Ирония судьбы

Субботний рынок на площади Луи XII пестрел всеми цветами радуги. Кристально чистая вода в фонтане причудливо искрилась на солнце золотом, приветливо шелестела зелёная листва вековых деревьев. Даже камушки, которыми была вымощена площадь, все отличались друг от друга и складывались в причудливую мозаику, радовавшую глаз.

Товары тоже не уступали в разнообразии. Взять хотя бы вкуснейшую и наисвежайшую еду из близлежащих к Блуа деревень, таких как Шитне, например. Или, если смотреть на пищу, то можно было заметить приправы из далёкой Африки. Купил каждой понемногу – и можно принимать самых высокопоставленных гостей и потчевать их деликатесами африканской кухни. К такому местная знать совсем уж не привыкла!

Конечно, здесь было множество других интересных вещей. Мягчайшие шелка и ковры с востока, посуда, сделанная руками самых умелых гончаров, работы лучших ювелиров, часовщиков, кузнецов. Особой популярностью среди девушек пользовалась китайская косметика, яркости красок которой позавидовала бы радуга, и всевозможные духи с запахами диапазоном от летней грозы до лучшей розы столичного ботанического сада.

А ещё в последние годы также поступал огромный спрос на механизмы да запчасти для двигателей. И теперь на рынке были представлены в изобилии паровые котлы, поршни, маховики, ползуны и так далее.

Одет обожала каждую неделю наведываться на рынок. В основном, конечно, за продуктами и деталями. Амели давала ей список в пятницу вечером и уходила в лабораторию. Конечно, Одет пыталась её уговорить сходить вместе, но подруга виновато отмахивалась, а после начинала рассказывать про новый свой эксперимент. Глаза у неё вмиг загорались, а лицо делалось таким счастливым, что у Одет пропадало всякое желание спорить.

Так что на утро она шла на рынок одна. Болтала со знакомыми торговцами, делала покупки и получала от процесса максимальное удовольствие. Помимо необходимых вещей Одет всегда покупала хотя бы одну безделушку – просто потому что могла себе позволить. Слишком долго такой возможности не было.

Амели Сорель и Одет Шатильон были восходящими звёздами индустрии. Гениями своего времени, как выражались многие. В эпоху прогресса и технологического пика, когда, казалось, совершенство паровых машин было достигнуто, появились они.

Обеим девушкам поначалу не слишком везло в жизни. Амели родителей своих вовсе не знала, её попросту оставили под дверьми детского дома ещё младенцем. Из имущества у юной мадмуазель Сорель была только погремушка с рисунком шестерёнок да записка с именем. В приюте Амели не понимали, но и не доставали. Ну, после того, как она усовершенствовала конструкцию рогатки и начала таскать её всюду с собой.

Одет же родилась четырьмя годами раньше подруги и росла преимущественно на улицах. Мать её пила, как проклятая, а мсье Шатильон связался с преступной группировкой и угодил за решётку, когда девочке было всего семь лет. Это приучило Одет приспосабливаться и брать максимум выгоды в любой ситуации. Что, собственно, и помогло ей выбиться в люди.

И вот ей удалось попасть на выставку молодых учёных. Конечно, одну бы её туда вряд ли пустили, но, благо, Одет тогда встречалась с каким-то молодым профессором, а вместе с ним она прошла совершенно спокойно. Собственно, и завела эти отношения мадмуазель Шатильон только за тем, чтобы попасть на выставку. Потом, конечно, это разбило бедняге сердце, но Одет быстро успокоила себя, решив, что это было необходимо.

Ведь на той самой выставке произошло настоящее чудо. Одет встретила Амели. И она готова поклясться, что это была судьба. Потому что дополняли они друг друга идеально.

Амели обожала свою работу. Могла сутками не есть, не пить, а сидеть со своими винтиками и шестерёнками, создавая из ничего передовые технологии. А Одет благодаря умениям приспосабливаться и знаниям о людях прекрасно справлялась со сбытом и продажей этих изобретений, то есть интеграцией этих технологий в общество.

Первым их совместным проектом стала усовершенствованная модель парового двигателя. К уже существующей модели был сделан отдельный конденсатор, а всю конструкцию её создательница назвала «вакуумной паровой машиной с кривошипно-шатунным механизмом». Эта чудесная машина производила непрерывное движение вала, и её можно было использовать в любом месте и для любой цепи. А работал механизм на угле и воде, что, в целом, было совсем не дорого.

