Искры. Отрывок Соломон

Роман «Искры». Отрывок из главы 3 «Соломон»

Прохожие умилённо поглядывали на степенного седого мужчину лет шестидесяти в старомодной шляпе и сером плаще, который вёл за руку худенького мальчика восьми-девяти лет, одетого в яркий комбинезон, короткую спортивную курточку и низко надвинутую вязаную шапочку из под которой выглядывали большие, очень живые, голубые глаза. Без особой прозорливости было понятно, что заботливый дедушка, скорее всего научный работник или педагог, ведёт внука в школу. О последнем говорил ранец с катафотами, висевший за спиной мальчика. Шли они, не спеша, и увлечённо беседовали.

- Дедаа. – тянул слова мальчик. – А твои волны очень, очень маленькие?

- Очень.

- Как молекула?

- Намного меньше.

- Какие?

- Помнишь, я рассказывал тебе про атомы? – спросил дедушка, умилённо посмотрев на внука.

- Помню. Они как кирпичики, только круглые. Внутри ядро. А вокруг крутятся электроны, и очень маленькие.

- Правильно. – довольно кивнул дед. – Только круглые они на модели, а на самом деле никто их ещё не рассмотрел по-настоящему. – он остановился. – Так вот…мои волны такие маленькие, что проходят между атомами так же легко, как мы с тобой можем пройти между Землёй и Солнцем.

- Ого! – поглядел тот на Солнце. – Миллионы километров!

- Да. – дед тоже взглянул на светило. – Хватит нам с тобой миллиона километров, чтобы пройти?

- Ого! – звонко засмеялся мальчик. – А они быстро проходят?

- Очень. Они проходят в миллиарды раз быстрее света…скорость света помнишь?

- Забыл. – огорчённо сознался внук.

- Триста тысяч километров в секунду. – медленно проговорил дедушка.

- Ого! Это вот так! – мальчонка изобразил рукой быстрое движение.

- Примерно, только ещё быстрей…

-

Надрывный возглас сзади прервал разговор.

- Соломон! Ты забыл очки! – пожилая женщина в накинутом поверх домашнего халата пальто догнала совсем седого носатого старичка с потёртым портфелем в руках.

- Спасибо, Софочка. – старик виновато посмотрел на деда с внуком. – Совсем я забывчивый стал.

Примерно двадцать лет назад лаборатория под руководством профессора Колпина Михаила Ивановича изучала свойства лазеров. Неожиданно исследователи обнаружили в свободном пространстве волны с невообразимыми характеристиками. Теоретическая физика утверждала, что диапазоны частот практически неисчерпаемы, но, не смотря на это, открытые волны поразили воображение учёных. Скорость их распространения в сотни тысяч квадриллионов раз превышала скорость света, частоты их колебания имели значение единицы с сорока нулями. Если свет от далёких звёзд шёл до Земли миллионы лет, то эти волны доходили за секунды! При таких характеристиках они практически не затухают и обладают способностью проникать сквозь любую известную материю.

Но следующее открытие удивило ещё больше. Оказалось, что любая живая клетка способна не только обрабатывать эти волны, названные учёными поляризационными, но и генерировать их. Множество экспериментов показывали, что мембраны клеток, за счёт разницы электрических потенциалов внутри и вне, постоянно излучают данные волны.

Позднее профессор Колпин высказал предположение, что поляризационные волны имеют отношение к гравитации и хроноволнам – самым загадочным явлениям пока чисто теоретическим. Еще Эйнштейн высказал предположение о том, что запрет на превышение скорости света не касается энергоинформационных полей, распространяющихся в вакууме почти мгновенно. Да и сам вакуум не является пустотой, а представляет из себя особую форму материи с особыми же свойствами, которые только предстоит изучить.

