Исповедь клона

Первое мое воспоминание очень обрывочные и сумбурное. Я тону в мутной вязкой как кисель жидкости. Слабость и боль во всем теле, а потом резкое падение и темнота. Последующие так же отрывисты и мало информативны. Только спустя пару месяцев субъективного времени проявляется четкая картинка. Я подвешен в полу лежачем состоянии в колбе, заполненной той самой вязкой жидкостью, в которой я часто тонул. От меня отходит множество трубок и проводов, а тело все так же слабо реагирует на мои попытки двигаться. Длилось оно от силы пару секунд. И снова череда однотипных воспоминаний. Разнилось только время и состояние. Иногда тело болело меньше или больше. Пару раз даже удалось подвигать пальцами на руках. Что находиться за границами моей темницы я не знал так как материал был зеркальным и смотреть наружу я не мог. Так прошло ещё около полутора месяцев моего субъективного отсчёта. Интересное началось потом.

В один прекрасный момент я пришел в себя от того, что меня, буквально, смыли, как в унитазе. Трубки и провода отсоединились, очень больно отсоединились, особенно неприятно отсоединились те, что отвечали за вывод отходов жизнедеятельности. И меня всосала воронка из мутной и вязкой жижи. Я больно упал на решетчатый пол, что пропустил жидкость, но не меня и ещё пару секунд захлёбываться тем, что выливалось из моей капсулы, так как даже просто повернуть голову в сторону, чтобы ее не заливало, не мог. Так я был слаб. Я наконец увидел яркий свет, который тут же меня и ослепил. Лишь неясные тени и полутона были мне тогда доступны. Меня окатили мощной струей, наверно из шланга, подхватили уже более-менее чистого на руки и я снова потерял сознание.

Следующее пробуждение было в комнате с мягкими стенами и большим панорамным окном, из-за которого за мной наблюдали люди в медицинских халатах. Сам я валялся на полу, так как он был тоже мягкий, то тело впервые перестало болеть. Проморгавшись, Я огляделся получше, но ничего нового мне это особо не дало. Заметил только туалет в углу. Такой металлический, блестящий, без бочка. Тогда решил осмотреть себя и обнаружил неутешительный сюрприз. Я - пиздюк лет семи – восьми. На мне роба, как у заключённых в американских фильмах. И ладно бы это. На вид я был похож на узника Освенцима или другого какого концентрационного лагеря времён Второй Мировой. Худой, как щепка. Можно не только ребра посчитать, но и каждый позвонок. Потрогал голову, что удалось мне с трудом, и узнал, что ещё и лысый, причем нет ни намека на волосы. Лысый, как коленка. Ещё поизучав свое тело я вдруг ощутил сильную слабость и опять брякнулся без чувств. Так прошло около недели. Я просыпался, недолго бодрствовал, иногда к огромной радости находил еду в камере. Все сплошь и рядом либо безвкусное, либо чертовски химозное, но на безрыбье и щуку раком. Урывками слышал разговоры учёных за стеклом. Все, что я понял, так это то, что говорят они на английском. Но я его не в зуб ногой, не в жопу пальцем, потому ни хрена не понимал.

Через неделю мне увеличили порции в четыре раза. До этого я просто слегка усмирял голод, но не избавлялся от него, хотя по виду съедал полный суточный рацион какого нибуть ИРП, а теперь ем за четверых здоровых мужиков, которые на этом хавчике должны активно воевать четыре дня. Это меня сильно удивляло, но отказываться я конечно же не стал. Теперь голод полностью пропадал, но и ощущения сытости не было. Мне давали ровно столько, сколько нужно. Через три дня я перестал терять сознание, а впервые просто уснул. На следующий день ко мне в камеру наконец зашли. Один человек в халате с какими-то приборами, и четверо амбалов в защитной экипировке, которая сильно походила на ту, в которой ОМОН разгоняет демонстрации. Разве что каких-то сай-файныйх пулял у них я не помню. «А откуда я вообще знаю, что такое ОМОН и что у него должно быть?» Мою мысль прервали окриком и попыткой схватить за руку. Точнее за руку то меня один из амбалов то схватил, вот только я рефлекторно стал отбиваться и ударил его в грудь ногами, повиснув уже на его руке, пытаясь высвободиться. В шоке я внимал тому, как хватка мужика слабеет, из-под решетчатого забрала брызнуло что-то красное, а человек отлетел от меня и, словно сломанная тряпичная кукла, ударившись в прозрачную стену, упав, и больше не подавал признаков жизни. В шоке застыв на месте, я ощутил слабость в теле, а после в меня шмальнули из кибер-пуляла чем-то искрящимся и я свалился на пол, извиваясь как эпилептик от заряда электрошока. Дальше снова темнота. Проснулся я в той же камере. Ни крови, ни амбалов в комнате не было, но всё же одно доказательство реальности этого события осталось. Это был след от электрошока на левой половине груди, куда прилетел искрящийся снаряд. А еще под локтем остался инъекционный след. Мне либо что-то вкололи, либо взяли кровь. Увидев поднос с едой, я на время забыл о происшествии и просто начал есть. Теперь еды было в шесть раз больше, чем в первый день. В следующий раз, когда меня навестили, я вел себя как паинька и позволил взять у себя кровь, жопой чуя, что стоит мне дернуться, как меня снова отправят в царство Морфея магическими искрами. Через ещё три дня порции увеличили в восемь раз от первичной и я стал полноценно наедаться. Из-за этого снова начал много спать и стал замечать, что потихоньку обрастаю жирком. Так прошло около полугода, пока не настал день, который все изменил…

