Исполнить желание

Алина всегда была на удивление проницательной. Однако, несмотря на куда более явную прямолинейность, ей хватало тактичности, чтобы не поднимать щепетильные вопросы в неподходящие для этого моменты. Она просто подмечала детали молча.

Именно поэтому, когда отчаянно краснеющая Ника начинает бормотать что-то невнятное про Женю, Алина лишь пожимает плечами:

– Я знаю.

Ника затыкается и таращится на неё в упор. На крыльцо школы, где они коротают перемену, пикирует горсть красно-жёлтых листьев с ближайшего дерева. Младшеклассники шумно толпятся у ворот, и их оживлённые крики ярко контрастируют с немым ступором никиного молчания. Хоть картину пиши, ей-богу.

Алина склоняет голову на бок, и к Нике наконец возвращается голос.

– Что? – нервный смешок.

– Ну, ты, вероятно, хотела сказать мне, что влюблена в него, – поясняет Алина по-прежнему невозмутимо, – но это очевидно каждому, у кого есть глаза и думалка, чтобы сложить два и два.

Всё ещё красное лицо Ники приобретает почти комичное выражение растерянности, смущения, осознания и ужаса одновременно. Алина пару секунд изучает эту невероятную комбинацию эмоций, после чего хмыкает:

– Ладно, это очевидно каждому, кроме вас двоих. – Ника заметно расслабляется, и Алина хмыкает снова: – Вы поразительно слепы в отношении друг друга.

Ника отворачивается, явно задумавшись. Хрустит пальцами и выгибает их почти под неестественными углами, уставившись в одну точку, и достаточно долго, чтобы Алина успела ответить на парочку не особо важных сообщений, пролистать классную беседу, сверившись с расписанием, и передвинуть будильник на час позже – завтра ко второму. Заблокировав телефон, она поворачивается к Нике, уже собираясь озвучить предложение пойти домой, как она вдруг выпаливает:

– Думаешь, это взаимно? – в глаза не смотрит, продолжая мучить свои руки.

– Сама как думаешь? – не сдерживается Алина, всё-таки ответив вопросом на вопрос.

Ника молчит. Гнёт свои тонкие пальцы, смотрит куда-то в сторону лужи у школьных ворот и выглядит до того растерянной и несчастной, что Алина моментально жалеет о своей лёгкой издёвке – пусть и дружеской. И вздыхает.

– Конечно, взаимно. Видимо, вы просто пялитесь друг на друга в разное время, иначе я не могу придумать причину, по которой вы этого не замечаете.

Ника наконец поворачивает голову, и в её взгляде Алина читает столько надежды, что становится не по себе. Главным образом от осознания того, что она только что по умолчанию стала и свахой, и персональным психотерапевтом для этих влюблённых придурков.

– Ты же понимаешь, что я не дам тебе ни одного адекватного совета? – полушутливо полусерьёзно говорит Алина. Предупреждает.

– Любой сгодится, – Ника криво улыбается. Пальцы отцепляются друг от друга и начинают мучить завязки кофты – впрочем, куда менее нервно.

Алина хмыкает.

– Учти, ты сама на это подписалась.

* * *

Не то чтобы Ника о чём-то жалела, но, возможно, вечерний энергетик сегодня был лишним. Возможно, утренний тоже. Потому что в совокупности с тревогой и прочими чувствами они создали такую нагрузку на сердце, что либо Ника словит паническую атаку в ближайшие пять минут, либо откинется от сердечного приступа. Ну, или всё вместе.

План предельно прост: собрать всю их небольшую компанию (чтобы избежать лишних подозрений) и устроить игру в «правду или действие». Естественно, все согласятся. Естественно, всё начнётся невинно. Но потом Алина (по предварительной договорённости) должна помочь реализовать и вторую часть плана – сделать всё возможное, чтобы Ника и Женя поцеловались. А дальше, по словам Алины, всё разовьётся само собой, и Ника с Женей наконец-то перешагнут границу лучших друзей, начав встречаться. На словах всё просто. На деле – вообще нет, по мнению Ники, хоть Алина и уверяла в обратном.

Как бы там ни было, родителей дома не предвидится в ближайшие часа четыре, и эта деталь уже значительно упрощает реализацию нехитрого плана. Минус один повод для тревоги.

Алина приходит первая. И тратит десять минут на попытки привести Нику в чувства, пока не приходит Кира – ещё десять минут проходит за вдвойне усиленными попытками предотвратить паническую атаку.

Женя приходит последний. С полным рюкзаком выпечки, чипсов, конфет и энергетиков и с полным ртом всех сплетен за последние пять минут, которые неудержимым цунами выливаются на всех присутствующих. И пока Кира разговорами отвлекает этот СДВГ хаос, Алина под шумок утаскивает Нику на кухню и с силой трясёт её за плечи.

– Соберись, мы ещё даже не начали!

Ника что-то мямлит, и Алина несильно хлопает её по щекам – финальная попытка привести в чувства. На удивление срабатывает.

– Чего шушукаетесь? – Женя возникает в дверях кухни, заставив Алину и Нику подпрыгнуть. За его спиной Кира беспомощно разводит руками.

– Выбираем, во что будем играть, – выкручивается Алина и выхватывает из жениного рюкзака банку «монстра», тут же открывая её. – Ника предлагает «правду или действие».

– Я за! – оживляется Женя. – Кто ведущий?

