Исмея. Все могут короли

Стольный город, дворец Чудесного Источника, первая бальная зала. Тридцатое пума года Эм. Последний день осени.

— Кто бы мог представить, ваше имперское величество, что фривольную пикканту лавочников можно причесать в столь… гм… степенный танец. Примите мое восхищение.

Во время плавного танцевального разворота в усах и бороде Хьюго Блэквинга — огромного партнера императрицы Исмеи, просолившегося предводителя буканбуржских пиратов — на короткий миг проскользнула почти мальчишеская усмешка. Скрипичная мелодия обманчиво замедлилась, заставляя немногочисленные пары отказаться от прыжков, привычных моде улиц Мерчевиля.

— Гаррик Тенор не зря носит звание заслуженного музыканта империи — он мастер поставить знакомое с ног на голову и получить шедевр, — склонила императрица голову набок, любезно улыбнувшись. — А вы, ваше превосходительство — примите мое: осмелиться станцевать стольную версию пикканты без подготовки желающих немного, как вы видите.

Блэквинг тихонько фыркнул.

— Бросьте. Я лишь хотел оставить Фальке с носом. Бьюсь об заклад, он и без танца пытается подпрыгивать на каждом шагу, как у себя дома.

Дуче Фальке — формальный глава монархической республики Мерчевиль — стоял в углу, сложив руки на груди, и угрюмо следил за кружением трех отважных пар, в том (и преимущественном) числе — императрицы и Блэквинга. Нога его пыталась отстукивать такт, а пальцы бегали по кружевным манжетам, будто по клавишам чембало. На каждом очередном обмане скрипки, когда вместо стаккато в мелодию вкрадывалось возмутительнейшее легато, дуче спотыкался и светски безмятежная мина на его загорелом лице каменела в отдельный слой. Исмее захотелось неприлично хрюкнуть, но этикет привычно ограничил веселье парой искорок во взгляде, когда она покачала головой с легким упреком:

— Империи уже два года, ваше превосходительство, а вы все не можете забыть о старых раздорах.

— Не журите меня, ваше имперское величество — такой старый пират как я не переживет.

Гигант картинно схватился за грудь, расходясь с партнершей под новую руладу скрипки Жиля Риньи, на сей раз чуть отрывистую; каблуки так и запросились цокнуть.

— Однако, — выкинув пару коленец и подбоченившись, продолжил Блэквинг уже серьезно, — кто здесь по-настоящему смел, так это вы, ваше имперское величество: вы ведь не просто только что с шиком ввели народные традиции в дворцовые залы. Это ведь первый в империи бал, еще и безо всякого повода. С беспрецедентным размахом и великолепием — праздник затмит саму Республику Торговцев.

Размах подтверждает бюджет: теперь он трещит по швам, а советник Тия пьет сердечные капли. Но все же это — не экспедиция ради союза с Гудру и сиренами. В удачно расставленную «вилку» выбора и попался совет ее зануд-консерваторов: из двух зол выбрали меньшее, списав на «женскую» тягу к роскоши.

Приему вилок научил Фарр. Предложи не одну спорную реформу, а две. Вынужденное выбирать подсознание почти наверняка забудет о третьем варианте: отказать.

На самом же деле для репутации Стольного бал и праздник — еще один маленький шажок по укреплению доминирующих позиций. Сегодня в полночь отремонтированный фонтан вновь взорвется тысячей брызг в голубом свете ларипетры на радость гостям. Сердце империи должно биться так, чтобы ни у кого не возникало сомнений в ее жизнеспособности.

А бюджет — дело наживное.

— Я думаю, Середина Года — отличный повод для праздника. Империя заслужила хотя бы один, не связанный с политикой.

Блэквинг кивнул, но хитро прищурил правый глаз:

— Вы идеалистка, ваше имперское величество.

— Нисколько, ваше превосходительство. Будь я ею, я бы принудила вас аннулировать рабство, — искристо рассмеялась императрица, отбрасывая руку партнера в такт вновь взбодрившейся пикканты.

