И.о. (исполняющий обязанности)

Утро началось с привычных поскребываний хомяка Вени, жаждущего своей порции салата на завтрак. Егор зевнул и потянулся за телефоном. Сквозь полуразлепленные веки он просмотрел почту и пару сообщений от друзей-любителей ночной жизни. Сбросил последние остатки сна, кинул Вене заслуженный завтрак и отправился готовить себе кофе.

Егор Андреевич Муромцев, клинический психолог, к своим двадцати восьми обладая опытом работы в крупном психологическом центре, но последние полгода сидящий без стабильного заработка, с печалью подумал, что сегодня опять придется тратить время на просмотр подходящих объявлений. Егор обожал свою профессию, и предыдущую работу потерял не по своей вине: новый начальник привел своих людей и уволил массу сотрудников.

Поскольку Муромцев успел за вроде бы небольшой жизненный отрезок наработать себе некоторую клиентуру, на хлеб ему хватало. И все же последние дни он все отчетливее понимал, что иметь постоянное место работы — не роскошь, а потребность. Открывать собственный кабинет казалось бесперспективным: к молодому специалисту клиент валом не пойдет. До крутости психолога из «Триггера» он пока не дотягивал. Еще лет пять Муромцев планировал погорбатиться «на чужого дядю», а уж потом и переходить на следующий уровень.

Открытых вакансий было полно, но становиться детским психологом в какой-нибудь школе Егор не торопился. Денег вполне хватало, чтобы комфортно искать новое место. С другой стороны, ему это занятие порядком поднадоело.

Налив себе кофе, Егор включил комп и пролистал письма от хэдхантеров. Среди новых мэйлов затесалось одно похожее на спамовое. Муромцев собрался его стереть, не читая, однако что-то его остановило. И он нажал на «открыть».

«На временную работу требуется психолог с верой не только в материальное и искренне желающий помочь любому пациенту. Чего бы это ему ни стоило. Условия: четыре недели с возможностью продления на более долгий срок или постоянный контракт в элитном пансионате в карельских лесах. Свежий воздух, отменная еда. Бесплатное проживание. Заинтересовавшихся просим звонить по номеру…»

Егор задумался: «Странное какое-то объявление. Причем тут вера в материальное. И какой из врачей не желает помочь своим пациентам».

А уж фраза про «чего бы ни стоило» вообще порядком смущала. Муромцев кликнул на значок корзины и забыл про письмо. Когда же вечером он снова заглянул в свою почту, то обнаружил, что письмо каким-то загадочным образом опять оказалось в папке «Входящие». Егор не то, чтобы верил в мистику, но с уважением относился к знакам, и решил, что на всякий случай хотя бы уточнит, что это за пансионат.

Позднее он и сам не смог себе объяснить, как так получилось, что спустя три дня он уже сидел в поезде «Москва-Сегежа». Разговор по телефону вышел не очень-то и информативным, но после него Егор укрепился в своей уверенности, что работу эту он получить хочет. И причем обязательно. И это при том, что искал он не подработку или халтуру, а стабильного дохода. Говорил Егор с директором пансионата с непритязательным названием «Лесная гармония» Борисом Матвеевичем Беспощадным. И именно он должен был встретить Муромцева через сутки на какой-то Богом забытой станции, до которой от Сегежи еще было добираться.

Выбравшись на перрон, Егор проводил глазами удаляющийся хвост поезда. Кроме него на платформе никого не оказалось. Вокруг белел лес. В Москве зиму можно было бы и не заметить, а тут снег лежал, кажется многометровым слоем. Непонятно было, как деревья выдерживают эту снежную тяжесть. Такой ослепляющей красоты Егор не видел с детства, когда с мамой ездил под Новый год в Подмосковье в дом отдыха. С тех пор он много раз бывал за границей, и повидал и швейцарские Альпы, и американские Кордильеры, но такой завораживающей зимней сказки как своем детстве, он до сих пор не встречал. И вот сейчас перед ним стоял почти тот самый лес из детства, только простирался он, казалось, до горизонта.

Муромцев прошелся по платформе в поисках хоть какой-то живой души. Беспощадный, видимо, опаздывал. Тут издалека послышался гул, и из леса в сторону станции выехал огромный снегоход. Выпуская в стороны струи снега, он, наконец, замедлил движение, и Егор смог разглядеть водителя – мужчину неопределённых лет в тулупе до пола и шапке-ушанке. Тот помахал Муромцеву рукой:

— Егор Андреевич, прошу простить за опоздание! Спускайтесь ко мне!

Егор подхватил чемодан и сошел вниз по ступенькам. Пробраться сквозь снежные завалы от слегка расчищенной платформы к стоящему совсем рядом снегоходу оказалось не так легко – приходилось шагать, рискуя завязнуть в снегу и потерять то один, то второй сапог. Приблизившись, он смог поближе рассмотреть встречающего: мужчину с гладко выбритым лицом, худого почти до болезненности, но румяного и улыбчивого, с пронзительными темными глазами. А рукопожатие у этого «скелета» оказалось железным – у Егора даже пальцы заболели.

