Исчезнувший поэт

"Когда нужно сделать что-то, просто возьми и сделай", — по такому принципу жил и работал Матвей. Но сегодня ему отчего-то не хотелось вставать с кровати.

— Милый, ты же работу проспишь, — громко сказала Соня, пробегая мимо спальни.

— Да я просто вставать не хочу, — пояснил Матвей, переворачиваясь на другой бок.

Соня забежала в комнату, скользнула к окну и распахнула шторы. Матвей поморщился от яркого света и пробурчал что-то невнятное. Начало лета — это, конечно, хорошо, но лучше в начале лета спать с закрытыми шторами. Соня поцеловала Матвея со словами: "Ладно, я побежала!"

— Солнце, не уходи, — позвал её Матвей.

Соня остановилась у входа в спальню и вопросительно посмотрела на возлюбленного.

— Закрой шторы... Пожа-алуйста!

— Нет уж, спящая красавица! Тебе пора на работу.

— Тогда до вечера, солнце.

Соня послала Матвею воздушный поцелуй и ушла.

Теперь он остался один. Перевернулся на другой бок и стал смотреть в окно. По небу быстро плыли облака, и Матвей почувствовал, что снова засыпает. Но всё-таки нужно было вставать. А так не хотелось... "Что ж, может быть именно сегодня будет какое-нибудь интересное дело?" — подумал он и, пересилив себя, сначала сел на кровати, а затем встал и подошёл к окну. Буквально вчера он дочитал книгу о собственных приключениях. Всё было описано так ярко, красочно, так реалистично, но в то же время, как будто бы нереально. Ощущения были такие, что всё это вымысел и произошло не с ним вовсе, а с тем выдуманным детективом... Что всё это лишь буквы и слова... Матвей понял, что больше не хочет вспоминать о том событии. Но об этой "нереальной реальности" явно стоит поговорить с психологом. Наконец он посмотрел на часы и с мыслью: "Все равно опоздаю", и стал собираться.

Вроде бы всё хорошо: сестра наконец-то нашлась и после нескольких недель онлайн общения и видео-звонков она собирается приехать. Точнее, скоро приедет, потому что уже купила билеты. А за неделю до поездки Надя прислала свой образец ДНК по почте, и Матвей убедился, что они точно близкие родственники. Но что же не так? — думал Матвей. Почему такое чувство, будто с приездом сестры весь привычный мир рухнет? Да, они общались часами: переписывались или созванивались. Он рассказывал о себе, а она — о себе: о нескольких месяцах, проведённых в детском доме, которые почти не помнит, о своей дружной семье, о муже, о детях... "Боже... У неё уже есть дети... ау родителей, получается, внуки?" Да, они общались, улыбались, смеялись. Немного плакали, но об этом Матвей, конечно же, никому никогда не скажет. Так почему сейчас ему так неспокойно? Или это страх? Страх неизвестности? Что, если она окажется не "той самой Милой", которой была когда-то? А может, он сам боялся оказаться не "тем братом", которым был? Что если Надя помнит его другим? Но может это был страх снова всё потерять?

Поток мыслей прервал гудок клаксона неизвестно откуда и Матвей затормозил на перекрёстке, осознав, что едва не проехал на "красный". "Похоже, за рулём не стоит так много размышлять о жизни", — подумал он и сделал музыку погромче.

Как ни странно, на работу он, по какому-то чудесному стечению обстоятельств, не опоздал.

— Хэй-хэй, доброе утро! — поприветствовал его Никита.

— Утро-то доброе, а вот я сегодня не хотел приходить.

— Да ладно? И зачем тогда пришёл? — состроив театрально удивлённое лицо, спросил Никита.

Матвей лишь усмехнулся в ответ. Никита, видимо, тоже живёт по принципу: "Бери и делай", но только немного в другой интерпретации: "Хочешь не спать всю ночь? Никто не запретит! Хочешь не ходить на работу? Пожалуйста!"

— Быстрей бы уже Надя приехала, — выдохнул Матвей, садясь за стол.

— Ага. Я тоже терпеть не могу вот эту вот висящую в воздухе пугающую неизвестность, — стал рассуждать Никита. — Когда вроде бы всё понятно, но в то же время думаешь: "Что, блин, происходит?".