— Туше, — засмеялся и пират, словил кончики ее пальцев на лету и легонько крутанул партнершу вокруг собственной оси, чтобы поймать в крепкую ладонь ее талию. — На своих скалах я и позабыл, какой из вас остроумный собеседник и почему я согласился присягнуть вам на верность. Кстати, как там мой племянник? После гибели зятя наследников у меня не осталось, но он и слышать об отставке и возвращении не хочет. Отпустил бороду, строит серьезную персону и зубами вцепился в Стольный. Надеюсь, вы им довольны?

Исмея невольно поискала в толпе светлую голову Барти Блэквинга — своего горе-дознавателя — и не нашла. Это тебе не Фарр, на которого можно было положиться больше, чем на себя. Фарра больше нет… И полагаться больше не на кого. Одна… Бесконечные полтора года и весь остаток жизни, среди врагов и недругов… Вместо горестного вздоха Ис подняла к партнеру озаренное безукоризненной улыбкой лицо:

— Вполне, благодарю вас.

И да — ей тоже нравился легкий в беседе предводитель буканбуржцев. Он, наверное, последний на этом свете еще не потерял безыскусное прямодушие в фальши манер.

— Конечно, с его светлостью Вайдом нашему Барти не сравниться… — неожиданно озвучил ее мысли Блэквинг, но вполне ловко (как для буканбуржца) перевел тему: — Замечательный вы поставили памятник. Вайд вложил в империю всего себя: а их с зарей пара — лучший символ для Стольного города. Хотя, никто не ожидал такой композиции — ходили сплетни, что вы недолюбливали Аврору Бореалис, ваше имперское величество.

Исмея проглотила очередной вздох досады. Разумеется — она тоже не ожидала. Утвержденные ею чертежи выглядели совершенно иначе, но на каком этапе их подменили — горе луковое Барти так и не выяснил, а ваятельница Гризельда клялась, будто на эскизе, доставленном ей, Фарр уже сжимал в объятиях Аврору со всей силой всепобеждающей любви.

Сирена утащи! Она позволила ему оставить все: ее саму, дворец, империю, их планы на будущее народа… чтобы спасти эту девчонку-зарю. Проявила идиотскую слабость, пожелала ему счастья. И теперь на площади Массангеи тому стоит вечное напоминание. И дыра в груди, и ночные кошмары, и полные отчаяния утра. И зудящий над ухом отец — замечательный подарок сестрички Тильды!

И болван Барти Блэквинг на его месте.

Это просто невыносимо. Почему она просто не запретила ему тогда?..

Очень к месту оказалось топнуть ножкой — пикканта настоятельно требовала.

Наверное, это был единственный бескорыстный поступок, который она совершила, как императрица. Впрочем, империи «гибель» Фарра как раз принесла выгоду: вопрос революции Странника был закрыт, признание Стольного возросло, и теперь возможно вот это все…

Но без него.

Молчание затянулось, и Ис тряхнула ниспадающими из-под короны локонами:

— Правителю не к лицу мелочность — мне ли вам рассказывать, ваше превосходительство? Аврора Бореалис заслуженно занимает свое место в истории империи.

Заключительные аккорды, поклон.

— Буканбург счастлив вас видеть на троне, ваше имперское величество.

Его слова бы да Видящему в уши — если бы все буканбуржцы разделяли его и Барти мнение. Но все равно приятно. Да и пираты беспрекословно слушаются Блэквингов, так что их поддержка империи безусловна. До определенной степени.

Едва довольная комплиментом и разгоряченная танцем императрица опустилась на тронную подушку, с правого плеча донесся шепот экс-короля Тириана Басса:

— Ты чересчур ярко выразила симпатию к Буканбургу. Не забывай: Мерчевиль злопамятен.

Глаза закатились сами собой. Но сейчас не время и не место — все смотрят. Исмея поискала веер, рывком прикрыла половину лица — наибольшая доступная роскошь — ох, как она завидовала Тильде с ее маской сейчас. Лениво проследила за делегацией и вправду недовольных мерчевильцев. Танцем? Выходкой Блэквинга? Впрочем, эти ребята, когда вырваны за пределы своего солнечного архипелага, всегда найдут возможность побрюзжать. Если не заняты вешаньем пасты на уши.

