Иной мир

В помещении повисла тишина. Воздух будто бы сгустился, можно было почувствовать давление каждой молекулы.

– По технике безопасности положено замкнуть периметр, – смуглый сухопарый капитан посмотрел на сидящего рядом с ним майора. – Питер, ты меня слышишь?

Майор быстро переводил взгляд с одного монитора на другой, где в беззвучном режиме транслировались новости. Говорящие рты, округлившиеся глаза, испарина на лбу. А внизу экрана – бегущая строка, на каждом канале своя, но везде мелькают слова “метеорит”, “катастрофа”, “чрезвычайное положение”.

– Я думаю, – отозвался наконец майор.

– Что тут думать? – огрызнулся капитан и потянулся к пульту управления.

– Вадим-Вадим, не горячись! – поймал его руку майор, – тут новая программа стоит – она сама определяет уровень опасности. Новый протокол. Вы еще с ним не работали. Если кнопку нажмем мы, а не программа, то потом придется писать кучу рапортов, объясняя ошибку. Так что пусть сама думает.

– Метеорит летит на Землю – это внештатная ситуация, – упрямо произнес Вадим, вырвал руку и, откинув стеклянный колпак с красной кнопки, с видимым удовольствием опустил на нее свой кулак.

– Твою дивизию, Вадим! Субординация в ваших краях слово незнакомое? – повысил голос Питер.

– Вот, значит как, товарищ майор? Вы, питерские, недолго играли в демократию, – капитан хмыкнул, вскочил с кресла и покинул пункт наблюдения.

Свет в помещении стал тусклее, включился режим энергосбережения, и в мониторах отразилась мигающая над дверью красная лампочка. Снаружи донесся скрежет металла о металл – это их мобильный исследовательский центр запаковывался в броню. Заработали воздуховоды фильтрации и нагнетания воздуха.

– Вот же тупой служака, – пробормотал Питер, взлохматив светло-русую шевелюру.

Мобильный исследовательский центр, стоящий невдалеке от раскопок недавно открытого древнего городища, обрядился броней и стал похож на чуть прикопанную летающую тарелку инопланетян, спрятанную среди песков Аралкума.

– Это не городище, – объясняла Петру Андрееву его жена Яна, когда они летели в Самарканд на раскопки. – Это больше похоже на руины замка, который строили скандинавы. Вот вообще нет ничего общего с местной архитектурой. Словно кто-то всемогущий завез сюда материал и строителей с острова Зеландия, например.

– Что в Новой Зеландии делали викинги? – спросил Петр.

– Ты у меня такой образованный, дорогой, – рассмеялась Яна. – Я не про Новую Зеландию, а про старую, про остров, на котором находится современная Дания.

– Мам, – подала голос Юля, их с Петром дочь, – а может, замок туда драконы перенесли?

– Ты фэнтези читаешь? – Яна потянулась к электронной книге дочери.

– Ты же мне запретила читать любовные романы, – фыркнула Юля, пряча подальше от матери девайс. – А, между прочим, Джульетта была младше меня, когда вышла замуж за Ромео.

– Раньше в пятнадцать уже рожали, дочь, – разложил кресло Петр, – и хозяйство самостоятельно вели. А ты сама только одеваться и краситься умеешь.

– И вообще у них с Ромео все очень грустно закончилось, – добавила Яна.

Юля закатила глаза и отвернулась от родителей. В иллюминаторе сквозь облака виднелась желто-коричневая пустыня. Совсем скоро они прямо с трапа нырнут в жаркий климат Узбекистана, распрощавшись на время с дождливым Санкт-Петербургом.

– Что случилось? – Яна с вечным прилипалой Крыловым зашла на пункт управления. – Пираты?

Питер быстро оглянулся на жену, заметил Крылова и отвернулся обратно к мониторам. Крылов, судя по лицу, вообще не понимал, что происходит, он подслеповато щурил на экраны глаза, протирал очки и вздыхал, что его оторвали от любимого дела.

– Нет. Дети в бункере? – спросил Питер.

– Да Юльку же днем наружу не вытащишь. Жарко ей, – почесала обгоревший нос Яна. – Чего ты нас тут запер?

– Это не я, – решил не сдавать товарища Питер. – Метеорит летит на Землю. Подтвердили по всем каналам. Возможно, что нас тряхнет или занесет пылью. Скорее всего, что оторвет нам спутниковую антенну. Тарелку уже затянуло внутрь. У тебя сколько на раскопках сейчас?