Одет поняла, что вот оно – настоящее золото в мире науки. То, что немедленно стоит запатентовать и запустить в производство. И они с Амели заключили договор о совместной работе.

После мадмуазель Шатильон использовала свои связи и смогла найти одного предприимчивого дельца, готового рискнуть частью своего состояния. И он профинансировал их проект. Одет придумала дизайн и развернула рекламную кампанию, в следствие чего народ их заметил, а крупные производители присмотрелись к изобретению.

С этого-то и начался их совместный взлёт.

Одет вернулась с рынка ближе к полудню. Жили девушки в одном небольшом доме, не столько из-за экономии (хоть и не без этого), сколько из-за удобства. Как-никак, работали они вместе. Да и…. Положа руку на сердце, Одет готова была заявить: вместе просто-напросто было гораздо веселее.

Амели в её спальне не наблюдалось. Оставив сумки на кухне, Одет направилась в лабораторию, по пути начиная сердиться. Она миллион раз уже говорила Амели, что надо следить если не за своим внешним видом, то хотя бы за здоровьем. Гениальную голову надо беречь и давать мозгу отдых. Но нет, Сорель совершенно забывала о своём физическом воплощении и сидела дни и ночи напролёт за приборами, не удосужившись зачастую склонить голову даже на час в сутки.

Входя в лабораторию, Одет уже готова была ругаться и загонять непутёвую подругу в постель, пока та сама себя не загнала в куда менее приятные места, но остановилась как вкопанная напротив рабочего стола.

За которым мирно сопела Амели.

Её короткие чёрные волосы разметались по столу во все стороны, на лице витала блаженная улыбка. Одет отметила, что кожа у подруги стала чересчур светлой, а мешки под глазами пригодились бы для переноса деталей с рынка, настолько они были большими. Да и просторная белая рубашка была раза в четыре больше самой Амели, не говоря уж о брюках. Кожаный ремень почти в два раза вокруг тела обёрнут!

Последний месяц Сорель не выходила из дома ни разу. Она готовила какой-то секретный новый механизм и была полностью поглощена этой идеей. И Одет бы ни за что не позволила ей так себя запустить, но….

Видя, сколько счастья написано теперь на лице Амели, и она не может сдержать улыбки. Поэтому она бережно укрывает подругу только что приобретённой шалью и уже готовится покинуть помещение.

Но вдруг замечает причину радости Амели. Вообще-то это было трудно не заметить, но Шатильон была настолько поглощена подругой, что просто не обратила внимания. А было на что.

Посреди комнаты стоял прибор, подключённый к паровой машинке. Помимо передачи энергии нескольким движущимся механизмам, она также пускала ток пара в большой стеклянный цилиндр. Также по другим трубкам шли пары каких-то разноцветных жидкостей, которые смешивали в нескольких колбах механические руки, работавшие на тяге всё той же машинки. Подойдя ближе, Одет рассмотрела, что на передней панели прибора имелись часы с тремя стрелками, у которых вместо чисел были рисунки, а также две металлические пластины с разъёмами под человеческие ладони.

Она сделала ещё шаг вперёд, желая прикоснуться к пластинам своими руками, но предательская половица подло скрипнула, разбудив изобретательницу.

— О, ты уже вернулась, – хриплым после сна голосом протянула Амели.

— А ты не удосужилась выспаться, – назидательно заметила Одет, оборачиваясь.

— Я старалась закончить как можно быстрее, прости, - извинилась Сорель, спросонья кутаясь в шаль. Одет вмиг стало её жалко, так что она смягчилась, решив приберечь нотации на потом.

— Ну и как успехи? Что же это такое, золотце? – ласково поинтересовалась Шатильон.

— О, это…. – Амели мгновенно проснулась, вскочила с места и подбежала к прибору. – Это «Оракул». И он может предсказывать будущее!

— Да ладно тебе…. – огорошено уставилась на неё подруга. – Это же за гранью возможного!

— Только не для меня! – нагло усмехнулась изобретательница. – Я всё рассчитала, и он точно должен работать. На сегодня уже назначила первое испытание.

