Игра в классики

- Я ещё раз вам говорю, - голос мужчины, вначале просто тихий и невыразительный, стал ломким и капризным. - Я заказывал классический педикюр.

- Классический педикюр, - терпеливо повторила Графа, - у нас выполняется аппаратом и ножницами.

- Но я в прошлый раз заказал классический, и мне его сделали такой металлической штучкой! Ну, вы знаете же? Или вы ничего не знаете? Мне не нужен этот ваш аппарат. Мне им в прошлый раз половину ногтей сточили, год - вы слышите, гоооод! - всё восстанавливалось.

У мужчины зазвонил телефон.

- Да, - нетерпеливо, тем же капризным тоном сказал он в трубку. - Ну ты дура совсем или прикидываешься? С розетки вынь всё! Да… с розетки вынь… телевизор, приставку и этот, как его, ну, роутер… оплатил я интернет… да, сейчас оплатил! Делать мне больше нечего, как с утра этим заниматься! С розетки, говорю тебе, вынь и подержи так, потом включай, должно заработать… да… да… пока.

Он повесил трубку и вновь обратил всё своё внимание на Графу.

- Ну, сделайте уже как-нибудь, - простонал он, закатывая глаза к потолку.

Графа приступила к обработке левой стопы.

- Не жжёт?

- Нет, - буркнул мужчина. - Если бы жгло, я бы вам сказал.

- Ой, нет, - сказал он через две минуты. - Слушайте, девушка, давайте вы не будете меня мучить. А я вас. Я уже понял, что никакую классику вы делать не умеете. Давайте я лучше пойду. Никакого настроения уже нет, если честно.

Он рывком поднялся из педикюрного кресла. Графа вовремя увернулась и только благодаря своей быстрой реакции не получила ногой в челюсть.

- Ну и что вы тут успели? - проговорил мужчина, обращаясь к золотоволосой красавице Людочке, которая в этот момент делала ему маникюр - тоже “классический, безо всяких там ваших аппаратов”. - Нет, слушайте, я, наверно, пойду всё-таки. Не салон, а мусоросборник какой-то. Не умеете сделать хорошо, так и напишите на сайте своём.

Графа смерила мужчину взглядом. Среднего роста, не толстяк, но и не худой. Одет в обычную тёмную рубашку и тёмно-синие джинсы. Какой-то немного рыхлый, расслабленный, как будто никогда в жизни не занимался никакими физическими упражнениями. Взгляд томных карих глаз то и дело возносится горе. Ведёт себя так, как будто он кинозвезда и находится в Беверли-Хиллз. Но Графа готова была поклясться, что никогда в жизни его прежде не видела - ни в жизни, ни в кино. Да и на Беверли-Хиллз окружающее их Чертаново совершенно не походило. За окном была серая декабрьская мгла, моросил мелкий противный дождик. Что-то не наступит всё никак зима в этом году, подумала Графа. Её легонько передёрнуло.

Мужчина тем временем подошёл к стойке администратора, минут десять повыяснял отношения, рассказал всем, что такое на самом деле классический маникюр и педикюр. Открыл на телефоне сайт салона, накатал на Графу (и почему-то на Людочку) километровые негативные отзывы, продемонстрировал всем экран и картинно нажал кнопку “Отправить”. Потом швырнул на стойку деньги, развернулся и вышел в пропитанную дождём темноту.

Людочка расплакалась. Она была совсем молоденькой, вчерашняя школьница, только-только закончила курсы, и опыта общения с клиентами у неё было мало. Графа гладила Людочку по золотистым волосам и размышляла. С одной стороны, сам по себе проступок кажется небольшим. Хамит… ничтоже сумняшеся учит всех вокруг, как правильно… отзывы на эмоциях накатал. Заплатил при этом полную стоимость, как договаривались изначально. Одним словом, мужик как мужик. С другой стороны… Администратор принесла ромашкового чая, и Графа старательно продолжила приводить в себя всё ещё рыдающую Людочку. С другой стороны - презрение к тем, кого он считает нижестоящими, явные признаки мизогинии…

- Не умеем, значит, делать классику, - медленно произнесла Графа вслух и задумалась.

