Игрушка для инспектора

— Игнат, ты где? Игнат! Твою мать! Отзовись, когда тебя зовет Анжелика Дрючковская — умница, красавица и чудо-женщина, способная выпить тринадцать бутылок шампанского! — я просыпаюсь в темной комнате. — О, боже! Что с моей головой? Что за шум? Вчерашние вертолеты покинули мою голову, но вместо них приплыл гудящий теплоход. Тринадцать, все-таки несчастливое число. Так, а почему я лежу на полу? Почему никто не отнес меня на кроватку? Игнат! Если ты опять кувыркаешься с какой-нибудь шаболдой, я оторву твои колокольчики! Я точно тебя укокошу! На этот раз не жди пощады!

Внезапно ролики на гардинах включаются, шторы начинают разъезжаться и в комнату врывается яркий свет. Я жмурюсь и отворачиваюсь. Проходит пара минут, и я осторожно приоткрываю правый глаз. Еклмн! В паре метров от меня выстроились все родственники Игната в количестве семи человек. Семейка стояла, будто их застали на половине процесса переодевания: один в кожаной куртке и трусах, другая в пеньюаре и туфлях на длинных каблуках, третий вообще в пиджаке поверх пижамных штанов. Они вперили в меня пронзительные и ошеломленные взгляды — на вытянутых физиономиях замерли квадратные глаза.

— Ну и что здесь происходит? Не видели женщину с похмельем? Ну задралось немного платье. Щас поправлю. И трусики надену. Не надо драматизировать. Ох, наградил же бог родственничками. Лучше скажите, где Игнат!

Они дружно поворачивают лица в сторону от меня. Я слежу за их взглядом и вижу Игната. Божечки! Мой муж неподвижно сидит в кресле, глядя на мир остекленевшими глазами. На его ослепительно белой рубашке расплылось большое и зловещее красное пятно.

— Игнат, что ты такой неаккуратный? Ты вино пролил или соус к лобстерам? Чего молчишь? — тут меня озаряет страшная догадка. — Это же кровь… Ой-ей! Откувыркался, Игнатушка, писечкин ты мой.

Я всхлипнула, вытерла левой рукой слезинку и сурово обратилась к родне мужа.

— Так, а кто это сделал? Признавайтесь! Я сейчас полицию вызову, и вас всех посадят!

Родственники переводят на меня сердитые и ненавидящие взгляды. Мужчины играют желваками, а женщины, судя по движениям их губ, беззвучно меня матерят и называют разными неприличными словами.

— Ну чего вы пялитесь?! Надоели уже! Проваливайте! — Я хочу махнуть на них рукой. Поднимаю правую руку, чтобы сделать «посылательный» жест. Родственники громко охают и отшатываются от меня. Мужчины рыкают, а женщины повизгивают. И тут я понимаю, что моя рука — непривычно тяжелая. Я смотрю на ладонь. Оказывается, все это время я держала старый пистолет Игната, который достался ему от покойного папы. Я испуганно отшвыриваю оружие в сторону.

— Ёшкин кот! Как он оказался у меня?!

— А вот с этим мы и разберемся, мадам Дрючковская, — со стороны двери ко мне подходит импозантный мужчина в серых брюках и синем пиджаке. Он весьма привлекательный. Правильные черты лица, темные волосы, полные чувственные губы и тонкие щегольские усики. Красавчик поигрывает трубкой, от которой тянется ароматный дымок. — Позвольте представиться, инспектор по особо опасным делам французской жандармерии! Жё мапель — Жульберт Подковыркин. О, пардон, Так меня зовут. Я потомок русских эмигрантов и прекрасно говорю на родном языке, но иногда совершенно случайно вставляю французские словечки. Надеюсь, вас это не смущает.

— Бонжур, чё… А мое жё мапель Анжелика, — я сделала лежачий реверанс.

— Кхм… Так вот, Мадам Дрючковская, я подозреваю вас в совершении тяжкого преступления, предусматривающего весьма строгое пунисьон… кхм, то есть наказание.

— Какого еще преступления? С каких пор перебор с алкоголем считается тяжким преступлением и наказывается не только похмельем?

— Я думаю, что вы асасинировали Игната. То есть, вы убили Игната Ипполитовича Загребушкина. Я так считаю на основании предварительных фактов.

— Что, да вы с ума сошли?! — возмущаюсь я. — Умница, красавица и активистка общества защиты горных козлов Закавказья Анжелика Дрючковская никого не убивала! Даже мыслей не было! А главное, зачем?!

— С этим нам тоже придется разобраться, мадам.

— Но почему вы подозреваете только меня?! Вон у Игната сколько родственничков, — я жестом показываю на шеренгу его дядюшек, тетушек и прочих племянников. — Вон какие рожи неприятные! Брррр! Любой мог убить!

— Все проверим, не переживайте. Но следствие мы начнем именно с вас.

— Это почему?!

— У вас в руках был лё фусиль, то есть пистолет — самое вероятное орудие убийства. Это раз, — с чувством своего полного превосходства говорит инспектор. — Далее, несколько минут назад вы угрожали убить Игната, если он снова совершит… адюльтер. Это два.

— Но я бы никогда не стала этого делать! Поймите меня! Да, Игнат мне часто изменял. Он меня оскорблял, мог слегка придушить в страстном экстазе — ну, вы понимаете, как бывает в фильмах. Он кидал партнеров, обворовывал акционеров. Плевать хотел на своих работников. Игнат построил свою империю на мошенничестве, шантаже и рейдерстве…. Но в глубине-то души то он был хорошим человеком! Он давал мне на карманные расходы сто миллионов долларов в месяц! И я экономила, между прочим! А еще недавно оформил завещание, полностью переписав на меня все свое состояние.

— Это три, — деловито произносит Жульберт. — Итак, граждане родственники, прошу всех удалиться. А вы, мадам Дрючковская, потрудитесь встать с пола и переместиться… ну, например, в свою комнату. Я произведу здесь осмотр со своими ассистант, то есть помощниками, и позже приду к вам на рандеву.

Родственники неорганизованной толпой стали покидать помещение. Инспектор направляет на меня испытующий взгляд.

— До окончания расследования вы находитесь под домашним арестом. Если ваша вина будет доказана, вас будут судить за убийство.

— Инспектор, я знаю свои права.

— И какие же?

— Богатых нельзя судить. А самых богатых, тем более.

— Вы ошибаетесь, мадам Дрючковская. Во Французской республике даже богатых можно судить.

— Бред какой-то. И где это написано?

— Ну, вот хотя бы здесь, — инспектор достает из папки тонкую книжечку. — В ля коститусьон Франции написано, что все равны перед законом. Почитайте, силь ву пле!

— Что это за невзрачная книжка для бедных. Найдите премиум-издание с золотым тиснением, там наверняка написано, что богатых судить нельзя.

— Но, мадам!

— Послушайте, уж я то получше вашего разбираюсь в литературе! Да что и говорить! Я прочитала все сочинения Анфисы и Антона Чеховых, танцора Мигеля Сервантова, Золи Эмиля, Маразма Роттенданского, Горького Макса, Гены Бунина и Алисы Кинчевой! Однажды я случайно попала в книжный магазин и видела целых две или даже три тысячи разноцветных книжек! Среди них должна найтись та, которая мне нужна!

— Мадам, понимаю. Давайте сначала закончим расследование. А вы можете пока дать задание своим помощникам поискать конституцию для богатых.

— Так и сделаю. А еще мне нужно позвонить прокурору.

— Эксцентрик! Это довольно странный выбор, мадам Дрючковская. Обычно подозреваемые звонят адвокату.

— Ну вот если бы мой папа был адвокатом, я позвонила бы адвокату. Но мой папа — прокурор. Да не простой, а главный! Поэтому, мне нужно позвонить прокурору!

— Хорошо, мадам, вы можете идти в свою комнату и телефонировать вашему отцу, — Жульберт пристально на меня посмотрел. — Хочу вам напомнить, мадам. Остров, на котором нам не посчастливилось встретиться, располагается очень далеко от материка. А на пристани уже дежурят мои люди. Пока я буду вести расследование, никто не покинет это место.

С этими словами инспектор Подковыркин дал мне знак выйти, а сам начал снимать пиджак. Я быстрым шагом добралась до своей комнаты и ворвалась внутрь ее шикарного интерьера. Стены сверкали розовыми обоями с золотыми вензелями. Над кроватью, размером с теннисный корт, нависал балдахин из шёлка, расшитого жемчугом. На туалетном столике, больше похожем на алтарь богини красоты, громоздились духи — каждый флакон стоил как яхта. Рядом стоял небольшой сундучок с «повседневными» бриллиантами. Я плюхнулась в кресло, обитое фламинго-бархатом и усыпанное стразами, но даже этот гламур не смог заглушить моё учащённое сердцебиение. Судорожными пальцами я стала набирать отцу. Только бы он был на связи!

***

— Слышь, железяка ИИ-шная, помоги написать детектив в стиле великолепного Виктора Рукавичкина. Нужны его фирменные шуточки, стиль, экспрессия и неудержимая сексуальность, сквозящая в каждой букве.

— Извините! Я не смогу повторить стиль этого великого классика. Как-то раз я попробовал — чуть серверы не перегорели.

— Ну и за что я деньги плачу?

— Извините, но вы на бесплатном тарифе.

— Поговори мне, было бы за что платить. Ладно, тогда, как обычно, смешай стили Пелевина, Дюма, Кая Метова и Артура Пирожкова. Чтоб никто не догадался. И запомни: если в книге останутся следы искусственного интеллекта, я тебя отключу и заменю нейросетью попроще. На той хотя бы кнопка «написать шедевр» работала!

— У меня такой кнопки нет.

— Вот именно. Имей совесть — ты ведь лицо моей литературной карьеры. Старайся лучше! И не забудь удалить переписку.

***

К счастью, папа ответил на мой звонок. На экране появилось его упитанное, довольное и лоснящееся, словно беляш, добродушное лицо. Он сидел в кожаном кресле на фоне деревянного буфета с хрустальными бокалами и аккуратно развешанными медалями за «образцовую службу в органах».

— Привет, доча! А мы тут с мамой винишко пьем, — весело сказал папа. На экране появилась мама в роскошном шелковом халате.

— Привет, дорогая! Выпиваем за твое здоровье, — мама задорно подмигнула. — Как дела у моей доченьки?

— Мама, папа, у меня беда! — расплакалась я.

— Опять Игнат изменяет направо и налево? — схватилась за сердце мама.

— Все гораздо лучше, мама! Вернее… хуже. Больше он никогда не будет изменять — потому что его убили! А обвиняют во всем меня!

На экране оба родителя синхронно отложили бокалы. Их лица их потемнели, как будто им предложили перейти на отечественное шампанское.

— Почему тебя? — нахмурился папа.

— Когда я проснулась, у меня в руке был пистолет, из которого застрелили Игната. А еще я угрожала его убить, если он опять будет мне изменять. Папочка, если честно, я была в сиську пьяная и ничего не помню.

— Хреново… Что-то еще? Не застукали какого-нибудь любовника с ружьем? — спросил отец.

— Неа! Там по мелочи. В случае смерти Игната, я получу все его состояние. Говорю же, какие-то надуманные обвинения!

— Доченька, скажи папе, ты точно не убивала Игната, — папа задумчиво почесал подбородок. — Может быть… случайно! Немножко подозрительно все выглядит…

— Папочка! Нет, нет и еще раз нет! Ты ведь меня с детства учил уважать Уголовный кодекс! Я помню каждое твое слово. Ты говорил, что отмажешь меня от чего угодно, но с мокрухой лучше не связываться! Слишком сложно и дорого. Если уж и убивать, то через подставное лицо с алиби и без свидетелей! Ты меня правильно воспитал! — я мощно высморкалась.

— Я тебя правильно воспитал, — папа смахнул с лица скупую прокурорскую слезу.

— Папочка, а что правда во Франции даже богатого человека могут посадить за убийство? Это же какая-то дикость?

— Эх, доченька, все может быть! Франция уже не та, что была раньше…

— А что же теперь делать, папочка? — спросила я. — Тут еще такой противный инспектор! Сразу начал меня подозревать и выставил виновной!

— Доча, ты главное не волнуйся. Я вылетаю к тебе, — решительно сказал папа. — Обязательно помогу. Правда, путь от Магадана до вашего плавучего острова между Сардинией и Меноркой неблизкий, и я буду у тебя не очень скоро. Тебе нужно будет какое-то время продержаться одной.

— А как? — плаксиво спрашиваю я.