– Да все, кто есть. Десять человек. Я сейчас позвоню, чтобы возвращались на базу.

– Ян, тут такое, – замялся Питер, – Вадим нажал кнопку, так что ближайшие сутки мы здесь как в бункере. Будет лучше, если они пересидят кризис в подвале вашего замка.

– Ты о чем? Грунт сыпучий, их там похоронит, – нахмурилась Яна.

– Тогда следи за обстановкой, – кивнул Питер на мониторы, встал и усадил в свое кресло жену, – а я попытаюсь разблокировать аварийный выход.

Крылов примостился рядом с Яной на место капитана. Майор же открыл сейфовый шкаф, достал с верхней полки увесистую коробку с документами и зашелестел бумажными листами.

– Казалось бы, что может быть надежней электроники? – спросил Питер сам себя и сам же и ответил: – Бумага. Ибо хитрожопая программа хрена с два даст разблокировать вход – сотрет все пароли, явки. А бумаге страшны всего три вещи – огонь, вода и грызуны.

– Четыре вещи, – вмешалась Яна.

– Четыре? – переспросил Питер.

– А как же тупые люди? – произнесла жена и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ты же понял, что происходит?

– Что? – майор перебирал громоздкие талмуды, читая на обложках информацию.

– Столкновение произойдет в течение часа. Угроза массовых разрушений, гибели людей и всего живого в месте попадания метеорита.

– Уже понятно, куда он нацелился? – пошутил Питер.

– Удар придется по Китаю. Взрывная волна, предполагается, накроет большую часть континента. Весь мир носится сейчас, как разворошенный муравейник. Ученые прозевали метеорит и теперь в срочном порядке делают информационные слепки высших чиновников. Этим занимаются во всех странах, где есть приборы цифровизации. Тебе ведь делали цифровизацию?

– Да, всем военным и полиции делали. Но в нынешней ситуации я не вижу в ней смысла. Цифровизация хороша, если банк хранения информации не пострадает. И даже если он останется цел, но исчезнет электричество, то тоже все очень скоро накроется медным тазом. Чушь собачья вся эта цифровизация. Да и что потом с копией сознания делать? Загружать толком не во что – робототехника еще не на том уровне…

– Питер, – неожиданно подал голос Крылов. Майор аж вздрогнул. До этого он слышал голос рассеянного археолога от силы раза два. Яна объясняла, что у того аутизм и зацикленность на археологии. – А наш бункер не сдует?

– Н-нет. У нас особая конструкция. Это же общий проект с арктическими и марсианскими базами. Тут все учтено. Проблема будет только тогда, когда вход занесет песком свыше трех метров.

Аварийный выход удалось обнаружить. Он располагался в тоннеле глубоко под землей и имел несколько шлюзовых камер. Код для открытия каждой из дверей нужно было набирать руками. Ошибок не допускалось. После третьей попытки дверь блокировалась на сутки.

– А если пожар? – бурчал Питер, вбивая код.

– Если пожар, то двери откроются автоматически, – мягко ответил ему капитан, подкравшийся сзади. В затылок Питеру уткнулось что-то холодное. – Отойди от шлюза!

– Вадим, там наши люди! Десять человек.

В тусклом красноватом свете аварийных ламп на лице капитана залегли густые тени, делая человека похожим на какую-то нечисть.

– Им сюда добираться час, а метеорит уже входит в атмосферу.

В этот момент послышался гул, затем пол и стены тоннеля качнулись, людей основательно тряхнуло. Звук долетел секундой позже. Свет погас и снова включился. На табло возле двери шлюза загорелась надпись “У вас осталось 2 попытки, чтобы правильно ввести пароль!”

Питер сквозь зубы выругался и повернулся к Вадиму. Железобетонный тюбинг за спиной капитана треснул, и внутрь, словно в нижнюю луковицу песочных часов, начал сыпаться песок.

– Папа? – гулким эхом прокатился по тоннелю мальчишеский голос.

– Уйди отсюда, Жук! – крикнул капитан своему сыну, не отрывая взгляда от майора.

Питер аккуратно загнул краешек листа и закрыл толстый справочник кодов. Поднял руки вверх, не выпуская книгу из левой, и спокойно сказал:

– Все в порядке, Вадим. Я ничего не делаю. Выходим отсюда, а то нас тут завалит.

– Папа, – на втором слоге голос Жука дал петуха.

– Уйди отсюда, Жук! – хором рявкнули на парня оба полицейских.

Шаги зашелестели удаляясь.

