Инспектор Двора Стальных Чудес. Том 2

Меня пустили на борт «Гордости Империи» с таким выражением лица, будто я пришёл сюда украсть обшивку. Мастер в форменном мундире, представившийся Старшим Механиком Гордеевым, провёл меня по бесконечным, сияющим латунью и красным деревом коридорам, не скрывая презрительной брезгливости.

– Вот главный кристаллический массив, – он махнул рукой в сторону огромного помещения, где в статических ложементах, опутанные проводами, лежали кристаллы размером с мою голову. Они пульсировали ровным голубым светом. – Работает в штатном режиме. А те, что вышли из строя, уже утилизированы. Согласно регламенту.

– Утилизированы? – у меня ёкнуло сердце. – Все? Не осталось ни одного образца для анализа?

– Зачем? – Гордеев посмотрел на меня как на дурака. – Брак есть брак. Зафиксировали, списали, получили новые от Игнатовых. Всё по процедуре. Документация у Архимастера Железноброва.

Мне вежливо, но твёрдо дали понять, что поковыряться в неисправных деталях мне не дадут. Показали журналы эксплуатации – толстенные фолианты, исписанные техномагическими символами, которые я с трудом понимал. Дали кучу отчётности по поставкам – сухие цифры, килограммы, коэффициенты чистоты. И оставили меня в небольшой каюте, выделенной «для работы инспектора», с грудой бумаг и ощущением полной безнадёги.

– Ну что, великий детектив? – мысленно просипела Белка, вылезая из-за пазухи. – Где твои улики? Где злодеи? Я вижу только скучные бумажки и самодовольных двуногих в униформе. И пахнет тут маслом. Дешёвым. Мне не нравится.

– Сиди тихо, – буркнул я, лихорадочно листая отчёт о приёмке последней партии кристаллов. Всё было идеально. Слишком идеально. Все сертификаты соответствия, все печати, все подписи. Как будто кристаллы были не изделием, а произведением искусства, не могущим иметь изъянов. – Они что, совсем не проверяли их перед установкой? Просто воткнули и полетели?

– А зачем? – пожала плечиками Белка. – Игнатовы же поставляют. Проверенные люди. Как тот пирожник в Засекине, у которого всем потом животы поскручивало, но все равно покупали, потому что «проверенный».

Её слова стали последней каплей. Я отшвырнул отчёт.

– Ладно. Раз мне не дают смотреть на кристаллы, будем смотреть на всё остальное. Семёновна, у меня к тебе дело.

– Ореховое? – насторожилась она.

– Шпионское. Видишь вон ту решётку в полу? Это вентиляция. Она, должно быть, ведет во все технические отсеки. Включая те, куда утилизируют «брак». Или куда его складируют перед утилизацией.

– Ты хочешь, чтобы я... – её золотые глаза расширились от ужаса. – Ползала по этим тёмным, масляным трубам? Одна? Без прикрытия? А вдруг там крысы? Большие, техномагические, с зубами как у Железноброва!

– Именно так. Ищи. Ищи любой кусок оплавленного кристалла. Самый маленький осколок. И... – я порылся в бумагах и нашёл схему энергосети дирижабля. – Смотри на провода, которые идут к кристаллам. На их соединения. На всё, что выглядит... не так.

– «Не так», – передразнила она меня. – Очень точное техническое задание. Ясно, понятно. Пойду искать «не так». А если меня поймают?

– Скажешь, что ты корабельный талисман. Ищешь удачи. Тебя князь лично назначил.

Белка фыркнула, но её азарт, похоже, пересилил страх. Она юркнула в решётку и исчезла в темноте с тихим цоканьем когтей по металлу.

Я тем временем погрузился в «аудит». Не стал пытаться вникать в магические формулы. А делал то, что умел лучше всего – искал несоответствия. Сравнивал спецификации на кристаллы с чертежами энергосистемы дирижабля. Сверял даты поставок с датами первых полётов и первыми зафиксированными сбоями. Искал в журналах записи о колебаниях энергии, о профилактических работах.

И нашёл. Не сразу, не вдруг, но нашёл.