— Прямо читаешь мои мысли, — Матвей улыбнулся уголком губ. Хорошо, когда друг понимает.

— Родителям ты снова ничего не сказал?

Матвей покачал головой:

— Им же лучше. Расскажу, как только Надя приедет.

Времени поговорить о родителях, сестре и проблемах как всегда не осталось — в офис пришёл новый клиент, точнее их было двое: мужчина лет тридцати пяти и девочка лет двенадцати. Мужчина выглядел так, будто профессионально занимался каким-то спортом, а ещё можно было подумать, что он работает в сфере кино — уж больно хорошо он выглядел. Лёгкая седина придавала его темным волосам скорее некий шарм, чем старила. Матвей ненароком подумал, что скоро сам поседеет, если будет так загоняться и вечно за всё переживать. Потенциальный клиент протянул руку:

— Матвей Панов.

— Тёзка! Матвей Лебедев, — они пожали друг другу руки.

— Никита Чернов.

— Очень приятно, — сказал Панов, обмениваясь рукопожатием.

Панов с девочкой сели на диван.

— Это моя дочка — Виктория. Мы пришли к вам за консультацией.

— Что ж, внимательно слушаем, — ответил Матвей.

— Ребенку на лето задали интересный проект, - Панов приобнял дочку за плечи, — Поможете, детективы?

— Значит, у вас никто не пропал? — уточнил Матвей. — Это радует.

— Да, всё верно. Надеюсь, мы не сильно отвлекаем вас от реальной работы?

— Нет, мы сейчас как раз вполне свободны, — улыбнулся Никита. — С радостью поможем с домашкой. — Затем он сказал, обращаясь к девочке: — Ну, Вика, рассказывай.

— Можете, пожалуйста, называть меня Тори, детективы? — попросила Виктория. — Мне просто так больше нравится. Кстати, так зовут одну из подруг куклы Барби.

Никита с Матвеем переглянулись, затем посмотрели на девочку и кивнули ей.

— Отлично! — сказала Виктория. — В общем, мне в школе задали написать реферат о какой-нибудь интересной профессии и почему я считаю эту профессию интересной.

— Да, когда папа — тренер, а мама — учитель английского, это ведь так неинтересно, — улыбнулся Панов, похлопав дочь по плечу.

— Ну, пап! — Вика-Тори умоляюще посмотрела на отца. — Интересно! Но очень скучно...

— То есть, считаешь, частным детективом работать весело? — поинтересовался Никита.

— Конечно! — девочка радостно закивала. — Папа с мамой просто учат детей... а вы ловите преступников и ищете пропавших людей!

Матвей смотрел на Викторию и умилялся тому, как загорелись у неё глаза от любопытства.

— Мы вообще-то в Геленджик отдыхать приехали, а тут она заявляет, что вот, мол, в соседнем городе есть детективы и срочно надо ехать к ним, — выдал как бы между делом Панов.

— Откуда приехали? — поинтересовался Никита.

— Из Тихорецка. Живём там уже несколько лет, — ответил Панов, избегая вопроса о том, местные ли они.

— Нравится вам здесь? — продолжал свой расспрос Никита.

— Очень! — Ответила Тори, а затем добавила с нетерпением: — Но давайте всё-таки ближе к делу.

Никита расплылся в широкой улыбке и сказал:

— Спрашивай всё, что тебя интересует.

Тогда девочка достала из своего маленького рюкзака розовый пушистый блокнот на замочке, карандаш и приготовилась записывать. Вопросы полились рекой из детских уст. Виктория спрашивала и записывала, записывала и снова спрашивала. Детективы отвечали то по очереди, то в один голос, посмеиваясь при этом. Атмосфера в офисе была весёлой и не напряжённой. Наконец, вопросы из списка закончились, Тори закрыла блокнот и с серьёзным видом спросила, смотря прямо на Матвея:

— А в вас когда-нибудь стреляли бандиты?

Матвея моментально накрыло воспоминаниями о том злополучном дне, отчего он даже потерял дар речи. Никита, заметив, что напарнику стало тяжело от услышанного, решил разрядить обстановку и ответить, но его опередил Панов:

— Извините, это был неуместный вопрос.