— Сама справилась? А как же твоё коронное «это ты у нас по людям, Одет, а я только с машинами говорю»? - изумилась Шатильон.

— Я пересилила себя и отправила соседям записку…. – потупила взгляд Амели, вызвав у Одет неудержимый смех.

— Какой подвиг! Умница, действительно растёшь! Сколько же тебе, бедняжке, пришлось преодолеть, чтобы сделать это…. Уму непостижимо…. – ёрничала Одет.

— Ой, ну перестань…. – Амели закатила глаза и взъерошила волосы подруге. Та в долгу не осталась и щёлкнула её по носу, в результате чего завязалась шутливая драка. Опомнились девушки лишь тогда, когда дверной звонок оповестил весь дом о прибытии гостей.

Обе вмиг выбежали в коридор и отперли дверь.

В дом тут же зашла молодая пара. Это был тот случай, когда даже незнакомец понял бы, что люди вместе и любят друг друга. Они не держались за руки и не целовались при любом удобном случае, но взгляды говорили сами за себя.

— Значит, ваша машина и впрямь предсказывает будущее? – спросила соседка.

— Исходя из расчётов мадмуазель Сорель – да. Но сегодня только первое испытание, поэтому однозначно гарантировать результат мы не берёмся, – взялась за свои обязанности Одет.

— То есть мадмуазель Сорель или вы не проверяли прибор на себе? – изумился сосед.

— Я не успела, а…. – Шатильон вдруг задумалась, почему Амели решила устроить эксперимент на ком-то другом. Обычно она всегда всё проверяла на себе.

— А мне не хочется знать будущее, – неожиданно ответила сама изобретательница. – Я довольна тем, что у меня есть сейчас.

— Но если в будущем вам грозит какая-то неудача, не лучше ли быть предупреждённой? – спросил мужчина.

— Вот если беда меня постигнет, тогда я и буду её решать. А до той поры – не вижу смысла волноваться понапрасну, – пожала плечами Амели и распахнула дверь в лабораторию.

— Итак, что вы хотите узнать? – вежливо поинтересовалась Одет.

— Мы собираемся пожениться на следующей неделе и хотим одним глазком заглянуть в будущую семейную жизнь, – произнесла соседка и мечтательно вздохнула.

Амели установила на часах нужные символы, завела их, подкрутила какие-то шестерёнки, настроила прибор и жестом велела подруге задёрнуть шторы, что та мгновенно выполнила. После чего Амели начала показывать, что и как нужно сделать, а Одет объясняла это гостям.

— Подойдите ближе. Так как мы будем смотреть совместное будущее, понадобитесь вы оба. Пусть каждый из вас приложит одну ладонь к пластине. Отлично. А теперь – очистите разум. Не думайте ни о чём, слушайте лишь собственные вдохи и выдохи…..

И помещение на мгновенье погрузилось в темноту. А уже секунду спустя комнату озарил яркий свет. Пар, поступающий в стеклянный цилиндр, светился и постепенно вырисовывал движущиеся без звука силуэты.

Молодая пара, в которой без проблем угадывались соседи, ссорилась прямо на свадьбе. Они кричали друг на друга, а после жених сбегал прямо от алтаря. Невеста оставалась одна, опускалась на колени и плакала. На этом предсказание обрывалось.

Все молчали, не зная, что и сказать.

— Мы сожалеем, что принесли вам такие новости, но….. – первой сориентировалась Одет, но её оборвал мужчина.

— Не нужно. Мы увидели будущее и можем его избежать. Спасибо.

И пара спешно покинула дом, оставляя подруг одних. Одет проводила гостей и вернулась.

Она застала изобретательницу у окна. Амели смотрела, как они уходили. От недавней радости не осталось и следа. Девушка ссутулилась и нахмурилась, мгновенно посерьёзнев.

— Не переживай так. Ты сделала, что смогла. Он был прав, – попыталась приободрить её Одет.

— Свадьба на следующей неделе в четверг, – сухо отметила Амели. – Если свадьба не состоится – «Оракул» работает, и можно открывать запись на сеансы.

— Это я понимаю, но ты….

— Я в порядке! – Сорель ответила слишком резко, чтобы это было правдой. Затем она, словно одумавшись, пробормотала. – Извини, но мне нужно подумать. Одной.