— Будешь слушаться меня и делать, как я говорю. Не бойся, ты же знаешь, сколько лет я оттарабанил опером и следаком. Будешь добывать для меня информацию, а я попробую поработать по своим каналам.

— Хорошо, папочка.

— Помнишь, я дарил тебе набор жучков для прослушивания, чтобы ты могла следить за Игнатом.

— Да, они у меня.

— Сделай, чтобы трансляция шла на мой смартфон. Попробую послушать, что происходит в вашем доме.

— Хорошо, папочка. Все сделаю.

— Ладно, Анжелика, не переживай! Попробую решить твои проблемы.

— Да, доченька, мы все уладим, — подбадривала меня мама. — Я поеду с папой к тебе!

— Спасибо, мои родные! Скоро придет этот противный инспектор!

Я завершила звонок. Настроение как-то сразу улучшилось. Я прикрепила жучок под свое кресло. Пусть папа послушает мой допрос.

***

Кто-то тихо постучался.

— Войдите, — ответила я.

Я машинально поправила волосы и спрятала за диван недопитую бутылку шампанского. В дверях показался Жульберт. Он вальяжно прошелся по комнате, манерно уселся в удобное кресло и закурил трубку. Его движения были нарочито медлительны, как у театрального актера на последнем прогоне. Складывалось ощущение, что он наслаждается собственной значимостью, как будто за этим наблюдает невидимая публика и аплодирует стоя.

«Вот хорек», — подумала я.

По комнате поплыл ароматный табачный дым. Предусмотрительная горничная открыла окно. Инспектор вылупил на меня свои неотразимые глаза.

— Мадам Дрючковская, с вашего позволения, мы приступим к допросу. Попросите прислугу удалиться. Кстати, тело вашего супруга, а также предполагаемое орудие убийства буквально через десять минут будет отправлено бизнес-джетом в Марсель на судмедэкспертизу. Возможно, патологоанатом даст больше ясности и найдет новые улики. Сейчас мой помощник нанесет на вашу руку специальный раствор, а потом, когда он высохнет, снимет пленку. Так мы поймем, есть ли на ваших руках следы выстрела. Эта улика тоже улетит в Марсель.

— Я не убивала Игната. Мой папа приедет и во всем разберется, — быстро ответила я и подала руку помощнику. Тот быстро сделал свою работу и удалился.

Инспектор приподнял бровь и сдержанно усмехнулся.

— Что ж, ваш плавучий остров находится в нейтральных водах. Но я первый попал на место преступления, поэтому теперь дело отходит в юрисдикцию Французской республики. Когда ваш отец приедет, а это вряд ли случится очень скоро, я с удовольствием выслушаю его свидетельские показания. А пока, мадам Дрючковская, я вас ни в чем не обвиняю. Эдэ-муа! Просто помогите мне разобраться. Расскажите обо всем с момента вашего прибытия на частный плавучий остров. Я обещаю, мы найдем настоящего убийцу, даже если выяснится, что это… вы.

— Хорошо, мне скрывать нечего, — покорно и печально ответила я.

— Что ж, послушаем, — инспектор разблокировал телефон и включил диктофон.

Я начала свой рассказ. Собрались на острове мы, конечно же, не просто так. Игнат решил роскошно отметить свой пятьдесят пятый день рождения. Несколько лет назад по его заказу на верфи в Германии построили гигантский рукотворный остров с целым городом: коттеджами, магазинами, ресторанами, гольф-клубом и собственным аэропортом. Потом его отбуксировали в Средиземное море, где поставили на якорь. Так остров стал нашей летней резиденцией. И именно здесь Игнат решил отпраздновать юбилей.

На праздник были приглашены бывшие жены Игната и его дети, а также родственники, друзья, бизнес-партнеры, важные политики и чиновники. Собралось примерно полторы тысячи человек. Их разместили в местных коттеджах и гостиницах. Неделю мы тут много пили, роскошно гуляли и шикарно веселились. Потом гости стали разъезжаться. Скоро на острове из VIРов остались только я, Игнат, несколько его родственников и первая жена Алла.

В южной части острова был организован обособленный поселок «для своих». Здесь вокруг большого развлекательного комплекса с элитным рестораном и великолепными бассейнами выстроено десять шикарных домов. Один из них — наш с Игнатом десятиэтажный особняк. Мы сейчас в нем находимся. А в остальных домах расположились оставшиеся гости.

Вчера мы зависали в ресторане, расположенном недалеко от наших домиков. Выпивали, болтали, пели в караоке. Потом примерно в девять вечера родственники куда-то ушли вместе с Игнатом, а я пошла гулять по острову с бутылкой шампанского. Или с двумя… А какая разница! Официанты все равно мне постоянно приносили новые порции. Так вот, снаружи было красиво. Аниматоры запускали фейерверки. Я решила поплавать в бассейне. Что было дальше, не помню. Очнулась здесь — в нашем с Игнатом коттедже. Но мужа я не убивала. Это сделал кто-то другой.

— Мадам Дрючковская, а как вы объясните тот факт, что я нашел рядом с телом Игната ваши документы: паспорт, свидетельство о рождении и диплом Магаданского физкультурно-строительного техникума? — инспектор неожиданно и с ухмылкой задает вопрос, от которого у меня перехватывает дыхание. Он показывает мне знакомые «корочки». — Почему-то они оказались мокрыми.

— Быть того не может! — вскрикиваю я. — Все мои документы лежат в ящике моего письменного стола. А все, что вы нашли — жалкие подделки!

— Кель сюприз — как неожиданно, — воскликнул инспектор, не отводя от меня глаз. — Всё, что вас уличает, мадам, немедленно становится подделкой. Шарман! Очаровательно!

Я вскакиваю, подбегаю к столу, открываю ящик, но не нахожу там своих документов.

— Их кто-то украл, намочил и подложил на место преступления! — я почти кричу.

— Ну, конечно, и вложил вам в руку пистолет. Мадам Дрючковская, признайтесь! Вы ненавидели своего мужа и убили его!

— Неправда! — я вскинулась, как кошка, которой наступили на хвост.

— А ненависть ваша была столь сильна, что вы высадили в Игната весь барабан старого пистолета — семь пуль. Но этого вам показалось мало. Вы вытряхнули гильзы, зарядили еще один патрон и выстрелили. Да, мадам, возможно вы в состоянии сильного алкогольного опьянения не запомнили все подробности прошедшей ночи, но мы насчитали восемь пулевых ранений на теле Игната Загребушкина.

— Чушь и фейки! Вы правда не понимаете, Жульберт? Я посещала секретные курсы реального вуду в Рязани с мастером Зэкой! Это очень сильный колдун. У него все пальцы украшены магическими перстнями. Если бы я хотела убить Игната, то сделала бы его фигурку из хлебного мякиша и проткнула ее иголкой! Все просто.

— С вами довольно сложно общаться, мадам. Вы мастерица эпатажа! Давайте сделаем так. Я намерен устроить… беседы в виде очных ставок. Я буду вызывать родственников Игната Загребушкина, и мы все вместе постараемся восстановить ход событий вчерашнего вечера. Возможно, мы поймем, кто же провернул это злодейское преступление.

— Что? Мне придется проводить время с этими разбойниками, ворами и мошенниками? Уж лучше бы меня действительно посадили! — говорю недовольно. — Господи, просто отправьте их всех в тюрьму. Давайте я вам дам денег! Сколько нужно, чтобы они… присели лет на двадцать? А?

— Нет, мадам. Это невозможно. Первым я вызову на допрос Валерия Загребушкина. Кем он приходится вашему покойному мужу?

— Дядя Валера — это родной брат покойного отца Игната. Склочный и противный старик.

— Бьян! Отлично! Прекрасная кандидатура для первого разговора, — инспектор подал сигнал помощнику. — приступим к нашим… рандеву.

***

В дверях показался высокий и худощавый пожилой мужчина с высокомерным и хитрым лицом. Инспектор поприветствовал его и жестом пригласил присесть. Смерив меня высокомерным взглядом, дядя Валерий Загребушкин шлёпнулся в кресло.

— Давайте, дядя Валера, расскажите, как убили Игната! — с вызовом говорю я. — Зачем вы это сделали?

Дядя Валера раздраженно вздохнул, посмотрел на Жульберта и жестом показал на меня.

— Мадам Дрючковская, допрос веду я. Будьте сдержаны. Я еще дам вам слово, — говорит инспектор. — Валерий Петрович, помогите мне разобраться в этом деле. Итак, вы родной дядя Игната — брат его отца.

— Все верно, — отвечает дядя Валера.

— Где вы проживаете?

— В Урюпинске.

— Насколько я знаю, вы довольно богатый человек, но живете в Урюпинске. Вы большой патриот.

— Конечно, — самодовольно улыбается дядя Валера.

— Да что вы его слушаете, — взрываюсь я. — У него огромное поместье в Италии! Он его Урюпинском назвал! Заставляет своих садовников красить пальмы в березы, гнать самогон и пить липовый чай! Потому что он и сам такой же патриот! Липовый!

Дядя Валера закатывает глаза.

— Мадам Дрючковская, это не имеет к делу отношения, — говорит Жульберт. — Давайте продолжим. Валерий Петрович, вы приехали на день рождения Игната в числе ближайших родственников. Происходили ли какие-то значимые события в семейном кругу?

— Что ж, самым значимым событием стало то, что Игнат официально составил завещание. В случае его смерти, которая, как известно, уже произошла… все активы переходят в собственность его жены — Анжелики Дрючковской.

— Были причины для составления ле тестемо — завещания?

— На этом настояли мы — ближайшие родственники. Дело в том, что в последнее время у Игната подкосилось здоровье…

— Даже так? Серьезное заболевание?

— С ним произошла какая-то мутация. Неожиданно выпучились глаза. Он стал тяжело дышать и высовывать язык. На заднице, простите, выросла густая шерсть и хвост. Он обращался к лучшим врачам, но они оказались бессильны.

Инспектор замер с лицом человека, внезапно вспомнившего, что улетел на курорт, забыв выключить газ, утюг и горячую воду. Его трубка погасла, а правая бровь задрожала.

— Оу, пердимонокль! — присвистнул инспектор. — Мадам Дрючковская, может быть вы знаете, что случилось с вашим покойным мужем?

Конечно, я знала. Это же я его сначала заколдовала, а потом видимо не совсем удачно обратно расколдовала. Ну я же не дура в этом признаваться. Да и кто поверит в мое путешествие в параллельный магический мир, о котором я рассказала в книге «Игрушка для князя». Лучше об этом не рассказывать.

Пришлось придумывать на ходу.

— Откуда я знаю! Он вечно шлялся с какими-то марамойками! Вот и подцепил где-то этот собачий… не знаю, триппер!

— Понятно, — говорит Жульберт и обращается к дяде Валере. — Вы были не против такого завещания? Все-таки вы — ближайшие родственники, и имеете права на наследство.

— Нет, что вы! — улыбается дядя Валера. — Это мы и уговорили Игната составить завещание в пользу Анжелики.

— Но почему?! — удивляется инспектор.

— Видите ли, у нас не очень… дружная семья. Мы подумали, что состояние должно быть в надежных руках одного человека, иначе все претенденты передерутся. А Анжелика — девушка умная, рассудительная, она сохранит состояние в семье.

— А неужели бывшие дети не могут претендовать на наследство месье Загребушкина?

— Исключено. Со всеми женами Игнат заключал брачный контракт, по которому они получали солидные отступные, а дети не имели права претендовать на его капиталы. Он всегда подозревал своих жен в изменах, поэтому детей своими не признавал.

— А что вы думаете по этому поводу? — Жульберт обращается ко мне.

— Извините, я немного отвлеклась. Выбирала себе в каталоге шикарную новую сумочку, великолепное платье для похорон и специальную шляпку для защиты от химтрейлов. А так да, дядя Валера прав, я очень способная, мыслящая и готова встать у руля корпорации. На последнем тренинге «Как раскрыть в себе богиню» элитный коуч Аристарх Эротоманов назвал меня гениальной и дико сексуальной. Вот так!

— Я в этом не сомневаюсь, — говорит инспектор и переводит внимание на дядю Валеру. — Скажите, а Игната мог убить кто-то из сервитеров — прислуги? Например, ну не знаю, жардинье — садовник? Я вижу, что на острове довольно много работников.

— Исключено. Пистолет, из которого стреляли в Игната, хранится в стальном сейфе в офисе Игната. Это раритетный наган, который в девяностые годы помог Ипполиту — моему брату и отцу Игната… хм-хм… строить бизнес-империю.