– Почему, Вадим? – Питер стоял с поднятыми руками и ловил взгляд капитана.

– Из-за Антона и Генки. Один не дал машину, когда моей жене стало плохо. Не привез я ее вовремя в больницу, и теперь Жук растет сиротой. А другой… Из-за него много бед случилось, косвенных, конечно, но из-за него. Ты вот даже сейчас – зайди на склад. Запасы должны храниться на месяц на пятнадцать человек. Деньги ему переведены уже давно, а он закупаться только в выходные собирался. А все почему? Потому что играет он, крутит наши деньги. Да хрен с ним, если б это только зарплата была. Но запасы! А если нам месяц в бункере сидеть? Там еды на три дня на всех. Значит, кем-то надо пожертвовать…

– Допустим, я тебя понял, – медленно кивнул Питер. – А остальные тут причем?

– Ни причем. Не повезло. Оказались в плохой компании. Или ты думаешь, что ученые про метеорит не знали? Знали, конечно. Молчали просто, чтоб успеть оцифроваться, свалить в безопасное место и улететь. Люди – сволочи. Это у вас там в Петербурге все культурненько, все друг друга пропускают и двери в метро придерживают, а у нас кто сильный, тот и прав. Я читал про катастрофы. Это не на один день. Ну так что? Хочешь выжить? Хочешь, чтобы жена выжила, доченька? Хорошая Юлька у тебя девка. Может, за сына моего отдашь?

– Вадим, не сходи с ума. Им по пятнадцать лет.

– Не отдашь, значит. Бедные мы для тебя? Квартира у тебя на Литейном проспекте, дочь в английской гимназии. А мы с Жуком кто?

– Вадим, у тебя психоз, – раздался женский голос.

Капитан прижался спиной к стене и повернулся в сторону женщины, направив ствол ей в лицо. Из-за спины Яны выглядывали Юлька и Жук.

– Может быть. Но пока все не уляжется, вы никого сюда не впустите.

– Да уже и не получится, – вздохнула Яна. – Нас замело, антенна ничего не ловит. Наверное, вышки сдохли. Надо попробовать выдвинуть тарелку.

Через двое суток, когда робот смог откопать главный вход, наружу вылетел разведывательный дрон.

– У нас две новости, – сказала Яна, оторвавшись от экрана, – не очень хорошая и очень плохая.

– Давай первую, – Вадим Жуков поигрывал пистолетом, отобранным у Питера. Второй пистолет у него торчал в кобуре.

– Можем выдвигать тарелку. Люк почти виден, внутрь насыпется песок, но это в нашей ситуации уже не важно. Скорее всего, сработает.

– А плохая новость?

– Наши раскопки засыпало песком. Если кто и выжил, то в подвалах крепости, если они успели туда добежать. Сейчас дрон сканирует местность, робот там будет через час. Я надеюсь на лучшее.

– Мне все равно, что случилось на приисках, – развалился в соседнем кресле Вадим.

– Это раскопки, – поправила его Яна.

– Будешь выпендритваться, свяжу как и твоего мужа. Поняла меня?

– Д-да, – кивнула Яна.

Антенну выдвинули. Новостные каналы снова запестрели бегущими строками и цветастыми баннерами на экранах в пункте наблюдения. И одна новость была хуже другой.

Не так сильны оказались разрушения, вызванные падением метеорита, как принесенный им вирус, уничтоживший в считанные часы все живые организмы на планете Земля. Те, кто успел заразиться последними, назвали новую чуму “зомбовирусом”.

Никто из писателей и киношников не угадал – люди и животные не становились зомби, не кусали здоровых, не превращались в ходячие скелеты с гниющей плотью. Они просто очень быстро разлагались. Кто слабее – превращался в скелет за минуты, кто сильнее – держался дольше, но итог был один – чистые белые, словно сваренные в кипятке, кости валялись там, где их застала зараза.

– Это передается по воздуху? – спросил у Яны Вадим.

– Н-наверно. Я не знаю, – всхлипнула женщина, закрыв рот рукой.

Она смотрела на экраны, демонстрирующие новости с разных континентов. Везде картинка была одна и та же. Кто-то из людей запустил на прощанье ракеты с ядерными боеголовками. В ответ сработала автоматика. Если можно так сказать, на счастье, ядерная зима на всей планете не наступила. Там, где взрывались бомбы, стояли облака пыли. На месте городов тянулись к желто-серому небу полуразрушенные остовы зданий.