— Беспощадный Борис Матвеевич, — представился «скелет». – Рад, что вы согласились приехать, Егор Андреевич! Мы вас так ждали! Олег Васильевич вас очень рекомендовал как прекрасного специалиста!

— Олег? Это какой Олег? Семиотцев? Вы знакомы?

— Он работал у нас некоторое время, но, к сожалению, нашел новое место.

— Постойте…, — протянул Муромцев. – Но ведь Олег мне не звонил. Да и вы меня не искали… Я же просто наткнулся на объявление …

— Да разберетесь, Егор Андреевич! Успеется! Садитесь, домчимся с ветерком!

«Хотелось бы не с ветерком, а в добром здравии», — подумал Егор, с опаской оглядывая снегоход. Муромцев не был поклонником экстремальных скоростей и вообще экстрима, и как-то смущал его грозный вид транспортного средства, да и дороги поблизости не наблюдалось.

— А далеко ехать? – поинтересовался он.

— Полчаса, примерно. Вон туда, — махнул директор рукой в сторону леса. — К нам и летом по дорогам через лес не так просто добраться, а зимой только на снегоходах. Машина не проедет. Не бойтесь, Егор Андреевич! Это совершенно безопасно, не сомневайтесь!

Беспощадный с невероятной для его худобы легкостью подсадил Муромцева, приладил к снегоходу чемодан и, усевшись на свое место, рванул. Егора обдало снегом, и он только инстинктивно схватился за спину Бориса Матвеевича. Как они летели через лес, проносясь мимо заснеженных елей, получая разлапистыми ветками по рукам и голове… Если бы ехали они чуть медленнее, то несомненно такая поездка принесла бы массу удовольствия. Солнце сверкало сквозь кроны деревьев, снег слепил глаза… У Егора перехватило дыхание, и выдохнул он только лишь когда совершенно неожиданно из-за деревьев показался высокий тёмно-зелёный забор, и снегоход остановился так резко, что Егор уткнулся носом в тулуп Беспощадного. «Пансионат санаторного типа «Лесная гармония» — прочел Муромцев малоприметную табличку на воротах.

— Ну вот, Егор Андреевич, — раздался зычный голос директора прямо над ухом. – Добрались!

Им уже открывали. Из ворот вышел мужичок такого маленького роста, что Егор принял его сначала за ребенка, но потом разглядел на лице бороду. Одет он тоже был в тулуп, и Егор подумал, что его пуховик для этих мест будет малопригоден – за полчаса езды по морозцу Муромцев продрог до костей.

— Добро пожаловать, Борис Матвеевич! – проскрипел мужичок, не глядя на гостя.

— Познакомься, Федор, это наш новый психолог, Егор Андреевич. Прошу любить и жаловать! – почему-то Егору показалось, что директор особенно выделил голосом слово «жаловать».

Мужичок зыркнул на Егора исподлобья и пробормотал:

— Здрасте!

— Это Федор Михайлович, наш сторож. Мимо него ни белка не проскочит, ни филин не пролетит! Давай, Федор, отнеси чемодан Егора Андреевича в его номер. Мы сейчас подойдем.

— Да я и сам могу, — попытался ухватиться за свои вещи Егор, но Федор молча вырвал чемодан у него из рук и заковылял куда-то в сторону. За воротами дорожки были аккуратно расчищены, и Егор наконец-то смог шагать по земле, не проваливаясь по колено в снег.

Пансионат строился явно в советские времена, а то и раньше, но, судя по всему, его недавно отремонтировали, покрасив в приятный персиковый цвет. Два четырехэтажных корпуса, да еще какие-то постройки чуть поменьше. Беспощадный, махнув рукой в сторону невысоких домиков, пояснил:

— Вон там у нас бани, сауна, массажи. Можно сказать, спа по высшему разряду! Сотрудникам по утрам до завтрака и по средам после обеда свободный доступ. Приходите, Егор Андреевич, вам понравится, — улыбнулся он гостю. – Ну а так, пансионат наш сейчас не пустует, конечно, душ тридцать наберется. Бывают недели, что яблоку негде упасть! На Новый год, конечно, забито все было. На майские, на Ивана Купалу, на Всех Святых тоже…

Муромцев удивился, почему именно в такие дни, но пока решил осмотреться. Ему нравилось наблюдать и до всего доходить своим умом.

— Пансионат у нас не простой, элитный! Народ со всей страны едет, даже из-за рубежа приезжают часто!

— А в чем элитность? Чиновники государственного уровня? —поинтересовался все-таки Егор.

— И чиновники бывают, — согласился Беспощадный. – У нас тут родник с водой особенной, лечит широчайший спектр болезней! И зимний сад свой, где разные травы, растения, из которых наши специалисты такие настои делают! На ноги мертвого ставят! – подмигнул он Егору.