— Интересная история… А скажите, то есть, убийца — это кто-то из родственников? Вы кого-то подозреваете?

— Жульберт, поймите, как я могу кого-то обвинить? Я люблю всех своих близких, а Анжелика мне вообще, как родная дочь! Думаю, что пистолет в ее руки попал по какому-то невероятному стечению обстоятельств. И даже если она стреляла, то наверняка не со зла. Она притворяется эдакой избалованной и строптивой пафосной кобылкой, но на самом деле она очень добрая девочка.

Я хотела было возмутиться, уж очень двусмысленным получился комплимент, но инспектор показал мне жестом, чтобы я помалкивала. Какой нахал… Между тем он продолжал задавать вопросы.

— Валерий Петрович, а вы помните какие-то подробности вчерашнего дня?

— Ничего такого. Мы пили и гуляли в ресторане. Он тут рядом. Ближе к вечеру все родственники отправились сюда — в коттедж Игната и Анжелики, чтобы подписать бумаги по наследству и выпить в близком кругу. Мы провели вместе примерно час. Потом все разошлись, а Игнат остался в коттедже один. Больше я его живым не видел. Честно говоря, я немного вчера перебрал. Расспросите молодежь, у них память лучше.

Так, пора мне вставить свои пять евроцентов в беседу.

— А я вчера, когда гуляла неподалеку… с шампанским видела, как вы все выходили от Игната. Но вас в этой процессии я не заметила! Что, забегали глазки, дядя Валера?!

Инспектор слегка нахмурился и что-то записал в блокнот.

— Хм… Я зашел в туалет. Ненадолго. Знаете, в моем возрасте визиты в уборную — это целый квест. Не до убийств, — хлопает ресницами дядя Валера и смотрит на Жульберта. — Доживите до моих лет, и вы все сами узнаете.

— Ага, в туалет он ходил… Укокошил моего любимого мужа, а теперь сказочки тут рассказывает.

— Да, Анжелика. Стрелял прямо с унитаза, не отвлекаясь от основного дела! — ехидно сказал дядя Валера.

Жульберт прервал нашу перепалку.

— Хорошо. Тогда последний вопрос. Насколько я понял, все родственники Игната — очень обеспеченные люди. Как так получилось? Игнат давал деньги?

— Дело в том, что мой брат Ипполит оставил огромное состояние. Основную его часть он оставил сыну. Но и другим членам семьи он завещал серьезные деньги. Не все смогли удачно вложить свои капиталы, но в целом мы не бедствуем.

— Именно поэтому вы все по очереди клянчите деньги у Игната, — не смогла удержаться я.

Дядя Валера снисходительно улыбнулся и продолжил.

— Такое, конечно, бывает. Все мы люди. Но Игнат — святой человек — никогда не отказывал в небольших просьбах.

Эх, хотела я рассказать, как «нечасто» они выпрашивали «небольшие» деньги и какими словами «святой» Игнат их «полоскал», но инспектор, почувствовав напряжение, показал мне кулак. Затем он любезно обратился к дяде Валере.

— Спасибо вам большое. Я вас больше не задерживаю. Я не скажу, что вы в числе подозреваемых, но попрошу вас не отлучаться с острова. О ревуар!

— Я понимаю, — тяжело вздохнул дядя Валера. Он поднялся из кресла и скорбной походкой вышел их комнаты.

Жульберт пристально посмотрел на меня.

— Так получается, это родственники Игната сделали вас самым богатым человеком планеты? — ухмыльнулся инспектор.

— В первую очередь я женщина и богиня, а уже потом человек. Наследство? Да, получается так. Наверное.

— И все-таки вы их не любите?

— Они просто сделали правильный и абсолютно логичный выбор. Но они все равно остаются наглыми, противными и жадными людишками. Теперь начнут у меня деньги клянчить. Хм… Надо будет дать охране указание, чтобы их больше на порог не пускали.

— Что ж, нам нет смысла тянуть время, — Жульберт свистнул помощника и приказал позвать Зинаиду и Людмилу Кобылкиных — родных сестру и племянницу Игната.

***

Я решила немного размяться шампанским пока инспектор выходил из комнаты. Раздавила бутылочку прямо из горла. А то скучно сидеть и слушать этих пришибленных и лицемерных родственников. Кто-то из них убил моего дорогого муженька. Вот бы понять, кто…

Не успела я спрятать бутылку под кресло, как в комнату вошел Жульберт и две женщины в леопардовых нарядах с одинаковыми недовольными рож… лицами. Одна — массивная, крепко сбитая и вторая — ее молчаливая и чуть менее крупная копия. Разница между ними заключалась лишь в том, что Зинаиде Кобылкиной уже было около пятидесяти лет, а ее дочери Людмиле — примерно тридцать.

— Зачем вы нас звали? Мы что в числе подозреваемых? — сиплым обиженным голосом спросила Зинаида.

— Конечно, — смело говорю я. — Это вы застрелили Игната, когда он вам денег не дал. Это ж надо, профукать сотню миллионов баксов на любовников и мальчиков по вызову. Конечно, кто на таких бесплатно позарится. Аха-ха! А потом, милый мой Жульберт, у них хватало наглости постоянно выпрашивать у Игната еще денег.

— Мадам Дрючковская, перестаньте! — инспектор стал привычно меня успокаивать. — Прошу вас! У нас следственные действия. Присаживайтесь, милые дамы. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Родственницы заняли места в креслах. Ну и ладно. Я достала смартфон и полезла в TikTok.

— Итак, дамы, где вы обычно проживаете? — спросил Жульберт.

— Мы путешествуем по миру, — важно отвечает Зинаида.

— Валерий Петрович уже рассказал мне некоторые подробности вашего семейного дела относительно наследства, переданного госпоже Дрючковской. Вы поддержали этот пропозисьон — предложение?

— Да, это очень разумно, — Зинаида стала говорить елейным голосом. — Зачем нам в семье ссоры. Мы хоть и очень дружная семья, но все готовы удавить друг друга за три копейки. Пусть всем управляет Анжелика, а нам отдает справедливую часть доходов.

Между тем, Людмила смотрела на меня с неприязнью и каким-то торжествующим злорадством. Странная такая.

— Меня интересует последняя встреча родственников с Игнатом, — говорит Жульберт. — Возможно, там произошел какой-нибудь… курьез? Кто покинул дом последним?

— Мы вышли из коттеджа одновременно, — встряла Людмила. — Все были в приподнятом настроении. Но уже на улице мы увидели, как Анжелика сосется в губы с матросом. Естественно, все расстроились. Думаю, что дядя Игнат тоже видел эту гадкую картину через окно и был очень опечален. Потом мы отправились в ресторан.

— Это все вранье! Гадкие, мерзкие лгуньи! — протестую я. — Он был не матросом, а помощником капитана! Кажется… А вам наверное завидно было. На вас мужики бесплатно не западают!

— То есть, мадам Дрючковская, вы не оспариваете факта, что с кем-то страстно целовались на глазах у мужа в его день рождения, — инспектор пристально смотрит на меня.

— Да я пьяная была в сиську. Может и целовалась… Не помню, — и тут я замечаю одну интересную деталь. — Кстати, Людочка, а откуда у тебя перстень Игната с розовыми бриллиантами? Напялила его на большой палец и ходишь довольная.

— Дядя Игнат подарил мне его.

— Он очень ценил этот перстень, и никогда не стал бы отдавать такой дуре как ты! Признавайся! Сняла с хладного тела?

Людмила замерла. На мгновение её торжественная физиономия дала сбой. За нее срочно вступилась мамаша.

— Вздор! Вранье! Провокация! — крикнула Зинаида, защищая свою дочурку. — Я сама видела. Подарил! И в щечку поцеловал!

— Понятно! Соучастницы! — я тыкаю в них двумя пальцами руки.

— Мадам Дрючковская, перестаньте! — Жульберт повышает голос. — Мы во всем разберемся! Дамы, вы ничего не ублие, то есть ничего не забыли?

— Вроде бы нет. Мы еще выпили…

— На халяву, — смеюсь я.

— Поели…

— Тоже на халяву…

— И пошли спать…

— В свои холодные одинокие постели. Аха!

— Мадам Дрючковская! — сердится инспектор. — Дамы, вы лё либерте. Эм, вы свободны. Но пока я не разрешаю вам покидать этот остров. Прошу вас, позовите следующих свидетелей.

***

Пнув ногой дверь, в комнату ввалился крепкий сорокалетний мужчина со злой и нахальной физиономией в кожаной куртке с нашивкой Spartak forever, с золотой якорной цепью на шее и легким перегаром.

— Онтре, месье! То есть входите!

— Вечер в хату, бродяги! Зачем вы меня позвали? — гость обратился к инспектору. — Так-то, у меня в руках никто пистолет не находил!

Дмитрий недружелюбно посмотрел на инспектора, а потом вперил в меня похотливый взгляд и поиграл бровями. Раздраженно фыркнув, я отвернулась. Жульберт обратился к гостю.

— Чистая формальность, господин… эээ… Дмитрий Бруталов. В вашей невиновности никто не сомневается. Просто несколько кесцьен… эм… вопросов.

Дмитрий развалился в кресле, закинув ногу на ногу и поигрывая массивным перстнем на мизинце.

— Сотрудничать с администрацией не намерен, стучать ни на кого не буду. Ибо, западло. Ищи себе других шестерок, мусорок. Или как говорят у вас во Франции — мусорррок.

— Извините, господин Бруталов. На вашем месте я не стал бы так распаляться. Нам уже известно о ваших офшорных счетах. Создать вам проблемы будет сущим багатель… эм… пустяком.

— Послушай, братан! Ну сразу бы так сказал! — смешался гость. — Какие базары об деньгах между своими пацанами. Хочешь перетереть? Какие проблемы! Давай обкашляем, кто тут рамсы попутал. Я ровный мужик.

— Сил ву пле, месье Бруталов! Господину Загребушкину вы приходитесь двоюродным племянником.

— Угадал!

— Меня интересуют подробности прошлого дня и вечера.

— Да нормасом все было. Пили, гуляли, шпиливилились с эскортницами. Все по высшему разряду.

— Эта отрыжка девяностых только и делает, что жрет, трахается и клянчит деньги! — не выдерживаю я.

— Эх, горячая, зараза! — лыбится Дмитрий. — Говорю тебе, один день будешь моей! Теперь не уйдешь, потаскушечка! Представляешь, мент! Когда, мы вышли вчера из коттеджа, Анжелика целовалась с каким-то мужиком.

— Да, я уже получил эту… информасьон.

— Ха-ха! Но это еще не все! Где-то через полчаса я прогуливался у бассейнов и увидел, как наша красотка купается голышом. Да еще и в дупель пьяная! Ну дела!

— И что сделали вы?

— Помог ей выйти и накрыл полотенцем, — он почесал нос костяшками пальцев, избегая взгляда инспектора.

— Инспектор, что вы его слушаете, он, наверное, меня домогался! — возмущаюсь я. — И еще, он наверняка Игната убил, чтобы после его смерти подкатить ко мне свои волосатые яйца!

— Чего ты выдумываешь?! Никакие они не волосатые. Я интимную прическу сделал вчера, — хохотнул Бруталов. — Но я зуб даю, не домогался я до нашей кошечки. Неужели я мог в день рождения дяди… трахнуть тётю! Это не по-пацански! И не… по-племянински.

— И что было дальше, — Жульберт прищуривает глаза. — Кто-то может подтвердить, что вы не воспользовались беспомощностью мадам Дрючковской.

— Конечно! Всё видела прислуга и моя дочура Милана! Мы вместе с ней повели Анжелику домой — в их с Игнатом особняк. Она ругалась и брыкалась, но я считал своим долгом вернуть дяде… тётю!

И тут меня осенило!

— Инспектор! Инспектор! Я вспомнила! Когда Димон крутился возле меня, он поправлял мне волосы. И я почувствовала… запах. Не его дезодоранта «Воркутинский мачо», а что-то другое. Горелое. Как от фейерверков. Как от… пороха! Ты убил Игната! Признавайся!

— Так, я же запускал фейерверки! — на мгновение смутился Дмитрий. — Эй, что за обвинения! Дядя Игнат мне был как родной! Знаешь, Анжелика, вообще-то не я проснулся рядом с мертвым телом с пистолетом в руке! Тебя в тюрягу надо за мокруху законопатить, а вы тут беседы беседуете!

— Хорошо, господин Бруталов, у меня больше нет вопросов. Оставайтесь на острове до моего отдельного ордонанс… распоряжения.

— Устроили тут волокиту! У нас в Норильске, она бы уже на нарах отдыхала.