Согласно схеме, цепь стабилизации энергии, идущая от кристаллов к основным потребителям, имела определённое сопротивление. Но в спецификациях на кристаллы, которые поставили последними, была указана чуть более высокая пиковая мощность. Незначительно. На доли процента. Но в энергосистеме, где всё рассчитано до микрона, это было как пытаться влить ведро воды в стакан. Происходила перегрузка. Кристаллы работали на пределе, перегревались и в итоге трескались. Это была не ошибка. Это была системная, фундаментальная ошибка в расчётах! Кто-то не сверил новые кристаллы со старой, давно утверждённой схемой.

Уже готов был торжествовать, записывая это открытие в свой блокнот, как в вентиляции послышалось шуршание. Из решётки вылезла Белка. Она была перепачкана в чём-то чёрном и липком, а в зубах у неё был зажат небольшой, почерневший и оплавленный с одного края осколок кристалла.

– На, – мысленно выдохнула она, выплёвывая его мне на стол. – Искомый «не такой» осколок. Нашла его в мусорном баке возле кубрика команды. Они в кости на них играют, представляешь? На драгоценных кристаллах Искры! И да... там действительно есть крысы. Огромные. Но глупые. Я с ними договорилась.

Я не слушал её болтовню. Схватил осколок и начал его рассматривать. Да, он был оплавлен с одной стороны – это соответствовало перегреву из-за перегрузки. Но... повертел его в руках, поднёс к свету. На той стороне, что не была оплавлена, виднелись странные, едва заметные потёки. Не похожие на следы плавления. Они были матовыми, будто кристалл в этом месте проело каким-то реагентом.

Я, как заведённый, начал рыться в отчётах по химсоставу теплоотводящих паст, изоляционных материалов... И нашёл. В одном из журналов, в записи, сделанной месяц назад, упоминалось о замене стандартной изоляционной пропитки на новую, «более эффективную», разработанную в лабораториях Магистра Искровой. Её химическая формула была сложной, но я уловил суть – в её составе был агрессивный катализатор, призванный лучше рассеивать тепло.

Схватил лупу и снова посмотрел на потёки на кристалле. Они идеально совпадали с местом нанесения этой самой пропитки на контакты. Кто-то намеренно использовал состав, который вступал в реакцию с кристаллом при повышенных температурах (которые и возникали из-за перегрузки!) и ускорял его разрушение. Это была не просто ошибка. Это было вредительство. Умышленное, продуманное убийство дорогостоящего оборудования.

Откинулся на спинку стула, пытаясь перевести дух. Руки дрожали. Я нашёл не просто причину. Нашёл иголку в стоге сена. И эту иголку кто-то намеренно туда воткнул.

– Ну что? – поинтересовалась Белка, вылизывая лапку. – Нашёл своего злодея?

– Нашёл двух, – тихо сказал я, глядя на два своих открытия, записанных в блокнот. – Один – идиот, который не умеет читать чертежи. Второй... второй – настоящий злодей. Который воспользовался идиотизмом первого.

Теперь нужно было понять, кто они. И как это доказать, когда все вокруг считают тебя слепым котёнком и уже готовы списать всё на брак. Игра входила в новую, очень опасную фазу.

***

Лия Искрова стояла перед своим персональным реактором, но её мысли были далеко. К ней тихо вошёл помощник.

– Магистр, инспектор Рогозин... он запросил доступ к архивным записям по химическому составу изоляционных материалов за последний год. В частности, по проекту «Терминус».

Лия не повернулась. Лишь её пальцы слегка сжались.

– И что ты ему предоставил?

– То, что было разрешено. Общедоступные спецификации. Без детальных формул и отчётов об испытаниях.

– Хорошо. – Она сделала паузу. – И как он отреагировал?

– Он... ничего не сказал. Поблагодарил и продолжил работу.

В воздухе повисло напряжение. Лия чувствовала лёгкое, едва заметное покалывание тревоги. Этот провинциал копал не там, где все. Он не смотрел на кристаллы. Он смотрел на всё вокруг них.

– Усиль наблюдение за ним, – тихо приказала она. – Незаметно. И узнай, чем занимается его... питомец. Та белка. Говорят, она якшается с корабельными крысами.

– Слушаюсь, Магистр.

Когда помощник ушёл, Лия подошла к столу и взяла свиток со сложной химической формулой. Проект «Терминус». Её детище. Высокоэффективный, но... несколько нестабильный состав. Небольшая партия была отправлена на «Гордость Империи» для полевых испытаний. С её личного, неофициального разрешения.