Но ввиду отсутствия перспектив практического использования, а больше оттого, что под угрозой мгновенно могли оказаться авторитетные титулы больших учёных, недальновидно и громко заявлявших о псевдонаучности даже упоминания энергоинформационных взаимодействий, от которых и до души рукой подать, не оставив тем самым камня на камне от материализма, исследования в данном направлении были остановлены. И лишь совсем недавно Михаил Иванович вновь вплотную занялся этим вопросом…

- Деда. – задумчиво спросил мальчик.

- Что, Мишенька?

- А ты правда думаешь, что можно научиться мысли читать?

- Конечно можно.

- Как?

- Как радио. Настроился на нужную волну и всё.

- А как настроиться?

- Пока не знаю… Тебе пора. – профессор погладил внука по голове.

- Пока. – помахал тот рукой и направился к школе.

Профессор дождался троллейбус, занял место у окна и поехал в институт, погружённый в свои мысли.

- Выходим, ребята! Кому сказала! – огромная тётка в оранжевом жилете голосила на весь троллейбус. – Выходим или оплачиваем!

- Нам всего две остановки. – заплетающимся языком промямлил один из парней, изрядно пьяных. – У нас всего десятка…возьми, мамаша.

- Деньги на пиво оставьте, а на следующей сойдёте! – командовала она. – Голову проветрите, а то совсем заснёте тут!

- Соломоново решение! – согласился парень.

- Машуля! Кушать хочу, милая! – закричал профессор жене с порога, вернувшись вечером домой.

- Руки мой! – ответила она из кухни. – Всё готово.

- Вкусно пахнет. – зайдя на кухню профессор поцеловал супругу. – Как дела?

- Хорошо. – Мария Васильевна поставила на стол салат, хлеб, голубцы…и уселась напротив, водя карандашом по кроссворду в журнале. – Ты должен знать: кто из учёных сказал: «Бог не играет в кости?»

- Эйнштейн. – ответил Михаил Иванович набитым ртом.

- Подходит. – записала она. – Легендарный библейский царь, прославившийся своей мудростью?

- Что? – он перестал жевать. – Соломон подходит?

- Подходит.

- Странно.

- Точно подходит.

- Да я не о том. – махнул рукой профессор, совсем забыв о еде. – Он весь день меня преследует.

- Кто? – жена посмотрела на него поверх очков. - Соломон?

- Он самый. – профессор продолжил ужин.

- Может он твой предок? – засмеялась она.

- Надо Библию почитать.

- Давно пора. – закивала Марья Васильевна. – Там ведь очень много хорошего.

- Посмотрим.

Мария Васильевна немного беспокоилась. Михаил Иванович наскоро закончил ужин, взял чай, достал с полки в коридоре Библию, задумчиво повертел её в руке и удалился в кабинет. Он сидел там безвылазно уже три часа.

Всю жизнь профессор был атеистом и с лёгкостью объяснял любые, даже самые загадочные, происшествия и факты. НЛО он относил к редким атмосферным явлениям, чудесные исцеления к самовнушению, полтергейст к особой геомагнитной активности…

Но сегодня произошло что-то очень странное. И Мария Васильевна не находила себе места от любопытства с небольшой примесью тревоги. Наконец, не выдержав, она приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.

Профессор сидел в своём любимом кожаном кресле под абажуром, неподвижно уставившись в потолок, на коленях лежала Библия, в руке была наполненная рюмка, а на столе стояла початая бутылка подарочного коньяка.

- Молодец, Соломон. – пробормотал он и одним махом опрокинул содержимое рюмки в рот. – Мы тут ищем, по крупицам собираем, учёными себя считаем, прогрессом кичимся и нихрена не знаем…а они там давным-давно.

- Миша! – воскликнула Мария Васильевна. – Ты что! Что случилось?

- Наливай! – сделал профессор залихватский широкий жест рукой. – За Соломона! Который всех нас давно обошёл! Да ещё, как котёнка, меня носом тычет!

- Тебе плохо? – испугалась она.

