Имя дракона

Ударила молния, прогрохотало эхо над ущельями. Герберт почувствовал поток Силы, непринуждённо захватив Её лёгким взмахом руки. Кнуд скорчился от боли, моля богов о быстрой смерти.

- Что?! Что тебе от меня нужно? – со слезами на глазах провыл он.

- Имя, - коротко ответил Герберт.

- Имя? Ты спятил! Мог бы просто спросить!

Герберт снова сжал пальцы, словно держал в руках гигантскую ягоду, из которой пытался выдавить сок. Кнуд катался по земле, пытаясь сбить невидимое пламя со своей одежды.

- Не твоё, Кнуд, - холодно произнёс Герберт. – Мне нужно имя дракона. Твоего дракона. Того, на спине которого ты прилетел. Того, кто беспрекословно выполняет любое твоё повеление, словно ручной зверёк. Того, кто по твоему приказу сжигает города и сёла, заставляя людей бежать без оглядки. Мне нужно его имя. Мне нужна власть. И ты мне её уступишь.

- Никогда! Дракон мой!

Герберт смеялся. Давняя мечта скоро осуществится. Дракон был, практически, у него в руках. Между магом и его целью стоял только никчемный Кнуд. Подумать только, это жалкое, жадное и наглое создание смогло каким-то образом достичь того, к чему Герберт упорно шёл все эти годы, - стать повелителем дракона. Впрочем, у него ещё полно времени. Давняя мечта скоро осуществится, а Герберт ещё даже не поседел. О нет, его достижения – плод таланта, трудолюбия и целеустремленности. А не пресловутых «опытности» и «мудрости», под которые маскируется банальное слюнтяйство.

Он гордо расправил широкие плечи и задрал свой орлиный нос, упиваясь страданиями врага. Целую минуту он выдавливал из него жизнь, не торопясь, смакуя момент, словно художник, наносящий последние штрихи на полотно. Герберт не торопился. У него было много времени.

Когда маг отпустил Кнуда, повелитель дракона уже мало напоминал заносчивого разбойника, что неделю назад сжёг и разграбил несколько зажиточных поселений. Сломить его оказалось даже проще, чем ожидал Герберт.

- Повторим, - бросил маг, дав Кнуду отдышаться. – Мне нужно только имя дракона, и больше ничего. Просто назови мне имя, и я тебя отпущу.

- Ты безумец! – взвыл Кнуд. – Ты демон! Гнить тебе за это в царстве Мёрвы! Стой! Стой! Только не опять! Я скажу тебе имя! Всего одно слово! Рыба!

- Дракона зовут «Рыба»? – приподнял бровь Герберт.

- Да! Он дитя моря! Был рождён бороздить морские просторы! Хотя он об этом и не знает.

Герберт кивнул. Кнуд не врал. Герберт видел это по глазам, любой мало-мальски могущественный маг способен увидеть правду в глазах другого.

- Теперь узнает, - высокомерно усмехнулся Герберт. – А ты – приготовься к встрече со своими богами!

- Стой! – зарычал Кнуд. – Ты же обещал отпустить меня!

- Я и отпускаю. Твою душу.

- Стой! НЕТ!

Молния на мгновение озарила склоны гор. Но грома никто не услышал.

- Кто ты? – пророкотала снежно-белая рептилия, мягко, словно пушинка, вспорхнув с вершины скалы.

Дракон сам был размером с небольшую гору, и Герберт подивился, с какой лёгкостью он держался и двигался в воздухе, бесшумно, словно призрак.

Дракон и не думал нападать. Между драконом и драконником существовала незримая связь, и Рыба почувствовал, когда Кнуд умер. Рыба был рад этому, Кнуд никогда не был хорошим хозяином, и теперь дракона мучило любопытство: кому он обязан своим спасением?

- Я Герберт, - коротко ответил маг. – Я волшебник из Листерада. Отныне ты служишь мне.

- Служу тебе? – поразился Рыба. – Неужто? По какому праву ты меня поработил?