Панов едва заметно толкнул дочку локтем и та, немного замявшись, тихо сказала:

— Простите, что спросила.

— Да ничего, — с улыбкой на лице ответил Никита, — всякое в нашей работе бывает. Меня вот, например, однажды похитили.

Глаза у девочки снова загорелись от любопытства, но её отец поднялся с места и подтолкнул её. Она тоже встала, хотя и неохотно. Панов посмотрел на часы, затем краем глаза глянул на впавшего в ступор Матвея, вздохнул и сказал:

— Большое спасибо, что уделили нам время! Не будем больше мешать, вдруг кому-то действительно нужна ваша помощь.

— Спасибо! — сказала Виктория, и они быстро удалились.

Как только сыщики снова оказались одни, в офисе повисла тишина. Но Никита решил не молчать и спросил:

— Эй, как ты, дружище?

Матвей, всё ещё отрешённо уставившись в стол, тихо ответил:

— Не думал, что спустя столько времени мне по-прежнему будет тяжело признать факт случившегося... Кажется, я был не до конца честен с Анной Яковлевной, когда утверждал, что всё в порядке...

— Мда-а... — протянул Никита, почесав затылок.

Ещё пару минут они просидели в тишине, как вдруг у Матвея зазвонил телефон. Номер был неизвестен и он, мысленно вопрошая: "Хоть бы это было новое дело!", ответил на звонок. Проговорив всего пару минут, он положил трубку.

— Чего там?

— Звонила женщина, представилась домработницей Славы Черняка и сказала, что он пропал. Попросила срочно приехать к нему домой.

— Окей, но кто такой этот Слава? Так говоришь, будто все его знают.

— Домработница сказала, что он местный поэт и популярен в узких кругах.

— Видимо, в очень узких, — усмехнулся Никита.

— Не важно. Главное — человеку нужна помощь.

— Тогда по коням!

Дом, который принадлежал пропавшему поэту, выглядел превосходно, причём не только снаружи. Сыщиков в огромном холле встретила женщина лет пятидесяти в униформе домработницы, а также молодой мужчина примерно лет двадцати двух.

— Здравствуйте, детективы. Это я вам звонила, — сказала женщина.

— Зинаида Абрамовна, верно? — уточнил Матвей.

— Да. А это Тимур, — она указала на парня.

— Тимур Савельев, — представился он. — Уже три года работаю помощником у Черняка.

— Следуйте за мной, я расскажу, что случилось, — сказала Зинаида.

Домработница привела сыщиков в просторную гостиную. Вся мебель и шкафы либо были хорошими репликами, либо действительно были сделаны очень давно. Помимо этого в гостиной стояли три огромных книжных шкафа под потолок.

— Целая библиотека! — восхищённо произнес Никита, рассматривая книги.

— Да, Вячеслав любит собирать всякий антиквариат и старые книги в том числе, — подтвердила домработница Зинаида.

— Зинаида Абрамовна, простите за нескромный вопрос, но откуда у Вячеслава деньги на такой дом, помощника и домработницу? — поинтересовался Матвей.

— Это всё досталось ему от родителей, — улыбнулась Зинаида. — Присаживайтесь. Наша беседа будет долгой. Потом можете осмотреть дом.

Детективы расположились на мягком кожаном диване, а Зинаида и помощник поэта — Тимур, сели напротив.

— Начну с того, что Вячеслав — шизофреник. Для общества он не опасен, но при этом считает, что общество опасно для него. Он общается только со мной и иногда с Тимуром и чувствует себя вполне нормально. Свои стихи он называет общением с миром и говорит, что только так может взаимодействовать с социумом, при этом не находясь в нём, — Зинаида выдохнула, затем посмотрела на Тимура.

— В общем, он уже десять лет живёт затворнической жизнью, а мы с Зинаидой Абрамовной помогаем, — продолжил Тимур. — Она — по дому, а я с публикацией стихотворений, работой с издательствами, счетами и так далее.

— Всё было хорошо, пока неделю назад Вячеслав не стал каким-то странным, — подхватила Зинаида. — Я его с детства знаю, он всегда был хорошим мальчиком, но вот что-то пошло не так... — она развела руками.

— Могу я узнать, как проявляется его недуг? — поинтересовался Матвей.