Людочка перестала рыдать и посмотрела на неё снизу вверх огромными голубыми глазами, которые казались ещё больше от стоявших в них слёз.

- Попей чайку, малыш, - почти весело сказала Графа. Стянула с головы форменную шапочку, встряхнула своей шикарной смоляной гривой и подмигнула Людочке.

- Всё настроение убил, гад, - продолжила она. - Ничего, малыш. Всё будет хорошо! Да?

- Да-а-а-а, - зачарованно протянула Людочка, глядя прямо в немигающие тёмные глаза. Потом глотнула ромашкового чаю, поднялась и пошла в уборную умываться.

- Крис, - сказала Графа администратору. - Я сегодня уйду пораньше.

- Да, Аграфена Мстиславовна, - отозвалась Кристина, которая в течение всего минувшего эпизода сохраняла каменно-вежливое выражение лица.

***

Салон, в котором так демонстративно выступил сегодня любитель классики, принадлежал Графе вот уже три года. Аграфена Мстиславовна Рейнхарт, дама загадочного происхождения и неопределённой широты способностей, начала свой профессиональный путь с гадания на картах и хрустальном шаре. Уже помянутая в нашем повествовании смоляная грива в сочетании с глубоким пристальным взглядом тёмных, почти чёрных глаз, действовала на клиентов неотразимо. В принципе, после использования гривы в сочетании с глазами можно было даже почти ничего не говорить - всё и так работало. Однако Графа, помимо яркой внешности, обладала унаследованными от родителей (здесь мы раскроем секрет - у обоих была докторская степень, профессорская должность и почти полное отсутствие каких бы то ни было интеллектуальных ограничений) блестящими аналитическими способностями и с удовольствием применяла их, как говорится, в прикладной сфере. Её уход в эзотерику изначально был семейной шуткой - Графа поспорила с отцом, что дольше недели сможет успешно гадать людям на картах и хрустальном шаре, а значит, отлично впишется в группу, которую он собирался отправить на стажировку в ЦЕРН. Впишется, несмотря на свои четырнадцать лет. Когда спустя два месяца дочка заявила, что ввиду новых и неожиданных успехов поездка в Швейцарию откладывается на неопределённый срок, профессор впервые опробовал на себе волшебную силу настойки пустырника - прежде его родительские нервы не подвергались таким серьёзным испытаниям. Впрочем, настойка пустырника быстро помогла. Графа продолжила заниматься увлекательным бизнесом, приносившим к тому же неплохой доход, а родители прекрасно чувствовали себя в небольшом, но очень уютном коттедже, который она подарила им на своё двадцатилетие.

К двадцати двум годам Графе окончательно наскучила эзотерическая жизнь: она казалась слишком предсказуемой, и в ней отсутствовал какой бы то ни было научный вызов. В поисках ориентира для научной карьеры она обращалась к самым разным областям, однако никакое академическое направление не зажигало её достаточно для того, чтобы бросить гадание. Другой человек на месте Графы впал бы в отчаяние на бескрайних равнинах экзистенциального тупика, однако профессорское дитя так просто сдаваться не привыкло.

Ничто не прочищает мозги так хорошо, как правильно организованное разовое употребление крепкого алкоголя. С этим может сравниться разве что размещение себя за рамками собственного социального пузыря. Рассудив, что подпортить себе печень и затуманить разум она всегда успеет, Графа решила начать со второго метода и открыла маникюрный салон. Где ещё можно встретить такое количество потрясающих человеческих экземпляров, способных сместить её мировоззрение в неожиданную сторону и открыть новые творческие горизонты?

В теории всё выглядело прекрасно, однако на практике эксперимент, как выяснилось, грозил обернуться бесславным провалом. Шёл уже четвёртый год владения салоном, бизнес приносил отличный доход, но ни одной свежей творческой идеи у Графы за это время не возникло. Она уже почти собралась воспользоваться первым способом, когда произошло описанное нами событие.