— Это лишь танец, папА.

— Ничто в политике не бывает «лишь», — сказал отец таким тоном, будто ей это было неизвестно, будто это не она построила империю, пока он обрастал водорослями на дне морском, будто это не ей в очередной раз присягнули на верность подданные. — Пират на твоих глазах оскорбил Мерчевиль, и ты не только проигнорировала этот факт, но еще и на глазах у всех с ним флиртовала. Любимчики в империи, м?

Внутренне Ис захлебнулась от гнева и обиды. Флиртовала?! Жаль, что нельзя запустить в него подушкой на глазах у всех. Какой зануда и ханжа! Однако, привычка брать себя в руки сработала безукоризненно, как и всегда:

— Блэквинг — приятный партнер и собеседник, папА. Насчет дуче не волнуйся: я с ним еще станцую. И — поверь — заговорю так, что он и думать забудет об оскорблении. Могу я позволить себе хотя бы немного расслабиться на празднике?

— Конечно же не можешь. Это плохая затея, как и праздник в принципе — я уже говорил тебе. Пир во время чумы. Ремонт практически опорожнил казну, а вопрос с рудниками Тополя…

Исмея резко сложила веер. Лик сиял невинностью и улыбкой, когда она повернула его к экс-королю, прерывая его с самым милым видом:

— Прости, папа, но императрица здесь — я. И имею право не пояснять своих решений ни тебе, ни совету.

— Я уже молчу насчет танцев как таковых…

В толпе наконец мелькнула белобрысая голова Барти. Блэквинговский племянник увлеченно уминал тартинку с маринованными овощами и крем-сыром, перебрасываясь легкомысленными остротами с дочерью эрла Урсурса. Девушка впервые при дворе и чудо как хороша, пусть и заливается краской то и дело. А, сирена с ними — лишь бы командор накопал чего о настоящих настроениях приглашенных.

Исчерпанный бюджет окупится их карманами, тратами и инвестициями. Или она не стратег, а процветание «Тю пёкс» — пустышка.

Все же… пожалуй, хорошо, что кто-то подменил макет памятника. Пресечь сплетни никогда не вредно. Как и потешить гордыню мерчевильцев.

Императрица поднялась, сделала Тенору заранее оговоренный знак. «Белый танец». Один из модных «трендов» городской легенды — загадочного Тильдиного Чека Сваля в маске. На площади Стольного белые танцы вошли с пол-пинка. Нести массы в свет — так нести.

— Белый танец! — с готовностью взмахнул палочкой дирижера менестрель, незаметно соскальзывая с одной мелодии на другую — плавную и нежную. Любимый в Вестланде крейц. — Дамы приглашают кавалеров!

По залу понеслись шепотки, состоящие из ахов, вздохов, охов и ропота. Последний — явно со стороны старшей фрейлины Тии. При случае влетит и от нее. Все постоянно думают, что имеют право указывать ей, как жить! Без разрушения привычных основ не было бы и империи. Нет ничего зазорного в том, чтобы дама вышла с инициативой, тем более, если она — императрица.

Исмея, твердо чеканя каблучками шаг, с гордо поднятой головой пересекла пустой зал под все еще тихие ноты скрипки и первой протянула руку выбранному ею кавалеру, мрачно подпиравшему стену: дуче Фальке. Мерчевильский монарх, неожиданно превратившись в объект всеобщего внимания и имперской благосклонности, раздулся как павлин и совершенно растаял. Быть приглашенным императрицей — это не то же самое, что пригласить ЕЕ и получить согласие.

Оборванцам-пиратам такое и не снилось. В черную бороду Блэквинга полетел острый как наконечник арбалетной стрелы мимолетный, но меткий победный взгляд мерчевильца. Который затем с совершенной теплотой и обволакивающим обаянием переключился на партнершу. Вестландский крейц дуче танцевать умел: стоит отдать ему должное — в шагах не путался. Исмея упруго откинулась на его твердую ладонь и позволила повести себя вокруг зала.

