Идеальная наживка

Он был чертовски хорош собой. Высокий, эффектный блондин с голубыми глазами и белоснежной обезоруживающей улыбкой, общительный и уверенный в себе — такому успех у девушек обеспечен. Он всегда им нравился, и они постоянно вешались ему на шею: красотки и не очень, высокие и низенькие, стройные и полненькие. Приходилось соответствовать, подыгрывать, ведь он идеальный парень, которого все хотят. Ровесники мечтали быть как он, а он мечтал об ином, совсем ином.

Ближе к вечеру, когда поток людей, идущих из университета, немного ослаб, он вышел из подземки. Толпа, даже поредевшая, его раздражала, как раздражали и вездесущие дроны в небе, глазки камер видеонаблюдения, настырные полицейские и охранники в супермаркетах, бизнес-центрах и метро — все, кто вторгался в его личное пространство. Он похлопал по нагрудному карману дорогой кожаной куртки — просто проверил, что его талисман при нём — и пошёл в сторону главного корпуса. По пути он купил два стаканчика кофе и булочки, надкусил одну и, смакуя, сделал глоток. Настроение улучшилось. Возникло желание прикупить ещё и букетик цветов, однако, едва завидев уличного торгаша, который раскладывал товар с помощью дешевых бионических протезов, лишь отдалённо напоминающих руки, он брезгливо отвернулся и прошёл мимо. Металл и пластик всё портят, всё делают хуже.

Идущие навстречу девушки поглядывали на него с интересом, останавливались, бросали через плечо красноречивые взгляды. Он тоже не оставался в долгу, однако не заходил далеко в своём флирте, тянул время, выбирал. Когда статная брюнетка задела его локтём и, извиняясь, осторожно коснулась его ладони тонкими ухоженными пальчиками, он с улыбкой кивнул и пошёл дальше, оставив девушку в недоумении. Она была хороша, но он понимал, что не хочёт её сегодня. Девчушка за столиком в кафе озорно и нагло подмигнула ему, но он лишь мимоходом показал ей язык — слишком бойкая, не сегодня. Серая мышка в больших круглых очках с рюкзачком и мольбертом в чёрном чехле привлекла его взгляд. Он улыбнулся ей, и она, как и полагалось скромнице, покраснела и отвела взгляд, а миг спустя светловолосый красавчик уже шёл дальше и не оборачивался. Может, передумал, а может, его оттолкнула тонкая серебристая полоска нейроразъёма на её шее.

Худенькая девушка с пышными волосами до плеч курила, сидя на скамейке близ университетской площади. Она перехватила его взгляд, смотрела прямо и с вызовом. Ему это понравилось, так что он смело подошёл и представился, попросил сигаретку, угостил её кофе — всё шло как по маслу. Девушка оказалась местной, училась на вечернем отделении.

— У тебя ещё будут занятия сегодня? — спросил он.

— Неа, — покачала она головой. — Последнюю пару отменили, так что я свободна. А что, есть предложения?

— Я живу неподалёку, уютная квартирка, отличный вид на закат, есть немного вина...

— Эй, а ты не слишком торопишься, белобрысый?

Он скрыл своё раздражения за маской радушия.

— Жизнь коротка, — ответил он, хорошо понимая, о чём говорит.

— Так себе довод! — отмахнулась она, грозно сверкнув на него карими глазами.

— А как тебе такой довод, смотри, — он расстегнул карман и выудил дивной красоты кулон на золотой цепочке — две сказочные птицы кружились в танце, сплетаясь крыльями и подмигивая изумрудными глазками. — Классная штука, только мне в ней нет нужды. Вот я и решил подарить её самой красивой девушке, какую сегодня встречу.

Она смотрела на кулон долго, оценивающе, и он уже решил, что она примет подарок, когда девушка фыркнула и плеснула остатки своего кофе ему в лицо.

— Придурок, — припечатала она и, щелчком отправив сигарету в полёт, ушла прочь.

Он не смотрел ей вслед, просто стоял и методично обтирался бумажными салфетками. Он сдержал ярость, сдавил её тисками железной воли, загнал в самый угол сознания — туда, где она могла подождать своего часа.