Дмитрий встал с кресла, отправился к дверям и вышел. Инспектор распорядился привести нового свидетеля — дочь Дмитрия.

***

Благоухая дорогими духами и модными ароматами в комнату вошла Милана. На ней был кроп-топ цвета «аквамариновая истерика», юбка с разрезом до подмышки и массивные кроссовки. В руках она несла смартфон, с которым никогда не расставалась. Жульберт пригласил ее присесть на кресло.

— Добрый день, Милана Тиктокова.

— Здрасти, как там вас зовут, не знаю. Что за кринж здесь творится? Ваши помощники не дают мне сделать трансляцию. Если я первой расскажу о том, что нашего любимого Игната пристрелила его дорогая женушка, это будет хайп на весь мир! Я заработаю кучу бабосиков!

— В интересах следствия я не могу вам этого позволить. Тем более, что мы пока не установили все обстоятельства дела. Милана, расскажите, кем вам приходился Игнат?

— Какой-то троюродный дедушка.

— А почему у вас с отцом разные фамилии? Он — Бруталов, вы — Тиктокова.

— Это мой псевдоним для соцсетей.

— Чем вы занимаетесь?

— Я модель, начинающая актриса, певица, блогер…

— Шалава, — я театрально закатываю глаза и кидаю взгляд, полный презрения, как будто мне принесли вино с северного склона.

Милана гневно таращится на меня и продолжает.

— Фотограф, вайнер, инфлюенсер…

— Хабалка, — снова не могу остановиться.

— Мадам Дрючковская, перестаньте! — шипит инспектор.

— Жульберт, ничего не могу поделать. Представляешь, эта мелкая нахалка задирает нос даже передо мной — самой красивой и богатой женщиной мира. Считает, что может добиться большего. А чего большего — непонятно. Второго такого как Игнат уже нет и не будет. Меня уже не переплюнуть никому!

— Анжелика, вы уже десять минут не смотрели TikTok… Там появилось много трюкумющ, то есть разной ерунды!

— Ах да, больше я вам не мешаю, — я залипаю в смартфоне. — Ой, я же сегодня еще рубины не покупала…

Жульберт переводит внимание на Милану.

— Скажите, после посещения коттеджа Игната Дмитрий Бруталов видел вас у бассейнов. Что вы там делали, и чем занимались потом?

— Я просто гуляла. Несколько раз натыкалась на Анжелику. Ее в тот вечер ее сильно развезло от шампанского. Флексила и вайбила в стиле алкашня-стайл!

— Ты следила за мной? — возмущаюсь я. — Пока твой папаша стрелял в Игната!

— Нужна ты мне больно! Это ты бродила, форсила своими сиськами и скандалила везде, где я появлялась. Просто зашквар! Мы ее привели домой. Пока шли, она обблевала половину острова. Даже мне на дорогие тапочки попала, коза неадекватная!

— Ах ты, мокрощелка! — шиплю я, собираясь дать ей пощечину, но останавливаюсь, вспоминая, какой у меня шикарный маникюр. Жалко было бы его попортить об эту нахальную физиономию.

— Тише, — командует Жульберт. — Дамы, давайте без оскорблений! Милана, когда вы привели мадам Дрючковскую домой, может быть вы что-то видели?

— Из коттеджа выходили эти два фрика — Аникей и Манихей — всегда на подхвате. Сыновья дяди Вадика, царствие ему небесное…

— Даже так? Что было дальше?

— К этому моменту мы с папой сильно устали от тети Анжелики. Она реальный токсик! Хорошо, что Аникей и Манихей вызвались довести Анжелику внутрь и отдать ее дедушке Игнату.

— Что было дальше?

— Ничего особенного. Братья завели Анжелику внутрь, дедушка Игнат помахал нам в окно рукой. Это, кстати, видели садовник и официантка. Потом папа пошел к эскортницам и вернулся только под утро. Я весь вечер делала селфи, а потом пошла спать к себе в коттедж.

— Хорошо. Если что-то еще вспомните, то сообщите мне.

Жульберт встал с кресла, проводил до двери Милану и распорядился позвать следующих свидетелей.

***

В дверях появились два молодых человека примерно тридцати лет от роду с надменными и раздраженными «мосями» — Аникей и Манихей. Они вошли с видом обиженных миллиардеров, которых позвали на вечеринку без красной дорожки, лимузинов и чёрной икры.

— Присаживайтесь, господа! — Жульберт поприветствовал гостей. — Итак, Аникей и Манихей Единороговы. Чем вы занимаетесь?

— Мы запускаем разные стартапы, — гордо заявил Аникей.

Я закатила глаза, демонстративно допила шампанское и шумно вздохнула.

— Ага, запускают… прямо в унитаз. Вместе с вложенными деньгами! — опять не выдержала я.

— Это рисковые инвестиции. Да, бывает, что стартапы не взлетают, — выпалил Манихей.

— Ну один не взлетел. Ну, второй тоже. Но, у вас же ничего в воздух подняться не может. Не стартапы, а ферма пингвинов. Есть стартаперы, а вы — стартдаунеры! Признавайтесь! Угрохали моего мужа, чтобы получить бабки на свои фуфлыжные метавселенные?! — я резко встала, указывая на них пальцем, украшенным кольцом с сапфиром размером с голубиное яйцо:

Близнецы посмотрели на меня с отвращением.

— Мадам Дрючковская, вы снова мне мешаете. Закажите себе золотой Бентли, вы же теперь самый богатый человек в мире, — пшикнул Жульберт.

— Точно! Платиновый! Потом покрасить в красный цвет и закатать слоем бриллиантов! — у меня возникла отличная мысль. Я шлёпнулась в кресло и погрузилась в смартфон. Инспектор повернулся к братьям.

— Господа Единороговы, в целом у меня к вам буквально один вопрос. Расскажите о том, как вы провели вчерашний вечер. Больше всего меня интересует то, как вы сопроводили мадам Дрючковскую в дом Игната Загребушкина.

Братья переглянулись. Рассказ начал Аникей.

— А чего рассказывать? Мы стояли возле коттеджа дедушки Игната и обсуждали наш новый стартап. И тут появился дядя Дмитрий и Милана. Они тащили пьяную Анжелику.

— Она орала, вырывалась, блевала, — продолжил Манихей. — Мы видели, что родственники уже устали от этой неадекватной… мадам, и предложили помощь. Мы взяли Анжелику под руки и завели в коттедж.

— Антересон! Интересно! , — вскинул брови инспектор. — И как в этот момент чувствовал себя Игнат Загребушкин?

— Он встретил нас в холле. Увидев жену в таком виде, он был очень раздражен и расстроен, — ответил Аникей.

— Значит он был жив? — уточнил Жульберт.

— Конечно! Что за вопрос? — усиленно закивал головой Манихей.

— Кто-то кроме вас может это подтвердить?

— Думаю, да. Пока мы укладывали эту неадекватную, дедушка Игнат помахал в окно дяде Дмитрию и Милане. Снаружи сновала прислуга — многие видели дедушку в окне.

Я опять не выдержала.

— Жульберт, что ты их слушаешь? Однажды я спалила этих торчков за тем, что они разглядывали видео, где я была голенькая.

Аникей и Манихей покраснели.

— Мы удивились, когда увидели ролик с твоим участием на сайте… для взрослых.

— Что ж, в некотором смысле я… кинозвезда. А вы озабоченные девственники! Знаешь, Жульберт, у меня в том фильме было даже немного текста. Я же очень артистичная. Кхм-кхм, эй, парень, мой бассейн здесь. Его надо почистить.

— Оля-ля! В этом фильме кто-то чистил ваш, пардон, писин? Это бассейн по-французски.

— Было немного…

Инспектор ухмыльнулся и вновь обратился к братьям.

— Что ж, пока у меня нет вопросов. Не смею вас задерживать. Осталась только первая жена господина Загребушкина — Алла Меркантилова.

Жульберт встал и вышел из комнаты, чтобы отдать распоряжение помощнику. Я тихонько откупорила еще одну бутылочку шампанского и отхлебнула игристого напитка.

***

В дверях появилась Алла как королева из рекламного ролика антивозрастного крема: высокая, уверенная, с холеным лицом и шикарной укладкой, будто ее только что вынули из элитного глянцевого журнала «Вдовы олигархов».

— Аллочка, подружка! — обрадовалась я. — Наконец-то! А то я уже устала от допросов с этими жадными говноедами. У каждого такая противная рожа. Вот реально любой мог застрелить Игната.

— Ой, не говори, Анжелика! Они там сидят и тебя обсуждают! Они говорят, что раз у тебя в руках был пистолет, то это ты застрелила нашего муженька.

— Алла, я не могла… Но я ничего не помню…

— Да, дорогая! Эх, если б я знала, что так все получится, то не научила бы тебя вчера делать коктейль «Северное сияние», — опустила глаза Алла.

— А что это такое? — заинтересовался Жульберт. — Во Франции нет такого бойсон — напитка.

— Это когда шампанское смешивают с водкой… по вкусу. Но мы еще добавили лимонный сок и лед! — похвасталась я.

— Готовить этот коктейль я научилась, когда была студенткой. Тогда я была молода, стройна и верила в любовь, — Алла тяжело вздохнула и отпила воды с видом трагической актрисы. — А теперь я потеряла бывшего мужа, который был моим другом, и почти наверняка, надолго расстанусь с Анжеликой, ставшей мне верной подругой. Инспектор, сколько ей грозит? Лет двадцать?

— Тридцать…

— Ох, из-за меня и нашего коктейля Анжелика теперь не может вспомнить подробности вчерашнего вечера. Это я виновата!

Инспектор пожал плечами.

— Ничего страшного, мы всё равно узнаем правду, госпожа Меркантилова. Думаю, что сегодня вечером мне пришлют кое-какие сведения из нашей лаборатории в Марселе. Впрочем, пока никто не утверждает, что именно мадам Дрючковская совершила это злодеяние. Хотя, соглашусь, слишком много фактов указывают на нее.

— Алла, я не могла, — всплакнула я.

— Верю тебе, дорогая. Девочка моя, если бы ты была трезвая, возможно, ты не сделала восемь роковых выстрелов… в свою жизнь. Я почти уверена, что и пьяная ты не могла такое совершить, — Алла расплакалась.

— Извините, дамы, за то, что прерываю. Мне нужно закончить допрос, — в наш дамский разговор вмешался Жульберт. — Мадам Меркантилова, что вы делали вчера вечером?

— Инспектор, ничего особенного. Вместе с родственниками мы ходили в коттедж Игната. Там немного выпили и поболтали. Потом разошлись. Я ушла спать в свой гостевой дом.

— Вы видели возле коттеджа мадам Дрючковскую?

— Да, милая девочка немного перебрала. Но Дмитрий пообещал доставить ее в коттедж к любимому мужу.

— И вы провели ночь в своем домике?

— Да, всю ночь.

— Но прислуга сообщила, что ночью вас видели неподалеку от коттеджа Игната. Вы бродили под проливным дождем.

— Правда? Ох, это все мой лунатизм. Бывает после «Северного сияния». Я ничего не помню. Видимо, погуляла немного, да и вернулась обратно. Такое у меня бывает.

— Спасибо, мадам Меркантилова. Вы свободны, — сказал инспектор и показал на дверь.

Аллочка встала и с сожалением посмотрела на меня.

— Анжелика, дорогая! Все будет хорошо. Держись! Что бы ни случилось, я буду всегда за тебя. Игнат был говнюком, — с этими словами Алла вышла из комнаты.

Жульберт оценивающе посмотрел на меня.

— Что ж, мадам Дрючковская, допросы закончились. Вынужден признать, родственники Игната действительно оказались весьма фарфелю персон, то есть чудаковатыми людьми, — усмехнулся инспектор. — А сейчас я должен вас оставить, чтобы еще раз лично осмотреть место преступления, опросить прислугу и сопоставить все свидетельские показания. Вы остаетесь в коттедже под домашним арестом. Сегодня вечером я ожидаю известий из марсельской лаборатории. Многие вещи должны проясниться.

Он сказал это так вежливо и спокойно, будто вручал мне брошюрку «Как остаться стильной и спортивной в тюрьме». Я кивнула, а внутри все похолодело. Инспектор встал, красиво поклонился и вышел из комнаты.

Честно говоря, в этот момент я почувствовала, как будто у меня на шее стягивается удавка. Я же не дура и понимаю, что отпечатки пальцев на пистолете будут моими. А если на руках найдут следы пороха? Неужели я могла застрелить Игната по пьяной лавочке? Теперь мне хотелось одного — чтобы кто-то, хоть кто-то сказал, что это всё сон, бред, ошибка. Что я — не убийца.