— В целом, он обычный человек со своими увлечениями. Но иногда он видит и слышит то, чего нет, — пояснил Тимур.

Матвей достал блокнот и карандаш и стал делать пометки, а сам в этот момент начал невольно думать о себе и тех моментах, когда Мила приходила к нему во сне. Или это был не сон, а что-то близкое к реальности? Но он ведь всегда осознавал, что та Мила была лишь плодом воображения. Или не всегда? От таких мыслей разболелась голова, и Матвей постарался не думать о худшем.

— Так что произошло неделю назад? — уточнил Матвей.

— Он сказал, что его муза пропала, и он больше не может писать, — объяснила Зинаида.

— По-вашему, что бы это могло значить? — спросил Матвей.

Никита всё это время слушал с умным видом и кивал каждый раз, когда Матвей что-то спрашивал. Разговор с клиентами — не его конек и он давно это понял и просто отдал "бразды правления" напарнику. Пусть Матвей разговаривает, а слушать тоже надо уметь.

— Во время учебы в ВУЗе Вячеслав был влюблён, но безответно. Он писал и посвящал стихи своей даме сердца, но потом она уехала, так и не узнав, что кто-то был в неё влюблен. Тогда-то у него и начали проявляться первые симптомы. Он говорил, что слышит голос "своей прекрасной музы" и иногда "видит её, словно наяву". Он придумал себе музу и влюбился в нереальный образ, построенный из осколков разбитого сердца, - сказала Зинаида и снова горько вздохнула. Видно было, что ей не всё равно на судьбу её, так сказать, подопечного.

— Правильно ли я понимаю, что Вячеслав не принимает лекарства?

Зинаида покачала головой, а Тимур сказал:

— Нет. Но всё было хорошо! Он чувствовал себя нормально. А когда начал принимать таблетки, его муза ушла.

— И мы не знаем, что случилось сейчас, и куда он мог пропасть, — добавила Зинаида.

— А ушёл он сегодня рано утром. По крайней мере, когда я проснулся в шесть, Вячеслава Анатольевича уже не было, — сказал Тимур.

— Как он вышел незамеченным? — поинтересовался Матвей.

— Я нашел лестницу в кустах возле его балкона. Туда можно пройти через спальню, которая на втором этаже. Моя спальня тоже там, но я крепко сплю, и ничего не слышал, — ответил Тимур.

— Спасибо. Хотите что-то ещё добавить к своему рассказу, что нам стоило бы знать? — поинтересовался Матвей.

— Нет. Мы рассказали вам всё, что нужно. Можете осмотреть дом, все комнаты открыты, — Зинаида поднялась с места. — Мы с Тимуром будем на кухне, если вам что-то понадобится.

Сыщики отправились на второй этаж и сразу пошли в спальню поэта. Матвей вышел на открытый балкон, посмотрел вниз, нашел глазами лестницу и сказал:

— Смотри, довольно легко уйти незамеченным. Перила позволяют.

Никита кивнул:

— Теперь осталось выяснить, куда он мог пойти...

В спальне, кроме кровати, тумбочки и шкафа для одежды не было больше ничего, хотя сама комната была просторной. Кабинет поэта со спальней соединялся аркой, чтобы работать можно было, так сказать, не отходя от кассы. Кабинет был уже намного интереснее спальни. По квадратуре он был ещё больше и вмещал в себя кучу всего: два мягких кожаных кресла, в одном из которых успел посидеть Никита, два книжных шкафа (помимо тех, что стояли в гостиной), отдельно стоящий старинный стол с печатной машиной, который был скорее предметом декора, нежели рабочей поверхностью поэта. По правую и левую сторону от декоративного стола располагались две витрины с подсветкой, они хранили в себе коллекцию разнообразных камней.

— Как интересно! — заметил Никита, разглядывая камни. — Они ещё и подписаны все!

В середине кабинета стоял уже рабочий стол Вячеслава. В выдвижной полке прятался ноутбук, а в боковых ящиках — куча тетрадей, ручек и простых карандашей. На рабочей поверхности царил минимализм: фотография в рамке, которую кто-то положил "лицом вниз", тетрадь, толстый блокнот в обложке из эко кожи, заточенный карандаш и настольная лампа на случай, если вдруг посреди ночи придёт вдохновение.