Уже уходя с площади, он заметил другую девушку. Странную и молчаливую, с усталым видом. Она медленно брела, глядя в пол. Короткие светлые волосы были растрёпаны. Не красавица, хотя личико было ничего — чистенькое, гладкое. Груди нет, как и задницы, но тоже не проблема. Ему приглянулись её меланхолия и спокойствие. Его всегда завораживало, когда они были спокойны и сдержаны, так было интересней разжигать пламя. Готовых на всё что угодно он часто предпочитал не замечать.

— Привет, — он нагнал её и неспешно пошёл рядом. — С учёбы идёшь?

— Гуляю, — ответила девушка.

— Вот и я люблю здесь вечером пройтись — в окрестностях очень красиво.

— Ага.

Она не поворачивалась к нему, лишь смотрела искоса, боясь встретиться с ним взглядами дольше, чем на пару мгновений. Явно стеснялась.

— Ты не против, если я тебе составлю компанию? — поинтересовался он. — Вечер такой хороший.

Она и не была против. Она вообще оказалась простоватой и крайне сговорчивой, и он легко расположил её к знакомству. При виде кулона она, конечно, засмущалась для вида, а потом легко приняла его подарок, тут же нацепив его на шею. Он почти заскучал, однако интерес его не угас. В ней было так мало эмоций, и он был бы рад пробудить их, увидеть, как она преображается в его руках. Это всегда его радовало.

Гуляли они недолго, он быстро довёл её дворами до своей машины. Место удобное, укромное, мёртвая зона без камер и дронов, откуда вело множество выездов. Впрочем, он не собирался долго кататься, попетлял немного по городу и выехал на набережную, ближе к докам, подальше от людных мест.

Он откинул кресло, потянул её на себя, усаживая сверху, в лицо ему пахнул лёгкий аромат пота и дешёвого дезодоранта, а её шаловливые ручки уже заползли ему под рубашку. Удивительно, он почти увлёкся ей, что было для него нехарактерно. А она медленно сползала всё ниже, и пальцы её уже вовсю боролись с пряжкой его ремня. Момент был идеальный. Он протянул руку под сиденье и достал инъектор, второй рукой прижал девушке голову и быстро приставил устройство к тонкой шее. Раздался «пшик».

Аккуратно уложив бесчувственную девушку на пассажирское сиденье, он обыскал её карманы, сумочку, осмотрел шею. Ничего, кроме мобильника. Ну и славно. Из бардачка он достал коробку с клеткой Фарадея и положил туда мобильник. Осталось лишь немного проехаться.

Когда блондиночка очнулась, он приветливо помахал ей рукой. Затем он наблюдал, как она медленно приходит в себя, осознаёт, что она крепко привязана к смотровому креслу, осматривает помещение, стол и разложенные на нём «игрушки». Он любил смаковать такие моменты, однако на этот раз не заметил на лице девушки ничего, кроме брезгливости. Гнев лениво шевельнулся где-то в глубине его души. Но он опять сдержался, он шёл по плану.

— Я хотел позвать тебя в кино, — сказал он. — Но раз уж мы уже у меня, давай посмотрим что-нибудь из моей коллекции.

Она безучастно уставилась на него, и это начинало раздражать. Хуже того, его «кино» она смотрела с таким же равнодушием. Куклы на экране корчились, умоляли, кричали, храбрились и вновь впадали в отчаяние, медленно становясь сломанными игрушками в руках жестокого ребёнка. А ей было всё равно.

Его трясло, пришлось выйти из комнаты и закурить, а когда он вернулся, то в его руках уже был острый скальпель. Обычно он делал всё медленно, но на этот раз разрезал её одежду торопливо, небрежно, а потом навис над ней, расстёгивая брюки дрожащими руками. Когда он закончил и отступил от неё, наслаждаясь пиком блаженства и лёгкой истомой, она смотрела на него всё так же брезгливо, словно не над ней надругались, а над ним. Его удовольствия как не бывало.

— Не может тебе быть настолько плевать, — прошипел он, уже не сдерживая ярости. — Все они пытались держаться, но каждый раз я терпеливо дожидался момента, когда их заслоны падали. Я упорный, знаешь ли.

Она не ответила. Вообще не отреагировала. Ни испуга, ни брани, ни насмешки — вообще ничего. Поэтому он вернулся к скальпелю. Он не любил начинать именно с этого, но просто не мог сдержать себя. Она была в его власти и всё же ухитрялась издеваться над ним.

