Нет у него пулемёта. Просто он собирается предупредить Мстислава Удатного, чтобы тот ни в коем случае не разделял русское войско на две части...

— Погодите! — Оксанка вспомнила бряцающего при каждом шаге ратника. — Мы что, прямо так?.. A экипировка?

Aртём взглянул на неё, что-то прикинул и почему-то двинулся не к сейфу, как можно было предположить, а к холодильнику.

— Сейчас экипируемся, — обнадёжил он, открывая дверцу. — Вы какие напитки предпочитаете?

Оксана решительно не понимала, что происходит.

— Ну... на природе, — пояснил Aртём, видя её растерянный взгляд. — Есть пиво, но я бы рекомендовал красное сухое. С сыром и зеленью. Или вы больше уважаете что-нибудь покрепче?

***

— Это что, Древняя Русь? — озираясь, спросила Оксана.

Обычный загородный пейзаж. Вильнувшая меж холмов речушка. Правда, не видно нигде ни шиферных крыш, ни решётчатых опор линий электропередач. Хотя, с другой стороны, терема и частоколы также отсутствуют.

— «За шеломянем еси…» — машинально ответил цитатой Артём, тоже что-то высматривая окрест. — Замечательный бугорок! Там и расположимся. И обзор превосходный, и сами, главное, на виду…

Он поправил туго набитую сумку и неспешно двинулся в сторону холма. Оксана последовала за ним.

— А если татары наедут? — с тревогой спросила она.

— Думаете, если наедут русичи, будет лучше?

— Ну а всё-таки!

Артём обернулся.

— Кто бы ни наехал, хлопните в ладоши, — посоветовал он. — Только как можно громче. Или завизжите.

— Испугаются и убегут?

— Нет. Просто этот «минихрон» настроен на звук. Тут же отключится — и нас с вами выбросит в точку старта. То есть в мой кабинет.

Они достигли вершины холма. Артём расстегнул сумку, извлёк и расстелил клетчатый плед, затем принялся выгружать сыр, зелень, лаваш, две бутылки вина…

— Смотрите! — вскрикнула вдруг Оксана. К счастью, достаточно тихо.

Артём выпрямился и взглянул в указанном направлении. На краю леска мелькнула человеческая фигурка. Потом ещё раз. Неизвестный был облачён в синие шорты и белую тенниску.

— Это он?!

— Нет, — помолчав, сказал Артём. — Это я. Да вы не волнуйтесь — я здесь часто бываю…

Оксана всмотрелась, но расстояние было слишком велико — черт лица не различить.

— А поближе подойти можно?

— Не стоит, — сказал Артём. — «Минихрон»-то у нас один на двоих. Отойдёте шагов на пятнадцать — и окажетесь…

— …в вашем кабинете?

— Именно. — Артём улыбнулся — и вдруг обнаружилось, что не такой уж он бука. Кажется, в первой половине тринадцатого столетия ему было куда спокойнее, нежели в современности.

Они сели на плед. Артём достал штопор и открыл первую бутылку. Вино оказалось хорошее, такое положено смаковать, но корреспонденточка оглушила стакан залпом. Необходимо было прийти в себя.

— Так! — решительно сказала она, тряхнув головой. — Короче! Давайте к делу. Как вы его собираетесь перехватывать?

Артём с задумчивым видом завёртывал в лаваш зелень и сыр.

— Завтрак грузинского крестьянина, — сообщил он. — Рекомендую… Перехватывать?.. Да бог с ним! Куда он денется? Погуляет-погуляет — и сам придёт...

— То есть как погуляет?! Он же за это время… — Оксана осеклась и ещё раз оглядела безлюдные окрестности. — Позвольте!.. — страшным шёпотом произнесла она. — А где же… — Округлила глаза — и вдруг расхохоталась. — Нет, но я-то, главное, жду, когда битва начнётся! А она, значит, всё-таки там — в мае 1223-го?..

Артём внимательно взглянул на корреспондентку и счёл необходимым наполнить стаканы.

— В мае 1223-го — та же картина, — скорбно сообщил он.

Смех оборвался.

— Не понимаю…

— Что ж тут непонятного? Оба летописца ошиблись…

— То есть там тоже пусто?!

— Да не то чтобы пусто, — сказал Артём. — Скорее людно. Сотрудника нашего с лопатой — видела? Вот он там уже третий год со своим хронопуталом разбирается — и всё конца-края не видно…

— Но ведь была же она, эта битва на Калке!.. — испуганно выдохнула Оксана.

— Наверное, была…

— Где? Когда?

— Ищем, — утешил Артём, протягивая ей стакан.

***

Вскоре они уже окончательно перешли на «ты».

— Поняла теперь, почему нас так финансируют? — с горечью говорил Артём. — От нас же толку никакого! Что мы охраняем? Кому оно нужно — то, что было на самом деле? Государству? До фонаря это государству! До высокой синей лампочки! Ему идеологию подавай, легенду... Твоё здоровье!

Чокнулись, пригубили.

— Но всё равно ведь на прошлое посягают… — в растерянности сказала Оксана. — Значит, есть что охранять…

— Хронопуталы-то? — Артём пренебрежительно скривился. — Да брось ты! Случая ещё не было, чтобы кто-то из них попал туда, куда хотел. Ты пойми: они же не историю — они учебник истории хотят изменить... Чувствуешь разницу? И никак не возьмут в толк, придурки, что учебники не в прошлом, а в настоящем исправляют...

— Но ведь исторические документы…

— Оксанка! Документы людьми пишутся! Так что главные хронопуталы, если честно, это как раз историки с летописцами… Кстати, о хронопуталах… Пора бы ему показаться, соколу ясному… — Артём аккуратно поставил стакан на плед и, приподнявшись, окинул округу пристальным оком. — Ага, вижу… — ворчливо известил он через некоторое время. — Всё в порядке: заметил нас, идёт сюда… А разоделся-то, разоделся! Чистый ансамбль песни и пляски…

Оксана вскочила и уставилась в ту сторону, куда глядел Артём.

Человек, поднимавшийся по склону, был и впрямь одет в духе народных самодеятельных коллективов: алая шёлковая рубаха, перехваченная по талии шнуром с кистями, синие (тоже шёлковые) портки вправлены в короткие сапожки. В руках почему-то гусли. Под Бояна, что ли, косил? Непонятно…

Очумело озираясь, хронопутало брело к вершине холма. Оксана уже различала, что лицо у злоумышленника длинное, измождённое (не иначе — от трёхчасового пешего блуждания по окрестностям), русая гривка едва закрывает уши, а узкий подбородок, кажется, усажен редкой белёсой щетиной. Неказист. И всё же сквозило в его облике что-то трогательно-беспомощное.

Злоумышленник остановился в десятке шагов от расстеленного пледа, воззрившись на неизвестно откуда взявшихся здесь современников. Видно было, что ещё немного — и бедняга тронется рассудком.

— Татар не видели? — с отчаянием спросил он.

Артём помотал головой.

— А наших?..

— Вы подсаживайтесь, — с сочувствием на него глядя, сказала Оксана. — Выпейте, успокойтесь. А я вам сейчас всё объясню…

2001