– Если это передается по воздуху, то сколько людей выжило, закрывшись в бункерах?

– Я не знаю, – из глаз Яны текли слезы. - Я ничего не знаю…

– Как долго будет разлагаться этот вирус?

– Я археолог и историк, я не разбираюсь в вирусологии, – Яна уже рыдала. – Отпусти моего мужа, он что-нибудь придумает.

Дни сменялись ночами, ничем не отличаясь друг от друга. Где-то на поверхности, за слоем брони ветер гонял песок, полировал им и без того белые кости погибших людей. Но внутри исследовательской станции ветра не было. Автоматика гоняла потоки воздуха через фильтры, обеззараживала воду ультрафиолетом, исправно отводила по канализационным трубам потоки нечистот. Тускло светило аварийное освещение, словно стыдясь происходящего под ее лучами.

Неделю спустя Вадим привел в пункт наблюдения Питера. Питер был слаб, голова его кружилась, он с видимым трудом фокусировался на предметах. Но даже в таком состоянии сразу заметил, что Яна прячет глаза. Конечно же он все понял. Но… деваться было некуда.

– Что с Юлькой? – задал он вопрос вместо приветствия.

– Она с Жуком, – голосом, лишенным эмоций, ответила Яна.

Питер смотрел на жену – на кровоподтек, засохший в уголке рта, на надорванную и мятую футболку, засос на шее, или скорее укус. Что он мог сейчас сделать, стоя рядом с Вадимом со связанными руками и веревкой на щиколотках, ограничивающей его шаги?

Капитан перестраховывался зря, Питер все равно не смог бы драться – его и Крылова Вадим почти не кормил. “Экономить надо, – бормотал он, принося им каждое утро по чашке воды с добавленным в нее растительным маслом. – Кто его знает, сколько нам еще тут сидеть. Я бы давно вас убил, но корову лучше иметь живую!” Когда Вадим ушел, Крылов спросил Питера, о какой корове идет речь. Майор растолковал ему, и тот не стыдясь, заплакал.

– Твоя жена, майор, сказала, что ты умный. Что ты найдешь выход из положения. Вот давай – ищи!

– Я хочу увидеть свою дочь, – слабым голосом, но твердо сказал Питер.

– Товарищ майор Петр Андреев, – наклонился к лицу Питера капитан Жуков, – я тут главный. И я решаю, что будет дальше.

– Петр, – встряла в разговор Яна, – я видела ее утром. Жук о ней заботится.

– Это он для меня Жук! А для вас – Ярослав Вадимович Жуков! – закричал Вадим, брызгая слюной, и повернулся к Питеру: – Хватит болтать! Придумай, как нас отсюда вытащить! Иначе…

Капитан замолчал и покосился на Яну.

– Что иначе? – тихим и ровным голосом спросил майор. – Сожрешь?

Яна, не сдержавшись, заплакала.

Жуков вяло ударил Питера по голове. Не так чтобы вырубить, а просто для острастки, чтобы тому было больно. Как хозяин одергивает поводком собаку в строгом ошейнике.

– Ян, если интернет есть, поищи спасательные службы, любых стран, – обратился к жене Питер. – Начни с местных, потом…

– Я это уже делала, Петр, – шмыгая носом и утирая слезы, проговорила жена. – Прошлась по всем источникам, которые нашла в свободном доступе. Оставила всем сообщение и координаты с просьбой о помощи. Никто не ответил. Боюсь, что ядерные удары пришлись туда, где были размещены сервера.

– Может, в бункерах кто-то остался. У тебя ведь были знакомые из выживальщиков. Помнишь, ты меня знакомила?

– Я…

– Просто оставь им сообщения. Не может быть, чтобы только мы выжили. Мы же даже не в самом защищенном месте, с самым простым фильтром воздуха. Открывай соцсети, пиши в блогах, звони по всем номерам в мессенджерах. Оставляй свои следы. Учитывай, что аккумуляторы долго не протянут. На сколько у нас хватит топлива для генератора?

– Вот для этого я тебя и выпустил, – криво усмехнулся Вадим. – Солярка кончится завтра.

– Ты идиот, – прошептал Питер. – Мы потеряли неделю. В часе ходьбы отсюда, на раскопках был внедорожник. Его, конечно, занесло песком, но можно откопать. Бензина – полный бак. Ключей не надо, он запускается с кнопки. Пять часов пути до военной базы, а там – склад с запасом еды и воды. У нас есть три костюма с индивидуальной защитой для работы с потенциально опасными объектами. Фильтры там свежие, выдержат долго.