Матвей поднял рамку и стал рассматривать. На фото была изображена приятного вида женщина. Рыжие волосы были небрежно убраны в некое подобие хвостика, а печальные серые глаза смотрели куда-то вдаль. Зависнув над фотографией на пару минут, сыщик пытался понять, что же с ней не так. Что-то смущало его в образе безымянной незнакомки. Он вытащил фото из рамки и подумал: "Странно: ни даты, ни подписи". Убрав фотографию обратно в рамку, Матвей показал её Никите:

— Смотри. Тебе не кажется, что с ней что-то не так?

Никита, отвлекшись от изучения книг на полках, подошёл и стал рассматривать девушку на фотографии.

— Да, вроде бы всё нормально. А что не так? — он почесал затылок.

— Сам не знаю, — Матвей отставил фото на стол, пожав плечами, — но что-то меня в ней смущает. Займёшься ноутбуком?

— Ага, — Никита взял ноутбук и плюхнулся с ним в кресло.

Матвей же сел за рабочий стол Вячеслава и стал думать, куда бы он подался, будучи не совсем адекватным. В голову ничего не приходило, тогда он открыл тетрадь. Там были карандашные наброски природы, а также стихи или какие-то их части, записанные тем же карандашом. Что ж, похоже на какой-то черновик, — пришёл к выводу Матвей. Пролистав до конца, он отложил тетрадь и взял толстый блокнот. Судя по содержанию, в этот блокнот поэт записывал интересные и не очень события из своей жизни. Это было что-то вроде личного дневника или, может быть, записи служили Вячеславу вдохновением.

— Я понял! — радостно вскрикнул Никита, чем малость напугал напарника.

— Не поделишься? — поинтересовался Матвей, отвлёкшись от изучения дневника.

— В истории поиска нашел нейросеть, которая генерирует фото людей по описанию и ключевым словам. Возможно, наша незнакомка на фото оттуда, — сказал Никита.

— А это уже интересно.

— И немного жутко, да?

— Не столько жутко, сколько непонятно. Зачем ему фотография человека, которого не существует? Или так он видит свою воображаемую музу?

— Всё возможно... — задумчиво ответил Никита. — Спросим у него, когда найдём.

Матвей согласно кивнул и продолжил изучать записи в дневнике. Иногда помимо текстовой информации там проскакивали и небольшие зарисовки. Дойдя до последней заполненной страницы, Матвей прочитал вслух: "А я пойду туда, где крест, туда, где дом. Там ждёт Отец". Больше на этой странице ничего не было.

— И что это значит? — спросил Никита.

— Либо, это просто набросок будущего большого стихотворения, либо зашифрованное послание, либо внезапно пришедшее вдохновение. Здесь нет никаких дат, но это последняя запись, — пояснил Матвей.

— Либо он действительно пошёл туда, где крест, — предположил Никита. — Но крестов у нас здесь полно... Храмы, соборы, часовни. Их, наверное, штук пятьдесят, если не больше. Мы потратим кучу времени, если попытаемся объехать хотя бы половину.

— Что если он пошёл к самому "главному" кресту? — Матвей изобразил рукой кавычки.

— И где же такой?

— На Маркотхском хребте в Геленджике.

— Ты думаешь, он пошёл туда? Пешком? — глаза Никиты заметно округлились от удивления.

— Есть вероятность, что Вячеслав направился именно туда.

— Хм, интернет говорит, что пешком идти восемь часов. И это при лучшем раскладе. Мы не знаем, во сколько точно он ушёл, но по идее, мог уже и дойти.

Матвей закрыл дневник поэта и положил на место, со словами: "Что же он ищет там на горе? Покоя? Свою музу? Вдохновение?"

— Вот и мне хотелось бы узнать.

— Есть теория, что домработница и помощник захотели избавиться от сумасшедшего работодателя и спихнули его в какую-нибудь лечебницу закрытого типа. Но эту теорию оставим на потом, — сказал Матвей.

— А я бы и не подумал, — Никита снова удивлённо посмотрел на напарника.

Сыщики спустились на первый этаж. Из кухни доносился запах чего-то съестного — Зинаида Абрамовна готовила ужин.