- Молчи! И не смей открывать пасть без приказа! – Герберт без страха смотрел в глаза дракона. - О, как же долго я ждал этого момента! Мой собственный дракон! Теперь небеса покорятся мне, короли будут предо мной пресмыкаться, словно жалкие червяки! Твой прежний хозяин использовал твои силы для разбоя, но не я… О, нет! У меня куда как более грандиозные планы!

- Ты не посмеешь!

- Посмею, Рыба!

- КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ?! – загрохотал дракон.

- Рыба! Это твоё имя! Ты понял? Отныне ты мой!

Белая чешуя вдруг покрылась серыми пятнами, расползавшимися, словно капли на стекле. Шея дракона укоротилась вдвое, а уши за несколько мгновений превратились в жабры. Глаза выпучились и приобрели удивлённое выражение; драконьи глаза, некогда пронзительные и яркие, потускнели, и взгляд отупел. Изящный гибкий хвост стал плоским и жёстким, словно весло драккара, и вмиг драконьи ловкость и грация развеялись, словно дым на ветру.

Герберт много знал о драконах, он посвятил исследованиям волшебных существ долгие годы учёбы и самостоятельных изысканий. Он знал, что драконы представляют собой олицетворение сразу всех стихий. Что внешний облик и внутренний мир дракона неразделимы, их тела всегда отражают внутреннюю сущность. Что единственный способ получить власть над драконом – узнать его имя. Но не знал - почему.

И теперь, глядя на несчастного Рыбу, в мгновение ока превратившегося из гордого крылатого демона в жалкое подобие морского гада, Герберт стал потихоньку осознавать ту нелепую и смешную правду, о которой не писали в древних фолиантах.

При взгляде в грустные рыбьи глаза бывшего дракона у Герберта перехватило дыхание… Веки невыносимо щипало.

- Да что же это такое!.. Твоё колдовство, дракон?! – воскликнул он, отпрянув в сторону.

Рыба с удивлением и бесконечной тоской смотрел на Герберта.

- Колдовство? Никакого колдовства. Ты что, впервые в жизни плачешь? Ты что, впервые в жизни сочувствуешь кому-то? Для тебя это так странно?

- Сочувствую? Чему? Что с тобой, дракон?

- Рыба. Теперь и навсегда - Рыба. Ты же сам сказал. Вот только зачем ты это сделал?

- Знание имени дракона даёт власть над ним, - чувствуя себя полнейшим идиотом произнёс Герберт.

- И ты не знаешь почему?

- Нет…

- О, да… Только избранные знают горькую правду о природе имени дракона. Дело в том, что дракон рождается без Имени, без Судьбы, без Формы. Мы рождаемся свободными, переменчивыми, мы постоянно развиваемся, меняем Формы… Нет на свете ничего прекраснее свободы, знания, что в каждый следующий миг ты уже не тот, каким был за миг до этого. Это счастье, гармония, самая изюминка драконьей жизни… И так продолжается до тех пор, пока дракон не узнает своё Имя. И вот тогда… - голос дракона, сохранявший ещё глубину и вибрирующие интонации, звучал устало и отрешённо.

Он как будто бы утратил волю к жизни.

- Что тогда? – Герберт почувствовал, как до него долетели первые брызги несущейся на него волны ужаса.

«Что я наделал!» - проклинал он себя, впервые в жизни почувствовав, что сделал что-то, что страшнее любого смертного греха.

Он уже догадался, в чём дело. И боялся услышать подтверждение своей догадки.

- Когда дракон узнаёт своё Имя, Имя получает власть над ним. Вы, люди, смертны. Но известно ли вам, что на свете есть участь гораздо страшнее смерти?

- Что может быть страшнее смерти?

- Остановка. Конец пути, конец изменений. Дракон, узнавший своё Имя становится единым целым с Именем. Все пять стихий соединяются воедино и застывают, порождая Форму. Окончательную Форму. Ты назвал меня Рыбой. Полагаю, это значит, что я был рождён для жизни в море. Я бывал ветром, бывал снегом, бывал пламенем, что пылало в людских сердцах, бывал солнцем на небе и луной в безоблачную ночь, я бывал землёй и камнем и даже остроумной мыслью, что со скоростью молнии проскакивает в человеческом воображении, чтобы через мгновение забыться навсегда. Я мог быть кем угодно, я постоянно искал что-то новое… Но теперь я Рыба. Просто Рыба, морской гад… Навсегда. Навечно. Что ты наделал, Герберт?