За движением лезвия она наблюдала с каким-то спокойным интересом. Но её не впечатлила кровь, не впечатлила боль, и вскоре она просто отвернулась, как будто забыла о нём и его игрушках.

— Смотри на меня!

Он схватил её за тонкую шею, грубо стиснул подбородок и повернул лицом к себе. Она смотрела прямо, апатично, однако было в этом взгляде нечто такое... словно она его изучала. Он не выдержал — ударил её по лицу. Он бил снова и снова, но без толку. Его прервал мобильник — кто-то упрямо строчил ему сообщения. Странно, он ведь отключал звук.

— Передохни, — сказал он избитой жертве, направляясь к столу.

Мобильник перестал пищать только тогда, когда он взял его в руки и открыл мессенджер. Неизвестный номер упрямо вбрасывал ему ссылку на новостную ленту. Он нахмурился, но всё же перешёл по ссылке.

«Приговор по делу о серийной убийце Жанне Марти приведён в исполнение в минувший четверг. Жанна была приговорена к смертной казни за убийства шестерых молодых мужчин. Также подозревалась в ещё восемнадцати нападениях и убийствах, которые следствию не удалось доказать. Тела многих жертв так и не были опознаны. Жанна провела в камере смертников полгода, ожидая исполнения приговора...»

Новость была старой, больше месяца. Бессмыслица, если подумать. Разве что... Он перешёл по ссылкам к новости о задержании маньячки и охнул. Поддерживаемая под руки двумя дюжими полицейскими, на него с фотографии угрюмо смотрела невысокая блондинка с короткой стрижкой. Он повернулся к истекающей кровью жертве, потом снова к фотографии. Ему стало не по себе.

— Хороша моя кукла, — раздался голос. — Спокойная и послушная, не то что твои.

Он посмотрел на девушку, выпучив глаза. Говорила она, но голос был не её, другой, безжизненный, механический. Она едва шевелила губами, словно имитировала речь.

— Ты кто вообще?

— Кукловод, — насмешка была столь очевидна, что даже металлический дребезг не мог её скрыть.

— Она ведь... ты ведь... мёртвая, — пробормотал он. — Бред какой-то!

— Я не мог допустить, чтобы такая милашка пропала зря. Типы, вроде тебя, легко клюют на неё. Ну прямо как девочки на твою побрякушку.

Он не выдержал, подскочил к девушке и вонзил скальпель ей в бок. Жертва дёрнулась едва-едва, и он повернул лезвие в надежде, что мучительная боль заставит её заткнуться. Вместо этого он почувствовал, как металл скребёт о металл. В ужасе он вырвал скальпель, оторвав вместе с тем длинную полоску кожи — в ране блестело ребро. Искусственное.

— Нет, нет! — он отпрянул, бросив окровавленный инструмент на пол. — Не может быть, я же всегда... всегда так внимателен.

— Видимо, не всегда, — губы её исказила улыбка, кровавая слюна стекала по подбородку, капая на обнажённую грудь. — Все вы рано или поздно ошибаетесь.

— Замолчи! — он накинулся на девушку и стал душить, изо всех сил сдавливая тонкую шею.

— Не ломай мою куклу, эй! — голос стал тише, но всё ещё досаждал своей механической монотонностью. — И так придётся её зашивать теперь!

— Я разберу твою куклу на запчасти, — пообещал он. — На мелкие кусочки разрежу.

— Ну, это вряд ли.

Удар в дверь вынудил его остановиться. С ужасом он понял свой просчёт. Да, он отключил мобильник жертвы. Да, он знал, как выехать из доков незамеченным, как добраться до места своих утех, не привлекая внимания. Камеры и дроны не вездесущи, главное знать нужные улочки. Только вот напичканную электроникой куклу спрятать очень сложно, даже если знать заранее.

Он отпустил девушку, бросился к столу и достал из ящика пистолет, затем встал напротив двери, но второго удара не последовало — вместо этого что-то громко хлопнуло, и дверь просто упала внутрь. Он наугад выстрелил в проём, вспышки осветили высокую фигуру, чёрную униформу, кожу и металл. Даже если он и попал в незваного гостя, тот не придал этому значения. Первый удар, словно кувалдой, выбил у него из рук оружие. Второй выбил воздух из его лёгких. А затем чьи-то сильные руки подняли его и сильно приложили о бетонную стену.

