Ирония рыночных отношений

- Маша! Твою ж дивизию!!! – громко возмущалась Елена, показывая – кто здесь хозяйка и имеет право наезжать. А внутри рыдала, размазывая слезы и сопли обиды. "Как так! И за что мне это? И что делать с этой дурочкой? Рыдает она! А мне что делать?" – думала Елена.

"Мария – ее лучшая продавщица, толкаемая каким-то мелким бесом, не найдя своего кошелька в сумке, рванула домой. Попросила посмотреть за баулами в палатке соседку напротив. Но в утренней суете, когда грузчики с тележками мечутся по рынку, как возницы на колесницах во время гладиаторских выступлений, кто-то подрезал один баул. Самое обидное, что именно в этом бауле был самый дорогой товар, новая коллекция, на днях привезенная самолетом из Турции. Новый товар, красиво вывешенный, привлекает покупателей, заодно со скидкой разбирают остатки старого. И денег за путевку в Стамбул теперь не отбить, и материальный ущерб унес прибыль за пару лет. Придется опять в долги залезать, только выбралась и опять. Бизнесвумен из нее никакая. Нет твердости, уверенности в себе и жесткости – без этих качеств, все ее усилия – просто попытка выжить, вытягивая заодно тех, за кого теперь ответственна. Главное сейчас – "не потерять лицо"! Иначе удачи – не видать. Затопчут, свои же. "Хозяйка" – уважительно называют ее между собой работники. А какая она хозяйка? Внутри – маленькая испуганная девочка, вынужденная быть взрослой"- Елена сжала кулаки, чтобы справится с дрожью во всем теле. "Сожми кулаки и ничего не бойся. Ты справишься", - уверяла ее в детстве мама, поэтому и училась всю жизнь - надеяться только на себя.

- Ты же понимаешь, что не только меня наказала! Ты и себя оставила без зарплаты. Что мне с тобой делать? – Елена метала гром и молнии. Показательное выступление – хозяйского гнева – проходило успешно. По-другому никак нельзя! Иначе покажет свою слабость, потеряет авторитет у всех в округе. И так все столпились вокруг: подошли грузчики с бригадиром, прибежали продавщицы с соседних рядов, не упуская возможности поучаствовать в шоу. Ждали, что у Елены-хозяйки сдадут нервы, и начнет она рыдать. Тогда может ее пожалеют. Но воровство продолжится. Слабых добивают. Свои же.

Елене хотелось кричать: "Где ж вы были, когда меня обворовывали? А теперь столпились, вылупились в предвкушении моей истерики. Не дождетесь!"

- А ты? Я же тебе сто раз говорила, что надо следить за своими! Зачем так рано вывозят товар?! – развернувшись к бригадиру грузчиков, со злостью начала отчитывать его Елена, - За что я вам деньги плачу?

- А что мы? Это какие-то залетные. Вчера на нижних рядах обворовали две палатки, на той неделе – вверху, - начал оправдываться мужчина.

- Тем более! Должны смотреть! – Елену просто накрыло волной гнева, - сейчас пойду к вашим "отцам" разбираться и в ментовку. Пусть ищут.

- Ну, ты…Вы, - осекся бригадир, - понимаете, что не можем уследить за всем. Я дам тебе теперь лучшего грузчика. Только, того…нам проблемы не нужны. Мне тоже семью кормить надо. Тут больше всего твоя Маша-растеряша виновата.

Елена зыркнула гневно, насупилась. Своих работников в обиду она никогда не давала, была справедливая, но мягкая по характеру, что всегда пыталась скрыть. Всегда хорошо платила продавцам и грузчикам, частенько премируя за хорошую работу. "Надо было все-таки идти в театральный, - подумала Елена, - ведь хвалили в школьной студии. Говорили – талант. Да. Только не там пригодился он".

- Не твое дело, сами решу, что делать. Я тебе плачу за твою работу. Будь добр выполняй, - надменно сказала она, зная, что эта ее вежливость больше всего пугает окружающих. Не привыкли они к таким словам, чудиться им в них подвох и скрытая угроза.

Елена собрала остатки воли в кулак и с гордо поднятой головой, пошла к "отцам". Вообще "отцами" за глаза называли местную мафию. Елена владела даром переговорщика, умела договориться со всеми полюбовно, но сейчас она сражалась не только за себя. Стоило показать слабину, и нарушился бы шаткий порядок. И хотя местные мелкие мафиози уважали ее, выделяли и не наезжали, но сейчас могли воспользоваться ситуацией и заставить отдельно платить за "охрану". "Ноготок увяз – всей птичке пропасть. Нельзя поддаваться, потом не выберешься. Правда за мной, нельзя боятся," – твердила про себя Елена, полдня разбираясь с местной "крышей". Но они все, начиная от "отцов" до работников администрации рынка, обещая разобраться, намекали: ты же не платишь отдельно нам за охрану, значит в данном случае – нет нашей вины.