Дракон завалился набок и положил печальную морду на землю. Левый рыбий глаз уставился в серое небо.

«Он больше не в моей власти! – понял Герберт. – То, что для него страшнее смерти, уже случилось, и это полностью моя вина! Но… Кто бы мог подумать, что мне будет его жаль? Совершенно искренне, по-человечески, жаль. Во что я превращаюсь?»

- Рыба, - тихо позвал он.

- Да? – прохрипел дракон.

- Но если ты сам с самого начала не знал своё Имя, то как его узнал Кнуд? Как узнать Имя дракона, если его не знает сам дракон?

- У меня нет ответа на этот вопрос. Да даже если бы он был, я бы точно тебе не сказал. Чью Судьбу ты собрался решить на этот раз? Тебе правда так нужен слуга-дракон?

5 лет спустя

Кто-то кого-то назвал идиотом, тот упомянул чью-то мать, кто-то кому-то врезал, и началось веселье.

Старая-добрая трактирная потасовка. Музыканты заиграли что-то задорно-весёлое, в самый раз для мордобоя.

Но Герберт не обращал никакого внимания на драку, его такие развлечения не интересовали.

- Нужжна тщатичка драккона, - заплетающимся языком пробасил маг Реванд. Слово «дракон» он произнёс через два «ка». – Кроффь хидры, печень алк’носта. Од-дин должен играть на трубе, а другой – делать так! – Реванд помахал ладонями, словно пытался напугать Герберта.

- Давай без шуток, - сухо процедил Герберт, подливая пива.

- Ессли те нужны не шутки, то ты не по адресу, - икнул Реванд. – Хоррошший ты мужик… как там тебя?.. Геральт… Токка ты эта, кончай хренью занимаца! Дракконы – эта те не игрушшка!

- Меня зовут Герберт.

- Точчна, Кербер! Х’ворю те, могушшество – эт’ такая штука… Какбэ эт’ выразица? Как кабан!

- Кабан? – удивился Герберт.

- Точняк! Самый шо ни на есть кабан! Стоит одын раз на нё ступить – и всё!

- Всё?

- Всё! Ты раз и навсегда могучий! И обратна пути нет! Во, взять, к пырмеру, Кнуда, кторого тожже Повелитель’м дракконов звали. Тот-то умный был, сам догдался, как дракконье Имя пырменять. Но как он использвл эт’ знанье? Грабить селян! Мда, правльно ты тогда сделал, шо избавил от нё мир! И скокка он сам драконов загубил? Эх, чудесные сыздания энти дракконы! В любой другой миг они уж и сами другие! Они е’дственные существа в мире, кто мож’т быть по-нстоящему свободным! А не это вот всё! Эх, каким же я был идиотом! И где вы все, мои хорошие, мои дракошечки-кошечки-блошечки-и-и! Это ж всё из-за Реванда, чтоб его!.. Ты, эта, не угосишь ишо, а?

«Власть… - подумал Герберт. – К ней все стремятся. А как Кнуд распорядился властью? Он просто делал всё, что ему захочется, а хотелось ему только золота и женщин. Но разве тот, кто наделён властью, не должен использовать её на благо других? Или, хотя бы, оставить после себя что-то, что увековечит его могущество? И, опять же, какой ценой?»

- Трактирщик! – позвал хозяина Герберт. - Ещё пива моему другу! Но ты, давай, того-этого, от темы не увиливай, Реванд.

«Четыре года я искал легендарного Реванда Повелителя Драконов. А нашёл… Что стало с легендой при жизни? Он отказался от могущества. Но почему? Похоже, всё в этой жизни имеет последствия… Мне ли этого не знать?»