***

Мадам Рейнхарт отчётливо ощущала внутри себя гнев. В тишине собственной кухни ей даже казалось, что она слышит тихое клокотание. Нет, так нельзя, строго сказала она себе. Ты не сможешь мыслить рационально, если не успокоишься. Но успокоиться никак не получалось. За время работы гадалкой Графе не раз приходилось сталкиваться с глупостью и злобой, и эти естественные проявления человеческой натуры не сильно её трогали. Но тот мужчина обидел Людочку. Перед внутренним взором Графы стояли огромные голубые глаза, полные слёз. Девочка только начала работать, так старается, копит деньги на поездку домой к родителям, подарки всем на Новый год хочет купить…

Графа сделала глубокий вдох и ещё более глубокий долгий выдох. Потом перешла из кухни в комнату, вытащила из книжного шкафа тяжёлый том в кожаном переплёте и раскрыла его наугад. Лет пять назад, исключительно забавы ради, Графа поспорила со своим другом-археологом, носившим поэтичное имя Рафаэль, что тот не сможет подарить ей на день рождения ничего такого, что по-настоящему её удивит. Это было одно из немногих пари, которые она проиграла. Рафаэль притащил ей самый настоящий средневековый гримуар, причём такой, который не упоминался ни у кого из известных Графе авторов. Серьёзная, почтенного вида книга, переплетённая в телячью кожу и написанная, как положено, на латыни, называлась De Locis Impropriis. Графа была абсолютно уверена, что Рафаэль попросту разыграл её, и поэтому не стала ни отправлять внушительный том на экспертизу, ни даже открывать его. Просто смеялась до слёз.

Когда Графа снова смогла говорить, она официально объявила, что проиграла пари. Один-ноль в пользу Рафаэля. Тот, небось, до сих пор гордится, что выиграл.

Она рассеянно листала книгу, которую до сих пор так и не удосужилась внимательно прочесть, в поисках чего-нибудь, что может вернуть девушке хорошее настроение. Наконец, где-то ближе к середине внушительного тома, Графа торжествующе ухмыльнулась - строчки заклинания выглядели на диво подходящими к ситуации. Продолжая ухмыляться, она принялась читать вслух.

Incantatio de Pedibus Virilibus

Audi, terra sub plantis,
audi, caro quae nescit locum.

Quod supra natum est, cadat infra,
quod tectum fuit, nudetur.

Testiculi, testes fortunae,
descendite per vias falsas,
radices facite ubi ambulatur.

In pedibus sedeatis,
in plantis floreatis,
pondus virile ferant gressus eius.

Sic volo, sic rideo,
sic fiat per errorem mundi.

Под основным текстом заклинания мелким шрифтом было написано:

Nota bene:

Hoc carmen non est ad usum serium. Effectus variabilis. Auctorem non culpes.

Графа хихикнула - ну и шутник же этот Рафаэль! Потом отложила книгу и размышления до завтрашнего дня и отправилась в постель. Ей снился сегодняшний клиент, которого уносил вдаль гигантский воздушный шар в форме тестикул. Жалобные крики разносились над просторами Битцевского леса. Рядом стояла Людочка, смеялась и хлопала в ладоши.

***

Телефонный звонок разбудил Графу в половине девятого. Чёрт возьми, мысленно простонала она, кому не спится в ночь глухую воскресным этим ясным утром?...

- Аграфена Мстиславовна, - голос Кристины звучал этим ясным утром особенно спокойно и даже как-то приглушённо, как будто она находилась на похоронах. - Пришёл наш вчерашний клиент.

- Что ему опять нужно? - сонно спросила Графа. - Решил-таки забрать назад свои деньги?

- Аграфена Мстиславовна… я прошу прощения, но, может быть, вы лучше приедете?

За все три с лишним года, что Кристина работала в её салоне, это была первая просьба такого рода.