- Да чтоб мне всю жизнь так плохо было! – засмеялся он. – Сегодня твой муж стал самым верующим человеком на свете!

- Как? Что! – она заплакала. – Хватит издеваться, наконец!

- Сейчас всё объясню…ну не плачь. Маша! – профессор нетвёрдой походкой подошёл к жене, обнял за плечи и проводил до кресла.

- Что с тобой? – всхлипывала она.

- Ты только послушай, что тут написано! – Михаил Иванович взял Библию и стал читать. – Глава называется «Премудрость Соломона». – он прокашлялся и голос его зазвучал торжественно. – Премудрость светла и неувядающа, и легко созерцается любящими её, и обретается любящими её. Она даровала мне неложное познание существующего, чтобы познать устройство мира и действие стихий, начало, конец и середину времен, смены поворотов и перемену времён, круги годов и положение звёзд, природу животных и свойства зверей, стремления ветров и мысли людей, различия растений и силы корней. Познал я всё, и сокровенное и явное, ибо научила меня Премудрость, художница всего. Она есть дух разумный, святый, единородный, многочастный, тонкий, удобоподвижный, светлый, чистый, ясный, невредительный, благолюбивый, скорый, неудержимый, благодетельный, человеколюбивый, твёрдый, непоколебимый, спокойный, беспечальный, всевидящий и проникающий все умные, чистые, тончайшие духи. Ибо премудрость подвижнее всякого движения, и по чистоте своей сквозь всё проходит и проникает. Она одна, но может всё, и, пребывая в самоё себе, всё обновляет. Она быстро распространяется от одного конца до другого и всё устрояет на пользу. – профессор посмотрел на жену. – Подвижнее всякого движения, и по чистоте своей сквозь всё проходит и проникает. – повторил он медленно, делая акцент на каждом слове. - Понимаешь?

- Как твои волны? – несмело предположила она.

- Умница ты у меня. – он послал воздушный поцелуй. – Единое энергоинформационное поле Вселенной вышло со мною на связь. Но как!? – он закатил глаза. – Бред какой-то…но так и есть.

- Как оно на тебя вышло?

- Я имя Соломон сегодня три раза услышал! Понимаешь?

- Знак тебе.

- От кого?

- От премудрости. – засмеялась Мария Васильевна.

***

Михаил Иванович сидел в первом ряду. Вокруг были какие-то незнакомые люди, очень важные, в дорогих костюмах, на уши многих были надеты наушники. Профессор взглянул на себя и очень смутился: он оказался тут в своём любимом домашнем халате и тапочках на босу ногу. «Как меня только сюда пустили?» - подумал он, плотнее запахивая полы халата. Но никто из присутствующих, казалось, и не собирался обращать на него внимание. В огромном зале буквально повисло ожидание чего-то очень важного.

Михаил Иванович посмотрел на сцену и замер от удивления: позади высокой трибуны был изображён огромный бело-голубой глобус, обвитый колосьями… «ООН? - едва не вскрикнул профессор. – Но как?» Он оглядел зал повнимательнее: полукруглые ряды занимали делегации различных стран, повсюду были видны таблички с названиями, дипломаты изучали документы, некоторые переговаривались, кто-то писал…

Неожиданно присутствующие, как по команде, отложили свои дела и неподвижно уставились на сцену. Профессор поднял глаза и снова едва не закричал: из-за высокой трибуны возвышался величественный мужчина в пурпурной тунике. Его длинные чёрные с проседью вьющиеся волосы свободно ниспадали на плечи, красивое смуглое лицо выражало спокойное достоинство, тёмные глаза слегка улыбались, обводя взглядом зал. На вид незнакомцу было лет сорок. От него исходила некая сила, заставлявшая присутствующих едва дышать, ожидая его речь. Повисла звенящая тишина.

Незнакомец выждал ещё несколько минут и стал говорить громким, глубоким, властным голосом.

