И явился Спаситель

Левкип бежал со всех ног по базарной площади. Палящее солнце обжигало смугловатую кожу грека, придавая ей лиловый оттенок, и капли пота медленно стекали ото лба к щекам и шее мужчины. Из-под стоптанных позолоченных сандалий выскакивали камушки земли, а голубовато-синий хитон развевался при таком быстром беге.

За Левкипом гнались трое стражников в золотых кирасах, с такими же золотыми шлемами, украшенными высокими гребнями. У двух из них в крепких мускулистых руках были копья, а у одного — меч. Эти трое вооружённых мужчин гнались за одним, почти выдохшимся от бега. Когда они пробегали хвостом за Левкипом на поворотах улиц и базара, толпа афинян, собравшихся прикупить тканей или пряностей, тут же расступалась в стороны, уступая дорогу. Мирные жители с испугом оглядывались на прорывающихся сквозь толкотню трёх стражников, которым, однако, никто не помоги не помешал беглецу. «Разойдитесь! Держите того мужчину!!!» — кричали во весь голос воины, выставив остриём вперёд оружие, металл которого поблескивал в лучах белого солнца. Левкип, тяжело дыша, не останавливался и цеплялся за малейшую нить шанса удрать от преследователей.

Беглец, набравшись всех своих оставшихся сил, свернул на повороте вправо, за угол одного из домов. К счастью, терраса этого дома отбрасывала большую тень, так что стражники должны бы были потерять на какое-то время цель из виду. Так и произошло. Вооружённые мужчины отдалились на достаточное расстояние от беглеца, так что и толпа людей мешала разглядеть впереди ускользнувшую цель.

Левкип тут же, шмыгнув в тень, прильнул к бежевой глиняной стене дома и стал медленно продвигаться вдоль неё. Он сделал три шага в сторону, остановился, чтобы перевести дыхание.… И вдруг почувствовал, как его талию обхватили чьи-то цепкие руки и резко потянули к себе. Мгновение — и грек почувствовал своей правой щекой твёрдую поверхность стены, больно и неприятно ударившись. Левкип ощутил неприятный привкус железа во рту, а потом — холод приложенного к своей шее лезвия.

— Не смей отбиваться, — прошептал со злобой на ухо мужчине женский голос с каким-то акцентом, — молчи, если хочешь жить.

Грек, вовремя предупреждённый незнакомкой, последовал её мнимому совету. В нос Левкипу ударил приятный аромат лотоса и жасмина, когда гладкая свободная рука девушки обвилась вокруг его шеи и закрыла ладонью его рот. В воздухе повисла напряжённая тишина, и лишь где-то вдалеке, за домом слышался гул базара и тесных афинских улочек. Неподалёку, слева, послышались громкие шаги стражников, и беглец немного повернул голову, но тут же пожалел об этом; незнакомка несильно ударила грека по затылку и поцарапала лезвием кинжала по шее. Мужчина стиснул зубы и замер. После напряжённой минуты, он и девушка услышали отдаляющиеся шаги воинов. Как только последний из стражников скрылся за поворотом, девушка спокойно выдохнула прямо над ухом Левкипа.

— Они ушли? — Тут же чуть слышно спросил грек, пока девушка убрала свою ладонь от его губ.

Тут незнакомка вздрогнула и резко обернулась. Из-за угла соседнего дома выглядывала голова воина в сверкающем позолотой шлеме с алым гребнем. Левкип немного повернул голову и успел заметить только отблеск стали и кирасы, а дальше солнце ослепило его, когда он выкатился из тени террасы; его что-то отбросило в сторону. Порыв ветра стал сыпать в глаза Левкипу песок с дороги. Голову мужчины тут же пронзила жуткая боль, но он, превозмогая её, попытался вглядеться в происходящее сквозь вихри золотистой и оранжевой пыли.

— С дороги, гражданка! Именем царя Крития, приказываю тебе пропустить меня. Я должен арестовать его.

