Игра в судьбу 2

На Пикту нас привез Ассиль, но высадив на остров тут же отчалил, пообещав вернуться через пару дней, и мы трогательно помахали ему вслед, любуясь силуэтом куэллы на фоне низких, сыплющих мелким дождем туч. Кстати, выглядел этот силуэт вполне привычно, ничем особо не отличаясь от большинства наших яхт – логика целесообразности в чистом виде, потому лодка в свое время и не привлекла лишнего внимания в Норвегии. Но сейчас, под моросящим дождем и среди тускло-серых волн, она казалась акварельно размытой и щемяще романтичной. Как призрак.

Когда этот призрак окончательно растворился в холодной сырости, и мы, подхватив вещи, молча двинулись вдоль длинного ряда причалов, у меня появилась возможность разобраться в собственных странных ощущениях от острова. Что-то там определенно было. И, похоже, важное, но вот конкретно… Не знаю, может лет через двадцать-тридцать-пятьдесят я и научусь «на раз» определять все связи, нужные и ненужные, но пока – увы. Приходилось сначала разобраться, куда именно смотреть. Как говорится: «Хочешь получить ответ на свой вопрос – сумей правильно его задать». Вот как раз с этим и были проблемы, а потому я и пялилась бестолково по сторонам, не в силах понять, что же мне все это навевает.

Никакой экзотики вокруг, против ожидания, не наблюдалось. Только непривычно голые и обрывистые берега, да почти такие же скалы в глубине, кое-где зияющие открытыми входами в тоннели… Или входами закрытыми – внушительными деревянными воротами. От причалов и доков к ним вели пробитые в камне широкие дороги.

Вот причалы как раз и поражали. Но не какими-то непривычными изысками, а массивностью и нарочитой добротностью. И еще многочисленностью. Берега немаленькой бухты были застроены ими почти вплотную – один к одному. Интересно, зачем столько? Судя по вялому шевелению там – десятой, если не сотой их части с головой хватило бы для нынешних нужд. И не думаю, что в последнее время здесь хоть когда-нибудь было по-другому.

Или это «остатки былой роскоши»? Привет из иных, более благополучных времен? Ведь под заклятиями, что их оплетали, пристани эти способны стоять тысячелетиями. И тогда, надо сказать, очень зримое напоминание о былом величии получалось. Пробирало аж до печенок.

Но сейчас все выглядело спокойно и заброшено на этих серых каменистых берегах под таким же серым и дождливым небом. Откуда-то слева несло рыбой и водорослями, правее, где в доках собирали куэллу, пахло горячей смолой, а из открытого зева ближайшего тоннеля – брагой и почему-то свежими огурцами. Все казалось более чем обычным. И люди, суетившиеся в отдалении, с такого расстояния тоже выглядели совершенно обычными. Не сказать, что они нас не заметили, но и встречать никто не кинулся. Как ни в чем не бывало продолжали заниматься своими делами. И если судить по реакции Тавеля – это тоже было вполне нормально.

Что ж, сами так сами: мы без лишних разговоров двинулись в сторону ближайшего тоннеля, где как раз начали раздвигаться створки ворот…

Тут-то оно и выкатилось оттуда!

Гремящая, лязгающая и местами дымящаяся помесь паровоза Черепанова с допотопным утюгом. Глаз не оторвать! Я впала в такой глубокий ступор, что Тавелю пришлось пару раз ткнуть меня локтем в бок – на вербальные призывы я не отвечала.

«Охренеть… – никакие другие слова не годились категорически. – Вот это монстр! Просто завораживающие чудеса прогресса. Ну чистый же дракон!»

Невысокий, но плотный темноволосый человек, оседлавший это чудовище, оценил мою реакцию абсолютно правильно – радостно осклабился, подмигнул лихо, типа, знай наших и бодро, со скоростью здоровой черепахи, утарахтел в сторону доков, оставив меня ошалело трясти головой – уж не приснилось ли все это? Да нет, не приснилось, конечно. И лязгающий грохот, от которого продолжала содрогаться земля, и горелая вонь никуда не делись. Охренеть!