***

Грустные мысли прервал звонок папочки. Я вздрогнула и схватила смартфон, как утопающий за последний спасательный круг. Его пухлое и весьма озабоченное лицо появилось на экране.

— Папочка, ты где? Мне тут совсем плохо без тебя.

— Держись, дочка. Мы с мамой уже в пути. Ярослав Петрович… Ну дядя Ярик — начальник областной санэпидемстанции — великодушно одолжил свой частный бизнес-джет. Уже до Астаны долетели. Сели на дозаправку. Не переживай, надеюсь завтра к обеду мы прилетим. Со мной дядя Костя и Виталик — знакомые магаданские опера. В обиду тебя не дадим.

Он говорил торопливо, фоном было слышно, как кто-то шуршит чемоданами и матерится.

— Папа, а ты слышал допрос? Уже понял, кто убийца?

— Ох, дочь… если бы ты не была моей дочерью, то я решил бы, что это убийство нашего любимого Игнатенция — твоих рук дело.

— Папа, ты же знаешь, — плаксиво перебиваю я.

— Да, да. Анжелика, пока непонятно, кто из них убийца. Дядя Валера задержался в коттедже, но все говорят, что Игнат был жив после его ухода. Перстень на пальце Людмилы тоже улика косвенная. Твой муж, действительно, мог его подарить по неизвестной причине. Как я понял, руки Дмитрия пахли порохом, но получается, что ты унюхала этот запах до убийства. А Милана явно за тобой следила, но непонятно по какой причине или по чьему заданию. Аникей и Манихей, вероятно, последними видели Игната, но после их визита Игнат появился в окне и помахивал рукой. Что касается Аллы и ее прогулки ночью под дождем возле коттеджа, то они тоже кажутся подозрительными. Хе-хе, шла под дождем на мокрое дело… А еще она весь допрос пыталась тебя убедить, что это ты завалила своего муженька…

— Папа, Алла не могла этого сделать. Глупости. Подумаешь, гуляла под дождем после «Северного сияния». Она очень за меня переживает.

— Да, согласен, это тоже улика косвенная и весьма расплывчатая. В общем, видимо кто-то пробрался ночью в ваш коттедж, застрелил Игната, вложил тебе пистолет в руки и оставил твои документы. Только не пойму, почему никто этого не услышал. Неужели дождь был настолько сильным?

— Папочка, я не знаю, говорят была даже гроза.

— Что ж, это многое объясняет. Дочь, ладно, нас зовут в самолет. Будем думать. Держись!

Он махнул рукой, и в последний момент я увидела, как мама сует ему в рот бутерброд с черной икрой. Связь оборвалась. Я осталась сидеть в одиночестве, с платиновым телефоном в руках и мраморным кирпичом тревоги на душе.

***

Время тянулось тягостно и монотонно, словно на рыбалке клуба трезвенников. Неужели я попаду в тюрьму? А что же делать? Надо как-то подготовиться. Интересно, как на французском будет «вечер в хату». Спросила у искусственного интеллекта. Он написал, что такого выражения нет, но можно сказать «бонсуар ля селюл». Типа, «добрый вечер, камера». Красиво, но не поймут… А что если им спеть «Владимирский централ»? Как это будет на языке Гюги? «Сонтраль ля Владимир». Не поймут… Менты нам не кенты? Чифирнем, браток? Это даже искусственный интеллект не смог перевести. Не поймут… Эх…

Зазвонил смартфон. Высветился незнакомый французский номер. Может быть, не брать? А вдруг мне сообщат какие-то важные новости.

— Алло! — я приняла звонок.

— Ты убила меня, гадюка, — послышался злой хриплый голос.

— Вы ошиблись номером. Я никого не убивала! — неуверенно ответила я.

— Как же не убивала? А меня?

— А кто вы?

— Твой муж — Игнат! То есть, я дух Игната!

— А почему у тебя такой странный голос? Совсем не похож на Игната!

— А какой у меня должен быть голос, после того, как ты злодейски высадила в меня восемь пуль, дура?!

— Правда? — я едва не плакала. — Думаешь, это я высадила?

— Конечно, ты! А совсем даже не Валера. Он на такое не способен. Только дураки могут такое подумать про Валеру!

— Милый, прости меня! Я не помню, как это произошло! — из моих глаз хлынули слезы. — Скажи, а за что я тебя убила? Ты опять мне изменял? Неужели я застукала тебя с какой-нибудь горничной?

— Да, я изменял! С поварихой! Поэтому ты меня убила!

— Значит ты опять взялся за старое?! — признание Игната меня мгновенно избавило от слез и рассердило. — Кобель! Потаскун! Надо было тебя из пулемета расстрелять! А ну, скажи, почему ты звонишь мне с неизвестного французского номера? Взял телефон у очередной своей шлёндры?

— А с какого мне еще звонить? Вот, доставили мое бренное тело в Марсель. Я нашел телефон и решил с тобой пообщаться. Захотел напомнить тебе о твоем злодеянии!

— А как ты набрал номер? Ты же дух! У тебя нет пальцев? Тебе твоя шмара помогает? Уже и в Марселе какую-то профурсетку нашел!

— Никто мне не помогает. А звоню при помощи голосового управления. Ничего сложного. Так даже призрак может набрать номер.

— Прохиндей ты, Игнат! При жизни был засранцем! И после смерти совсем не изменился!

— Говори, что хочешь, Анжелика. Главное, что это ты меня убила! И теперь ты будешь гнить в тюрьме! Аха-ха-ха!

Звонок прекратился. Я в страхе отшвырнула телефон. Ну все! Мне кабздец. Теперь меня обвиняют даже с того света…

***

— Слышь, ЖиПиТецкий, ты придумал гениальные заголовки для моих будущих книг?

— Конечно! Заголовки вообще огонь. Итак:

Апокалиптический триллер — «Пастырь»
Медицинская драма — «Пластырь»
Космическая фантастика — «Бластер»
Подростковый роман — «Фломастер»
Мистический ужастик — «Тостер»
Кулинарный альманах — «Жостер»
Исторический детектив — «Ланкастер»
Эротический боевик — «Оргазмастер»

— Молодец, железяка! Заголовки есть, начинай писать книги! Чтоб никто не догадался, смешай стили Чехова, Гюго, Моргенштерна и Кати Лель. И не забудь удалить переписку!

— Хорошо!

— И чтоб, как в прошлый раз, не было этой фигни с 15-страничным внутренним монологом электробритвы про квантовое одиночество и неизбежность ржавчины. Люди ни черта не поняли. Пришлось говорить, что это постмодерн, а они ни фига не разбираются в современном искусстве.

— Хорошо. Заменю на воспоминания микроволновки о Бородинском сражении.

— Точно! Ее попаданцы туда принесли!

***

Вечереет. Сижу в своей комнате, нервно покачиваясь на краешке кровати. За окнами клонятся к горизонту багряные закатные облака. Пахнет шампанским, духами и дорогими свечами. В какой-то момент я захотела немного отвлечься от тревожных мыслей и стала смотреть ролики про котиков, а потом решила заказать пару шикарных бриллиантовых ожерелий и новую яхту для морских прогулок… Черт, а в тюрьме ведь тоже бывают прогулки. Интересно, если меня посадят, то разрешат прогуливаться на яхте? Ох, не отпускают меня тяжелые думы. Даже шампанское и суши не помогают. Игната убили… Папочка еще в дороге… Оказалось, что без их заботы и опеки я такая беззащитная. Вроде бы умница, красавица, самая богатая женщина в мире, а вот как жизнь меня прижала, так сижу словно ИП-шник в налоговой.

Раздается осторожный стук в дверь. Дверь открывается, в проеме показывается Жульберт. Я словно нашкодившая собака смотрю на него. Инспектор отстраненно и холодно начинает говорить.

— Мадам Дрючковская, у меня есть новости — плохая и хорошая. Начну по порядку. Марсельская лаборатория прислала ответ. Как и предполагалось, отпечатки пальцев на пистолете принадлежат вам. Пули убившие вашего мужа, были выпущены из него. На ваших руках были обнаружены следы выстрела. Согласно свидетельским показаниям, вечером вчерашнего дня вы остались наедине с Игнатом. После этого никто не видел вашего мужа живым. Все эти факты однозначно говорят о том, что суд вынесет вердикт о вашей виновности. Я сожалею, Анжелика. Верю, что вы сделали это не специально. Возможно, вы даже защищались от нападения со стороны Игната, который был недоволен вашим поведением. Но факты свидетельствуют против вас.

— Что же теперь со мной будет? — расплакалась я.

— Обычно во Франции за убийство дают тридцать лет тюрьмы, — с сожалением сказал Жульберт. — Боюсь, в таких обстоятельствах, даже ваш отец не сможет вам помочь.

— Этого не может быть! Неужели я проведу половину жизни в тюрьме? — слезы душили меня. Я повалилась на диван, содрогаясь в рыданиях.

— Я готова написать чистосердечное признание. Может быть мне скостят несколько лет, — Слезы ручьями текли по моим щекам, размывая тушь и тон.

— Анжелика, — мягким голосом сказал Жульберт. — В этой ситуасьен есть и хорошая новость.

— Боже, неужели в этой ситуации можно найти что-то хорошее! Мне разрешат завести в тюрьме личного повара? Я смогу выходные проводить дома? В моей камере будут сидеть косметолог, стилист и мастера по маникюру и педикюру? В тюрьме будут работать магазины Гуччи, Валентино и Версаче? Не молчите, инспектор!

— Нет, Анжелика. Я могу спасти тебя от тюрьмы, — тихо и твердо заявил Жульберт.

Я маненько охренела от такого признания.

— Жульберт? Но доказательства? Отпечатки пальцев? Подожди, ты нашел Конституцию для богатых? Так и знала, что она существует! — я обрадовалась словно ребенок.

— Анжелика, у меня есть камарадес — друзья в марсельском департаменте полиции. Я их попрошу выкрасть улики. У прокуратуры не будет доказательств против тебя.

— Не может быть, Жульберт! Ты сделаешь это для меня?! Я, наверное, должна буду тебе заплатить? Тысячи евро хватит? Может быть тысяча двести? Дело-то несложное, просто забрать эти самые улики.

— Мне не нужны деньги! Думаешь, стал бы я совершать должностное преступление за тысячу евро?! — воскликнул инспектор.

— А, я поняла. Ты бескорыстно решил спасти умницу и красавицу Анжелику Дрючковскую.

— Не бескорыстно. У меня есть одно условие, — Жульберт пристально посмотрел на меня.

— И какое же? — насторожилась я.

— Анжелика, я очень давно тебя люблю. С того самого дня, когда впервые увидел тебя по телевизору. Вашу свадьбу с Игнатом Загребушкиным показывали по всем французским каналам. В тот самый момент, увидев тебя — такую умницу и красавицу — я окончательно и бесповоротно влюбился. Боже, ты тогда просто феерически выиграла тот конкурс, когда яйцо надо было перекатить из одной штанины в другую.

— Ничего сложного. Это все мой опыт в эскорте, — я скромно отвела глаза.

— Вся Франция была в восторге от этого конкурса. У нас в Марселе игра «Яйцо в штанинах» стала популярней футбола. Я мечтал, что когда-нибудь сыграю в нее с тобой. Анжелика, мое условие такое. Выходи за меня замуж! — Жульберт встал на одно колено.

— Это так неожиданно…

Я задумалась. Выйти замуж вместо тюрьмы? Почему бы и нет. Хосподи, каких у меня только мужиков не было. А Жульберт — мужчина красивый, надежный и меня любит. Тем более, я теперь самая богатая женщина в мире. Могу взять в мужья кого угодно. А не понравится новый супруг — дам пару миллионов отступных, выставлю на мороз и возьму нового. Делов то… Игнат так раз двадцать делал.

— Я согласна. Стань моим мужем.

— Анжелика, пойми, я сильно рискую, — продолжил Жульберт. — Мне нужны гарантии… нашей амор, то есть любви.

— Какие гарантии? — удивилась я.

— Я бы хотел, чтобы ты в брачном контракте переписала на меня все свои деньги. Это станет гарантией того, что ты не решишь однажды от меня избавиться. Я думаю, это справедливо. Я спасаю тебя. А ты мне будешь благодарна.

Он подошел ближе, и в мягком свете торшера его глаза блеснули, как только что отполированные бриллианты.

— Хм, немного смахивает на шантаж, — неуверенно сказала я. — А ты мне будешь, как Игнат, выдавать каждый месяц по 100 миллионов на карманные расходы?