— Если ты хочешь арестовать его, то тебе придётся арестовать и меня! — Прошипела сквозь зубы женщина, держа в обеих чуть дрожащих руках медную рукоять египетского изогнутого кинжала — хопеша. Капюшон, доселе находившийся на голове незнакомки, упал, и Левкип обнаружил, что она была похожа на восточную красавицу. Вьющиеся длинные волосы цвета ночного неба ниспадали на её смуглые плечи, не закрытые белоснежным пеплосом с тонким красным узором по краю у шеи. Женщина стояла спиной к беглецу, так что он не разглядел пока её лица. А вот на лице стражника виднелось отчётливо нетерпение и злоба. Он крепче обхватил руками древко копья, и пальцы костяшек воина побелели.

— Гражданка, Вы нарушаете закон! Это моё второе предупреждение. Если Вы не уберёте оружие и не уступите мне дорогу, я буду вынужден арестовать Вас или использовать силу!

Несмотря на эти грозные предупреждения, смелая девушка не отступала. Она продолжала направлять на стражника арабский клинок, словно скорпион, поднявший свой хвост с жалом для того, чтобы поразить жертву.

— Что он сделал? Чем он нарушил ваш глупый закон?! Это — обычный бродяга из грязного переулка. Оставьте его в покое!

— Гражданка, я не намерен отвечать на Ваши вопросы. И больше одного раза повторять не стану. Вы вынуждаете меня применить силу.- С холодом в глазах проговорил воин и, размахнувшись копьём, выбил из ладоней девушки оружие. Арабский клинок со звоном упал на камни около чёрного входа в дом. Левкип искоса поглядел на него и на разозлённого воина.

— Ты поднял руку на женщину? — С презрением в голосе бросила незнакомка и чуть отступила назад, пятясь от направленного на неё острия длинного копья.- Так охрана Афин поступает с мирными гражданами?

— Вы сейчас же отправитесь со мной во дворец царя Критиса, — твёрдо отчеканил мускулистый мужчина, — и этот беглец…

Тут Левкип, превозмогая головную боль, собрал все свои силы, протянул ослабевшую руку и схватился за брошенный на камни хопеш. В следующую же секунду он ринулся на вооружённого воина и вступил с ним в сражение. Копьё ударилось о египетский клинок, и Левкип умело отразил одну атаку за другой. Стражник «танцевал» с копьём, пытаясь задеть и ранить своего противника, но лишь промахивался, а все его атаки были отбиты. Однако, воин использовал обманную тактику и сделал вид, что собирается нанести удар справа, а сам, взмахнув оружием, выбил из рук Левкипа хопеш и ранил противника в плечо. Беглец, поражённый ударом, слабо вскрикнул и тут же упал на колени. Он поднял голову и увидел на затенённом шлемом лице стражника мерзкую ухмылку и оскал… Остриё копья пронзило плечо грека, и из раны заструилась тонкая нить крови. Воин, собравшись, видимо, добить Левкипа, вдруг выпустил древко оружия из рук. В глазах у раненого грека начало темнеть, но он всё-таки ещё раз посмотрел перед собой; последнее, что он увидел передтем, как потерять сознание, это хопеш, обагрённый кровью, в чьих-то смуглых руках и упавшего на песок бледного воина.

***

Левкип подошёл ближе к Гефесту. Бог-кузнец стоял у золотых врат с резными цветочными узорами и смотрел на прибывшего гостя по-доброму, с лёгкой и светлой улыбкой, чуть заметной под густой седой бородой. Но темные, сдвинутые к переносице брови говорили о суровом нраве огненного мастера и о его сосредоточенности. Мускулистое и мощное тело Гефеста было пепельно-оранжевого оттенка, что ещё чётче выделяло бога на лазурно-голубом фоне неба. Да, неба. Вокруг Левкипа было лишь небо и белоснежные греческие капители. Где-то вдалеке, за спиной Гефеста, мужчина заметил гигантский водопад с сине-бирюзовой водой. Но этот поток воды скрывался к низу за пеленой тумана, за неизведанной завесой. Как будто растворялся в синеве неба. Ни единого зелёного листа, ни одного растения или плода вокруг не было. Не было и птиц вокруг, и смертных… Левкип набрался смелости и посмотрел себе под ноги. Он стоял босой на мягком облаке, которое, однако, было вырезано стеклом в виде какого-то витража, словно поверхность пола. Поэтому ступнями незваный гость ощущал прохладу кристального стекла. Он как будто стоял у входа в пантеон. И вот он, храм, прямо за этими воротами…

— Да здравствует Зевс-громовержец, — с почтением преклонив перед богом огня колено, молвил Левкип, — да здравствуют все боги Олимпа! О, могучий Гефест, я молю тебя обратить ко мне огненный взор и одарить твоей великой милостью. Я хочу пройти через врата.