Елены пошла в местное отделение милиции. Дежурный старлей недовольно хмурился, принимая ее заявление о краже. Статистика раскрываемости была безнадежно испорчена.

У отделения полиции Елену поджидал один из отцов. "Ну вот, доискалась правды," – а сама за удивленной гримасой постаралась скрыть свой испуг.

- Ну, это, не кипишуй сильно-то, - местный мафиози подбирал слова, уставившись на вывеску отделения полиции, - зачем так много шума? Чем сможем поможем.

Через несколько дней воришек все-таки вычислили сами грузчики, немного потрепав от ярости, сдали жуликов в отделение милиции при рынке. Но взять с них не было нечего. Воровали гастробайтеры-наркоманы, сбывая за дозы товар заезжему перекупщику. Концы, как говорится, ушли в воду. Деньги и товар Елене не вернули, но ее грело осознание того, что ее разборка помогла. Воровство прекратилось, и даже если зло не было искоренено, но, по крайней мере, почувствовало – люди не забыли силу добра.

Все боялись и молчали, а в тишине и творится беззаконие. Было ли Елене страшно? В гневе женщина может все! Особенно, если защищает тех, за кого она отвечает. Елена любила во всем порядок, налоги платила, документы были в порядке. Чего ей было бояться? Все-таки кровь предков сибиряков текла в ней, не давая пасть духом и помогая преодолевать страхи.

В тот день вернувшись в свою палатку, Елена с жалостью посмотрела на Марию. Начала утешать, закрыв собою от любопытства соседей, и шепча на ухо: "Ты только скажи всем, что я долг на тебя повесила, и теперь будешь мне выплачивать за весь товар по рыночной цене. А я… прощаю тебе. Теперь ничего не поделать. Давай работай, надо как-то набирать денег на новую поездку".

- Да, я… да, буду работать без выходных. Спасибо! Простите меня, разве могла подумать, - продавщица Мария захлебывалась в слезах и эмоциях.

- Ладно, хватит воду лить, надо работать. Вытирай слезы. Сходи чаю купи. Сейчас будем косить, - Елена улыбнулась своей шутке, - а выходные нужны, иначе загонишь себя, и не будет сил на продажи.

И женщина начала развешивать товар по палатке, "наводить красоту", чтобы в глаза не бросалась скудность ассортимента. Привычное занятие немного успокоило Елену, дало время на раздумья: правильно ли она поступила? Другая, на ее месте, стрясла бы деньги с продавщицы, даже через местную мафию. А потом выгнала. Но разве могла так поступить Елена? Конечно, нет. Мария пришла к ней пару лет назад, испуганная и замученная проблемами с домашними. Елена обучила ее приемам цивилизованной торговли, поддерживала морально, сочувствовала, помогая советами. Да и куда пойдет Маша? Двое детей и муж – бестолочь. И все на ее шее. Хотя в основном на рынке и трудятся такие женщины. От безысходности. Есть те, кто умеет "заколачивать денежку", не гнушаясь обманом. Но таких совсем мало. Не смотря на все сплетни и слухи, рынок - держится на честности и доверии. Иначе никак.

Вечером, едва волоча ноги от усталости, Елена добралась до дома. Буквально рухнула на лавочку у подъезда. Ее потрясывало нервным ознобом от пережитых днем событий. Нельзя все время сжимать себя в кулак. Можно окаменеть и умереть. Надо было хотя бы немного расслабиться, наполнить себя красотой и умиротворением чудесного апрельского вечера. Почувствовать себя живой. А воздух манил, хотелось грезить о любви и страстных желаниях. Набухшие почки на кусте сирени источали грядущий аромат цветения. Белеющая около дома береза шуршала ветвями, овеваемая легким ветерком, напоминала о покое и неге.

"Весна – время возрождения, - с грустью подумала Елена, - мне всего тридцать три года, а я вынуждена вести себя, как бой-баба. Женщина - воин во мне устала и хочет на ручки".

Ветер ласково коснулся ее щеки, пытаясь отодвинуть, забрать с собою все печали и сомнения.

"Я индеец Джо, скачущий по прерии дикого рынка, и только черный плащ развевается на ветру. Скажите у индейцев - нет чёрного плаща? Я ЧП, частный предприниматель. Значит чёрный плащ, так придумали мы с подругой. И потом ржали, как два коня, в налоговой инспекции заполняли документы на регистрацию статуса ИП" – улыбнулась своим мыслям женщина, оставив на улице все свои беды, пошла домой.

Хранить свой маленький мир любви и уюта. Дома Елену ждала дочурка.