Тем временем Борис Матвеевич пропустил Егора вперед, распахивая дверь ближайшего корпуса.

— Проходите, Егор Андреевич, я вам сейчас кабинет открою!

Изнутри пансионат тоже выглядел довольно заурядно и совсем не элитно: тут стены покрасили нежно-зеленым, в коридорчике стояли пластиковые пальмы, в углу аквариум с рыбками, испуганно разлетевшимися, когда директор с гостем прошли мимо. По стенам были развешены картины-репродукции Шишкина, Поленова, Васнецова и, кажется, Врубеля. По правую руку в холле стояли уютные кресла с маленькими столиками, а по левую вел коридор, куда и потянул Борис Матвеевич Егора. Они прошли мимо дверей с табличками «Терапевт», «Офтальмолог» и почему-то «Ветеринар высшей категории Кобыла М.Н.» и подошли прямо к двери с приколотой бумажкой, на которой чьей-то рукой было выведено «Психолог Муромцев Е.А.». Беспощадный открыл дверь своим ключом.

Кабинет Егору сразу понравился, хотя некоторые вещи выглядели тут довольно чуднО. Например, канделябр со свечами, стоящий на тумбочке рядом с вполне современным рабочим столом и небольшим ноутбуком, на который кто-то привесил маленькую фигурку гномика. Или занавески в весёлый горошек, наверное, чтобы клиент расслабился. А на подоконнике кучковались несколько горшков с разнообразными цветами, в отличие от пальм в коридоре, живыми. Были тут и вполне привычные для кабинета психолога вещи: диванчик коричневой кожи, довольно-таки приличный, не потертый, большое кожаное кресло, полка с какими-то книгами и папками, шкафчик с пока еще непонятным содержанием и даже небольшой холодильник.

— Вот, Егор Андреевич, ваше рабочее место! Свет можно приглушить, свечи запасные в шкафчике, — у нас, знаете ли, зимой бывают перебои с электричеством, но временные! – поднял палец вверх Беспощадный. – Интернет работает, — продолжил он перечислять. – Да, чуть не забыл: у наших отдыхающих есть некоторые особенности, но вы же человек опытный, у кого нет своих тараканов, — усмехнулся Беспощадный. – Вы как психолог лучше меня понимаете, как важно каждого выслушать. Нашим гостям ведь многого не надо! Только бы с душой к ним, только б выговориться. В общем, мы на вас надеемся! А если вам у нас понравится, то, может, и задержитесь… Да, вот ключ от вашего номера. Третий этаж, самая дальняя дверь по коридору налево. Работать начнете завтра. Будут вопросы – я вас жду! Мой кабинет в соседнем корпусе.

Егор не успел ничего ответить, а Борис Матвеевич, сверкнув напоследок черными очами, захлопнул за собой дверь.

Несколько обалдевший от скоростей, с которыми его карьера понеслась вскачь, Егор, отложил осмотр кабинета на завтра, а пока поднялся на указанный этаж и нашел свою комнату. Номер оказался до того уютным – с деревянной обивкой, высокой кроватью, укрытой «заплаточным» одеялом, и маленьким балконом с потрясающим видом на заснеженный лес, что Егор вдруг почувствовал себя настолько усталым, а потому уснул, упав на кровать и даже не раздеваясь.

Когда Муромцев проснулся, он с удивлением обнаружил, что на часах семь, и не вечера, а утра, судя по солнцу, поднимающемуся из-за леса. Егор понял, что вчера даже не распаковал свои вещи, да и вообще не видел их с тех пор, как неулыбчивый Федор утащил чемодан с собой. Он огляделся и обнаружил чемодан, аккуратно стоящим у кровати.

На тумбочке дымилась чашка горячего чая, на подносе лежали бутерброды с колбасой и сыром, из хрустальной розетки пахло малиновым вареньем. Ничего себе, он даже не услышал, как кто-то заходил в его номер. Вот это сервис!

Егор быстро принял душ, с аппетитом позавтракал и поспешил в свой кабинет. Вчера он совсем не поинтересовался, во сколько начинается его рабочий день, но предположил, что с ранья к психологу народ вряд ли не повалит. Перед его кабинетом и вправду никто не толпился. Зато под дверь был подсунут листок, видимо, со списком клиентов на сегодня.

Первой в нем числилась некая или некий М.С. Крампус. И ожидать М.С. следовало в десять ноль ноль, т. е. через полчаса. В ожидании посетителя Егор решил осмотреться и начал с полки с книгами. Там он обнаружил вполне стандартный набор для студента психологического факультета – Егор и сам учился по этим книгам. Отчего-то на полке стояло и несколько дешевых бульварных романов, а еще «Молот ведьм» – наверное, чтобы хозяин кабинета коротал время между приемами. В холодильнике он обнаружил колу, минеральную воду, фрукты и йогурты. Затем Егор заглянул в таинственный шкафчик и тут удивился еще больше. С верхней полочки на него смотрели запасные свечи, удобрение для комнатных растений, расческа, кубик Рубика и какой-то странный предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся двумя чайными ложками, сложенными крест на крест и перевязанными посередине верёвкой. В этот момент в дверь постучали, и Егор поспешно закрыл шкафчик.