Одет кивнула, мягко сжала её плечо и вышла. Оставшись одна, Амели развернулась и подошла к столу. На нём были разложены последние чертежи «Оракула». Надписи по бокам схем гласили:

«Минимальная затрата энергии»

«Максимум информации и пользы!»

«Доступные знания для каждого человека»

«Научная концепция судьбы?»

Амели тяжело рухнула в кресло. Колени её тряслись.

На следующей неделе выяснилось, что прибор работал исправно.

День шёл за днём, а «Оракул» приобретал всё большую и большую популярность. Даже пришлось одну из комнат лабораторий полностью переоборудовать в приёмный зал.

Ежедневно с восьми до шести подруги принимали в своём доме клиентов. Одет всё объясняла и брала плату, Амели же просто настраивала прибор и записывала результаты в специально отведённый для этого блокнот.

Часть заказчиков уходила довольной, часть – разочарованной, но и те и другие работали на огласку проекта, и новые клиенты лились рекой. Одет была довольна. Новое изобретение произвело фурор, даже несколько крупных компаний, до этого не замечавших работы мадмуазель Сорель, предложили сотрудничество и запросили разрешение на производство. Всё складывалось как нельзя лучше.

Вот только Амели считала иначе.

Пока Одет радовалась новому витку их известности, изобретательница наблюдала.

За клиентами.

Всех, кто посмотрел своё будущее, Амели не упускала из виду. И выявила то, чего так не хотела. Самую мерзкую закономерность. Худший расклад.

Соседи, пытаясь предотвратить злую судьбу, замалчивали мелкие проблемы. Все эти крохотные неурядицы и вылились в ту ссору, что сорвала их свадьбу и навсегда разрушила их отношения.

Богач, увидев в «Оракуле», что вскоре разориться, смирился с судьбой и решил оттянуться напоследок. Он пошёл в игорный дом, где его ободрали до нитки, что и привело к разорению.

Ребёнок, узнав от «Оракула», что любимый попугайчик скоро умрёт, стал заботиться о бедной птичке. Полетать не выпускал, кормил очень обильно. А такой образ жизни птице не подходит. Ясное дело, к чему это привело.

Юной художнице «Оракул» предсказал, что та погибнет молодой, ничего не добившись в среде искусства, а творчество её забудется. Бедняжка пошла и напилась с горя, а когда домой из бара возвращалась, угодила под колёса автомобиля. Работающего на паровом двигателе Амели!

И так каждый раз. Что бы ни делали люди – судьба всё равно настигала их. Шли месяцы, а потом и годы, деньги текли рекой, жизни ломались….

Но даже попытки изобретательницы поговорить об этом с подругой не увенчались успехом. Шатильон отмахивалась, заявляя, что всё это случайности и не более. Да и вообще, вон, кто-то же наоборот разбогател, нашёл любовь всей жизни и живёт припеваючи. И всё благодаря «Оракулу».

Амели не спорила с этим. Но она видела глаза тех людей, которые получили обещанное счастливое будущее. Она с ними не говорила – не о чем было, да и не умела она этого делать. Но видела.

Пустые глаза. Глаза без смысла и цели. Глаза, в которых читалась мысль «Значит, это судьба? Это не я?»

Амели и сама не знала ответа. Но была уверена, что этим людям больно ничуть не меньше.

Поэтому она решилась на проведение другого эксперимента с «Оракулом». И когда он увенчался успехом, тёмной ночью она отправилась в комнату с прибором.

— Амели, что ты, шестерёнки б тебя побрали, тут делаешь в такой поздний час? – протирая глаза, в дверном проёме стояла Одет в ночной сорочке. Когда она окончательно открыла глаза, то увидела подругу…. С кувалдой в руках…. Занесённой над «Оракулом». – Что ты творишь?!

Шатильон кинулась к изобретательнице, пытаясь оттащить её от машины. Но Сорель резко отпрыгнула и направила на Одет кувалду, вынудив её остановиться.

— Послушай, я провела исследования, которые показали, что этот прибор – губителен для человека и общества. Я начала заниматься этим ради собственного удовольствия, признаю, но это не значит, что я могу позволить ему причинять людям боль! – в конце этой тирады голос Амели дрогнул.