Дочка Урсурса пригласила Барти; эрлита стеснялась до пунцового румянца, но ее смелость заслуживала восхищения. Следом в зал начали выскальзывать новые пары с отчаянно смущенными, однако весьма довольными дамами. Вот и хорошо.

Триумф в глазах дуче не ускользнул от внимания Ис, однако годы при дворе и троне идеально вымуштровали мимику девушки из славного рода Бассов. Подобно Блэквингу, она только что утерла нос и вечно читающему нотации отцу, и мерчевильцам-задавакам, и всем консерваторам из совета, завоевала сердца непостоянных дам… На лице ее кротко расцвело искреннейшее расстройство, когда она изрекла покаянно:

— Ваше величество, мне так жаль, что я не могла танцевать с вами пикканту, но — увы — отказывать его превосходительству побоялась. Зная ваше великодушное сердце, я смею надеяться, вы не в обиде на слабую девушку?

Сирена побери эту политику.

— Ах, ваше имперское величество, — курчавый дуче рассыпался в тихий искристый смех, — ну как вам такое могло прийти в голову? Разве на вас можно обижаться? Да любой присутствующий здесь член сената будет завидовать мне — несчастному дуче из рода Сарасети, а уж что говорить о тех, что были вынуждены остаться в Золотом доме! Ни один уважающий себя эрл Мерчевиля не позволит себе пропустить новый сезон в вашей Опере. Видели бы, как на заседаниях сената порой едва не доходит до драк, когда они решают, кто поедет на сей раз! Золотой Дом просто мечтает поселиться в Стольном городе империи. . А теперь еще и праздник Середины Года — вы ведь нас с ума сведете, ваше имперское величество. Не только вашим умом и красотой, но и блеском вашего города и дворца. Первый бал для всей империи! Быть на нем — уже великая честь, а уж танцевать с вами, будучи лично приглашенным…

«Болтуны и позеры». Не зря Тильда с сарказмом ссылается на это прозвище в своем увесистом трактате «О жизни в эпоху Сарасети». С дуче Исмее общаться приходилось только раз, при подписании договора. Пешка сената и канцлера, но без его подписи ни одно решение не имеет силы. Вестланд с точностью до наоборот.

— А школа госпожи Сваль! Любой, кто планирует для своего отпрыска блестящее будущее, обязан отправить туда свое чадо, — продолжал щебетать дуче. — Я даже жалею, что так и не женился. Может быть, мне записаться в ученики самому, ваше имперское величество?

На этом предложении дуче Фальке весьма многозначно подмигнул. Исмее пришло в голову, что это не такая уж и плохая мысль. Не флирт с бесправным монархом Мерчевиля, конечно же. А пансион при школе Тильды. Для взрослых — вечернее и/или дистанционное обучение…

— Замечательная идея, ваше величество! — восхитилась она ему в тон. — Стоит обговорить с советом, и — обещаю — вы будете одним из первых, кто узнает о новом пакте.

Дуче порозовел от удовольствия. Вот намечающийся очередной конфликт пираты-торговцы и успешно замят.

— А как вам стольная версия пикканты, ваше величество? — с лукавством в голосе поинтересовалась императрица.

— О, ваше имперское величество… Очень… необычно. В этом танце несомненно что-то есть! Школу танцев вы тоже планируете открыть?

— Ах, ваше величество, я начинаю жалеть, что мы с вами видимся так редко — вы просто кладезь блестящих мыслей!

Дуче Фальке сузил глаза: они у него были темно-карие, почти черные. Чуточку проказливые, глубокие, теплые. И… начисто лишенные искорок здравого смысла.

— Возможно, ваше имперское величество, это стоит исправить?.. — произнес он резко охрипшим голосом.

Исмея поспешно ушла в витиеватый разворот. Вот не было печали! Совет когда-то заикался о том, что императрице стоило бы иметь императора, но успешно подавленное восстание восемнадцатого изъяра в году Эн, а затем и подписание договора Мерчевилем заткнуло им рты. И вот… сейчас она вдруг четко уяснила, что все ее союзники вокруг угрожающе холосты. Блэквинг староват, но отец расценил их танец как флирт, дуче же явно флиртует сам… Хотя бы топольского короля Аяна никто не видел — одной заботой меньше.