— Открыто! Заходите!

Дверь отворилась, и в кабинет, печатая шаг, вошла дама. Возраст ее Егор определить затруднился, но точно за пятьдесят, правда, выглядела она подтянуто. Черные как смоль волосы, пронзительные глаза, внимательно глядящие поверх очков, ярко красная помада на губах и такой же ярко красный лак в тон на длинных ухоженных ногтях. Одета дама была в свитер с шахматным рисунком и черные брюки. Завершали образ туфли-лодочки на невысоком каблуке.

— Мирослава Семеновна Крампус, — представилась дама. – Я могу присесть?

— Егор Андреевич Муромцев. Прошу вас, Мирослава Семеновна, куда вам будет удобно.

Мирослава Семеновна выбрала диван, усевшись, потянулась к карману:

— Курить у вас, конечно, нельзя, Егор Андреевич? – низкий голос прозвучал с ноткой сарказма.

— Думаю, в санатории на этот вопрос вам везде ответят отрицательно, — улыбнулся Егор. – Но есть чай. И кока-кола в холодильнике.

— Ну ладно, давайте тогда колу. Чаю я и так напьюсь.

Она внимательно следила за Егором, пока тот наливал колу в стакан.

— Мирослава Семеновна, простите за любопытство, откуда у вас такое необычное сочетание имени и фамилии? — решил начать разговор Егор, устроившись в кресле напротив. – Крампус, если не ошибаюсь, это в немецком фольклоре чертик, который наказывает непослушных детей.

Крампус ухмыльнулась:

— Чертик! Ну, положим, да… По мужу я Крампус... По бывшему! — уточнила она. – Он, действительно, из немцев. А в девичестве я Кузнецова.

— Надо же! Что ж, о чем бы вам хотелось поговорить? Вас что-то тревожит?

Мирослава хмыкнула:

— Тревожит! Да не тревожит меня ничего. Я трижды заслуженный учитель! У меня учеников за всю жизнь – фотографии на стенах некуда вешать! Двадцать докторов химических наук в детстве на моих уроках штаны протирали. А кандидатов — так замучилась считать. Я, можно сказать, живу в школе! – у Мирославы Семеновны загорелись глаза, она даже покраснела. Все это произносилось с чувством и постепенным повышением тона.

— Так вы преподаете химию? Мой любимый предмет в школе был! — решился подмаслить клиентку Егор.

— А назовите седьмой элемент таблицы Менделеева! – подозрительно зыркнула на него Крампус.

— Эээ, — замялся Егор...

— Да что ты врешь-то! Любимый…, — разочаровано протянула Мирослава.

— Азот! — Вспомнил наконец Муромцев.

Учительница взглянула на него со сдержанным интересом.

— Смотри-ка, вспомнил… Ну вот, сообразительных и талантливых по пальцам пересчитать, а большинство, знаешь, каких? Лишь бы реактивы переводить, взрывчик устроить или вообще, Склодовской-Кюри на портрете усы подрисовать! – снова заволновалась Мирослава, незаметно перейдя с психологом «на ты». Устала я! Устала, понимаешь? Вдалбливаешь им, а в результате один пшик! Тут и до профессионального выгорания недалеко! – Мирослава даже подскочила с дивана и зашагала по кабинету. – Я ж их всех иногда просто ненавидеть начинаю! Каждый год одно и то же, одно и то же. Этот ежедневный бой с глупостью и нежеланием учиться хоть чему-то полезному!

— Мирослава Семеновна, вы не волнуйтесь! Выгорание — это в наше время частое явление. И есть масса способов с ним бороться!

— Масса способов – это хорошо, — снова присела Мирослава на диван. — Иногда прям думаю, может, права была прапрабабка, когда таких обалдуев на лопату, да в печь, — пробормотала она.

— Кого на лопату и в печь? – опешил Егор.

— Всяких там иванов, не помнящих родства, принцев всяких самоуверенных…, – задумчиво проговорила заслуженный учитель.

Егор подумал, что дирекции следовало бы предупреждать о гостях пансионата с психическими отклонениями. Это был совершенно не его профиль.

— Мирослава Семеновна, — начал он, и тут его клиентка неожиданно оказалась уже не на диване, а прямо перед его креслом. Она наклонила голову вбок и внимательно и молча рассматривала Егора. Егору не впервые приходилось сталкиваться с неуравновешенными клиентами, но тут он пожалел о том, что тревожной кнопки в кабинете явно не предусмотрено, а, может, придётся звать подмогу.

— Да ты, я смотрю, не в курсе совсем! — рассмеялась вдруг Мирослава и спокойно вернулась на диван. – Ну Борис, ну жук!