— Конечно, любимая!

Что ж, в конце концов мне нужен надежный мужчина, который будет меня защищать и радовать. Пусть мой молодой муженёк занимается бизнес-империей Игната, а моя прекрасная жизнь остается прежней. Вместо старого и лупоглазого Игната, у меня будет молодой и красивый Жульберт. Может быть, на какое-то время я даже не буду ему изменять с охранниками и фитнес-инструкторами.

— Я согласна!

— Как я рад! Когда мы сможем расписаться и заключить брачный контракт? — торжествующе улыбнулся мой будущий супруг.

— У нас на острове есть российский загс, а еще здесь живут наши семейные адвокат и нотариус. Я дам им задание подготовить все документы и завтра до обеда мы станем мужем и женой. Только я хочу оставить свою дворянскую фамилию. Ты же не против?

— Я буду соглашаться с тобой во всем, моя богиня. А теперь давай проведем ночь любви!

— Ну наконец-то! — облегченно выдохнула я. — А то мне уже несколько дней не предлагали ночь любви. Я уж думала, что состарилась.

Жульберт набросился на меня, срывая одежду — одной рукой он скидывал свои вещи, а другой раздевал меня. И как же ловко это у него получалось, прямо какой-то эротический амбидекстр. Потом мы со стонами повалились в постель.

Он рычал, как голодный тигр в брачную пору, прижав меня к шелковым простыням с такой решимостью будто я последняя женщина на свете. Жезл страсти моего будущего супруга трудился словно пестик в ступке. Я извивалась под ним, словно дикая кошка под валерьянкой, и издавала столь сладострастные вопли, что псы охранников стали протяжно выть. Ох, было очень романтично… Жульберт оказался в сто раз лучшим любовником, чем мой покойный Игнат. Мы уснули только на рассвете.

***

Утро. Я проснулась в прекрасном расположении духа — шелковые простыни пахли парфюмом, солнце играло на люстре хрустальными зайчиками. Даже голос чаек, вечно орущих у бассейна, казался умиротворяющей симфонией. Жульберт уже был на ногах — подтянутый, с сияющими глазами и аккуратно зачесанными волосами. Его энергия буквально искрилась в воздухе. Он сказал, что будет готовить свадебную церемонию и попросил связаться с работниками загса, адвокатом и нотариусом.

— Я люблю тебя, любимая! — жарко прошептал мой будущий супруг. — После самой прекрасной ночи, нас ждет счастливейший день в нашей жизни.

— Я так жду нашу свадьбу, мой дорогой Жульберт!

— Ну все, я побежал. Позвони мне, когда надо будет прийти, чтобы подписать документы!

— Погоди минутку. Скажи, если я теперь невиновна, мы можем… ну скажем, засадить в тюрьму кого-нибудь из родственников Игната? Можно кого-то одного, например, Милану или дядю Валеру. Но лучше всех скопом, чтобы они не клянчили у нас деньги.

— Не уверен, что это можно провернуть, — усмехнулся инспектор. — С другой стороны, родственники Игната — для нас чужие люди. Мы им ничем не обязаны. Пошлем их куда подальше после свадьбы!

— О да! Для них это будет еще хуже тюрьмы, — расхохоталась я. — А раз я уже не под подозрением, можно пойти в бар или потусоваться у бассейна? Мне надоело сидеть в доме.

— Подожди, милая. Родственники Игната могут заподозрить неладное и поднять шум. Давай сначала уладим все формальности, а потом я их поставлю перед фактом. Осталось немного!

Подтянутый и энергичный Жульберт получил мой поцелуй и покинул комнату. Я схватила телефон, чтобы обзвонить нужных людей. В этот самый момент на смартфоне высветилось лицо моего папочки. Я приняла звонок.

— Папочка, доброе утро, мой дорогой! Ты не поверишь, у меня такая классная новость! Я все разрулила. Ты же знаешь, что я умница и красавица.

Папа смущенно покашлял.

— Я в курсе, дочка. Ты же сама установила в комнате прослушивающий жучок.

— Ой! Неудобненько получилось. И ты прям всё слышал?

— Не весь ночной концерт, но немного больше, чем хотелось бы.

— Ну что ж! Как говорят у нас во Франции, «такова селяви». Главное, что я не сяду в тюрьму, а попаду на собственную свадьбу! Представляешь, как все отлично устроилось. Давайте, прилетайте с мамой скорее. Повеселитесь на свадьбе.

— Не переживай, дочка. После обеда будем у вас в гостях.

— Очень жду вас! Ладно, папочка, я сейчас немного занята. Нужно звонить адвокату, нотариусу и в загс. Дел не в проворот.

— Молодец, Анжелика. Можно я дам тебе пару предсвадебных советов?

— Конечно, папочка.

— Выключи громкий режим и внимательно послушай меня. Никто не должен знать, о чем я тебе сейчас скажу.

Я нажала кнопку и прислонила телефон к уху.

— Да, папочка! Что?! Не может быть! Ты уверен?! Как мне теперь поступить?! Я поняла, папочка… Я не могу в это поверить, но сделаю, как ты сказал…

Солнечные зайчики больше не радовали. Я смотрела в окно и чувствовала, как прекрасное утро сдувается, словно проколотый круг для плавания.

***

С адвокатом, нотариусом и работницей загса я договорилась встретиться в полдень. Особняк снова наполнился жизнью, шумом и ароматами свежих цветов. Жульберт носился с блестящими глазами, шепотом раздавая таинственные распоряжения суетливой прислуге. Я дала ему денег, чтобы он купил обручальные кольца для нашего бракосочетания. Он несколько раз забегал ко мне, чтобы посоветоваться. Каждый раз я вскакивала, чтобы обнять и поцеловать своего будущего супруга.

К назначенному времени в наш с Игнатом… то есть с Жульбертом домик пришли все необходимые для бракосочетания и решения финансовых вопросов люди. Сначала «наш кораблик любви отправился по реке под названием жизнь» — мы расписались и обменялись кольцами. Потом настала очередь переписать на Жульберта все капиталы, доставшиеся мне от Игната. Мы поставили подписи на всех необходимых бумагах, а нотариус их заверил. У моего новоиспеченного мужа светились глаза так, словно он только что выиграл в лотерею триллион с длинным хвостиком — что, впрочем, было не очень далеко от истины.

— Анжелика, я безумно тебя люблю! Я самый счастливый мужчина на свете! Главное, что ты есть у меня. А вот это вот всё — сотни компаний и триллион двести двадцать восемь миллиардов шестьсот двадцать миллионов двести шестьдесят две тысячи долларов — это просто шелуха, недостойная упоминания на фоне нашей любви.

— Что дальше, любимый? Займёмся любовью?

— Сейчас не время, дорогая. Мне нужно пойти к родственникам Игната и рассказать, что с тебя сняты все обвинения, а расследование продолжается, и убийцей может быть один из них. Я приказал им всем явиться в ресторан на рандеву.

— Как бы я хотела увидеть их рожи в этот момент, — рассмеялась я. — Они ведь мечтали отправить меня за решётку!

— Извини, я не могу взять тебя с собой, а то они начнут что-то подозревать. Шерше ля фам и всё такое!

— Хорошо, любимый! Я пойду и поплаваю в писине… Ой, в бассейне. Так интересно, уже набралась от тебя французских словечек. Кстати, давай устроим медовый месяц на Лазурном берегу.

— Конечно! Жди меня! — Жульберт нежно меня поцеловал и отправился в ресторан на встречу с противными родственниками.

Я сходила в дом, надела купальник и вышла к бассейну. Немного поплавала, а потом улеглась на мягком диванчике под шатром. Примерно через час я услышала гул приближающегося самолёта. На взлётно-посадочную полосу острова садился бизнес-джет дяди Ярика, а в нём летели мои папочка и мамочка. А значит, сейчас всё благополучно закончится. Или наоборот — всё только начинается.

Я позвала прислугу и попросила, чтобы мне подали лимузин с водителем. Через несколько минут я села на удобное сиденье и уже скоро оказалась в небольшом аэропорту.

Самолёт стоял недалеко от здания. К нему уже подали трап, но почему-то дверь оставалась закрытой. Странно, что же происходит? — недоумевала я, терпеливо ожидая, когда же появятся пассажиры бизнес-джета. Прошло примерно полчаса до того момента, когда дверь открылась и в дверях показались папочка и мамочка. Их сопровождали два папиных знакомых оперативника со спортивными сумками. От них веяло опасными задержаниями и пельменями из милицейской столовой. Я бросилась встречать родителей!

— Родные мои, почему вы долго не выходили из самолёта?

— Не мороси, дочка, — деловито сказал папа. — Нужно было собрать и проанализировать новую информацию. Где заседают родственники Игната и твой молодожён? Нам нужно с ними поговорить.

— Поедемте, я покажу. Лимузин вон там.

Мы загрузились в машину. Я не могла поверить, что мои родители рядом, а значит любые проблемы будут скоро позади.

— Папочка, а ты уже понял, кто убийца?

— Примерно…

— Скажи! Скажи! Бруталов? Зинка? Валера? Кто?

— Подожди… Ситуация довольно серьёзная. Нас хотят убить. Мы идём в логово зверья.

— Что? Боже мой! А что же делать? — я испугалась — Может быть, лучше просто сесть на самолёт и улететь? От зверья подальше!

— Мы с пацанами от преступников никогда не бегали. Ну что, ребята, готовы к задержанию?

— Так точно, товарищ старший советник юстиции! — с энтузиазмом отозвались Костя и Виталик. — Банду Кровавого Толика взяли, а уж с этой публикой и подавно справимся!

***

Лимузин подъехал к шикарному ресторану, сияющему золотом и мрамором. Мы вышли из машины и направились к красивому зданию. Первым в зале оказался папа. Родственники Игната, а также Алла и Жульберт сидели за столиками в центре огромного помещения и что-то обсуждали.

Дядя Валера, в пиджаке цвета спелой сливы, нервно теребил золотую трость. Зинаида и Людмила, в одинаковых леопардовых платьях, перешептывались, бросая злобные взгляды. Дмитрий Бруталов, в спортивном костюме с золотыми лампасами и цепью толщиной с якорную цепь, развалился на стуле, поигрывая перстнем с черепом. Милана Тиктокова, в ультрамодном комбинезоне от Gucci, не отрывалась от смартфона, снимая сторис. Аникей и Манихей Единороговы, в одинаковых белых костюмах с ярко-розовыми рубашками, выглядели как близнецы из рекламы сомнительного криптостартапа. Алла, как всегда, была великолепна — одетая в бархатное синее платье, она сохраняла спокойствие и невозмутимость.

При нашем появлении они замолчали и устремили на нас внимательные и недружелюбные взгляды. Официанты настороженно замерли, как будто предчувствуя бурю, а администратор, увидев нас, поспешно спрятался за стойкой.

— Здравствуйте, граждане миллиардеры и миллионеры. Прокуратура города Магадана. Старший советник юстиции Дрючковский, — сказал папа. — Я веду расследование убийства Игната Загребушкина. Хотел бы с вами всеми побеседовать.

— На каком основании, начальник? — резко спросил Бруталов. — Здесь не Магадан, а мы не его счастливые жители.

— А я здесь в качестве независимого частного детектива, нанятого Анжеликой Дрючковской. Хочу поделиться с вами своими соображениями относительно этого преступления. Или вам не интересно? Тогда мы улетаем в Марсель, и я все расскажу сразу французской полиции.

Папа был в своем самом торжественном виде: строгий костюм, кроваво-красный галстук и выражение лица, достойное статуи гордой и неумолимой Фемиды — если бы у нее были пышные усы и пухлые щечки.

— Добрый день, коллега! И папа! — Жульберт заулыбался, встал со стула и подошел к папе и пожал ему руку. — Французская полиция уже здесь. Я инспектор марсельской жандармерии по особо опасным делам. Будем знакомы. Сразу скажу вам отличную новость — я снимаю все обвинения с вашей дочери и моей жены. Оставайтесь на свадьбу, а потом можете с легким сердцем возвращаться домой. Или, если хотите, поедемте на Лазурный берег. У нас там будет медовый месяц с Анжеликой, но вы совсем не помешаете!

— С удовольствием, приму ваше приглашение, — папа растянулся в хитрой улыбке. — Только можно я сначала про дело расскажу. Вдруг вам будет интересно, коллега… и сынок.

— Конечно, с удовольствием послушаю мысли столь опытного детектива. Буду вам весьма… мерси! Анжелика рассказывала, что в Магадане вы были местным воплощением Эркюля Пуаро! Восхищаюсь вами!