Потому, вернувшись в неожиданно горячие ладони мерчевильца, Исмея скорбно возразила:

— Ваше величество, как ни жаль — не думаю. У каждого из нас есть свои обязанности, которые важнее наших желаний, не так ли?

Исмею охватило смятение, когда она увидела, что ее нарочито легкий тон не нашел поддержки в стремительно темнеющих глазах-омутах проклятого Фальке:

— Я каждое полнолуние рыбачу в море Духов. Вы ведь не были на море, ваше имперское величество?

Она молча покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Какое еще море?!.

— О! — задохнулся мерчевилец, ободренный ее молчанием. — Оно прекрасно, ваше имперское величество! Планктон наполняет прозрачную воду зеленым светом, что расплывается в легком теплом тумане, который в лунном сиянии кажется прозрачной дымкой вчерашних снов… О, ваше имперское величество!

Крейц был в самом разгаре: следовало сделать несколько последовательных разворотов, но дуче Фальке вдруг остановился как вкопанный прямо посреди залы, захватывая ее руки в свои куда крепче, чем позволял этикет, прижимая их к стремительно бьющемуся сердцу — эмоциональный южанин, чувства-впереди-головы… Пары скрывают их от тех, кто не танцует, но будто среди танцоров мало сплетников!

— Ваше величество… — пробормотала Исмея, воровато оглядываясь по сторонам. — Отпустите, это слишком…

— Только если пообещаете, что отправитесь со мной на рыбалку в следующее полнолуние!

И он рывком прижал императрицу к себе уже всем телом. Она изловчилась, выкрутилась вбок — еще могло сойти за пируэт.

— В следующее полнолуние в Вестланде ожидается снегопад. Ваше величество, вы рискуете спровоцировать скандал — мне бы этого очень не хотелось.

Последнюю фразу она почти что прошипела ему на ухо, отчаянно сдерживая так и рвущиеся наружу лед и пламя. Мерчевилец опомнился, повел ее дальше в танце, но дышал по-прежнему отрывисто, а потому и движения сделались картонными, и они постоянно на кого-нибудь налетали.

— Я вдруг понял, что никогда не думал о женитьбе. Но должен. И лучше вас мне кандидатуры не найти. Если нужен скандал — да будет скандал. Мы сделали бы Мерчевиль столицей…

— Сейчас не лучшая обстановка для обсуждения этого вопроса, — вежливо напомнила вконец взбешенная Исмея.

— Я из древнего рода Сарасети, — поднял брови обиженно дуче Фальке. — Династии же Бассов всего пара столетий, и славы ей не хватает. Да и слабой девушке — вы сами это упомянули — в одиночку править с империей невозможно. Ваша преданная ищейка мертва, преданность вам Буканбурга — лишь преданность пса. А вот с поддержкой Мерчевиля…

Он еще что-то твердил о выгодах их предполагаемого (для дуче — уже решенного, судя по всему) союза, а Исмея сгорала от гнева и едва не впивалась в его пальцы добела. «Столица в Мерчевиле»?! «Династии Бассов не хватает славы»?!. «Ищейка»?! «Править»?! Будто он знает что-то кроме своей рыбалки в полнолуние! Да канцлер Альвар решает в Республике Торговцев больше, чем пешка-дуче «из древнего рода Сарасети»!

Крейц вошел в оживленную нотку, и кто-то спровоцировал неожиданную свалку: одна пара просто влетала в другую и разбивала ее, меняясь партнерами. В целом — это было вполне принято на площади, но во дворце…

Тем не менее, Ис испытала огромное облегчение, когда в навязчивую хватку Фальке врезался кулачок эрлиты Урсурс, зажатый в пальцах Барти.

— Смена партнера! — заявил дознаватель и спас свою императрицу от наметившегося скандала.

Озадаченное лицо резко влюбившегося мерчевильца унесла толкотня, и Ис поняла, что только сейчас выдохнула. Барти весело поднял бровь:

— Дышите, ваше имперское величество. Мы на всех парусах оставляем врага позади.