— Мирослава Семеновна, а давайте попробуем с вами одно упражнение, — попытался отвлечь даму Муромцев.

— Погоди ты со своими упражнениями. – махнула рукой Мирослава, достав из кармана сигарету и закурив, уже не спрашивая больше разрешения. – Беспощадный тебя не предупредил, с кем придется дело иметь? Это в его стиле, конечно. Но мог бы и просветить немного.

— Простите, Мирослава Семеновна, но я действительно не пойму, о чем идет речь. — ответил Егор, не расслабляясь, однако, поскольку от странной посетительницы с желанием сжечь кого-то в печке можно было ожидать всего.

— Ну ладно, я тебе объясню. Не переживай, не съем я тебя – усмехнулась она. – Санаторий этот необычный. И не потому, что тут одни олигархи или звезды лечатся… Тут вообще обычных людей не встретишь. Вот, разве что, ты... Пробует Борис не своих со стороны приглашать. А ведь говорили ему, что кесарю кесарево, а слесарю слесарево! А он все: «Надо хороших специалистов к нам звать!» Потому как оно может и лучше видно, если не из нашего мира… Погоди, не дергайся, — кивнула она ему, стряхивая пепел в стакан из-под колы, когда Егор собрался подняться.

— Так кто здесь лечится, раз не люди? – поднял брови Муромцев.

— Да все! И домовые, и гномы, и кикиморы, и джинны, и тролли… Духи, оборотни, феи, эльфы… В том году сам Йоулупукки[1] приезжал! Ты знаешь, сколько нас на свете? Не сосчитать!

— А вы, значит, ээээ, – догадка сверкнула в мозгу Егора, словно яркая лампочка, — извините…, Яга?

— Ишь ты, догадался! – захохотала Мирослава Семеновна. – В простонародье Баба Яга, в сотом поколении. А по жизни Мирослава Семеновна Крампус, педагог с многолетним стажем, учитель химии новосибирской гимназии номер двенадцать!

Егор прочистил горло, стараясь не выдать своих эмоций. «Так вот, причем тут вера в нематериальное! А он-то гадал! Пансионат для, простите, нечисти?»

— Какая мы тебе нечисть! – показав отличные навыки чтения мыслей, возмутилась Мирослава. – Ты не ляпни такого при ком-нибудь еще! Хотя, конечно, все мы тут со своими закидонами. Ты знаешь, куда твой предшественник делся?

Егор отрицательно покачал головой.

— А он по незнанию в ходе сеанса зарубежному гостю из Румынии предложил в зеркало посмотреться! А тот от вспышек агрессии приехал избавляться! Ну и не сдержался. Еле оттащили. Теперь вот лечиться нашему Олегу Васильевичу еще месяц минимум. А Борис тебя привез. Одно слово — Беспощадный!

«Так значит, Олег не нашел другое место, а пострадал от нападения! А меня на свое место пока пристроил?»

— Мирослава Семеновна, наконец прорезался голос у Егора. – А вот у меня сегодня в списке еще Серый С.А, Титов Э.И. и Кострова Е.П. Вы не просветите, чтобы недоразумений больше не случилось, у кого какие эээ… особенности?

Мирослава сняла очки, аккуратно протерла их носовым платком и ответила:

— Так… Сергей Артемович, Эдуард Иванович и Елена Петровна… Ну, что ж, любопытно… Знаешь, не буду я тебе всех карт раскрывать! И так уже достаточно наговорила. Скажу только, что бояться их не надо, тебе они неопасны. И поговори потом с Беспощадным. Он мужик невредный, если вопрос задашь — разъяснит. У него такая фишка – если спросить, то не ответить не сможет. А если не спросить, то сам может и не рассказать. Ладно! Заболталась я. Завтра к тебе приду. Придумаешь, как мне помочь?

— Обязательно приходите, Мирослава Семеновна! – поднялся Муромцев, провожая посетительницу. – Спасибо. В следующий раз проведем настоящий сеанс.

Дверь за Крампус захлопнулась. Егор не успел даже вздохнуть, как постучали:

— Входите!..

Порог переступил мужчина лет сорока, но уже с широкими залысинами. Одет он был по-простому, в джинсы и клетчатую рубашку, на ногах шлепанцы. «Видимо, тоже проживает в этом корпусе». Мужчину можно было бы назвать симпатичным – только излишне длинный тонкий нос портил картину. Гость прямо лучился энергией и позитивом. Егор гадал, кто явился к нему на этот раз. Леший? Тролль? Лохнесское чудовище? По внешности было не догадаться.

— Серый, Сергей Артемович, — протянул он руку Егору. Рукопожатие вышло крепким.

— Егор Андреевич Муромцев, — представился Егор. – Присаживайтесь, – он указал рукой на диван, а сам снова сел в кресло. – Рад с вами познакомиться.