Рот Гефеста скривился в ухмылке. Он разразился смехом и громко ответил греку, протянув руку вперёд:

— Какие вы все наивные, смертные! Ты думаешь, что пройти через Врата Судьбы легче, чем переплыть Лету?! Если это так, то ты глуп. Глупцу здесь не место. Разворачивайся и уходи! Прочь!

— Я не могу уйти, о, великий Гефест! Пощади меня.

— Почему это? Ты осмеливаешься спорить со мной?

— Я не спорю ни с тобой, ни с одним из двенадцати великих богов, — смиренно проговорил Левкип и потом сам удивился своим словам, — я не могу уйти отсюда, потому что за этими вратами меня ждёт она.

— Тогда подойди ближе, смертный, — чуть подумав, проговорил бог-кузнец и потёр косматую бороду раскалённой ладонью, — подойди и прими мой дар…

Левкип благодарно склонил голову и, поднявшись, медленно приблизился к могучему Гефесту, преграждающему путь к заветному проходу. Карие глаза смертного смело встретились с пронзительным янтарным взглядом стража врат. Бог огня поднял вверх свою правую руку, и его ладонь охватило ало-оранжевое пламя. И тут Левкип почувствовал внутри затаившийся где-то в глубине души подавляемый гордостью страх. Он ощутил всей своей кожей опасность и угрозу, исходящие от этого высокого и мускулистого бога. По спине пробежал холод, а спереди чувствовался жар, которым был объят Гефест. Бог-кузнец, заметив испуг и волнение в глазах грека, тихо усмехнулся и вдруг опустил свою горячую ладонь, объятую трепещущим пламенем.

Плечо Левкипа тут же словно вновь пронзили насквозь острым копьём, только на этот раз — ещё и раскалённым. Левкип в этот момент ничего больше не видел, потому что сразу зажмурился от адской боли и закричал. Но он даже не помнил отчётливо, что кричал. Он будто сам не слышал своих воплей, но чувствовал, как пламя здесь, поползло вверх по его предплечью и достигло ключицы. Именно на этом месте оно расползлось в разные стороны: один поток — к груди, и тогда Левкип услышал участившееся сердцебиение; второй — к шее и словно опоясал её сомкнувшимся кольцом. В горле Левкип почувствовал жар, который, словно лава, окутал его. Грек, наконец, превозмогая боль, открыл глаза и бросил боязливый взгляд на свою кожу. Она была абсолютно здорова и не разъедена и не повреждена ядовитым пламенем. Будто никакого огня и не было… Или он был иллюзией? Но Гефест.…Не мог же этот громила впереди быть всего лишь миражом… Или мог?

Тут раздался голос Гефеста:

— Ты прошёл испытание, смертный. Пройди во Врата Судьбы.

Левкип вздрогнул и упал на колени. Он сделал это! Золотые и резные врата высотой в пять метров медленно распахнулись, и взору смертного открылся ласкающий глаз пейзаж. Сердце мужчины вновь охватила надежда, но он с опаской взглянул на бога с пепельной кожей. Гефест же, заметив сомнение гостя, указал рукой на раскрытые врата и промолвил:

— Иди же! Не робей, смертный. Ищи её. Она ждёт.

— Но я сам не знаю, кого ищу, — с сомнением ответил Левкип, поднимаясь на ноги и поправляя складки хитона, — я не знаю её имени…

— Все ответы ты найдёшь там, — сказал Гефест, тыча пальцем в сторону прохода в «небесный храм», — иди и не медли более.

— Благодарю, — коротко ответил грек и неспешно прошёл в это новое, неизведанное место.

Колонны вокруг, выстроившиеся в два ряда, справа и слева, были самые настоящие, как в прекрасном пантеоне. Зеркальный пол простирался на какую-то часть, а конца его не было видно — дальше эта «стеклянная опора» была скрыта облаками, поэтому и пройти в пелену их было страшно; ведь можно было не заметить обрыва.… Но, может, этот стеклянный пол и вовсе не заканчивался, а лишь воображение сыграло с Левкипом злую шутку.