Если этот Рогозин докопается... Это будет не просто скандал. Это будет крах. Её крах.

Она должна была действовать. Предупредить того, кто был вторым звеном в этой цепи. Или... найти способ навсегда закрыть рот назойливому инспектору.

***

Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухим стуком в висках. Я смотрел на две записи в своем потрёпанном блокноте: «Системная ошибка: несоответствие мощности кристаллов и цепи стабилизации» и «Умышленная порча: химический реагент в изоляции». Два факта. Два кусочка пазла, которые складывались в одну ужасающую картину. Но они же были и моим смертным приговором.

Если я выйду с этим к князю, меня просто уничтожат. Железнобров, чьи люди просчитались (или сделали вид, что просчитались), и Искрова, чей «инновационный» состав разъедал кристаллы, – они никогда не допустят, чтобы какой-то безродный выскочка их опозорил. Они найдут способ всё перевернуть. Сделают меня козлом отпущения. Обвинят в подлоге, в диверсии. Скажут, что это я подменил документы или сам нанёс реагент. А учитывая, что я уже успел побывать на дирижабле... Да меня просто растопчут, как букашку.

– Ну что, гений? – мысленно просипела Белка, перебирая лапками свой украденный осколок кристалла. – Нашёл правду. А теперь с ней делать? Прибить к воротам Двора? Или может, пойти и сразу рассказать этим двум горделивым индюкам, что ты про них думаешь? Уверена, они оценят твою проницательность. Прямо в лицо. С помощью кувалды.

– Заткнись, Семёновна, – буркнул я, сжимая виски пальцами. Голова раскалывалась. – Мне нужно не доказать правду. Мне нужно... сделать так, чтобы правда оказалась у меня в руках в нужный момент и в нужном месте. А до тех пор – отвести от себя удар.

Идея начала вызревать в голове, отчаянная, безумная, но единственно возможная. Они ждут от меня одного из двух: либо я спасую и признаю брак, либо пойду в лобовую атаку с обвинениями. Значит, мне нужно сделать вид, что я выбрал третий, неожиданный путь. Нужно создать призрака. Отвлечение.

– Никита, – внезапно сказал я вслух.

Белка насторожилась.

– Что? Какой Никита? Тот, что с твоей деревни? Он тут при чём?

– Он здесь. В столице. Привёз отчёт по урожаю и... кое-что ещё. – Я позволил себе хищную ухмылку. – И он станет нашим рупором.

Я быстро набросал на клочке бумаги несколько строк, сложил его в несколько раз и протянул Белке.

– Найди его. Он остановился в постоялом дворе «У Каменного Моста». Суй это ему в руку, когда он будет спать. И проследи, чтобы он это прочёл.

Белка скептически посмотрела на записку.

– И что я за это получу? Опять благодарность и чувство выполненного долга?

– Получишь бочонок самых дорогих, самых отборных орехов, какие только найдутся в столице. Когда всё закончится.

Её глаза загорелись маниакальным блеском.

– ДОГОВОРИЛИСЬ!

Она схватила записку и юркнула в вентиляционную шахту со скоростью пушечного ядра.

А я принялся за вторую часть плана. Нужно было создать улики. Ложные, но убедительные. Порылся в своих запасах, найденных в Башне Забвения, и нашёл маленький пузырёк с едким, но безвредным химикатом, которым прадед, судя по надписи, травил насекомых. И кусок обожжённой медной проволоки.

***

Ночью, под предлогом «дополнительного осмотра», я пробрался на борт «Гордости Империи». Стража, предупреждённая, что инспектор может работать в любое время, с неохотой пропустила меня. В одном из малодоступных технических отсеков, куда меня любезно провела «Служба грызуньей разведки» Белки, я устроил маленький спектакль. Капнул химикатом на медную проволоку – она зашипела и покрылась зелёной окисью, очень похожей на следы коррозии от мощного энерговыброса. Аккуратно положил её рядом с одной из распределительных коробок энергосистемы. Будто кто-то неудачно пытался воткнуть сюда самодельное устройство для саботажа.

Затем «потерял» в том же отсеке обрывок рабочей тетради с расчётами. Расчёты были настоящими, моими, но с пометками, сделанными левой рукой и с несколькими грубыми ошибками, которых я никогда бы не допустил. И главное – на краю листа была нарисована карикатура на... Архимастера Железноброва. Узнаваемая, злая.