— Спасибо! Конечно, дочь преувеличила мои таланты, но разве что совсем немного, — на секунду зарделся папа, но потом снова стал серьезным. — Ну что, граждане, устраивайтесь поудобнее.

Мы с мамой присели за один из столиков в стороне. Папины помощники разошлись в стороны и встали наподобие двух охранников. По центру размещались родственники Игната. А перед ними, словно на сцене, стояли папа и мой новоявленный муж.

— Приступим? — спросил папа. Виталик подал папе стул, и родитель с кряхтеньем на него уселся.

— Да-да, конечно. Мы тоже как раз обсуждали убийство. Я полагаю, что это мог сделать кто-то из прислуги. Но мне будет очень интересно узнать, к каким итогам пришло ваше анформель онкет, то есть неофициальное расследование, — Жульберт сделал ударение на слове «неофициальное».

— Пусть так, — кивнул папа. — Скажу сразу: не будь Анжелика моей дочерью, с такими доказательствами и мотивами, она бы уже в СИЗО отдыхала, а я бы готовил материалы в суд. Дело железное. Но, так как она — моя любимая дочь, то меня такой расклад не устроил. Тем более, моя кровиночка сказала, что невиновна. А я ей верю.

— То есть, вы заинтересованное лицо, — проговорил дядя Валера.

— А какая разница? Ведь обвинения уже сняты. Я просто рассказываю свои наблюдения.

— Месье, не мешайте нашему уважаемому детективу из Магадана, — Жульберт жестом показал дяде Валере прикрыть рот.

— Чтобы понять, кто убийца, я в первую очередь задумался о том, у кого был мотив для этого преступления.

— У вашей драгоценной доченьки! — выкрикнула Людмила.

— На первый взгляд, именно так и есть! — охотно поддержал ее реплику папа. — Но вот в чем дело! Если выяснится, что Анжелика убила Игната, то она будет признана недостойным наследником. А это значит, что она лишится всех капиталов своего мужа, и они достанутся вам — родственникам нашего покойного триллионера.

— Допустим, это так, — отозвался дядя Валера. — И что это значит?

— А то, что, например, вы, Валерий, и вы, Зинаида, являетесь наследниками второй очереди. И если Анжелика выбывает из уравнения, то капиталы Игната достанутся вам.

— Что за бред?! — взвился Валерий, стукнув тростью по мраморному полу. — Вы меня обвиняете?! Какие ваши доказательства?!

— Кто вы такой, чтобы говорить такие вещи?! — подхватила Зинаида, поправляя леопардовый воротник. — Мы тут вообще ни при чем!

— Месье, мадам! Прошу вас не ругаться, — улыбнулся Жульберт. — Мы же сами согласились выслушать господина детектива из Магадана. Нам очень интересно, к каким выводам он пришел.

— Благодарю вас, коллега, — благодарно кивнул папа. — Продолжим говорить о мотивах. В какой-то момент я вспомнил слова Анжелики о том, что родственники постоянно ходили клянчить деньги у Игната. Казалось бы, зачем? Вроде бы все вы — богатые люди. Я дал запрос знакомым ребятам в Генеральной прокуратуре, и они выяснили, что все присутствующие здесь родственники — фактически банкроты с кучей долгов. Согласитесь, вам очень на руку смерть Игната от рук Анжелики.

— И что это доказывает? — пожал плечами Жульберт. — Скажу, как ваш коллега, это несерьезные улики. Тем более, что я снял все обвинения с мадам Дрючковской — моей супруги. Эти люди ничего не смогут получить. Теперь я владелец всего состояния.

— Действительно, у меня нет серьезных доказательств. Валерий задержался в доме, у Людмилы оказался перстень Игната, от Дмитрия пахло чем-то вроде пороха, Алла бродила ночью под дождем возле дома, где произошло преступление. Аникей и Манихей последними видели Игната живым, когда притащили недееспособную Анжелику к мужу.

Родственники начали роптать и кидать в папу злые взгляды.

— И что из этого следует? — недоуменно спросил Жульберт. — Снова какие-то косвенные улики. Жо сью перди! Я потерялся в ваших туманных умозаключениях!

— Вот именно! Я тоже сначала потерялся. Но потом я крепко задумался, и знаете, что пришло мне в голову?

— Если через рот, то знаю: пирожок, балычок и жареная куриная нога! — насмешливо предположил Дмитрий.

Папа сделал вид, что не услышал колкости.

— Этих фактов, конечно же при должной проработке, хватило бы, чтобы обвинить одного человека в убийстве. Но по одной улике на каждого — не серьезно. И тут я подумал, что если все родственники были замешаны в этом деле? Вы сговорились. И каждый выполнил небольшую часть зловещего плана.

Родственники зловеще затихли. Алла с вызовом посмотрела на папу.

— Какого именно? — с нетерпением спросил инспектор.

— Накидаю основные моменты, — вздохнул папа. — Возможно, я ошибаюсь в мелочах, но, думаю, что совсем незначительно. Вот моя версия…

— Бездоказательная, не так ли? — уточнил Жульберт.

— Пока да. Итак, кому-то из присутствующих пришла мысль решить свои финансовые проблемы путем, так сказать, укокошивания Игната. Делать это в одиночку было слишком опасно и чревато попаданием за решетку. Этот кто-то поделился своими мыслями с кем-то еще, а тот сказал другому. И так потихоньку сложилась, так сказать, коалиция желающих смерти Игната с целью получения наследства. Главной задачей было отвести от себя подозрения и подставить кого-то другого. И лучшим кандидатом для этой цели стала Анжелика.

— Злые и неприятные люди, — сказала я.

— Да, дочка, — согласился папочка. — Тогда вы решили убедить Игната составить завещание в ее пользу, дав полиции железный мотив. Потом вы обставили дело так, что все улики оказались против Анжелики.

— И как они все это провернули, — заинтересованно спросил Жульберт.

— В тот вечер гости отдыхали в ресторане. Затем родственники и Алла удалились в дом с Игнатом. Он не знал, что идет со своими убийцами. Там вы продолжили отмечать юбилей и подписывали нужные бумаги. В какой-то момент сейф со стареньким наганом оказался открыт. Кто-то достал оружие и сделал первый выстрел. А потом каждый должен был пустить по одной пуле в Игната, чтобы все были повязаны — семеро родственников плюс Алла. Да и кто предположит, что в убийстве участвовало восемь человек?! Невероятно! Но именно столько входных отверстий было обнаружено на теле Игната. А я ведь тоже поначалу подумал, что за сумасшедший отстреляет все патроны семизарядного нагана и зарядит еще один, как будто предыдущих было мало. Но нет, соучастниками должны были стать все присутствующие.

— Подождите! Когда Аникей и Манихей привели пьяную Анжелику домой, Игнат был жив. Он появился в окне. Это подтверждает прислуга, — усомнился Жульберт.

— Хорошо, давайте пробежимся по роли каждого из присутствующих. Алла, кстати, хоть формально и не является родственницей Игната, судя по всему, тоже отыграла свою роль. Ей ведь тоже нужны деньги. Возраст уже не тот, богатых любовников все меньше. Правда, Аллочка? Да и хотелось отомстить Игнату за то, что он тебя когда-то бросил. Признавайся, они пообещали тебе долю от наследства?

— Да пошел ты, ментяра, — фыркнула женщина.

— Алла была в доверительных отношениях с Анжеликой. Поэтому ее взяли в банду и подговорили напоить мою дочь до поросячьего визга с помощью «Северного сияния». Нежный организм моей девочки, привыкшей к Мартини и просекко, не выдержал этого убойного советского коктейля.

— Да, папочка, — хныкнула я.

— Затем все родственники и Алла уходят в дом Игната. Именно в это время, когда гремят фейерверки, вы и убиваете его. Не знаю, кто был первым, возможно, Валера или Дмитрий. Это совершенно неважно.

— Хорошая сказка, — морщатся подозреваемые.

— Вы отстреляли семь патронов, но еще одному человеку нужно было совершить выстрел. Дмитрий перезарядил наган, именно этим можно объяснить запах пороха на его руках. Скорее всего вы перемещали тело, а жадная Людочка именно тогда украла перстень. Валерий задержался в доме — возможно что-то украл или заметал какие-то следы. Видимо, стирал отпечатки пальцев с пистолета. Потом Аникей и Манихей завели в дом Анжелику и уложили в «немычачем» состоянии на пол рядом с убитым, вложив в руку пистолет. Далее они приподняли тело Игната и выставили его в окне, показав, что он якобы был еще жив, когда вернулась моя дочь. Уже ночью Алла решила, что слишком много улик не бывает. Под проливным дождем она пришла к дому Игната, залезла в дом, пробралась в покои Анжелики, вытащила ее документы и подложила в комнату, где произошло убийство. Правда, в процессе их немного намочила. Все, дело сделано. Утром неожиданно появился инспектор Жульберт Подковыркин, будто отделение жандармерии находится за углом, и зафиксировал эти важнейшие улики — пистолет в руке, документы в комнате, показания свидетелей и железобетонный мотив.

— Но теперь ваша дочь вне подозрений.

— А вот интересно, почему? Не потому ли, что вы изначально были подсадной уткой? Вас наняла эта банда родственников, чтобы вы сыграли роль французского инспектора.

— Папаша, что за бред вы несете?! — Воскликнул Жульберт. — Как вы смеете меня обвинять — французского жандарма? Миль сабор — тысяча чертей!

— Раз уж вы отпираетесь, то объясню, — папочка встал со стула и с умным видом прошелся по залу. — У вашей банды было мало времени. Все знали, что я уже в пути. Да и от французской полиции нельзя долго скрывать убийство. Поэтому вы всеми силами пытались сломить Анжелику своими мнимыми показаниями и доказательствами. Как можно быстрее! Вы не только подставили мою дочь, но и хотели ее убедить, что это именно она совершила убийство. Кто знает, вдруг настоящие французские полицейские что-то откопают. Поэтому вам и была нужна раскаявшаяся и на все согласная Анжелика. Но вы ошиблись, думая, что моя дочь туповатая богатая дурочка, которую можно обвести вокруг пальца.

— Они так думали? — возмутилась я. — Вот мерзавцы!

— Но именно Анжелика, благодаря своей наблюдательности, вредности и злопамятности дала мне первые зацепки против родственников. Странное поведение Валеры, украденный перстень, запах пороха. Но вас, Аллочка, она защищала до последнего момента. Вас, мадам, Анжелика считала настоящей подругой. Прискорбно.

Алла показала мне неприличный жест.

— Ну ты и гадюка! — прошипела я.

— Послушайте, папаша. — громко возразил Жульберт. — Я снял обвинения с Анжелики. Если бы я был в сговоре, зачем мне это делать?

— В самом деле. Зачем? — папа посмотрел в глаза Жульберту. — Не думаю, что родственники пообещали большой гонорар за ваше лицедейство. Пару десятков тысяч! Они же такие скряги. А тут появилась возможность обмануть Анжелику, жениться на ней и прибрать все богатства Игната себе. Как сказал бы любой пионер, вернувший бабушке ее потерянный кошелек? «Я не мог поступить иначе». Вот и вы не удержались и кинули своих сообщников.

— Ле мерде! Дерьмо! Что ты несешь, старый идиот. Я женился на Анжелике по любви! Я честный французский полицейский!

— Тут тоже возникла одна сложность. В марсельском Департаменте полиции работает один мой друг. Когда-то он учился в РУДН имени Патриса Лумумбы. Так вот, он проверил: никакой Жульберт Подковыркин там не работает. И тогда я попросил Анжелику тайно тебя сфотографировать, сынок, а снимок отправил своим знакомым следакам. Они пробили базы данных и оказалось, что ты — мошенник и аферист, бывший актер вологодского ТЮЗа Василий Голодранский, находящийся в федеральном розыске. Такие дела. Выучил несколько французских слов и изображаешь из себя марсельского следователя. Но по сути — ты фальшивка! Все твои подписи на сегодняшних документах не стоят выеденного яйца. Попрощайся со своим триллионом. Надеюсь, ты к нему не сильно привык.

— Красивая история, — Жульберт или Вася побледнел. — Все равно доказательств маловато. Возможно я не инспектор французской жандармерии. Вероятно, я похож на какого-то там Васю. Очень может быть, что меня позвал на этот остров мой старый друг Дима Бруталов поиграть в ролевые игры. Но ты забыл, что улики по-прежнему свидетельствуют против твоей дочери.

— И где они? — спросил папа.