Грек медленно зашагал вперёд, с осторожностью ступая и с опаской глядя себе под ноги, вниз, на искажённые в прозрачном стекле ландшафты. Над ухом у мужчины прохлопал крыльями пролетевший мимо сокол и с хищным криком скрылся где-то в небесной пелене, освещённой жёлтым светом. В воздухе запахло виноградом, но кустарников с ягодами нигде не было заметно. Эти странные явления приводили Левкипа в замешательство. Как он вообще здесь оказался? Это явно не Олимп, хотя чем-то и похоже на этот великий храм. Но нет. Это совершенно другое место. Какие-то миражи, какие-то видения, помутившие рассудок мужчины… Левкип утешал себя тем, что это просто сон, хоть и очень реальный сон.

Тем временем зеркальный пол под босыми ногами уже нагрелся, пропуская сквозь себя потоки солнечных лучей, и грек почувствовал, как его ступни начало неприятно жечь. «Куда мне идти, если вокруг одно стекло?» — в ужасе подумал он, оглядываясь вокруг. Когда Левкип посмотрел чуть дальше направо, его взор освежил вид бирюзовой воды, которой был заполнен небольшой пруд (или купель) посреди всего этого загадочного и божественного места. Судя по всему, пруд был неглубоким и небольшим. Левкип быстрыми шагами приблизился к нему в предвкушении скорого спасения от жары. От чуть колеблющейся воды веяло свежестью и манящей прохладой. Тут, склонившись над своим отражением в пруду, грек, всё ещё не веря полностью своему счастью, протёр глаза. Нет, это точно был не мираж. Бирюза и солнечные блики воды всё ещё мелькали перед лицом Левкипа, отбрасывая на него, словно сквозь цветное стекло солнечным светом, бирюзовые пятна. Мужчина, сев на колени, сложил ладони чашечкой, зачерпнул в них прохладной жидкости и умыл лицо, довольно вздыхая. Вода приятно полилась всплесками на лицо, шею, плечи Левкипа. Солнце уже не так пекло голову и жгло смуглую кожу. Вдалеке до слуха грека снова донёсся соколиный вопль, но ничем того не смутил. Всё внимание Левкипа было приковано найденным им источником воды.

Только освежившийся и смывший солёный пот грек хотел вновь зачерпнуть руками холодной водицы, чтобы испить её и утолить жгущую горло пуще гефестова огня жажду, как вдруг замер, в удивлении приоткрыв смоченные холодной жидкостью губы. Отражение в зеркальной поверхности пруда вовсе не хотело повторять за Левкипом все его движения и действия. Оно даже мимику не хотело передавать. Из воды на недоумевающего грека смотрело лицо с, будто ещё более грубыми чертами, с гримасой, отражающей злобу и презрение. Отражение с холодностью глядело из зеленовато-голубой воды на Левкипа, в глазах которого был выражен испуг, а не искорки злобы. Грек в испуге отпрянул, но любопытство было сильнее страха, поэтому он снова подполз к пруду и настороженно склонился над водой. Теперь по поверхности воды прошла тонкая рябь, и отражение Левкипа расплылось. Произошло какое-то быстрое преображение, и теперь с «той стороны» круглого пруда на мужчину смотрел и вовсе не он сам, а совсем другой мужчина, хотя такой же смуглый и черноволосый. Правда, волосы этого мужчины были длиннее, а на голове покоился некий головной убор, похожий на корону, изображённую в виде морды крокодила. На шее мужчины висел египетский золотой ускх, а на плечах были нацеплены обручи-браслеты. Его болотно-зелёные глаза сверкнули, и таинственный незнакомец, который только что отражался в воде, вдруг будто отделился, стал реальным; он рванулся вперёд и вцепился ногтями в оголённые плечи Левкипа, утягивая его со всей силы в пруд. Грек испуганно вскрикнул и пытался позвать на помощь.…Хотя звать было некого. Этот крик эхом отразился от хрусталя небесного пола и растворился в открытом пространстве облачного пантеона. Рябь на бирюзовой воде прошла, и всё вокруг оставалось тихим. Улетевший куда-то сокол внезапно вернулся и сел на одну из капителей, решив прочистить пёрышки.