– Ты идешь с нами, со мной и сыном, – после некоторого раздумья сказал Вадим, глядя в лицо Питера, – или ты предпочитаешь, чтоб лопатой работала твоя дочь?

Вадим встал и пнул майора в бок.

– Яна с Юлей тут погибнут.

– Да плевать, – Вадим дошел до выхода и бросил через плечо, скрываясь в дверном проеме: – Яна мне твоя не понравилась, а Жук потерю переживет!

– Петр, Питер! – разрыдалась Яна и опустилась перед мужем на колени, обхватила его ноги и завыла от отчаянья.

– Ян, слушай меня! – Питер начал терять сознание, но сжав зубы, заставил глаза сфокусироваться на жене. – Ищи! Мы не зря выжили. Должен найтись выход. Ищи, Яна!

Вскоре Вадим вернулся с ножом, перерезал веревку, связывавшую пленнику руки, и протянул Питеру чашку:

– Ешь быстрее!

В чашке разбухала лапша и неаппетитные куски сухого соевого мяса, заваренные кипятком. По помещению разлился запах “дошика”.

Посмотрев на женщину и думая о чем-то своем, Вадим развернулся вышел.

– Ты ела? – спросил Питер.

– Да, он нас с Юлей кормит, а Жук еще делится с ней. Все хорошо. Поешь сам.

– После голодовки – это смерть.

– Выпей хоть воду, и пару кусочков.

– Мне кажется, я брежу, – чашка дрожала в руках Питера. – Хочется бить себя. Биться головой о стену, пока не проснешься. Столько людей погибло. Но ты не теряй надежду, Ян, – ищи.

– Вам это больше не понадобится, – Вадим распихал остатки провизии по трем заплечным баулам, запер каждую женщину в отдельную комнату и вытолкнул Питера в шлюз, где их уже ждал Жук.

Питер был благодарен ему за то, что он не убил их сразу. Что-то человеческое все-таки еще жило в нем, пусть и в самой глубине.

Выйдя из бункера, трое мужчин направились в сторону раскопок. Теперь уже сложно было определить направление – вокруг, покуда хватало глаз простиралась пустыня. Если раньше здесь встречались жесткий кустарник, трава, кустики перекати-поля, то сейчас вокруг был лишь песок. Бесконечное серо-желтое море, сливающееся вдали с такого же цвета небом. Будто бы их по мановению волшебной палочки перенесли на Марс. Хорошо хоть воздух все еще был жарким.

Питер шел, чувствуя, как по спине струится пот. Он цеплялся за мысли об этом поте и температуре. Выстраивал в голове логические цепочки – если ему настолько жарко, что с него течет, значит, он все еще на Земле, значит, ему это не снится. Вокруг все настоящее, и нужно действовать в соответствии с этим. Нужно терпеть, нужно идти дальше.

Жук с более легким баулом быстро вырвался вперед. Питер все больше отставал и в какой-то момент очнулся, стоя на одном колене. На него наорал Вадим. Сил подняться не было, все вокруг плыло, словно в бреду. Питер завалился набок. Тут же в живот прилетел удар. Свернувшись от боли улиткой, майор жадно хватал воздух. Перекатился на живот и, поджав под себя ноги, скинул лямку баула, после чего стал медленно подниматься. Вадим подошел ближе и подал ему руки для опоры.

“У меня для удара всего одна возможность, – пронеслось в голове у Питера. – Больше не будет. Давай, Петь. Ты же Питер. Великий город. Северная, мать твою, столица. Город революций. Город, выросший из трясины болот по воле человека. Рожденный, чтобы стать чудом света. Ты сможешь!”

Собрав все силы и опираясь на руки врага, Питер встал и теменем, где у защитного костюма начиналась твердая вшитая каска, врезался в стекло в шлеме Вадима. Забрало маски треснуло и рассыпалось на небольшие кусочки, ранив капитану глаза.

– Аааааа! Сволочь! – орал Вадим, выцарапывая из себя острые куски стеклопластика.

Питер попятился. Лицо капитана начало темнеть, он задыхался. Кожа, а за ней и плоть начали разлагаться. Минут через пять из защитного костюма на окружающий песок смотрел лишь скелет.

Питер сделал пару шагов и устало присел перед тем, что еще недавно было Вадимом. Он забрал у покойника оба пистолета, баул с провизией и побрел обратно в направлении бункера, изо всех сил стараясь не упасть.