– Гениально, – мысленно похвалила меня Белка, наблюдая за процессом. – Подбросить улики, которые указывают на несуществующего ученика, который мстит Железноброву за притеснения. Классика. Думаешь, поведутся?

– Они не должны поверить, – ответил я, отряхивая руки. – Они должны засомневаться. Занервничать. И отвлечься на поиски этого «недовольного». А главное – они должны узнать об этом не от меня.

***

На следующее утро по Двору пополз слух. Его источником стал верный Никита, который, получив мою записку, разыграл целый спектакль в придворном кабаке. Он, красный от натуги и «выпивки» (ягодичный морс, который я велел ему выдавать за вино), громко жаловался своему новому «собутыльнику» – подставному лицу.

– Да мой-то барин уже всё раскопал! – вопил «пьяный» Никита, по моему сценарию. – Виновного нашёл! Говорит, шокирует всех! Не какой-то там поставщик-распосляк, а свой, доморощенный вредитель! Да я имя-то запомнил... кажись, Федот... или Фрол?.. Нет, вроде Филимон... Эх, забыл! Но барин-то знает! Завтра на совете всё и выложит!

Слух разнёсся по Двору со скоростью техномагического телеграфа. К полудню о нём знали все, от подметальщиков до самих архимастеров. Ко мне в Башню Забвения уже прибегал взволнованный посыльный от Железноброва с требованием «прояснить ситуацию». Я сделал круглые глаза.

– Какие улики? Какой ученик? Я ещё в процессе расследования! – сказал я с самой искренней недоумевающей миной на лице.

Я видел, как по коридорам стали сновать люди в мундирах службы безопасности Двора. Начались вызовы «на ковёр», внезапные проверки, допросы младшего персонала. Атмосфера накалилась. Все нервничали, все косились друг на друга. Подозрение витало в воздухе, густое, как масляный туман в цехах Железноброва.

Моя ловушка сработала. Я бросил в воду камень, и теперь наблюдал, как круги расходились, нарушая спокойную поверхность застоявшихся интриг. Они искали тень. Призрака. Пока я, настоящая угроза их спокойствию, сидел в своей башне и готовил настоящий удар.

Железнобров и Искрова были слишком умны, чтобы поверить в сказку про обиженного ученика. Но они были достаточно умны, чтобы понять: кто-то начал опасную игру. И это заставило их оглянуться по сторонам и, возможно, на мгновение ослабить хватку. А мне нужно было всего лишь мгновение.

Я посмотрел на свой блокнот. На настоящие улики. Пришло время для второго акта.

***

*Кабинет Архимастера Железноброва.*

Он ходил взад-вперед, его тяжёлые шаги сотрясали пол.

– Федот? Фрол? Филимон?! – он рычал, обращаясь к своему старшему помощнику. – Какой ещё ученик? У меня полтысячи человек в подчинении! И ни одного Филимона!

– Слух очень устойчивый, Архимастер, – робко заметил помощник. – И... и на «Гордости Империи» нашли... улики. Обрывок с карикатурой. На вас.

Железнобров замер. Его лицо побагровело.

– НА МЕНЯ?!

– И следы взломанной проводки. Будто кто-то пытался устроить замыкание.

– Это провокация! – проревел Железнобров, ударив кулаком по столу. – Это этот щенок, Рогозин! Это он всё подстроил!

– Но... зачем? – осторожно спросил помощник. – Ему же князь поручил найти причину. Зачем ему фабриковать доказательства?

– Чтобы выгородить Игнатовых! Или чтобы выгородить себя, потому что он ничего не нашёл! Или... – Железнобров замолчал. В его голове метались бешеные мысли. – Или чтобы нас поссорить. Натравить меня на кого-то. Посадить панику.

Он грузно опустился в кресло.

– Допроси всех. Всех, у кого имя начинается на «Ф».

Помощник кивнул и выскочил из кабинета, спасаясь от гнева начальника.

Железнобров сидел неподвижно, глядя в стену. Впервые за долгие годы он почувствовал не просто раздражение. Он почувствовал лёгкий, холодный укол страха. Кто-то водил его за нос. И этот кто-то играл очень грязно.