- Я, Соломон, сын Давида пришёл к вам с последней попыткой отвести беду. В последний раз мы пытаемся словом пробудить в ваших душах желание идти за светом, рассеять сгущающуюся тьму. Вы! – оратор крикнул так неистово, что у профессора зашевелились на голове волосы. – Лицемеры, кровавые диктаторы, бездушные рабы власти, золота, лжи, насилия, крови…возомнившие себя вершителями судеб, но забывшие о том, что спросится с вас, обличённых властью, стократ! Как вы слепы, лживы и глухи! Неужели не видите вы, как уже сотрясают землю страшные землетрясения! Как уже опустошают ваши пространства вихри, смерчи и пожары! Как страх, словно чума, поражает ваши народы! Давно пришло время покаяния, но вы, оставаясь глухими к знамениям, продолжаете испытывать терпение господа!

Соломон отпил воды из стакана, прокашлялся и продолжил.

- Теперь по существу. – тон его стал спокойным и деловым. – Наступает переломный момент. Всем людям земли предстоит сделать выбор: жизнь или смерть. Пророчество апокалипсиса, данное вам не раз, является испытанием для вашей воли к жизни. Пока же вы, как послушные овцы, двигаетесь к пропасти. Но господь не радуется ничьей погибели. Представляю вам мудреца из России, Колпина Михаила Ивановича. – царь посмотрел на профессора. – Идите сюда, Михаил Иванович.

Придерживая полы халата, профессор послушно вышел на освещённую сцену. Он чувствовал себя очень неловко, но взгляды сидевших в зале были неподвижны, внимательны и почтительны, без доли иронии и даже намёка на улыбки.

- Расскажите, Михаил Иванович. – обратился к нему Соломон. – Как высшие силы общаются с людьми?

- Я не знаю. – неуверенно пожал плечами профессор.

- Знаете. – словно преподаватель, за уши вытаскивающий нерадивого ученика, негромко проговорил царь. – Подумайте хорошенько.

- С помощью премудрости. – несмело предположил Михаил Иванович.

- Конечно. – улыбнулся Соломон. – Но как? Раскройте механизм. Это же так просто!

- Премудрость переходит в святые души. – запнулся отвечающий, смущаясь.