— Взаимно! Беспощадный вас хвалил, сказал, что отличного специалиста из Москвы привез. В общем так! Не стану тянуть кота за подробности, не люблю все эти вокруг да около…, — Серый потер переносицу. – Расскажу в трех словах: я директор крупного мясокомбината. «Уральские колбасы», слышали про такой?

— Нет, не доводилось, к сожалению. В Москву не поставляете?

— А как же, и в Москву тоже. Не много, конечно, но налаживаем сейчас связи. Дело не в том. Мясокомбинат — наш семейный бизнес. Я мясник в десятом поколении! И все бы хорошо, но есть одна проблема. В общем, я – вегетарианец!

Про себя Егор подумал: «Господи, это что, вампир какой-то или упырь? Они, вроде, мясом питаются… Вот теперь я, кажется, понял назначение того предмета из ложек. Тут кресты повсюду развесить стоило бы…», но вслух произнес:

— А в чем же вы видите проблему? Боитесь, что у покупателя возникнет когнитивный диссонанс, если он узнает, что владелец мясного производства сам не ест мяса?

Серый с уважением посмотрел на Егора, услышав про диссонанс.

— Типа того! В семье все давно смирились, что я как черная овца, — тут он подхихикнул, — но дальние родственники! Им же не объяснишь! У меня по папиной линии прапрапрадед Красную шапочку не пожалел! А тут я со своим вегетарианством. Я ведь даже, — добавил он, понизив голос, — о веганстве задумываюсь! А какое тут веганство, когда французы с нашим комбинатом работать планируют! Нужно к ним ехать, товар везти, лично! Обедать там, ужинать! А я им что, скажу, что мне, пожалуйста, стейк из тофу? Или гамбургер из фасоли?

У Егора немного отлегло, когда он понял, кто сейчас перед ним.

— Простите, я тут человек новый. Хотелось бы уточнить, чтобы правильно построить наше общение… Вы … волк?

Сергей Артёмович хищно улыбнулся и, как показалось Егору, облизнулся. А потом захохотал и, потянув руку, хлопнул Муромцева по плечу:

— А кто ж еще? По фамилии не догадались?

— Да, вот теперь как раз и догадался. – ответил Егор. – Сергей Артемович, а какой помощи вы бы хотели с моей стороны? Покончить с вегетарианством? Перестать стесняться себя в кругу сородичей?

— Совета я хотел, уважаемый Егор Андреевич. Как мне и себе не изменить, и бизнес расширить! Понимаю, что вопрос этот больше к специалистам по маркетингу, например, но подумал, может, вы что подскажете?

— Я обязательно подумаю над этим, Сергей Артемович. Давайте ограничимся сегодня первым знакомством, а в следующий раз поговорим более детально.

— Добро! – поднялся Серый и снова пожал Егору руку. – Когда мне зайти?

— Давайте через два дня в это же время, — ответил Егор.

Второй посетитель покинул кабинет психолога.

Егор подошел к окну и поглядел на пейзаж за окном. По дорожкам сторож Федор (кто он там, интересно, домовой что ли?) деловито раскидывал снег небольшой снегоуборочной машиной. Из-за угла показалась пара отдыхающих, мужчина и женщина, оба в спортивных костюмах и с лыжами наперевес.

Муромцеву хотелось небольшой передышки, чтобы хоть немного осознать, куда он попал и с кем теперь имеет дело, но отдохнуть ему не дали.

Раздался стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в кабинет буквально впорхнула молодая женщина лет двадцати пяти – рыжеволосая, с зелеными глазами, курносым носиком и капризными губами в форме гусиной попки. Взглянув на Егора, она заулыбалась, одновременно выдувая большой пузырь жевательной резинки.

— Я на прием записывалась. Можно?

— Проходите, пожалуйста. Вы…?

— Кострова Елена, жар-птица.

Егор не выдал удивления, а, как будто до этого всю жизнь общался с жар-птицами, ответил:

— Вам будет удобнее на диване или в кресле? Хотелось сразу предупредить, что сегодня мы проведем ознакомительную встречу, а потом, при необходимости, я подберу нужный план работы, и мы сможем начать сеансы.

— Конечно-конечно, — кивнула Кострова. Из всех, когда пока успел увидеть Егор, она внешне больше всего соответствовала своей сущности. Яркая внешность, зелёный свитер с желтыми полосами, черная кожаная юбка, цветастые гетры, натянутые на зимние ботинки.

— Извините, — она выплюнула жвачку в руку и поискала глазами мусорное ведро. Егор выдвинул ей корзину из-под стола.

— Тут пошли разговоры, что у нас новый психолог появился, и я решила заглянуть. Мне Олег Васильевич обещал помочь, но не успел. Может, у вас получится? Я вам сейчас все объясню, — Кострова уселась на диван, закинув ногу на ногу.

Егор кивнул, приготовившись слушать.

— Я артистка цирка. Участвую в файер-шоу. Это с огнями, знаете такое?

— Да, очень впечатляет. Видел пару раз на отдыхе.