— Детективы, вы так быстро? — удивилась Зинаида.

— Да, — ответил Матвей, — не вижу смысла осматривать другие комнаты. Вячеслав, судя по всему, почти не выходил из кабинета.

— Так и есть, — вздохнула Зинаида. — Ну, что вы скажете? У вас есть теории, куда он мог пойти?

— Есть один вариант, — многозначительно ответил Матвей.

— Сейчас поедем узнавать, правильно ли мы поняли Вячеслава, — добавил Никита.

— На ужин не останетесь? — поинтересовалась Зинаида.

— Надеюсь, к ужину вернём вам Вячеслава, — сказал Матвей.

— Господи, хоть бы с ним всё было в порядке! - всплеснула руками Зинаида. — Спасибо, что согласились помочь!

— Зинаида Абрамовна, а где Тимур? — поинтересовался Матвей.

— Он сейчас в беседке за домом. Собирает бутылки, которые Вячеслав оставил там, — сказала Зинаида.

— Кстати, из дома что-то пропало? Вячеслав взял что-то с собой? — спросил Никита.

— Не знаю. Из вещей только его кроссовки, джинсы и синяя футболка. Кажется, больше ничего... Вроде бы пара бутылок воды из холодильника пропала, он пьёт только бутилированную воду. Я не уверена, но возможно он спускался сюда ночью. Вячеслав часто ходит ночью попить, я уже не обращаю внимания.

— Спасибо за помощь.

Сыщики поехали на поиски пропавшего поэта, заскочив перед этим домой, чтобы переодеться. Всё-таки, подниматься на гору в дорогих туфлях и костюме не очень удобно.

***

— Фух! Давно я по горам не лазил! — воскликнул Никита где-то на половине пути к вершине.

— Где-то класса с пятого? — обернувшись, усмехнулся Матвей.

— Ага, — выдохнул Никита. — Капец! Не представляю, как Вячеслав добирался сюда... пешком... из дома!

— И я не представляю. Учитывая, какой образ жизни он вёл... Хотя, никто ведь не говорил, что поэты не занимаются спортом?

— Но помимо всего прочего он ведь чуть ли не вдвое старше нас!

— Просто будем надеяться, что он жив и здоров и весь наш поход не напрасен.

Немного запыхавшись от недолгого диалога, сыщики продолжили свой путь, молча любуясь прекрасной летней зеленью. До заката было ещё полно времени, но детективы полагали, что пропавший поэт мог заблудиться где-нибудь в лесу, поэтому так торопились подняться.

И вот, наконец, они вышли прямо к небольшому храму, на верхушке которого и располагался громадный крест.

— Фух!— с облегчением выдохнул Никита.

— Не расслабляйся, нам ещё предстоит найти нашего поэта, — Матвей похлопал его по плечу.

— Смотри... — Никита указал на человека, сидящего уткнувшись лицом в колени прямо у стены храма, — кажется, наш парень?

Синяя футболка, джинсы и кроссовки — да, именно так Зинаида Абрамовна описывала пропавшего. Недолго думая, сыщики подошли к нему.

— Добрый вечер, Вячеслав, — Матвей протянул ему руку.

— Здравствуйте, — Вячеслав удивлённо посмотрел на незнакомцев. — Я не знаю, сколько времени и у меня ничего нет. Ничего не покупаю и не продаю, — выдал он. — Так что, отстаньте, — и снова уткнулся носом в колени.

— Мы — частные сыщики, — начал Матвей.

— Значит, вы поможете отыскать мою музу? — Вячеслав поднял голову и с воодушевлением посмотрел на детективов.

— Знаете, Зинаида Абрамовна и ваш помощник Тимур беспокоятся за вас. Давайте, мы отвезём вас домой, а по пути вы расскажете всё о пропаже вашей музы. — Идёт? — предложил Матвей, протягивая Вячеславу руку.

Поэт улыбнулся и, взявшись за предложенную руку, поднялся.

— У вас прекрасные стихи о любви, — заметил Матвей.

— Вам понравилось? Спасибо!

***

По пути в Новороссийск Вячеслав без умолку рассказывал о той, кого так любил, и кто была источником его вдохновения. За весь рассказ он ни разу не назвал её имени, но зато поведал сыщикам душещипательную историю о том, как поссорился со своей музой.