Начиналось все как самый обычный день. Я проснулся, увидел поднос с едой и стал завтракать. К этому моменту мое тело перестало страдать от истощения, но так и не появилось ни намека на пузико или пухлые щёчки, что присущи детям моего возраста. Где-то часа через три после приема пищи, моя спина начала чесаться. Как бы я не чесал, зуд только усиливался и начинал покрывать всё мое тело. Став нестерпимым, он заставил меня сдирать с себя кожу, но на удивление это не было больно, и кожа была какой-то странной. Никакой крови, просто куски чего-то, что с одной стороны похоже на человеческую кожу, а с другой — на силикон или нечто подобное. Я продолжал ее сдирать, обнаруживая под ней что-то твёрдое и шероховатое. Содрав все, я обессиленный упал, не в состоянии даже удивляться. Через двадцать – тридцать минут я услышал громкий треск и повинуясь, наверное, инстинктам потянулся к спине. Там я нащупал трещину вдоль позвоночника, в которую проник пальцами и изо всех сил дёрнул за её края резко расширяя. С влажным чавканьем я выскользнул из этого твердого кокона, покрытый чем то белёсым, ужасно пахнущим и отвратительным на ощупь. Но последние силы меня покинули и в который раз я проваливаюсь. Но не в темноту, а в накрывший меня с головой поток воспоминаний. Калейдоскоп видений, звуков, запахов, тактильных ощущений. Меня било в припадке от обилия информации которую мозг пытался обработать.

В следующий раз я пришел в себя уже в теле пятнадцатилетнего подростка которого мучали голодом. Я подрос, но снова жутко исхудал. А ещё мою голову наполняла память другого человека. Человека по имени Питер Паркер. Точнее его память до того момента как его кусает радиоактивный паук. Дальше будто стена. Голова немного гудела, но зато я стал понимать английскую речь, будто всю жизнь на ней говорил, а так же подслушать, что именно говорят люди за стеклом. Огромное количество научных терминов для меня уже не являлось непреодолимым препятствием. На протяжении следующих двух недель я узнал о себе много, очень много интересного.

По разговорам учёных и охраны я сейчас на каком-то подземном этаже башни «ОзКорп». Здесь располагалась лаборатория по созданию контролируемой армии суперсолдат с паучьими силами, что курировал лично Норман Озборн. Конкретно я — первый удачный результат. Чтобы получить меня, пришлось искусственно оплодотворить женщину, что после превратили в гибрид человека и ящера с помощью препарата который разработал доктор Коннорс. Из-за смещения множества генов по моему лицу было невозможно понять, как под маской выглядит стенолаз в трико. Отличия были настолько большими, что голубоглазый брюнет Паркер превратился в шатена с глазами как у ведьмака. Ну, с недавних пор. Мою биологическую мать убили, а меня поместили в колбу, которая меня донашивала и в которой было мое первое воспоминание. В детском виде я из супер способностей имел лишь увеличенную силу, теперь же я стал прилипать к любым поверхностям и чувствовать опасность. Откуда я это знаю? Меня стали наконец выводить из комнаты на различные эксперименты. Сила, скорость, реакция, выносливость. Проверяли всё и по всякому. Я постепенно привыкал к новым силам, параллельно разбирая бардак, что был у меня в голове. Мне пришлось собственноручно перебрать разрозненные воспоминания Паркера, выстраивая их в хронологическом порядке, вычленять из них нужное и полезное, а остальное стараться забыть. С каждым днём это получалось у меня всё лучше, так что через четыре месяца я полностью привел свою память в порядок, но никак не мог взять в толк, откуда я знаю то, что я знаю помимо воспоминаний Питера? Это знания совершенно другого человека, из другой страны. Я видел и чувствовал уже слишком много, чтобы сказать что схожу с ума.