Яна вздрогнула, когда открылся замок ее комнаты. В дверях, пошатываясь, стоял Питер.

– Открой, пожалуйста, нашу дочь и Крылова, – попросил он и упал без сил.

Вскоре Юля в первый раз варила из мясных консервов бульон, надеясь, что все делает правильно. Иногда она поглядывала в комнату родителей. Там на сдвоенной кровати лежали, обнявшись, Питер и Яна. Мама рыдала.

Спустя пару часов раздался стук во внешнюю дверь.

– Жук пришел, – прибежала Юля к родителям. – Какой код, па?

– Он убьет нас, Юль. Я слишком слаб, а ни ты, ни мама не сможете дать ему отпор.

– Но это Жук, пап. Мой Жук.

– Он ни слова не сказал отцу, когда тот обрек нас на смерть.

– Пап, но мы же не такие?

– Такие, дочь. Как ты думаешь, я сюда пришел? Меня отпустили? – Питер положил ложку, которой хлебал мясной бульон. – Нет. Я убил его отца. А теперь решай, дочь. Мы или он? Меня он убьет точно. Тебя, может быть, пожалеет.

Юля ушла, а потом вернулась.

– Пусти его хотя бы в шлюз!

На следующий день Питер и Яна по очереди перебирали контакты всех знакомых. Бросали гудок в мессенджере, ждали минуты три, сбрасывали и тут же вбивали следующий номер. Так сбросив один звонок, Яна набрала новый номер и неожиданно… приняла входящий вызов.

– Ааааа! – закричала она от испуга.

– Яночка, ик. Ты жи-ва?

Говорящий был сильно пьян, но это были пустяки в сравнении с тем, что он мог говорить!

– Захар Валерьевич, – расплакалась Яна. – Петр, Юля, я Забулдыгину дозвонилась! Ой, простите, Захар Валерьевич. Булыгину! Захару Валерьевичу Булыгину! – Яна, шмыгая носом, смотрела на своего старого учителя.

– Ахахаха! – засмеялся собеседник и сделал глоток прямо из бутылки. – Вы, студенты, меня так и называли всегда. Помню, помню. Что поделать, старик-профессор – убежденный алкоголик! Надо было мне основать клуб известных алкоголиков. Ааа! А вот и твой ментяра, – помахал он рукой с бутылкой чего-то прозрачного и горячительного подошедшему Питеру. – Много вас выжило?

– Пятеро, я надеюсь, – ответил Питер. – Но это не надолго.

– Как знать, как знать. Хорошую ты книжечку откопала, Яна. Ну, ту, что показывала мне перед всем этим говном! Ага, помнишь. Так вот, можешь мне не верить, но хозяин замка был скандинавский колдун. А что колдуну стоило перенести замок туда, где теплее его костям греться?

– Почему колдун? – захлопала глазами Яна.

– Еще до этой хероборы я отправил пару листов того, что ты мне прислала, знакомому специалисту по мертвым языкам, и он сказал, что на сто двадцать четвертой странице написан способ стать нежитью. Ты знаешь кто такой лич? – профессор еще разок прихлебнул из бутылки, с удовольствием наблюдая замешательство на лице Яны. – Кащея Бессмертного знаешь? – Яна с ужасом посмотрела на мужа. – Ну вот! Типичный лич. У него душа заключена во филактерию. Ну вспомни – иголка в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. Вся вот эта цепочка извращений…

– Как Волан-де-Морт и крестражи? – вдруг сказала Юля, стоящая за спинами родителей.

– А, детка, как ты выросла, – заулыбался профессор. – Сколько тебе уже?

– Пятнадцать, – улыбнулась Юля.

– Жених уже есть?

В этот момент раздался шум, Юля обернулась и с криком отшатнулась – Жук занес над ее головой топор. Питер успел выхватить из кобуры пистолет и выстрелить Жуку в грудь. Парень удивленно крякнул, силясь рассмотреть дыру от пули в своем плече, тяжесть занесенного топора заставила его сделать шаг назад и завалиться на спину.

– Юля! – закричала Яна. – Зачем ты впустила его?

– Он сказал, – шмыгнула носом девушка, – что любит меня…

Питер стоял на коленях перед раненым парнем. Сквозь дыру в защитном костюме показалась кровь.

– Потерпи, Жук, – попросил Питер, расстегивая костюм. – Юля, аптечку.