- А я и не ‘виливаю! – воскликнул Реванд. - Хошь знать имя драккона – пжалйста! ‘Кое угодно те в голову всбрендёт! Токка, эта, с усилием надыть его сказать. С усилием! А вот хде искать с’мого драккона – эт’ уж сам думай.

- С усилием? Ты имеешь в виду, произнесение Имени как заклинания? Метод простого взвешивания?

- ‘Менно! Любая гадалка спрвится! Хотя ты и не гадалка! – заржала легенда при жизни. – Ты мне токка скажи – на кой те сдался слуга-дракон?

15 лет спустя

Буря затихла. Герберт выбрался из палатки и понял, что рельеф, написанный барханами, изменился до неузнаваемости. Теперь маг был в совершенно другой пустыне. В одну реку невозможно войти дважды. Впрочем, рек тут отродясь не было.

Герберт немного передохнул и начал обряд с самого начала. Он опять окропил песок кровью василиска, с помощью специального инструмента размечая ровный круг. Затем, сориентировавшись по солнцу, в соответствии со сторонами света расставил сосуды-ловушки стихий: камень, чашу с Водой, свечу и, удерживаемый сжимающим заклятием, сгусток Эфира (добыть который было сложнее всего). Место для сосуда с Воздухом оставалось, разумеется, пустым: на Эйдосе воздух есть везде, не считая, конечно, морского дна. Затем Герберт провёл недолгую разминку манических узлов и начал готовить заклинание.

Сила завихрилась вокруг мага; Герберт, действуя по наитию, начал распределять энергию по сосудам; она сконцентрировалась вокруг сосуда Воздуха и начала изливаться из круга направленным потоком, снова рассеиваясь в нескольких шагах впереди.

Для своего эксперимента Герберт выбрал пустыню. Заклинание Случайного Призыва было слишком опасным и могло убить всё живое в радиусе двух миль. А в пустыне погибать некому, окромя самого Герберта.

Спустя несколько минут, когда окружающее Герберта пространство изъязвили дыры, заполненные Пустотой, маг услышал душераздирающий скрежет Перемещения. Герберт был полностью уверен, что для дракона оно безопасно, чего нельзя было сказать о самом маге.

Постепенно, слой за слоем, План за Планом, Ображение[1] проявилось. Песочно-жёлтый, гибкий и блестящий как змея, с изящными оленьими рогами и сверкающими как рубины глазами, дракон извергал пламя, разбивающееся о Защитную сферу. Могучее тело извивалось в бешенстве, хвост колотил по песку, частицы которого тут же плавились в огненном вихре, застывая на чешуе блёстками стекла. Удивительным образом мощь дракона сочеталась с неописуемой лёгкостью и грацией, напомнившей Герберту… «Нет, лучше не вспоминать!»

- Я узнал тебя, волшебник! Зачем ты призвал меня?

- Ну, на вежливое приглашение ты вряд ли откликнулся бы. Более того, твои собратья лет двадцать упорно избегают меня. Почему-то.

- Почему-то?!Ты – тот, кто проклял нашего брата, погубитель драконов!

- Вообще-то, нужно говорить – повелитель драконов.

- Повелитель?! Ты?! О, не смеши меня! Жалкий молокосос! У кого ты отнял, или, вернее, купил Имя несчастного Рыбы?! Потому что я ни за что не поверю, что ты узнал его имя сам. Не твоего уровня задачка. Узнать имя дракона… На это нужны десятки лет исследований. А ты ещё мальчишка! Так зачем ты призвал меня сюда? Зачем я тебе понадобился?

- Я хочу назвать твоё имя.

- Ха-ха! Моё имя? Моё истинное Имя?! Ты лжёшь, человечишка! Ты не можешь его знать!

- Посмотри мне в глаза, дракон. Я не лгу.

Взгляд узких зрачков, казалось, проник в самую тёмную часть души мага.

- Я знаю твоё имя. И назову его. Сейчас.

- Нет-нет! Стой! Зачем тебе это? Ты ведь хочешь, чтобы я служил тебе, да?

- Нет, - чуть поколебавшись возразил Герберт.

- Тогда зачем?..

- Чтобы назвать твоё Имя.