- Да! Я не зря вас выбрал! – довольно потёр руки Соломон. – Всюду одни законы! Вот вам. – он указал пальцем в зал. – Чтобы заработать ваши кровавые миллионы нужно сначала, как ни крути, вложить деньги. А нам. – указал царь на себя. – Нужно вложить идею. – он посмотрел в зал и стал махать рукой, словно подгоняя мысли людей. – Ну, соображайте, тугодумы. Нострадамус с его предсказаниями, Да Винчи с парашютами и танками, Жюль Верн с его подводной лодкой и полётами на Луну…и много других. Мы вкладываем мысль в одну голову, а вы, прочитав или посмотрев мысль, оформленную гением, своей совокупной энергией всё это материализуете. Главное кому-то одному написать о подводной лодке, например. Идея оформляется, набирает силу и начинает работать уже самостоятельно. Идея такая же живая и так же хочет жить. Идея посылает озарения в головы учёных: как корпус построить, воздух очищать, какие двигатели конструировать… Но главная идея. – он поднял палец. – Апокалипсис! Вы запрограммированы на конец света и стройными рядами двигаетесь к нему. Сейчас вас, идиотов, погубить проще пареной репы. – царь поморщился. – Смотрите всякую гадость про метеориты, наводнения, землетрясения, восстания каких-то там машин, нашествие инопланетян…словно конец себе поинтересней выбираете. Как шкодливые коты, гадите друг другу на голову, а потом наказания ждёте. Обманываете сами себя…верите, что потепление парниковый эффект провоцирует. Ведь знаете, лицемеры, что один вулкан может надымить больше вас всех…знаете, но продолжаете дурачить народы ваши, да и себя самих. Всё ваше потепление от Солнца идёт…а оно вашей злостью нагревается, жадностью, страхом, глупостью… Что угодно придумываете, лишь бы власть свою сохранить, только бы не измениться, самим добрее и чище не стать, другим не помочь. Вы, глупые, похожи на экипаж корабля, члены которого перегрызают друг другу глотки за кусок золота в то время, как корабль прямиком идёт на айсберг. А кто у нас впереди всех в пропасть бежит? – Соломон перегнулся через трибуну и внимательно стал выискивать кого-то в зале. – Чего притихли? – остановился он на делегацию США. – Обгадились вокруг, акселераты! Нараздавали тумаков по всему свету! Страшно теперь? Знаете, что всё вернётся? Провозгласили себя невесть кем! На чужой земле живёте, прежних хозяев в крови утопили! А ведь они вас прокляли…один табак чего стоит! Просто так всё это, думаете? Ядерного оружия боитесь? Как же не бояться, когда вы единственные, кто людей им пожёг! Есть у вас друзья в мире? Хоть кого-нибудь назовите. Израиль? – ответил царь сам на свой вопрос и засмеялся. – Ну, удачи вам с такими друзьями! Англия…мать ваша и тайная управительница? Так она сама трясётся! Крови пролила немало! В апокалипсис острова первыми под воду уйдут! Вы же поглядите, что у вас творится! Страх сердца ваших жителей наполняет! Страх за ребят, которые своей кровью вам деньги зарабатывают, страх террористов, которых вы сами взрастили и придумали! Вы думаете просто так у вас людей чуть не каждый день в магазинах и на улицах стреляют? Страх вас изнутри съест. – Соломон перешёл на шёпот и засмеялся. Но, словно получив невидимый импульс, громко произнёс. – Осуждаемое собственным свидетельством нечестие боязливо и, преследуемое совестью, всегда придумывает ужасы! Погибели предшествует гордость, а падению надменность!

Он снова отпил воды из стакана и повернулся к Михаилу Ивановичу.

- Как я их? – подмигнул он профессору.

- Лихо. – только и нашелся что ответить тот.

- А теперь слушайте все внимательно! – Соломон стал серьёзен. – Ничто не случайно! Ваша задача теперь измениться, овладеть своими мыслями и отвратить ваш конец! Приходит время самого главного испытания! Сможете это свершить – небывалый расцвет ждёт человечество! Не сможете – сметены будете, как многие до вас! Весть апокалипсиса – есть великое испытание вашего племени! – он снова засмеялся. – Не помогут вам глубокие бункеры, в которых, как крысы, уже надеются укрыться некоторые из вас! Теперь вы, Михаил Иванович. – приблизился царь к профессору, забыв о аудитории. – Смотрите внимательно.

Соломон развернул клетчатый тетрадный листок и показал профессору. Михаил Иванович стал внимательно разглядывать рисунок. На листке детской рукой была изображена пирамида, внутри которой находился человек. От его головы отходили некие завихрения, изображённые зигзагами. Выше красовалась большая буква Н

- Фараон? – спросил профессор.

- Какой фараон? – закатил глаза Соломон. – Не было в пирамидах никаких фараонов! Вернее, фараоны там бывали, но пирамиды не их склепы. Только ваша духовная убогость могла придумать подобное. Фараоны это подсказки вам. Это же холодный термоядерный синтез. Понимаете?

- А это водород? – догадался учёный, имея в виду большую букву Н.

- Вот именно.

- А как работает?

- Может вам ещё и точные чертежи с полными расчётами? – хмыкнул царь. – Скажу лишь одно: реактор должен быть пирамидальным... Вы пока искать будете, мы этих безумцев кровожадных от власти уберём. – подмигнул он. – Не переживайте. Всё хорошо будет. Апокалипсис не конец.

- Не конец? – с волнением выдохнул профессор.

- Конечно нет. – улыбнулся Соломон. – Апокалипсис дословно переводится, как поднятие завесы. Погибнет старый мир, но новый родится.