Таким образом прошло ещё пара месяцев и снова повторилась та «линька», как назвали ее учёные. Из-за хитинового экзоскелета пауки не могут расти постоянно, поэтому они в своей жизни линяют несколько раз, сбрасывая старый хитин и пока не затвердел новый, они усиленными темпами растут. У меня есть похожий процесс из-за ускоренного деления клеток и из-за подкожного слоя хитиновой брони, появившегося из-за слияния генов паука и ящерицы, и напоминающего из себя второй слой кожи, покрытый чешуей из прочного хитина. Поэтому он никак не сковывает движения. Но учёные не знали, как он поведет себя дальше, так как я первый удачный образец. Снова зуд, сдираемая кожа, трески, сбрасывание панциря и бред, в котором мне снова приходиться принять в свою черепушку чужие воспоминания, а именно события из жизни Питера Паркера уже после укуса, а точнее после преображения. Этих воспоминаний было меньше, всего где-то около трёх – пяти лет. Но и были они более насыщенными на события.

Очнувшись в очередной, сука, раз, я обнаружил себя уже в другом помещении, что напоминало собой не комнату для душевно больного, а скорее каюту на каком-нибудь корабле. На мне уже более похожая на военную форму одежда, а ещё аж десять капельниц с растворами глюкозы и витаминов. Первым делом я снова изучил себя. Теперь я был возрастом примерно на лет восемнадцать, и снова худющий, как житель Ленинграда во время его осады. Осмотревшись, я лёг обратно в койку, так как тело всё ещё было очень слабым и как губка впитывает всё, что в него вливали капельницы. На следующий день меня отвели к какому-то аппарату, посадили в кресло, зафиксировали металлическими скобами, которые сейчас я был не способен сломать, надели на голову какое-то высокотехнологичное ведро и запустили эту шайтан-машину. Мой разум снова ощутил прилив знаний, образов, запахов и прочего. Но во-первых: я уже был привычен, не первый раз, во-вторых: объем был гораздо меньше и в-третьих — это была не мешанина, а структурированный поток. Поэтому я оставался весь процесс в сознании, осознанно этот поток анализировал и раскладывал по полочкам своей памяти. А входили туда такие банальные вещи, как язык, простые понятия о мире вокруг и тому подобном. В общем, меня пытались хоть минимально социализировать, ведь учить меня говорить раньше никто не пытался, развивающих игр не давал и я сам не показывал что хоть сколько-то понимаю о чем говорят люди вокруг. Теперь прикидываться идиотом не получиться.

- Ты меня понимаешь? Можешь говорить? – только вытащив, сразу набросились с вопросами учёные. Каким бы я себя сейчас сосателем знаний не выставлял, но после процедуры мне было хреново и все же я ответил.

- Да… - и тут же блеванул на ученого прямо передо мной, так как голова кружилась адски. За этим, само собой, последовал мат, но бить меня никто не стал. Мне что-то вкололи, головокружение и слабость быстро прошли и мне стали задавать разные вопросы, призванные выяснить, как хорошо я усвоил материал. А материал был интересный. Помимо прочего, в этом потоке я заметил или ощутил очень плохие части, которые читал и тут же «выбрасывал» из головы, а написанно в них было то, что нужно беспрекословно выполнять приказы, «ОзКорп» лучшая компания в мире и служить ей – честь и почет. И прочее пропагандисткое говно, которое в свое серое вещество я пускать не собирался. Но им об этом знать не обязательно…