- Хорошо, - коротко кивнула Графа. Повесила трубку и стала одеваться.

Оставив машину в двух кварталах от салона, мадам Рейнхарт немного прошлась пешком. Странное поведение Кристины изрядно её озадачило. Впрочем, Графа была уверена, что справится с чем угодно. Ей просто нужно немножко подышать… совсем чуть-чуть.

Она сама не заметила, как ноги донесли её до салона. Перемигивающаяся синими и красными огоньками надпись “ГРАФИН” всё ещё радовала глаз - почти так же сильно, как три года назад, когда Графа придумала название.

Мужчина сидел у стойки администратора. Сначала Графе показалось, что он сидит на диванчике для посетителей, но потом она разглядела в уютном полумраке приёмной инвалидное кресло. Этого только не хватало, - пронеслось в её голове. - Но я же вчера ничего такого не сделала!

- Здравствуйте, - вежливо сказала она. - Вы хотели меня видеть?

Мужчина молчал. Казалось, на его лице говорили одни только глаза, и речь их казалась сплошным безмолвным воплем ужаса.

- Что-нибудь случилось? - спросила Графа.

Мужчина помолчал ещё немного. Потом он снял ботинки, стянул носки и протянул навстречу Графе свои босые ступни.

Графа взглянула на них и тяжело опустилась на диванчик для посетителей.

Обе пятки вчерашнего клиента были украшены самыми настоящими тестикулами. Маленькими, но очень правдоподобно исполненными. Под тестикулами было что-то написано.

Графа наклонилась ближе и прочла красивую готическую надпись на левой пятке, которая гласила:

«Ecce, nunc habes».

Она перевела взгляд на правую пятку.

«Responsabilitas sequitur».

Графа быстро вышла из салона и вернулась только через десять минут. Глаза её блестели, дыхание было прерывистым. В голове со сверхсветовой скоростью начинали вызревать новые исследовательские идеи. Однако, одёрнула она себя, перед тем как приступать к научным изысканиям, надо всё же закончить начатое.

- Прежде чем мы с вами исправим эту прискорбную ситуацию, - выговорила она с некоторым усилием, сдерживая всё ещё душивший её хохот, - нам нужно будет ещё немного поиграть.

Клиент обратил на неё взгляд, по-прежнему исполненный немого животного ужаса. Графа сняла с полки баночку лака для ногтей.

- В классики, - тихо промурлыкала она, начиная рисовать у ног мужчины сдвоенный кроваво-красный квадрат. - Сейчас мы немного поиграем в классики.

***

Для любителей всё понимать - немного вольный перевод с латыни

DE LOCIS IMPROPRIIS -- О МЕСТАХ НЕПОДОБАЮЩИХ

Incantatio de Pedibus Virilibus. Audi, terra sub plantis, audi, caro quae nescit locum. Quod supra natum est, cadat infra, quod tectum fuit, nudetur. Testiculi, testes fortunae, descendite per vias falsas, radices facite ubi ambulatur. In pedibus sedeatis, in plantis floreatis, pondus virile ferant gressus eius. Sic volo, sic rideo, sic fiat per errorem mundi.

Заклинание о мужских стопах. Внемли, земля под подошвами, внемли, плоть, не знающая своего места. То, что рожденo наверху, да падёт вниз, то, что было скрыто, да обнажится. Яички, свидетели судьбы, сойдите ложными путями, пустите корни там, где ходят. Устройтесь в ногах, расцветите в подошвах, пусть шаги его несут мужскую тяжесть. Так хочу, так смеюсь, да будет так по ошибке мира.

Nota bene: Hoc carmen non est ad usum serium. Effectus variabilis. Auctorem non culpes. -- На полях: Сие писано не для дел серьёзных. Последствия могут разниться. Претензии к автору не принимаются.

«Ecce, nunc habes». -- «Вот, теперь у тебя есть».

«Responsabilitas sequitur». -- «Ответственность воспоследует».