– По очереди, – вклинивается Кира, выуживая банку другого «монстра» из того же рюкзака.

– Давайте в комнату, – подытоживает Ника невозмутимо, будто не собиралась пять минут назад грохнуться в обморок, и выталкивает всех из кухни в коридор.

Подушки разложены на полу, банки энергетика открыты, пачки чипсов и конфет тоже. Игра начинается достаточно безобидно – как, впрочем, и планировалось. Алина звонит в какой-то храм, притворившись проституткой, Кира вываливает всю подноготную своих предыдущих отношений, Ника зачитывает откровенно грязный рэп… А Женя не затыкается ни на минуту. Ну, кроме тех моментов, когда делает очередной глоток «монстра». Ему, кажется, эта игра и вовсе не нужна, чтобы вытворять какую-то дичь и вываливать всю свою биографию (и чужую заодно).

Алина принимает ход у Киры и хитро щурится. Ника сглатывает, вцепившись похолодевшими пальцами в ткань толстовки. Женя шуршит фантиком конфеты.

– Игра в игре, – объявляет Алина синхронно с тихим смешком Киры.

– Это как? – моментально встревает Женя, но тут же присасывается к банке с энергетиком, а значит перебивать в ближайшие десять секунд не планирует.

Алина выдерживает паузу, не прекращая загадочно улыбаться. Нику начинает подташнивать. Эту часть плана они не обсуждали – если это всё ещё считается планом, конечно.

– Семь минут в раю, – наконец говорит Алина.

Ника давится воздухом. Кира одобрительно присвистывает. Женя отставляет банку «монстра», вытирает рот тыльной стороной ладони и недоумённо смотрит на Алину.

– Это что?

Нике хочется истерично рассмеяться.

– Это игра, – начинает объяснять Алина, – в которой двух людей запирают в тесном и тёмном пространстве типа шкафа или кладовки, и они должны провести там семь минут. И в эти семь минут можно делать всё что угодно – отказов не существует, хоть сексом там займитесь, – Алина хмыкает, заглушив нервный смешок, всё-таки сорвавшийся с губ Ники.

Глаза Жени загораются каким-то азартом. А может это просто игра света – за окном уже стемнело, и комнату освещает только гирлянда под потолком.

– Ну и кто из нас будет сидеть в шкафу? – с ухмылкой спрашивает Кира. Наигранно – трое из четверых уже знают ответ.

Алина показушно задумывается… Но ненадолго.

– Давай я, я хочу! – Женя ёрзает на своей подушке и тянет вверх руку, будто отличник-всезнайка. Видимо, блеск в его глазах всё-таки не был игрой света.

– Хорошо, – покорно соглашается Алина, – тогда с тобой пойдёт Ник.

Улыбка Жени дёргается. Но, возможно, Нике всего лишь кажется, потому что Женя вскакивает на ноги первый и первый же кидается к шкафу, распахивая дверцы.

– Предупредите сразу, если собираетесь трахаться, – подкалывает Кира.

– Да, мы хотя бы музыку включим, чтоб вас не слушать, – подхватывает Алина.

Ника с трудом поднимается с пола, показывает хихикающим подругам средний палец и нетвёрдой походкой плетётся к шкафу. Женя уже устроился внутри. Впрочем, не прекращая елозить – слишком мало пространства для его длинных ног, хоть он и пытается согнуть их поудобнее.

Ника еле слышно вздыхает и забирается к Жене, нависнув над ним. Алина захлопывает дверцы шкафа. Поставила ли Кира таймер? И на семь ли минут?..

– Ты чего как не родная? – хихикает Женя и притягивает Нику ближе, заставив усесться сверху.

Ника ловит себя на мысли, что семь минут – это слишком мало и слишком много одновременно. В тесном шкафу невыносимо жарко и душно, все выпитые за день энергетики отдаются в сердце очередным приступом тахикардии, и женины руки на бёдрах нисколько не помогают восстановить участившееся дыхание, а лишь усугубляют ситуацию. Сквозь неплотно закрытую дверцу пробивается слабый свет гирлянды.

Руки Жени вдруг слегка сжимаются, заставив Нику вздрогнуть.

– Ты чего? – вопрошает Женя. Тон звучит искренним удивлением.

Ника коротко вдыхает, выдыхает протяжно и рвано и без лишних слов слепо подаётся вперёд, надеясь, что не промажет хотя бы мимо лица.

Везёт с первого раза – губы неуклюже сталкиваются, и Женя издаёт такой же рваный вдох, только короче. Ника, пытаясь сохранять равновесие, обхватывает его лицо ладонями и слегка мажет языком по нижней губе, всё ещё не решаясь зайти дальше, пусть Алина и дала понять, что слова «нет» в этой игре не существует. На задворках сознания запоздало мелькает мысль, что после всего происходящего в шкафу Нике ещё предстоит как-то смотреть Жене в глаза… Но вся тревога испаряется окончательно, когда язык Жени робко касается губ Ники в ответ.

Посмаковать этот момент Ника не успевает – дверцы шкафа резко распахиваются. Женя едва не сваливается с полки, губы размыкаются с влажным звуком, который подкрепляется характерным щелчком камеры.

– Стоп, снято! – комментирует Кира и оборачивается к Алине с ухмылкой. – Ты должна мне сотку!

Ника всё-таки вываливается из шкафа, когда Женя спихивает её с себя, чтобы накинуться на хохочущую Киру с вешалкой.