— И знаете, что она сделала? Она развернулась и ушла, хлопнув дверью!

— И вы решили отправиться на поиски? — поинтересовался Никита.

— Ну да! Какой же я поэт без своей прекрасной вдохновительницы?! Я уже просто не знаю, что делать! Ума не приложу, как вернуть её!

— А вы попробуйте написать ей письмо, — предложил Матвей.

— А вы правы, детектив! Девушки обожают романтичные письма, а особенно, если они с извинениями. Спасибо! Это ведь отличная мысль! — обрадовался Вячеслав.

***

К ужину они немного опоздали, потому что попали в пробку на въезде в город. Но никто не расстроился по этому поводу. Зинаида Абрамовна была несказанно рада снова видеть Вячеслава живым и здоровым и осыпала сыщиков словами благодарности, а потом уговорила остаться на ужин. После сытного ужина сыщики с трудом смогли отказаться от десерта и покинули дом поэта. Поняв, что рабочий день уже закончен, они отправились по домам.

— Завтра Надя приезжает с семьёй, — сказал Матвей.

— Мне поехать с тобой? — предложил Никита.

— Спасибо, но думаю, в этот раз я справляюсь сам, — Матвей улыбнулся уголком губ.

— Конечно, ты справишься, — Никита хлопнул его по плечу и улыбнулся. — Значит, завтра тебя на работе не ждать?

— Не жди.

***

На другой день рано утром Матвей уже беседовал с психологом. Каждый раз приходя на приём он был безмерно благодарен Анне Яковлевне, что та ради него приходит на работу на целый час раньше.

— Сегодня ты наконец встретишься со своей сестрой. Что ты чувствуешь, Матвей? — спросила она.

— Мне кажется, иногда я просто боюсь быть собой... настоящим. Боюсь показаться слабым... боюсь своих чувств... — ответил он.

— Опиши одним словом, которое, как тебе кажется, подходит под определение твоего состояния.

— Тревога. Меня что-то тревожит, но я не могу понять, что, — Матвей вздохнул и посмотрел на часы: осталось совсем немного времени, чтобы разобраться с собой.

— Понимаю, опыт прошлой встречи с мошенницей не мог не оставить след в твоей душе. Но теперь ты точно знаешь, что Надежда — твоя сестра и не обманет. На своей работе ты ведь хорошо понимаешь людей, что ими движет в той или иной ситуации?

Матвей кивнул.

— Это всё потому, что ты видишь ситуацию со стороны. Посмотри со стороны на свою ситуацию. С помощью тревоги твоя психика может подавать тебе знак остановиться и прислушаться, чтобы понять, что сейчас с тобой происходит, — пояснила Анна Яковлевна. — А теперь закрой глаза, расслабься и представь вашу встречу.

Матвей откинулся на спинку мягкого кресла и прикрыл глаза. Он попытался расслабиться, но не очень-то получалось. Тогда он начал контролировать дыхание, как учила Анна Яковлевна: медленный глубокий вдох через нос, затем на мгновение задержать дыхание, а потом ещё более медленный выдох и так несколько раз. Ещё нужно было представлять, что с каждым выдохом частично избавляется от напряжения. Кажется, это помогло.

Он представил, как встретит Милу, то есть Надю. Да, он встретит Милу, ту самую, с которой играл в детстве, которой покупал шоколадки и мелкие игрушки на все карманные деньги, которую раскачивал на качелях и с которой громко смеялся, когда читал ей книжки по слогам. Наконец-то он встретит её спустя столько лет!

Анна Яковлевна, увидев на лице Матвея лёгкую улыбку, спросила:

— Представил?

Матвей кивнул.

— Теперь открой глаза и расскажи мне, о чём ты думал, чтобы расслабиться?

— Вспоминал детство, — ответил Матвей.

— Ты помнишь свою сестру милой маленькой девочкой, верно? Так вот, она всё ещё та маленькая девочка, которую ты знал, просто немного выросла. Думай об этом тогда, когда вновь почувствуешь тревогу.

— Но что, если я изменился за эти годы? — спросил Матвей.