Исмея внутренне фыркнула. Если бы это было так просто. Барти и вправду увлек ее на противоположный конец залы — сознательно ли или случайно, но весьма кстати. Но дуче Фальке никуда не денется. Чувства-не чувства, но даже такой дурак, как дуче, понимает: она завидная невеста, ее приданое — огромная власть, которую она сама же к рукам и прибрала… Будет о чем подумать после бала.

— Лучше воспользуйся случаем, Барти, и предоставь доклад, — потребовала императрица. — Ты ведь времени зря не терял, надеюсь?

Бесхитростное лицо Бартоломью Блэквинга выразило крайнюю степень удивления.

— Сейчас?!

— А почему бы и нет?!

— Танец скоро закончится.

— Не изворачивайся.

— Ну… может быть, в другой раз?

— Да ладно, Барти, довольно мяться! Что там — снова кто-то назвал меня «малышкой Ис»? Тебя это по-прежнему шокирует?

Со стороны казалось, будто императрица Исмея Первая и дознаватель Бартоломью Блэквинг поддерживают мирную светскую беседу во время танца. И только едва заметный румянец досады на лице племянника предводителя буканбуржцев да наметившаяся тонкая морщина меж бровей вразлет у императрицы выдали бы обратное: он, как обычно, пытался пощадить ее чувства в ущерб содержательности доклада, а она его отчитывала за явную неуместность подобной «предупредительности».

— Ваше императорское величество, всему виной мое желание проявить деликатность. Разумеется, мне отлично известно…

— И кого я умоляю забыть о деликатности?.. Буканбуржца! — Исмея на миг закатила глаза и прошла плавный полукруг по радиусу вытянутой руки партнера. — Где ты только нахватался этих манер, Блэквинг?

Барти Блэквинг улыбнулся одними уголками губ, отпустил ее ладони и прицельно щелкнул каблуками в невысоком прыжке.

— Во дворце, ваше императорское величество. Положение обязывает. Забылся.

— Смею заметить, что тебя как раз единственного не обязывает — счастливчик. Да и я не сахарная, Барти. Почему я каждый твой доклад должна напоминать об этом?! Мне назначить Жека Обри на твою должность?

Императрица гневалась. Впрочем, буканбуржец знал: не на его чрезмерную учтивость. Подобные выволочки за полтора года его службы сделались уже чем-то вроде привычки. Он никогда не протестовал, был неизменно учтив и предан. Он сам выбрал империю и не пожалел ни разу. А императрица… что ж — она тоже человек.

И гневалась на то, что, несмотря на несомненное благоденствие и расцвет империи, несмотря на практически безусловную поддержку подданных, в кулуарах ни саму «малышку Ис», ни ее идеи, ни ее деяния так и не приняли всерьез. Тому подтверждение и совершенно немыслимое гадкое обращение с нею дуче Фальке. Никакого уважения!

И можно было бы подавить такие поползновения в корне, но… она боялась. Боялась повторения восстания зимой года Эн. Он случайно услышал, когда она засела в башне дознавателя; иногда она забывала, что теперь это ЕГО комната. В тот первый раз малышка Ис распила целую бутылку фалангины в тайной канцелярии и продрыхла с ней в обнимку на когда-то принадлежавшей Фаррелу Вайду кровати до рассвета.

А Барти побоялся вмешаться и тихо прикорнул в коридоре. Тогда он понял, что сплетни не лгали, но никому бы и под страхом смерти не рассказал. Потому и согласился на аферу с подменой памятникового эскиза, автором которой являлся Чек Сваль.

Но прозвище «малышка Ис» ей очень шло. Если использовать его в верном контексте.

Исмея позволила себя прокрутить в очередном па и попыталась засунуть подальше уже привычную тоску по Фарру, который бы решил все ее проблемы. Это не поможет. Он больше не поможет. Ты выросла, малышка Ис… Незаметно шмыгнула носом. Барти на роль исповедника не годится — он вообще чурбан. Но с ним хотя бы можно не притворяться.