– Яна, – раздалось из динамиков смартфона. – Слушай сюда! В любой момент связь может прерваться. Вот вам кандидат на проверку теории. Он умрет или сейчас или от эксперимента. Сто двадцать четвертая страница, переписываешь без ошибок знаки, которые в рамочке. Читаешь их над телом, быстро кладешь бумажку на само тело и сыпешь на сверху песок. Тело загорится. Да, это должно быть больно, но после этого человек станет личем. Вода, еда, воздух – ему будут не нужны. Идеально для той обстановки, которая сейчас у нас на Земле. Поспешите, ваш парнишка может умереть!

Дважды повторять не пришлось. Тело Жука Питер перетащил в шлюзовую камеру. Опять надел защитный костюм и вышел на улицу за песком. Яна переписала знаки на бумагу и написала мужу текст, что надо произносить. На последних словах заклинания тело Жука загорелось, он очнулся, задергался, и за спиной Питера забилась в материнских объятьях Юля.

Когда огонь стих, на полу остался лежать скелет – лич. Питер подошел и поднял стеклянную коробочку немного неровной формы. Внутри в стекле виднелась неповрежденная бумага с заклинанием.

– Как такое может быть? – тихо произнес Питер и забрал филактерию.

– Не знаю, – ответил ему скелет на полу.

Питер отступил из камеры внутрь жилого модуля.

Жук сел на полу и стал рассматривать свои кости.

– Юля тоже такой будет? – спросил он у Питера, готового в любой момент захлопнуть дверь.

– Да. Деваться некуда, – кивнул Питер.

– Вы мне не доверяете? – Жук встал. Питер заблокировал дверь и откачал воздух.

– Погуляй пока, Жук. Твоя душа у меня, – показал по видеосвязи емкость с заклинанием Питер. – Если ее разбить…

– Да понял я, – кивнул Жук и пошел на выход. – Простите. Я… Все это так сложно, я не знал, что творил…

– Пап, это больно? – Юля заглянула в пустые глазницы черепа. Для нее было непонятно, чем он теперь смотрит.

От Питера тянуло гарью, а ведь Юльке всегда нравился запах отца. Она утыкалась ему в плечо и, словно животное, втягивала запах.

– Ян, это вообще нормально, что она меня обнюхивает, – услышала как-то Юлька разговор отца с матерью.

– Нормально, меня она тоже нюхает, но я думала, что она к духам принюхивается. Может парфюмер у нас в семье растет?

– Лишь бы не зюскиндовский парфюмер, – рассмеялся тогда отец.

И сейчас, держась за кости скелета, которые теперь непонятно как соединялись между собой будучи когда-то пальцами больших и всегда теплых ладоней, Юля не понимала, как высокий красавец – былинный богатырь, как говорила бабушка – Петр Андреев общается с ней в виде скелета.

– Не буду врать, как твоей матери, Юль. Да, больно. Но боль не длится долго. Не могу дать совет, как уменьшить эту боль. Сама понимаешь, опыт у всех в перерождении маленький. Может, сумеешь расслабиться, принять происходящее, как неизбежность. Я видел, что стало с отцом Жука – те же несколько минут боли, пока сгорает плоть, а потом на выходе тот же скелет, только мертвый. Лучше пойдем с нами, Юль.

– И кем я стану? Личем? Или – личкой? Личихой. Личанкой.

– Давай без феминитивов, – рассмеялся отец. – Знаешь, а эмоции у личей есть. Мне вот только что было смешно. Что-то человеческое в нас остается.

– Неужели? Мы же нежить, пап. Перед нами – тысячи лет одиночества на этой планете. Станет скучно, и мы начнем издеваться друг над другом. Прятать крестражи в уток и ежей…

– Когда ты успела повзрослеть, дочь? – в пустых глазницах Питера на мгновение зажегся едва заметный огонек.

Четверо скелетов слонялись вокруг бункера. Самый крупный был в скафандре, один кутался в одеяло, и еще двое носили обычную человеческую одежду.

– Мы похожи на пугал огородных, – рассматривая себя и других, произнес один из скелетов женским голосом.

– А папа – на мертвого астронавта.

– Мда, – развернулся к дочери Питер.

– Уместнее был бы костюм Кощея Бессмертного. Доберемся до какого-нибудь города, ограбим косплейщика, – поправила сползающее с костлявых плеч платье, Юля.

– Надо искать других людей, – опомнилась Яна.

– Зачем, мам?

– Вдруг где-то в бункерах остались ученые, и мы им поможем очистить атмосферу?

– Как только все вернется и будет, как раньше, то атмосферу зачистят от нас, – угрюмо заявил Питер.