— Ну вот…, — Елена снова улыбнулась. Вела она себя раскованно, и явно не стеснялась незнакомого мужчины.

— В прошлом году на одном представлении не рассчитала, и декорации загорелись. Понимаете, в чем дело? Огонь — мое внутреннее я. Он живет во мне! А я потеряла контроль… С того вечера мои выступления напоминают детские утренники. Я боюсь опять что-нибудь упустить, понимаете, Егор Андреевич?

Тот молча кивнул, ожидая продолжения.

— Знаете, — добавила она, немного помолчав и опуская глаза, — моя мать пироманка. С диагнозом, со всеми пирогами… Ее принудительно лечили, но ничего не добились. Она наш дом пару раз чуть не сожгла. Только в санатории нашелся выход – настойки из цветков папоротника ей помогают… Я не хочу как мама…, — заметно погрустнела Кострова.

— Спасибо за вашу откровенность, Елена. Я думаю, что мы можем попробовать. Только не прямо сейчас, мне нужно подготовиться… Увидимся через два дня?

— Договорились! – Елена встала, одернув юбку, и достала из кармана очередную жвачку. — А, да! — повернулась она к Егору уже у порога. Там к вам Титов записывался… Он не придёт. Беспощадный просил передать. В нашем Эдике опять английский родственник проснулся! Сегодня он без переводчика не общается, – Кострова рассмеялась.

— Елена, простите, а почему вы смеетесь?

Глядя на непонимающее лицо Егора, Кострова снизошла до объяснений.

— Да, все забываю, что вы новенький... У Эдуарда особенность такая. Он же по отцу из Змеев Горынычей. А по матери — там кто-то из Шотландии что ли… Не помню. По-современному у него диссоциативное расстройство! А по мне, так это у каждого второго сейчас, – прыснула она. – В общем, иногда у него эти шотландские корни прорезываются, и тогда только филологи разберутся, что он там говорит. Вы английским владеете?

— В пределах школьной программы, – потупился Муромцев.

— Ну вот. Он, видимо, так и подумал. Ладно, Егор Андреевич. Жду, когда позовете на следующую встречу. – Кострова подмигнула Егору и снова рассмеялась. – До свидания!

— Всего доброго, Елена Петровна!

Егор закрыл за жар-птицей дверь и выдохнул. Ладно, что он разнервничался! В конце концов обычные люди с обычными трудностями. Ну, почти обычные… Это даже вызов его профессиональным качествам! С подобными проблемами Егор работал уже годами! Ну, ничего, раз уж он сюда приехал, значит, ждали именно его, и он не имеет права разочаровать отдыхающих «волшебного» пансионата.

В последующие дни у Егора побывали: пожилой лесник из Вологодской области, подозрительно напоминавший окладистой бородой Деда Мороза, с болями в спине, которому все врачи настоятельно рекомендовали провериться на психосоматику; спортсменка-пловчиха, чемпионка России, прячущая русалочьи глаза за стеклами очков, с внезапной боязнью глубины; болотник – гость санатория из белорусских лесов, которому просто нечем было заняться и хотелось обсудить с кем-нибудь мировую обстановку; кот-баюн, по совместительству стендап-комик, усыпляющий сам себя на сцене своими шутками… Англоязычный змей Эдуард тоже заглянул и при помощи гугл-переводчика объяснил, что в следующее новолуние сможет пообщаться с психологом на русском.

Забегал и Беспощадный. У него Егор, задавая прямые вопросы, выяснил, что в санаторий приезжают к источнику с живой водой, подлечиться, а также поддержать себя настойками на молодильных яблоках и одолень-траве…

Первые две ночи Егор почти не спал. Беспощадный открыл ему доступ к обратной стороне интернета, и он прошерстил массу сайтов по интересующим его вопросам. Неизвестный ему доселе мир и в интернете оказался не менее увлекательным. Здесь все было как у обычных людей, только материалы по личностям и событиям были представлены в полном объеме. Муромцев с огромным удивлением узнал, что известный американский политик – обычный вервольф, а фронтмен любимой группы – из дэвов. Несмотря на объемы новой информации, он постарался сосредоточиться на деле. Нельзя было ударить в грязь лицом и опозориться. Да и профессиональная гордость не позволила бы Егору сдаться.

Работа закипела! Самым несложным оказалось пока решить проблему господина Серого. Причем, почти случайно. В одной из статей, на которую Егор наткнулся, пролистывая новости, шла речь об одной предпринимательнице из Эстонии, открывающей кондитерскую с вегетарианскими сладостями и низкокалорийными десертами. Новость была бы ничем непримечательной, если бы кондитер не оказалась зубной феей. И ее сотоварищи не осудили, а поддержали товарку. Тем более, что сладости были все-таки низкокалорийными. Егор показала Сергею Артемовичу эту статью, и тот загорелся идеей нового совместного бренда – онлайн-магазина веганских мясных продуктов и десертов, ведь за границей такая продукция сейчас набирала популярность. Он списался с госпожой Лиллевяли, и ту очень заинтересовало предложение. Вдвоем они решили раскручивать новый бренд, основываясь на своей «необычности». Перед отъездом из пансионата, Серый преподнес Егору в качестве благодарности огромную корзину лучшей продукции «Уральских колбас», куда даже успел сунуть коробку пирожных от эстонской кондитерши, присланных экспресс-доставкой.