— Опять ты заладила…. Это глупые совпадения! – раздражённо протянула Одет, совершая вторую попытку выхватить инструмент из рук подруги.

— Нет же! Выслушай меня! – взмолилась Амели, бросив кувалду. Шатильон замерла, ожидая дальнейшего развития событий. – Последний мой эксперимент доказывает всё!

— Хорошо. Рассказывай, – согласилась Одет, подходя к столу, чтобы на него облокотиться.

Амели тут же принялась за рассказ, при этом она постоянно ходила туда-сюда и не смотрела на подругу, так как слишком сильно переживала.

— Я начала этот опыт год назад. Привела сюда одного уличного бродягу и попросила его завязать глаза. Когда я запустила «Оракула», его будущее видела только я. Он должен был погибнуть от холода следующей зимой, «Оракул» даже дату показал. Я попросила его каждый месяц до обозначенной даты писать мне о своём состоянии. Естественно, в конце срока я пообещала ему щедрую плату.

И что ты думаешь? Он встретил милую девушку, влюбился и ради неё изменил свою жизнь. Устроился на работу, купил им небольшой домик. Теперь у него есть семья и совсем крохотный ребёнок. Хотя по прогнозам «Оракула» он должен быть мёртв уже четыре месяца. А он жив.

— К чему ты клонишь? – нахмурилась Одет.

— Человек может изменить свою судьбу, только если он её не знает. Наш прибор лишает людей выбора. Спросив «Оракул», ничего уже не изменишь, – глухо сказала Амели и вновь подняла кувалду. – И поэтому его нужно уничтожить.

— Но какое нам дело до недалёких людей, которые сами себя и погубили? Мы всего лишь предложили услугу, а они ей воспользовались, – заметила обиженным тоном Одет.

— Ты разговариваешь, как наркоторговец, – испуганно отпрянула изобретательница.

Одет мгновенно стушевалась.

— Извини, кажется, вся эта история вскружила мне голову. Давай разрушим эту чёртову машину вместе.

Амели с облегчением улыбнулась, и вдвоём у них получилось сломать «Оракул».

Следующее субботнее утро застало их на пороге дома. Амели решила, что хочет проветриться и немного попутешествовать. Оставшиеся деньги из своей доли, вырученные с сеансов «Оракула», она отправила в приют, где выросла.

На прощание подруги обнялись, и Амели что-то кольнуло в бок при этом. Уже отойдя от дома, она обернулась на прощание и только тут заметила.

Из кармана Одет выглядывал кусочек чертежа.

Амели бросилась назад, но дверь перед её носом захлопнулась.

Прошло время.

Амели поселилась в простенькой, но уютной квартирке далеко от родного Блуа. Её жизнь понемногу наладилась. Она продолжила работать именно над двигателями, и вскоре смогла совместно с одним профессором предложить принципиально новый вид транспорта – дирижабль. Она даже научилась общаться с людьми, хоть и перестала им доверять. Зато стала внимательнее следить за собой. Ведь теперь некому это было делать кроме неё.

Всё шло спокойно и размеренно.

Пока однажды эту размеренность не прервал стук в дверь.

Амели бы могла сказать, кто за ней был, даже не открывая.

На пороге стояла Одет. Они не виделись с того самого дня, и мадмуазель Шатильон сильно изменилась. Никакой косметики, заплаканное лицо, от идеальной укладки не осталось и следа….

— Нужна помощь, - сказала она, сглотнув. Затем добавила. – Не мне.

— А кому же? – удивилась Амели.

— Нашему городу. «Оракулы» губят людей. И это моя вина, – сквозь слёзы произнесла Одет, рухнув наземь. – Но я не могу ничего исправить. Я ничего не смыслю в этих устройствах, а рядовые механики – уж тем более….. Я не смею просить о помощи, но разве должен целый город страдать из-за меня?

Одет свернулась комочком, стала крохотной умоляющей точкой на бесконечно большой карте мира, забрызганной чернилами в районе их родного города.

Но вдруг на плечи ей опустилась знакомая шаль.

— Ответь мне на один вопрос, хорошо? – неожиданно мягко спросила Амели.

Одет подняла на неё наполненные болью и горем, подобным воде и углу, глаза.

— Ты спрашивала «Оракул» про нас?

— Никогда.

Амели улыбнулась и подала ей руку, помогая подняться.