— Привет, — произнёс незнакомец. — Попался, приятель. Как же долго я тебя искал.

Он ещё пытался сопротивляться, трепыхался, как муха в объятиях паука, однако держали его поистине железной хваткой. Остаток сил он потратил на то, чтобы подавить стон, не дать себе расплакаться, однако покрасневшие глаза и дрожащие губы выдавали его позор с головой.

— И что теперь? — просипел он. — Сдашь меня полиции? Только учти...

— Тише, тише, дружок, — голос киборга, полностью синтезированный, казался спокойным, даже дружелюбным. — Зачем нам полиция? Ты им не нужен, иначе тебя бы хоть искали, ну или твоих жертв на худой конец.

— Все они отдавались за блестяшку на цепочке, — сказал он, пытаясь подпустить в голос храбрости, — хотя по многим из них сразу и не скажешь, что шлюхи. Полиция таких искать не станет.

Киборг пожал плечами.

— Полиция не станет, а родственники — да. Особенно преуспел один уважаемый человек, известный тип при деньгах и связях. Дочка у него была не подарок — это да. Но он её любил, отец всё-таки. Правда, он тоже решил, что полиции это дело поручать незачем. Так на сцене появился я. Жизнь — удивительный спектакль, не правда ли?

Он не верил своим ушам, не хотел верить. Ему стало дурно, тошнота подкатила к горлу. Мерзкая девка, мерзкий железный болван.

— И ты подослал ко мне эту... мерзость, — выдохнул он, стараясь не смотреть горящие тусклым синим светом окуляры. — Сделал из человека наживку и насадил на крючок.

— Ой, да ладно, приятель, ты же сам так делал, ловил рыбок на блесну, — возмутился киборг. — К тому же «подослал» — слишком громко сказано. Когда мисс Марти попала ко мне, это была не более чем оболочка, и как бы я не старался, но без оператора она практически бесполезна. Так что рядом с тобой всё время был я. Прикольно, а?

— Сделал из человека... куклу.

— Она, как и ты, давно уже отказалась от этой самой человечности, и моих заслуг в этом не было. Я лишь довёл процесс до логического конца.

В глубине комнаты нечто шевельнулось, и он нервно покосился в сторону смотрового кресла. Там изуродованная окровавленная кукла изгибалась под неестественными углами, выворачиваясь из хватки кожаных ремней. Он привык к виду крови, к корчам извивающихся тел, однако вид безмолвной куклы, вырывающейся из его пут, привёл его в ужас. Девушка спрыгнула на пол, неспешно приблизилась и провела ногтем по его щеке, оставив тонкую красную бороздку. В ранах куклы блестел окровавленный металл. В итоге его всё-таки вырвало на пол.

— Пойдём, дружок, у меня не так много свободного времени, — киборг грубо швырнул его на пол, заломил руки и затянул на запястьях пластиковые наручники.

— Отец той девочки... — он говорил едва слышно, перебиваясь хриплым кашлем. — Он, наверное, хочет заполучить меня живьём, да? Я могу дать тебе денег, если ты...

— Не меряй всех по себе, парень, — перебили его. — Никто тебя и видеть-то не хочет. Нет, мы с тобой пойдём в мою кукольную мастерскую, откуда ты выйдешь преображённым и ещё принесёшь в этой жизни много пользы.

Он рванулся изо всех сил, осознав свою участь, но нелепая попытка к бегству закончилась падением на грязный пол. Две отвратительные машины стояли над ним и глядели мёртвыми холодными глазами. От отчаяния он заплакал.

— И уж поверь, — продолжил механический голос, — я позабочусь, чтобы до самого последнего мига, когда угаснет твоя искажённая сущность, ты чувствовал всё: и жгучий холод металла, и грубый колючий пластик.

Он пытался кричать, однако вопль застрял в глотке. Когда кукла и кукловод потащили его по коридору, он тихонько завыл, но шаги тяжёлых железных ступней и шорох одежды по шершавому бетону заглушили этот жалкий вой.