С Мирославой Семеновной Егор провел несколько несложных бесед, и та уже спустя три сеанса перестала упоминать про печку и желание поджарить кого-нибудь на сковородке по семейному рецепту.

Нелегко пришлось с котом-баюном, в миру Дмитрием Недыбайло. Решив послушать несколько примеров его выступлений, Егор с непривычки заснул уже на второй минуте. После пары ночей тренировок он доходил уже до десятой. Бросив попытки досмотреть хоть одно выступление до конца, Егор в беседах с Недыбайло стал подводить его к мысли о смене творческого направления. С точки зрения Егора, которую он, конечно, не озвучил, проблема заключалась не в убаюкивающей сущности Дмитрия, а в абсолютно несмешных шутках комика. Он рассчитывал за пару бесед нащупать возможные варианты.

С пловчихой-русалкой Татьяной Рыбалко Егор провел два полноценных сеанса и, выйдя на возможную причину, кроющуюся в детской травме, ему удалось добиться первых успехов. По крайней мере, в санаторном бассейне та разок уже искупалась.

С Костровой он тоже начал работать, и сейчас они тренировались в малом: ювелирно зажигать и тушить свечки на торте. При этом в кабинете всегда стоял большой огнетушитель, а под окнами для верности прогуливался сотрудник пансионата Леонид Александрович Зарайский – водопроводчик высшей категории – он же водяной дух .

Поближе познакомившись со своими новыми клиентами, Егор утвердился во мнении, что какая бы ни была сущность, проблемы у всех — и людей, и нелюдей, и волшебных, и обыкновенных совершенно одинаковые. Серьезная работа по некоторым проблемам предполагала зачастую многомесячную серьезную терапию. Ее Егор клиентам «Лесной гармонии» предложить не мог: пансионат – место временного пребывания, отдыхающие не жили здесь постоянно, приезжали из разных концов страны и из-за границы, как и говорил Беспощадный, однако госпожа Крампус, например, взяла с Муромцева обещание, что тот продолжит с ней сеансы по скайпу.

Четыре недели, срок, на который Егора приглашали исполнять обязанности местного психолога, подходил к концу. Муромцева это, к его собственному удивлению, заметно печалило. В объявлении стояла фраза о возможном продлении контракта, да и Беспощадный намекал в самом начале, но интуиция подсказывала Муромцеву, что его время здесь истекает. Так и случилось. За три дня до окончания срока, директор, вызвав Егора на разговор, сообщил, что Олег Семиотцев, их предыдущий психолог, возвращается после курса реабилитации.

— Егор Андреевич, я хотел выразить восхищение проведенной вами работой! Рад, что я в вас не ошибся.

— Спасибо, Борис Матвеевич, — ответил Егор, слегка наклонив голову в знак благодарности, — мне было очень любопытно с профессиональной точки зрения. Даже жаль уезжать, — улыбнулся он.

— Не жалейте, Егор Андреевич, — подмигнул ему Беспощадный. – Хорошие специалисты на вес золота. А наши отдыхающие уже успели оценить ваши профессиональные качества. Возможно, нам опять понадобится ваша помощь.

Два дня спустя Егор снова садился на уже знакомый снегоход. Беспощадный должен был отвезти его на станцию. Солнце светило не по-зимнему ярко и жарко, так что Егору пришлось нацепить темные очки. За эти четыре недели он не только загорел от частых прогулок на свежем воздухе, но и подлечил старую спортивную травму плеча, окунувшись разок в местный источник. Так что польза от этой временной работы была несомненной. Да и заплатили Муромцеву больше, чем достаточно.

У ворот топтался все тот же неразговорчивый сторож. Подойдя к Егору, он буркнул что-то, отдаленно напоминающее «Будь здоров».

— Ну что, Егор Андреевич, помчали? – обернулся к Егору Беспощадный.

Снегоход взревел и рванул за ворота. Федор немного постоял, глядя на удаляющуюся машину.

По дорожке, ведущей от корпуса, прямо к воротам вышел высокий элегантно одетый мужчина приятной наружности. Несколько странным в нем могли показаться, разве что, глаза с вертикальными зрачками.

— Do you think he will come back again? — спросил его сторож.

— Of course he will come back, because he hasn’t cured us yet, – ответил мужчина.

— Oh, well, well.[2]

[1] Йоулопукки – финский Дед Мороз

[2] — Думаешь, он вернется?

— Конечно, вернется, ведь он еще нас не вылечил.

— А, ну-ну. (англ.)