А хотя… Если подумать, как раз чего-то подобного и следовало ожидать. Электричество внутри Сферы вело себя непредсказуемо, постоянно норовя свернуться в шаровую молнию, что помогало делать файерболы, но не цепи. Любое топливо здесь тоже под запретом, как неустойчивое и взрывоопасное. Тогда что? Не атом же, в самом деле? Значит, пар. Другой вопрос, что я вообще не ожидала встретить на островах механизации, тем более стимпанковской. Она здесь вроде бы ни к чему.. Хотя нет, это данам с их магией ни к чему, а гномаэ, не умеющим колдовать, как раз в тему…

Оставшийся путь я словно пропустила, выбитая из колеи и по горло занятая этими мыслями – выпал он у меня из восприятия. И как мы добрались до места, совершенно не помню. Что не летели – точно, а вот за остальное уже не поручусь. Очнулась лишь на галерее, по кругу опоясывающей настолько громадное пространство внутри скал, что язык не поворачивался обозвать его пещерой. Освещение выглядело скудным – гроздья привычных уже шариков, почти потерявшиеся в огромном зале, но такие мелочи давно мне не мешали. Я с почти благоговейным восторгом разглядывала целый город, раскинувшийся внизу: невысокие дома с плоскими крышами, узкие улочки, даже площади кое-где… Ну ладно, пусть не город, но уж городок – точно.

Гномаэ… Хрестоматийно сказочные, и при этом настоящие. Наконец-то!

Сначала здешние обитатели показались мне чуть ли не одинаковыми, словно горошины из одного стручка – невысокие, широкие в плечах фигуры; темные волосы, одинаково стриженные под «горшок»; круглые, рыхловатые лица, с глубоко посаженными глазами и странно маленькими подбородками… Но внимательно приглядевшись поняла – впечатление не совсем верно. Все-таки они были разными.

Прежде всего бросались в глаза ухоженные бороды, украшавшие, кстати, лишь тех, кто выглядел постарше и чья одежда отличалась богатством отделки. Молодежь же щеголяла чисто выскобленными лицами и более чем скромными расцветками. Выделялись и женщины, хоть и не сильно – их одежда выглядела поярче, а вот короткие прически почти не отличались от мужских. Но больше всего меня поразили дети. После месяца, проведенного среди данов, их количество казалось просто невероятным…

И тут до меня дошло.

Невероятны! Именно это дар подсказывал с самого начала. Все эти люди были просто невероятны, невозможны и совершенно неуместны здесь!

Вот кто бы теперь объяснил, что это значит?

Я стояла и не могла насмотреться. Ковыряясь в собственных чувствах, понимала – каким-то образом ощущаю их совершенную, фантастическую, абсолютную здесь чуждость, такую острую, что она была сродни наслаждению. Они настолько не вписывались в этот мир, что это завораживало. Не в силах оторвать от них глаз, я уже знала – буду возвращаться сюда снова и снова. Настолько часто, насколько смогу. Чтобы однажды все-таки разобраться в этой чертовой загадке.

Тавель осторожно тронул меня за плечо:

– Пошли, нас ждут.

И только тут я сообразила: мы уже не одни. Где и когда к нам присоединились два гнома, не заметила, честно. Но сейчас они стояли рядом с нами: вполне дружелюбные лица и даже некая доля услужливости на них. Оба молодые, что было видно, ведь гномаэ не даны, вечно юными не бывают. И оба очень типичные.

– Лаэд, лаэда, мы проводим вас в сиды, – поклонился тот, что выглядел покомпактнее.

Второй просто кивнул. Похоже, он был не слишком разговорчив, как и многие очень сильные люди. А он был силен – это даже на взгляд просматривалось. И по слишком крупной для них фактуре, и по тому, как держался и двигался – очень аккуратно, будто боялся чего ненароком порушить или развалить. Сумку он у меня взял, словно опасаясь оторвать от нее ручку. А что, этот мог. Вполне. Случайно, так сказать.

Взгляд сам собой задержался на его руке. Н-да, вот это кулачок… Чтобы получить один такой, нужно было сложить два моих. И еще, странный он какой-то оказался. Кулак, в смысле. Приглядевшись, я сообразила в чем дело – большие пальцы были почти не противопоставлены остальным, отчего ладонь выглядела еще шире. Глянув на руки второго провожатого, обнаружила то же самое и сделала резонный вывод – для них такое нормально. Странная, конечно, мутация, но не страннее, чем уши данов. Дело житейское, в общем.

Второй гномаэ тем временем подхватил поноску Тавеля, и оба проворно двинулись вперед – указывать дорогу. Причем от шагов того, что покрупнее, ощутимо подрагивал пол коридора.

– Э-э, Тавель, – спросила я очень тихо, – а они уже представились?

– Да. – Тот даже не удивился вопросу.

– И как их зовут? А то я что-то пропустила…

– Который поменьше – Габилт дас Турапп, а побольше – Шикон дас Балайет, – все так же спокойно выдал хисстэ. – И что тебя зовут Инна, я им тоже сказал.

