Искусство квантовой механики и стриптиза

Солнечный луч, пробившийся через узкую бойницу, поймал меня за горло. Новый день. Ни лучше, ни хуже предыдущего. Просто еще один отрезок времени, который нужно заполнить смыслом, который вроде бы и есть, а вроде бы и нет. Ладно, не важно. Сегодняшняя цель — рынок у стен Пентаграммы «Вальтерра». Нужно продать хлам, купить нужные мелочи и, что важнее, проверить слухи о новой находке в старых архивах эльфов, может быть, там есть что нибудь интересное.

Снаряжение готовилось на автоматизме, ибо прочный рюкзак, вода, сухари, набор для разжигания огня, аптечка и оружие всегда были рядом. Все проверено, уложено, привычно оттягивало плечи и затягивалось на лямках.. Стандартный набор выживальщика и скитальца.

Я потянулся, расправляя затекшие за ночь крылья, и острая боль пронзила спину. Холодный ветер на высоте, постоянное напряжение мышц… Идея пришла внезапно, как вспышка. Защита. Не от когтей, а от стихии. Что то вроде налокотников, только на крылья: длинные, гибкие и сохраняющие тепло. Накладки, которые дадут тепло и снимут часть нагрузки с мышц.

Склад конечно давно стоило прибрать от завалов, но это как нибудь потом. Железо отсеклось сразу — слишком тяжел а вата и ткани — непрактично, промокнут и не держат форму. Взгляд упал на рулон мягкой, но прочной выделанной кожи, и сверток с овечьей шерстью, которую я выменял когда-то у кочевников-пастухов. Идеально. Кожа для прочности и формы, шерсть для утепления.

Работа зачаровала меня. Это был не труд, а танец с иглой и шилом. Если бы мои руки росли из того места была бы вообще нирвана. Я выкроил по форме крыльев, сшил кожу мешочками, набил их плотно шерстью. Получились своеобразные чехлы-напальчники для маховых передней части крыльев, что рассекала воздух..

Первая примерка разочаровала. Чехлы болтались, грозя слететь при первом же взмахе. Недовольное рычание вырвалось у меня из груди. Получалось криво и ненадежно. Прям как моя первая любовь в детском садике.

Я снял их и сел думать. Решение нашлось в коробке с ремнями и пряжками, про которые я уже давно забыл по причине ненависти. Я пришил к основанию каждого чехла прочный ремешок с застежкой. Теперь их можно было плотно зафиксировать вокруг и поперёк крыла, достигаясь надежного и тёплого соединения.

Вторая примерка была иной. Чехлы сели идеально, как влитые. Я прошелся по дому , сделав несколько взмахов. Крылья стали чуть тяжелее, но тепло и поддержка были того стоина. Удовлетворенная ухмылка тронула мои губы. Небольшая победа.Я умылся, причесался, приоделся, захватил товар: пару литературных книг и мешочек с сотней зубов мутантов на украшения или удобрения.

Теперь к визиту в цивилизацию. Я привел себя в порядок, натянул менее поношенную одежду, тщательно спрятал хвост и уши под плащом с капюшоном. Товар: томик стихов эльфийского классика (ценится у гномов), сборник любовных романов (для скучающих жен стражников) и увесистый мешочек с зубами тварей. Кому-то для украшений, кому-то — для перемола на костную муку.

Ветер снова принял меня в свои объятия. Новые накладки работали безупречно, смягчая холодные потоки. Путь до Вальтерры занял меньше часа.

Внизу проплывали руины особняков, когда-то полных музыки, вина и смеха. Гедонизм умер вместе со своими адептами. Удовольствия больше нет. Есть лишь кратковременное отсутствие боли. Погоня за наслаждением — это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Так считают многие, но я получаю удовольствие от мелочей.в этом и смысл гедонизма: не пьянки, а покой и удовлетворение.

Единственная ценность, что осталась, — информация. Знание. Оно не гниет (если книгу конечно не намочить, а то чья то история будет знатно подмочена), его не съест тварь (хотя учитывая что демонические фолианты пишут на коже и оборачивают кожей,съесть вполне реально. Особенно если это конфетное издание детской сказки про конфетную ведьму) Его можно копить, структурировать, передавать. В этом есть холодная, внеличностная цель. Мы, живые, — лишь временные носители. Сосуды для знаний умирающего мира. хотя лично я собиратель и коллекционер, а не какой то там монах. И не смотрите на мою депрессию, просто период такой.