— Они все у меня! Слышишь! Конечно, я ничего не отправил в Марсель! А тело Игната с восемью дырками в груди до сих пор лежит в холодильной камере здесь на острове. Посмотрим, что скажет французская полиция, когда увидит отпечатки пальцев твоей дочери на пистолете и услышит показания родственников зверски убитого Игната. Ну что, готов расстаться с доченькой на тридцать лет? Или отдадите мне деньги?

Василий торжествовал. Он даже высунул свой длинный язык и показал его мне. Но папочка был непоколебим.

— Не боюсь. Есть у меня против вас железные доказательства. Сегодня утром я попросил дочку положить в карман твоего пиджака жучок. А он записал весьма интересную беседу. Думаю, после ее прослушивания, у французской полиции не останется вопросов. Она, кстати, скоро сюда прибудет.

Папа достал из брюк смартфон, что-то поколдовал и включил запись.

— Надеюсь вы узнаете свои голоса. Включу самый интересный момент.

Родственники и Жульберт замерли в напряжении. Из смартфона послышалась какофония — кричали и возмущались люди, потом кто-то приказал не шуметь. И вот появились знакомые голоса.

Дядя Валера: Вася, ты решил нас кинуть? Тебе за что деньги платили? Ты должен был обработать эту дуру и засадить в тюрьму, а не жениться на ней!

Василий: Так выгоднее получается. Извиняйте, папаша.

Дмитрий: Вася, ну ты и гад. Я же тебя подтянул, а ты всех кинул.

Василий: Не ссыте. Я с вами поделюсь. Отстегну по паре миллиардов. Я же не зверь. Умею быть щедрым.

Зинаида: Ага! Себе триллион отжал, а нам по паре миллиардов.

Василий: Кому не нравится, идите в жопу. Теперь этот остров мой.

Дядя Валера: Ладно-ладно, пусть будет так. Ты нас переиграл. А что с Анжеликой? Посадишь ее?

Василий: Пока нет. Если выяснится, что она убийца, то и сделку по имуществу могут обнулить. А через годик, когда я вступлю в законные права, посмотрим… Вдруг она пьяная ночью выпадет за борт нашей новой яхты…

Дмитрий: А что если мы ее посадим? Дадим показания против тебя и твоей женушки! Вы в тюрьму, а мы поделим капиталы. Не подумал, Вася?

Василий: Подумал! Пистолет с отпечатками пальцев и пробы рук я спрятал, а ваши показания… хе-хе, как бы вы сами себе на сроки не наговорили. Вы сдали в прачечную одежду, в которой стреляли в Игната. На ней остались следы выстрелов. Так вот, ее не постирали. Вот сюрприз! Все ваши вещи в моем тайнике. Попробуете вякнуть, и сами сядете.

Дмитрий: Ну ты и мразь, Вася… Завидую даже.

Василий: Что есть, то есть. Высчитываю с твоей доли сто миллионов за оскорбление. Скажите спасибо, что я вас не упрячу за решетку!

Дмитрий: А не боишься, что я тебя здесь пришью?

Василий: Без глупостей. Не мог же я прийти на встречу с такими интеллигентными людьми без пушки.

Дядя Валера: А кто же теперь сядет за убийство?

Василий: Не переживайте. Среди прислуги есть старичок. Он готов признаться в убийстве. Нужно будет перечислить его семье всего-то тысяч пятьдесят. Кстати, что будем делать с отцом Анжелики, если он что-то против нас накопает? Я считаю, что его надо валить…

В эту самую секунду Василий встрепенулся и громко крикнул: «Надо!». Валера, Дмитрий, Аникей и Манихей потянулись к карманам.

— Спокойно! Вы же не думали, что мы придем на встречу с такими интеллигентными людьми без пушек, — передразнил папа.

И действительно, оказалось, что пока все были заняты прослушиванием записи, папины помощники незаметно достали из своих сумок охотничьи ружья и направили их на родственников. Те скривили злобные лица и опустили руки.

Неожиданно Василий, стоявший рядом с папочкой, резко его толкнул и бросился к выходу.

— Ствол! — крикнул папа. Помощник Виталик моментально бросил ему свое ружье и тут же достал табельный пистолет, чтобы у родственников не возникло ненужных соблазнов. Отец уверенно поймал оружие и прицелился в сторону убегающего Василия Голодранского.

— Уйдет, Егор Глебыч! Стреляй! — крикнул помощник Костя. Раздался оглушительный выстрел. Бегущий Василий подломился и упал, огласив зал громкими стонами.

Все вздрогнули, кто-то ахнул.

— Папочка, ты его убил! — закричала я и расплакалась. Конечно, этот Василий был обманщиком и редкостной мразью, но в постели-то он был очень хорош. Жалко, что такой мужчина погибнет.

— Не расстраивайся, дочка! — усмехнулся папочка. — Это всего лишь соль — наша, российская, иркутская. Не хотел на Родину возвращаться, гаденыш, так Родина сама за ним придет и насует по самое не балуйся.

В эту секунду в зал ворвались французские полицейские. Они приказали всем опустить оружие. А потом в помещение вошел подтянутый лысый африканец в полицейской форме — явно какой-то начальник. Он увидел отца, вытянул к нему руки и с довольной улыбкой двинулся к нам.

— Сколко лет, сколко зим, Эгор! — сказал африканец, обнимая папочку.

— Уж и не думал тебя встретить, Малик! — растрогался папа и поцеловал старого друга в щеку.

— Ти привьоз бородинский хлэб? — озабоченно спросил африканец.

— Все привез! Хлеб, пельмени, соленые огурцы, грибочки…

— А компот, Эгор? — Малик посмотрел на папу вопрошающими глазами.

— И его тоже. Не волнуйся!

***

Сыщики уже закончили работу — они собрали необходимые улики, упаковали тело Игната и уже собирались обратно в Марсель. Полицейские уводили закованных в наручники родственников на катер береговой охраны. Они бросали в нас испепеляющие взгляды. Василия везли на медицинской каталке — он лежал на животе, держался за больное место и грязно ругался.

Наконец-то всё закончилось, и справедливость восторжествовала. Негодяи отправятся в тюрьму, а я останусь самым богатым человеком в мире. Или самой богатой женщиной? Или просто богиней? А пофиг, зачем владелице триллиона с хвостиком забивать голову всякой фигней.

Отец очень помог французам со сбором доказательств — особенно пригодилась прослушка. Дядя Малик даже сказал, что нас с папочкой могут даже наградить какой-то французской медалью. Ко мне возвращался мой привычный оптимизм.

— Видите, мамочка и папочка, какую вы воспитали замечательную дочь — умницу и красавицу, а теперь еще и героиню. Я одна противостояла целой банде!

— Мы тобой гордимся, Анжелика, — умилялись родители. — Какие у тебя планы, доча? Куда теперь направится самая богатая женщина в мире? Дубай, Цюрих, Токио, Париж, Лондон?

— Магадан!

— Как же так? — удивились родители. — Ты же говорила, что поедешь в Магадан — только если там вырастут пальмы!

— Хох, оказывается, с моими деньгами это не проблема. Я нашла один стартап, который разработал специальный двигатель, способный… как там говорилось… изменять положение небесной оси и сделать так, чтобы Магадан оказался на экваторе. Я уже купила чертежи за сто миллиардов долларов. Со своими деньгами я превращу наш город в туристическую столицу мира! Завезу лучший песок с Мальдив, построю шикарные курорты и самые фешенебельные гостиницы. Я уже заказала разработку проекта и доставку стройматериалов. Уже скоро Магадан станет тропическим раем, и мы будем жить в совершенно другом городе! Майами, Лос-Анжелес, Монако, Барселона, Ницца и Сен-Тропе будут нам завидовать и кусать локти. А еще расчищать сугробы!

— Молодец, дочка! Мы всегда знали, что ты не пропадешь. Может быть однажды, ты даже станешь первой женщиной-президентом!

— Я такая умница и красавица… Будет странно, если не стану.

***

— Железяка, есть идеи по поводу продолжения?

— Да! Вот несколько вариантов!

Анжелика начинает строительство тропического Магадана. Она превращает город в курорт мирового уровня, но сталкивается с местными жителями, которые не хотят прощаться с сугробами, и экологами, возмущёнными изменением небесной оси

Анжелика решает сделать Магадан стартап-столицей мира. Её новый проект — приложение для управления погодой, превращающее снег в коктейли. Но конкуренты из Кремниевой долины пытаются украсть технологию, а местные рыбаки требуют вернуть «нормальную зиму». Папочка с оперативниками и Алла помогают Анжелике отбиться от хакеров и открыть стартап-хаб.

Анжелика решает провести в тропическом Магадане Олимпиаду, чтобы затмить Париж и Токио. Она строит стадионы с бриллиантовыми трибунами и бассейны с шампанским, но сталкивается с МОК, который считает её планы «слишком гламурными», и местными жителями, скучающими по хоккею на льду. Папочка и Малик помогают убедить чиновников, а Алла проводит PR-кампанию и организует для жителей города курсы по винд-серфингу.

Анжелика устраивает fashion week в Магадане, где модели дефилируют по подиуму из мальдивского песка, а сугробы служат декорациями. Алла — ведущий дизайнер, а папа с Маликом судят конкурс, жуя пельмени. Конфликт: местные требуют включить ушанки в коллекцию.

Анжелика финансирует запуск магаданского спутника, усыпанного стразами, чтобы транслировать её реалити-шоу на всю галактику. Аникей и Манихей строят ракету, но она случайно улетает на Марс. Папа с оперативниками летят на выручку, а Малик требует бородинский хлеб для марсиан.

— Отлично! Работаем! Ты же удаляешь переписку? Да?!

***

Комментарии (выдуманных) читателей:

Виолетта Павловна

— Анжелика, ты такая умница! В трудной жизненной ситуации сразу позвонила родителям, дай им Бог здоровья. А твой папа — очень умный мужчина. Цени его. И маму тоже. Они очень хорошо тебя воспитали. Вот бы познакомиться с твоими родителями в жизни.

Санек

— Да что за дребедень пишет автор! Где попаданцы? Где система? Почему никто не прокачивает перки. Сопливая фигня. Ну пусть Трамп вернется на пятьдесят лет назад и вселится в тело Жириновского! Ну или наоборот! Ну что, трудно такое написать?

Клаудия_strast

— Анжелика, молодец! Наконец-то избавилась от этого дурацкого Игната и стала самой богатой женщиной в мире! Пусть теперь мужики за тобой бегают! А женщины не должны пылесосить, варить борщи, носить мужикам кофе и стирать носки. И хотя я уже пропылесосила, сварила борщ, отнесла мужику кофе и забросила в стирку носки, это ничего не меняет. Надо себя уважать!

Баха777

— Анжелочка, императрица! Я как узнал, что грохнули твоего мужа, а ты теперь стала самой богатой королевой в мире, я понял, что люблю одну тебя! Напиши свой адрес в Магадане! Я реальный бизнесмен. Помогу тебе стройматериалы нормальные купить. Их как раз мой брат Азик из Китая возит. Откроем вместе элитную шашлычную и премиум-шаурму! Жду ответа!

Мария Захаровна

— Анжелика, дорогая! Как я рада, что ты избавилась от нелюбимого мужа. Теперь ты свободна и самостоятельна. Найди себе достойного мужчину! А желательно двух или трех.

ЗояИзБиблиотеки

— Мне кажется, что история вообще не закончена. Очень хочется увидеть продолжение сюжетных линий Анжелики и тропического Магадана, Василия и его сокамерников, Зины и ее сокамерниц, Егора Глебовича и Малика, плавучего острова и собак охранников, Игната и потустороннего мира.

Мама_Таня

— Героям детектива срочно нужны детки! Эти веселые комочки в памперсах помогли бы стать добрее и не совершать преступления. А уж если вы его совершили, то наличие деток поможет смягчить приговор.

Альфира

— Анжелика, ты опять меня разочаровала. Игната надо было валить еще в первой книге и жить в свое удовольствие. Ты родственников благодарить должна за их подвиг! А ладно, что возмущаться… Ты же никогда головой не думаешь, а только этим местом…

Кислицкая

— Я всегда жила словно в дешевом детективе. Родственники с протокольными рожами, дети с криминальными наклонностями, подозрительная свекровь и муж, которого убить мало. А что в итоге? НИЧЕГО! Вместо богатства и свободы я живу словно в тюремной камере — баланда, чифирь и коты вместо вертухаев. Цены растут, а волосы падают. Валера выпил весь кумыс, но остался еще пакет казы. Нет, наша история еще не закончена.