Яна накинула на череп капюшон и посмотрела на мужа:

– Ты потерял веру в человечество?

– Ты не работала в полиции, – ответил ей Питер. – И ты же сама выбрала профессию, чтобы как можно меньше с людьми контактировать.

Яна отвернулась от мужа и уставилась на завернутый в одеяло скелет.

– Крылов, тебе холодно?

– Мне стыдно быть голым, – спрятал скелет лицо в одеяле. – Вся одежда с меня спадает, ведь раньше меня было немного больше.

Питер вспомнил, что Крылов горел дольше других. Большая туша ученого тряслась от рыданий, и он не хотел ложиться для ритуала. Пришлось его связать и врезать по уху, чтобы невротик хоть как-то унялся.

– Ты пойдешь со мной спасать человечество, Крылов? – спросила лича в одеяле Яна.

– Яна, зачем тебе это человечество? – вспылил Питер. – Они тебя встретят залпом из орудий. Ты для них как миссионер для дикарей.

– Но мне ведь все равно. Если я надежно спрячу свою смерть, то убить меня не смогут! – закричала Яна. – Ты подписал где чья филактерия?

– Разумеется, – буркнул Питер.

– Мам, пап…

– Только не говори, – вытянула вперед костлявую руку Яна, – что ты смешала филактерии.

– Я боялась за Жука, – пожала плечами Юля, и платье опять соскользнуло с ее плеч.

– Этот маневр изменит всю историю, – выругался Питер. – Вон беги, встречай своего Жука.

К ним, утопая по щиколотки в песке, брел скелет, бережно неся в руках военную каску.

– Там, – крикнул он издалека, – на раскопках возвращается Аральское море, и вода все больше прибывает. Но дело не в этом, – он подошел к Питеру и протянул ему каску: – Вода живая, она разговаривает. Я зашел в воду, а она кричит, ругается на разные голоса. Были бы у нее зубы, уже покусала бы, как пираньи.

Питер принял каску из рук скелета и поднес ее к своей голове.

Юля приблизилась к Жуку, и он поправил на ее костлявом плече платье:

– Весь мир теперь у наших ног.

– Его руины, – поправила Юля.

– Всю жизнь мечтал путешествовать, а денег всегда не хватало. Только разок был с отцом в Самарканде, на чьих-то похоронах.

Питер склонился над каской.

– Ублюдок, мать твою, а ну, иди сюда, говно собачье, а? Что, сдуру решил ко мне лезть? Ты, засранец вонючий, мать твою, а? Ну, иди сюда, попробуй меня трахнуть – я тебя сам трахну, ублюдок, онанист чертов, будь ты проклят! Иди, идиот, трахать тебя и всю твою семью! Говно собачье, жлоб вонючий, дерьмо, сука, падла! Иди сюда, мерзавец, негодяй, гад! Иди сюда, ты, говно, жопа!

– Яна, – позвал Питер жену, – тут одна ругань из этой воды.

– Ничего удивительного. Кого они оцифровывали? Богатых, людей при власти, вояк всяких и тех, кто может легко растолкать толпу локтями. Могу спорить, что там нет ученых, врачей, монахов. Дети если и есть, то испуганно молчат, подавленные агрессией взрослых. Откуда мирные намерения у этой воды? Плохих людей на планете больше, чем хороших.

– А ты хочешь идти спасать оставшееся человечество, – Питер протянул каску Яне. – Послушай! – Яна отшатнулась. – Боишься? Тогда я просто вылью воду в песок, и она по этой жаре испарится.

Яна забрала каску и подошла к Крылову:

– Миша, а помнишь, ты мне показывал снежинки, над которыми говорили плохие слова и хорошие?

– Помню, – из-под одеяла вынырнула голова.

– Почитай над водой молитвы, – попросила Яна. Повернулась к мужу и детям: – Мне нужно топливо для генератора и еще образцы воды.

– Будешь звонить Забулдыгину? – спросил Питер.

– Нет. Он уже задыхался, прощаясь. В этой ситуации есть один огромный плюс – если цифровые копии людей попали в воду, то и вся информация – наука, культура, история, тоже теперь в воде. Все, что оцифровано.

– И что теперь?

– Теперь, Питер, появилась новая форма жизни – внутри жидкого информационного поля, – ответила Яна. – Придется как-то общаться с ней.

– Мам, а магия будет? – запрыгала от удовольствия Юля, стуча костями.

– Будет. Посмотрите на себя – мы же сами теперь чертова магия.