Подавившись смешком, в ответ я получила сосредоточенный взгляд без тени улыбки – Тавель оказался в своем репертуаре. По гномьим переходам он шел словно по вражеской территории – напряженный, оборуженный и готовый ко всему. На полном и абсолютном серьезе.

Аборигены, между прочим, тоже ходили отнюдь не налегке. И у нашего почетного сопровождения, и у большинства встречных на поясах висели широкие тесаки, один вид которых внушал опасение. А у некоторых даже вполне классические гномьи топоры и арбалеты наблюдались. Аж интересно стало: к чему бы такое?

– Тавель, – спросила я все так же тихонько, – а зачем они все железом пообвешались? Здесь есть чего опасаться?

– Не знаю, – отмахнулся тот, – нечего вроде. Почему тебя это удивляет? Таковы местные традиции.

Хм… Нет, может, конечно, и традиции, но сильно я в этом сомневалась. Подобные обычаи, если они не подкреплены чем-то существенным, вымирают очень быстро. Мало кому хочется таскать на себе груду металла без особых на то оснований. Между прочим, у тех же данов те традиции держит в тонусе присутствие оркэ. А здесь? Гномы, насколько я знала, с орками не пересекались. Как-то непонятно все это выглядело.

Кстати, перед отъездом мне тоже было велено прихватить с собой лаири, подобранный в чужом сиде. Так что теперь я вышагивала рядом с хисстэ, имея крайне воинственный вид – в мужском костюме, высоких сапогах и при ножике: все как у больших. Вот только если действительно чего произойдет, толку с того ножика будет… Мечник из меня пока как балерина из коровы. Но хоть выглядела солидно – и то мед.

Идти оказалось совсем недалеко. Спустившись с галереи, мы не пошли через «город», а почти сразу нырнули в один из тоннелей, во множестве выходивших из пещеры. И по нему добрались прямо до «гостиницы». Тавель, пока шли, рассказал, что эти комнаты были специально сделаны под данов, и сильно напоминали сид, встроенный в пещеры гномаэ. Но рассмотреть их в подробностях я не успела. Мы просто бросили там вещи, и под конвоем все того же эскорта, приставленного то ли для того, чтоб мы не блудили, то ли для того, чтобы не чудили, двинулись по делам, ради которых сюда и явились.

Первым на повестке дня стоял оружейный цех, где стальному должны были подправить его драгоценные иссолы. И только потом – к корабелам, в одну из одежных мастерских, уже по моим надобностям. Я против такого расписания не возражала – экскурсия к оружейникам обещала стать интересной, впустую время потрачено точно не будет. К тому же Тавель всерьез вознамерился заказать мне там кольчугу и лук по руке. Ну-ну…

Но пока мы были в сиде одни, я все-таки задала стальному давно напрашивающийся вопрос:

– Слушай, почему мне кажется, будто здешнее гостеприимство и почтение к нам носят чуток вынужденный характер?

– Правильно кажется, – не удивился тот моей догадливости, – так и есть. Будь их воля – нас вообще не пускали бы дальше причалов. Но пока здесь котируется не их воля, а наша. Они вассалы, даже если не приносили клятву несколько столетий. И стоит забыть об этом – мигом останутся без еды. На грибах и меду долго не протянешь.

– Ага, – радостно подтвердила я, – они останутся без еды, а вы без штанов. Солнечные, боюсь, в этом плане ничего серьезней симпатичной вышивки наколдовать не смогут. А голый зад, даже с вышивкой, это тебе не штаны, это сильно не согреет. Молчу уж про остальное, что они для вас делают. Иссолы, к примеру, сам выковать сумеешь?

– Неважно, – отмахнулся дан. – От конфликта с нами они все равно потеряют больше. А потому будут терпеть наше присутствие, и даже делать при этом радостный вид.

– Но…

– Не спорь, – остановил он меня, – это я знаю точно. Можешь не переживать, чтобы они там себе не думали, нам здесь ничего не грозит. Больше того – при малейшем намеке на опасность, гномаэ подставят собственные головы, но нас прикроют. Потому как знают, что потеряют в случае чего.

– Да никто, собственно, и не переживал, – сказала я чистую правду, – просто интересно стало.

– Знаю место, где найдется кое-что поинтересней. Если закончила с вещами – идем. Хватит терять время.

И мы пошли. Разумеется, в оружейную. А что еще могло интересовать Тавеля у гномов? Не грибы же?