- Не верю! Не верю! Не верю!

- Поверишь, когда я скажу.

«А, может, всё же заставить его служить? Ну же, Герберт, ты всю жизнь мечтал об этом!»

- Стой! – испуганно ревел дракон, колотя хвостом по барханам. – Не делай этого! Что угодно, только не это!

Герберт задумчиво смотрел на своего пленника. «Слуга-дракон, - подумал он. – Наконец-то! Или всё же?.. Он ведь тоже живой…»

- Ты готов служить мне? – тихо, но отчётливо спросил он.

- Да! Всегда! До конца твоих дней, до самой твоей смерти я буду служить тебе, только прошу… умоляю! Не называй моего имени.

«А ведь я могу сделать его самым счастливым драконом на свете», - подумал Герберт.

Изменения… Нет ничего более естественного, чем изменения. Не только для драконов, это относится ко всему сущему на Эйдосе, ко всему во Вселенной, ко всему - во всех миллиардах миров, висящих на ветвях Иггдрасиля. Волнение моря и прорастание семени, превращение скалистых гор в плодородные холмы и биение сердца крохотной пташки, вечный хоровод звёзд и взросление человека – колебания, изменение, развитие…

Изменения преследуют нас даже после смерти: когда мы соединяемся с Силой, становясь частью Ткани реальности, наша сущность начинает изменяться вместе с мирозданием.

Воистину, остановка изменений гораздо хуже смерти. Драконы избавлены и от того, и от другого ровно до того момента, как услышат своё Имя. Они единственные существа во Вселенной, благословлённые богами на вечную жизнь. Жизнь в самом возвышенном понимании этого слова.

Однако ровно до того момента, пока они не услышат своё Имя. Пока какой-либо высокомерный и жестокий умник не наречёт дракона именем, которое, по недомыслию, полагает «истинным» (как будто можно судить о сути стремительной реки по чашке зачерпнутой из неё воды). Самое интересное – и страшное, - что сами драконы верят в его истинность…

- Я долго ждал этого момента, - произнёс маг. – Но я здесь не для того, чтобы покорить тебя. Я здесь для того, чтобы освободить тебя. Раз и навсегда. Ты понимаешь?

«Я освобожу всех драконов»! – неожиданно для себя подумал Герберт.

- Понимаю, - дракон пытался казаться бесстрастным. – Ты хочешь убить меня. Действительно, смерть похожа на избавление. Но это не так. Однажды сущность дракона вновь объединится с его сутью. Дракон никогда не умирает навсегда. И только страх перед концом Изменений преследует нас на протяжении всего существования мира. Так что давай. Сделай милость, отсрочь мою участь, если сможешь. Я буду только рад.

- Ты не понял, мой друг. Я здесь для другого.

- Для чего же?

- Чтобы назвать твоё имя, Изменчивый, Вечно Меняющийся, Свободный.

Ветер трепал волосы Герберта. Далеко внизу мелькали игрушечные башенки, домики, муравьями ползли по ниточкам дорог люди, жуками – повозки. Герберт, конечно, никогда не узнает, каково быть драконом, Меняющимся… Но теперь он обрёл смутное представление о том, что такое драконий полёт. Тень, лишь тень понимания драконьей природы, драконьей жизни. Но тот, первый, полёт навсегда останется в памяти Герберта как воплощение подлинной свободы.

Изменчивый сложил крылья и нырнул навстречу земле. Герберт не смог сдержать восторга, что переполнял всю его сущность. Он закричал, громко и весело, радуясь жизни как никогда прежде.

- Ты знаешь, - заметил маг, когда они решили сделать небольшую передышку и спустились на землю, чтобы поваляться на мокрой траве, взирая снизу вверх на небеса, частью которых они были мгновение назад, и частью которых они станут снова через несколько минут, если только не предпочтут плавание наперегонки с волнами или неспешное путешествие по зелёным долинам. – Ты знаешь, меняются ведь не только драконы…

Великий Новгород

февраль 2022 г.

[1] Магический термин, обозначающий ментально-физическое целое тела, собранного из частей, соответствующие разным Планам бытия.