— Поверь, ты всё тот же, каким был. Все мы в душе дети, — ответила Анна Яковлевна.

— Звучит оптимистично, — Матвей улыбнулся уголком губ.

— Так и есть! Главное ведь — положительный настрой. У тебя всё получится!

— Спасибо вам, Анна Яковлевна!

Поговорив ещё немного с психологом и избавившись наконец от непонятного страха перед встречей с сестрой, Матвей поехал на железнодорожный вокзал. Он решил прогуляться по перрону, так как до прибытия поезда оставалось всего двадцать минут. Парковка была забита до отказа, и даже автобус с трудом мог протиснуться между машинами, чтобы попасть на остановку. Матвей обрадовался, что удалось припарковаться неподалёку, и пошел на вокзал. В здании как всегда толпились люди. Кто-то ждал свой поезд, кто-то только приехал и пытался понять, как найти автовокзал. Надоедливые таксисты приставали ко всем и каждому, уговаривая туристов поехать в Геленджик или другие места "недорого". С трудом протиснувшись через людей с сумками, кричащих детей и парочку пенсионеров, Матвей наконец вышел на перрон. Он посмотрел на часы и, узнав время, подумал: "Ещё чуть-чуть".

И вот, когда вдали показался тепловоз, Матвей снова занервничал. На него, словно мешок, надетый на голову, накатила тревога. Как там правильно дышать? Что делать? Он сразу же забыл все наставления, сердце бешено заколотилось в груди. На какое-то мгновение он почувствовал, что теряет контроль, но потом всё-таки взял себя в руки и повторил дыхательные упражнения. Это помогло успокоиться. А ещё сердце грела мысль о том, что они с Надей всё те же дети, какими были двадцать лет назад.

Поезд остановился, оттуда потихоньку начали выходить туристы. Матвей нашёл нужный вагон и решил помочь сестре с сумками, руководствуясь мыслью о том, что у семьи с двумя детьми наверняка должно быть немало вещей. Он поднялся по ступенькам плацкарта. В вагоне было прохладно. Матвей прошёл в самый конец полупустого вагона, где сидела семья с кучей чемоданов и рюкзаков. Они ждали пока выйдут все, чтобы не мешаться в проходе. На одном месте тихонько играли девочки двух и четырех лет — Василиса и София. А на соседнем месте сидели их родители: приятный молодой человек с коротко стриженными русыми волосами в летней рубашке и шортах с пальмами — муж Нади – Арсений. А рядом с ним девушка в футболке и джинсовом комбинезоне, с длинными тёмными волосами, собранными в тугой хвост и глазами как в песне: "из самого синего льда". Это и была Милана, то есть Надежда — сестра, пропавшая двадцать лет назад.

— Привет, — поздоровался Матвей. — Помощь нужна?

— Матвей! — воскликнула Надя и тут же, подскочив с места, кинулась обниматься. — Как я рада тебя видеть!

— А я-то как рад видеть тебя и твою чудесную семью!

Её муж протянул Матвею руку со словами:

— Рад, наконец, встретиться лично.

— И я, — ответил Матвей, пожимая руку.

— Девочки, это ваш дядя Матвей, о котором я рассказывала. Поздоровайтесь с ним, — сказала Надя, надевая рюкзак.

Со стороны малышек послышалось тихое "привет", а младшая — Василиса, даже улыбнулась Матвею.

— Что ж, давайте уже выходить. Машина недалеко. Я даже взял напрокат у соседа детское кресло, правда, только одно, — сказал Матвей.

— Спасибо, — ответила Надя.

Мужчины взяли вещи, Надежде достался рюкзак, а девочек она взяла за руки. Они быстро вышли из поезда и не торопясь двинулись к машине.

Когда вещи благополучно влезли в багажник, и все наконец уселись, Матвей выдохнул с облегчением. Кажется, первая встреча с сестрой прошла как нельзя лучше.

— Девочки, все пристегнулись? Сюта, Софа, Надя? — поинтересовался Арсений.

С заднего сиденья донеслось дружное "да" и тогда машина плавно тронулась с места. Теперь этот вечер Матвей по праву мог назвать одним из самых лучших в своей жизни. Он наконец-то достиг цели и нашел ту, которую так долго искал.