— Эрл Урсурс считает вашу политику «излишне толератной», — наконец ответил Барти, снова поймав свою недовольную повелительницу за талию.

И на миг безопасно стало от его спокойного тона.

— «Толерантной»?

— Так говорят наши законодатели моды со Свальбарда. Значит «избыточная степень терпимости».

Очередной «тренд». Ох уж этот Чек Сваль и его прихвостень ШурИк. Самоназначившиеся просветители Стольного.

— Но лично я считаю, что передать лавку «Тю пёкс» в руки свальбардцев было правильным решением, ваше имперское величество.

Ис уже почти весело фыркнула.

— Ты каждое мое решение считаешь правильным. И это не новость.

Отчеты о прибыли подтверждали, что оно и есть правильное. Вырванная из лап Урсурса, «Тю пёкс» расцвела под руководством Сваля и ШурИка, как в день своего открытия. В ней теперь можно даже купить маленькие украшения из звездной пыли.

— Ну, а эрлу Урсурсу конечно не могло понравиться потерять над ней контроль, — примирительно заключил Барти. — Вот он и распускает…

— Нашел из-за чего сплетничать, — прервала Исмея дознавателя. — Лавкой изначально заведовала Бореалис, которую с Мерчевилем не роднило ничто, кроме протекции как раз самого Урсурса. И у кого «толерантная политика»?..

— Думаю, ваше имперское величество, ему в принципе не нравится политика смешения культур. Вы же знаете мерчевильцев — Тополь еще куда ни шло, но Буканбург они и через тысячу лет как равный не признают. А после «Истории ОК» от госпожи Сваль эти болтуны и позеры наше побережье и вовсе ни во что не ставят.

— Барти, не забывайся. Твои корни больше не имеют право на голос.

Хотя сейчас, после страстей Фальке, Исмея была готова с этим определением горячо согласиться и запустить мерчевильскому монарху прямо в наглую рожу целым томиком по истории «древнего рода Сарасети». Выйти за него замуж?! Да пусть подавится в своем море Духов зеленым планктоном и туманом вчерашних снов!

— Не далее, как минуту назад, вы напомнили мне о них, ваше имперское величество.

Исмея снисходительно улыбнулась в ответ на дерзкую ухмылку своего дознавателя.

— Тем не менее, хамских замашек мерчевильца теперь и в тебе хватает. Как я понимаю, бал и праздник тоже слишком «толерантны»?

Барти кивнул, уже совершенно серьезно.

— На вашей стороне только Буканбург, ваше имперское величество. Но… аристократов, способных оценить предложения Стольного, у нас немного, а рядовые матросы… пока не понимают. После книги госпожи Сваль Мерчевиль задрал нос. Говорят, что дворец Чудесного Источника и рядом с Золотым Домом не стоял и что… — дознаватель закашлялся.

Нетерпеливо сведенные брови императрицы заставили продолжить:

— Что это все «выпендреж» бедняг вестландцев и… ну… они говорят еще хуже, чем «малышка Ис», ваше имперское величество. Что ничего хорошего не может выйти, если во главе империи стоит… девчонка. И король Аян ни во что ее не ставит, и подписал договор лишь ради забавы — посмотреть, чем дело кончится… В Опере неспроста ни разу не был, на праздник тоже не приехал. А точно он, вообще, подписал договор?.. Честно — я бы запретил эту «Историю ОК», как разжигающую межнациональную вражду, ваше имперское величество. А после инцидента с дуче, ваше имперское величество, мне кажется, вам тем более стоит…

Исмея прервала Блэквинга одним взмахом ресниц. Отчеканила холодно:

— Советников у меня достаточно, Барти. И ты в их число не входишь. Твоя забывчивость бьет рекорды. Я ведь и вправду могу тебя разжаловать.

Крейц кончился, прежде чем дознаватель успел возразить, даже если и собирался. Ему оставалось лишь с поклоном подхватить императрицу за локоть и доставить к трону, искусно избегая столкновения с мерчевильским монархов в толпе гостей.

тизер к следующей главе - на тг канале автора - заходите, если вы еще не там ❤️

keitandersenn_kitchen