Иней

Красное марсианское солнце клонилось к горизонту, окрашивая холмы в цвет расплавленной меди. Трое молодых исследователей — Аркадий, Артём и девушка с необычным имени Иней — пробирались через каменные дюны к развалинам древнего марсианского храма. Их скафандры тихо поскрипывали, а на визорах отражались бледно-розовые, как застывшее стекло, обломки колонн.

Марсианский ветер тянулся к ним ледяными пальцами, поднимая красную пыль, но Иней почти не замечала холода. Она родилась под Куполом, знала Марс так, как земные дети знают летний дождь. Имя ей дали в честь кружевного инея, что часто покрывает купола поселения по утрам — символа новой, марсианской жизни. Следующей за ней сестренку назвали Дюна, а еще в колонии были мальчишки-непоседы Фобос и Деймос.

— Вот он, храм Полярной звезды, — тихо сказал Артём, активируя фонарь. Луч прошёл по потрескавшимся стенам, по остаткам барельефов, изображающих дивных гуманоидов с вытянутыми лицами и тонкими пальцами. — Невероятно… Ему же миллионы лет!

Аркадий уже присел у каменной арки, присыпанной песком.
— Идите сюда. Кажется, нашёл что-то интересное.

Они подошли к узкому проходу, который вел в погребальную часть храма. Стены внутри были покрыты белесыми кристаллами — замершей влагой, древним дыханием прошлого. В центре покоились груды разрушенных саркофагов, но один сохранился лучше других: тёмная плита, прижатая временем, песком и молчанием.

— Древнее кладбище, — прошептала Иней, и голос её дрогнул. — Мы… правда первые, кто видит это. Потрясающе!

Артём осторожно провёл перчаткой по плите. Под слоем пыли проступил резной символ — угловатый, будто начертанный резцом самого рассвета.

— Зафиксирую изображение, — сказал Аркадий, направляя на надгробие мини-дрон со встроенной нейросетью. — Пусть попробует перевести.

Дрон тихо загудел, лучи трёхмерного сканера пробежали по символу. На экране запульсировали строки марсианского языка — древнего, как застывшая память самой планеты. Нейросеть занялась обработкой.

Иней держала руки скрещенными и прижатыми к груди и не могла отвести взгляд от символа. Ей казалось, что воздух здесь другой — живой, словно хранит чей-то стародавний вздох.

Экран вспыхнул зелёным.

— Перевод завершён, — произнесла система ровным голосом. — Значение слова на надгробии: Иней.

Наступила тишина. Даже ветер за стенами будто затих.

— Что?.. — выдохнул Аркадий.
— Шутка какая-то? — недоверчиво сказал Артём.
И только девушка оставалась неподвижной. В её глазах отражался бледный свет древнего криптоса.

— Получается… — Иней сглотнула. — Ее... Или его.. Звали как меня. Мы оказались тезки. Редкое совпадение.

Иней подошла к плите и коснулась её кончиками пальцев перчатки. От камня шёл едва ощутимый холод — не мёртвый, а живой, как замороженная память.

— Я всегда чувствовала, что Марс будто зовёт меня, — прошептала она.

Иней закрыла глаза. Теперь Марс казался ей не чужим, а родным — словно сама планета узнала её и улыбнулась сквозь миллионы лет.

— Пойдёмте дальше, — сказала она тихо. — Если здесь когда-то жила другая Иней… я хочу знать её историю.

Трое шагнули вглубь храма, туда, где холодные тени древних коридоров ждали их открытий. Марс все еще дышал ветром, но теперь он был тёплым — как приветствие.