Вальтерра возникла на горизонте, серая и неприступная. Не город, а крепость. Высокие стены возмеденные из металлолома и остовов зданий и кораблей (как они вообще притащили корабль далеко на континет? Этот контейнеровоз здоровенный как мамка моего соседа, если не больше!), опоясанные колючей проволокой под током (из-за чего там часто тырят электричество), патрули на башнях (с архаичными стильными луками, магическими винтовками и арбалетами). Ворота — чудо инженерной мысли гномов и эльфов — массивные створки из стали и дуба с выбитой эмблемой гладиолуса. Возле них — давка, очередь на вход, проверка. Благо у меня крылья и я спокойно избежал этого непонятного места приземлившись на улице городка. В пентаграммах было свободно и безопасно, это вам не какой нибудь улей тварей или лабиринт многоруков, это нормальный городок (насколько возможна нормальность при комбинировании магии и технологий всех мастей как в безумном джеке.)

Мое появление не осталось незамеченным. Капюшон скрывал лицо, но рост, походка, сам факт, что я пришел извне, заставляли людей шарахаться. Взгляды, полные страха, подозрения и брезгливости, провожали меня. Чужака. Дикаря.

Рынок был сердцем Вальтерры. Не место для жизни, а место для сделок. Гвалт стоял невообразимый. Торговля шла всем: от свежих овощей с гидропонных ферм до зачитанных до дыр журналов, от отполированных стволов эльфийских арбалетов до ржавых консервов с непонятной датой изготовления. Пахло жареной похлебкой, потом, металлом и магической пыльцой.

Торг — это ритуал. Зубы ушли первыми — их забрал угрюмый зверолюд-ремесленник без лишних слов. Книги вызвали ажиотаж. Стихи ушли жене начальника караула, романы — пожилой торговке. На вырученные монеты я купил то, за чем пришел: пару острых как бритва…, как бы то очевидно не было, бритв, надежное огниво, и главное — новый лук, композитный, легкий и смертоносный, с колчаном полным стрел.

Вдруг они подошли. Мародеры. Типичные гопники улочек. когда я уже собирался уходить. Трое. От них пахло самогоном (сваренным судя по всему из их собственных ремней) и глупостью. «Эй, крылатый, покажи, что там под плащом?» «Деньги оставь, мутант». Стандартно и глупо, никакой изобретательности. Даже мутанты которые считают глупыми ловушки делают. Их ошибка была в том, что они ждали жертвы.а я жертва напичканная кислотой, взрывчаткой и сатирическими шутками. Мой удар ногой в колено (ох да, наконец-то хруст чьей-то кости! Аж бальзам на душу) первому был стремителен. Удар локтем в горло — второму (тот упал без сознания. Слабак.). Третий замер в нерешительности, а мой уже обнаженный крис у его глотки убедил его ретироваться (но на всякий и он был отключён ударом в челюсть). Без лишнего шума. Я не стал их добивать. Пустая трата сил, да и жаль руки марать.

Я покинул Вальтерру, даже не оглянувшись. Тяжесть лука за спиной была приятнее, чем тяжесть монет в кошельке.

Обратный путь был наполнен горькими мыслями. Они там, за стенами, не лучше тварей снаружи. Только хитрее (или глупее?). Они торгуют, предают, боятся друг друга. Их «любовь» — это договоренность о взаимовыгодном выживании. Их «истина» — это то, что выгодно сильнейшему в данный момент. Нет правды. Нет любви. Есть только инстинкт и выгода, прикрытые жалкими оправданиями. Впрочем общество и до апокалипсиса не сильно то и любило друг друга.

И вот он — мой утес. Моя скала. Моя тишина и уют. Я вошел внутрь, задвинул камень за собой и сняв одежду, лёг на диван, закрыв глаза. Никаких взглядов. Никаких разговоров. Только я и моя коллекция на моей территории. Как же классно бывает просто отдохнуть.