С того раза я стал каждый день выходных стабильно получать промывку мозгов в шайтан-машине. Параллельно я продолжал сдавать различные тесты, анализы и прочее. Спасть стал меньше, так как просто не давали. Я получал знания из этого блендера для мозгов, но не навыки и рефлексы. Получил знания – идёшь их практиковать. Так что дни были насыщенные, без единой минуты отдыха. Но я тогда и не торопился уходить. Даже со знаниями Питера, а парень явно гений, раз меня до сих пор торкает, когда получаемые знания сплетаются с его. Мне будто в догонку дают пинок и я начинаю усваивать новый материал гораздо быстрее. Когда убедились, что деление клеток замедлялось и я не собираюсь умереть от старости в пять лет, за меня взялись серьезно. Начали пичкать препаратами, вместо тестов сделали тренировки до потери пульса. А однажды уснув в своей кровати, пришел в себя я уже прикованный к операционному столу лицом вниз. Анестезия подействовала не корректно, поэтому я был в сознании, но не мог двигаться и чувствовать боль. Правда мало приятного в том, что ты ощущаешь, как в тебе копаются. Операция длилась девять часов, после которых меня снова вырубило уже другой химией. Проснулся снова у себя и первым делом бросился ощупывать спину. Руками нащупал много шрамов, которые правда ощущались, будто им уже не один год. А ещё, закончив со спиной, заметил шрамы на руках. Они шли вдоль всего предплечья с обеих сторон руки. Сквозь кожу и на спине и в руках ощущали уплотнения. Что-то твёрдое и тяжёлое. Я чувствовал, как баланс тела поменялся. В тот же день на тренировке я и узнал, что же мне вшили. Во время отработки боя в условиях городской среды без оружия я, наверно инстинктивно, что-то активировал и из предплечья , прямо сквозь плоть, что было довольно больно, выскочили два жала, что отдавали металлом но не блестели. И да, это были не лезвия, а именно жала. У них была режущая кромка с двух сторон, но внутри был тонкий канал. Ими я снёс голову роботу, которым обычно приходилось отрывать кочерыжку, упёршись ногами в плечи и тянуть за подбородок. Да, я тренировался именно на роботах, так как людей мог убить, не рассчитав силу. Впрочем, и людей мне уже приходилось убивать. Заставили доказать лояльность компании и Норману Озборну в частности. И я без колебаний убил их. У меня был выбор, убить их или быть убитым, потому что как бы я не пыжился, каким бы не был супер сильным, у меня не было противогаза и первая же дымовая с парализующим газом гарантированно вырубала меня. И прорезавшиеся паучье чутьё так и вопило о том, что если я не нажму на курок, то умру. Гарантированно. Во время той же тренировки узнал, что было в спине. А были там четыре паучьих лапы, которые так же слушались меня как родные, будто родился с ними. Как это работает, я не понял, а учёные не обмолвились, зато рассказали, что и жала, и лапы сделаны из Вторичного Адамантия. По их словам он капец какой прочный и дешевле чем оригинальный адамантий, при этом не сильно уступая ему в прочности. Из памяти Питера я знал, что это и правда в потенциале неразрушимый материал. А ещё я услышал, что это далеко не первая операция, которую мне придётся перенести. У этих гадов на меня долгоидущие планы. Они так радовались у меня наличию хитина. Ведь если покрыть им частичками адамантия, то они не будут напрямую контактировать с моей биологией и от того не будет негативных последствий. Я скрипнул зубами, но не выдал всего гнева. Для них я был тупым болваном с кучей дури.

Как и услышал — я перенес ещё несколько операций. Первая слегка изменила мои лапы в спине. Изначально они предусматривались просто как острые конечности без дополнительных функций. Но постепенно они приобрели сначала трёхпалые хватательные конечности с противопоставленных пальцем, которые были так хорошо подогнаны, что в сложенном состоянии их невозможно было заметить. Затем они получили датчики тепла и вибрации. Причем датчики эти были биологическими. Та часть меня, что пришла от Паркера, радостно кричала от счастья и восторга. И жала, и лапы были полу органическими. Никаких проводов, процессоров, аккумуляторов, поршней. Лишь нервы и мышцы. Мои нервы и мышцы! Клонированные, подогнанные под определенные задачи и вживленные в мой организм. Затем сеанс промывки мозгов и нервная система уже знает как управлять новыми органами. Таким же макаром мне дали паутину. Используя мою ДНК, учёные создали железы, что в моем теле вырабатывают паутинную жидкость, та собирается в резервуары под очень большим давлением и хранится без контакта с воздухом. А когда я напрягаю новые мышцы, жидкость в виде тонкой струи вырывается наружу с огромной скоростью, застывает в полете и образует нить с небольшой сеткой на конце. Создавать я могу только нити, сети и небольшие шарики, которые могу выпускать со скоростью пуль. Воздействие у них как раз сопоставимо с резиновыми пулями. Никаких электро-паутин, как у Паркера, но у него и пускатели электронные. Зато использовать паутину я могу гораздо разнообразнее. В руке у меня сразу два пускателя: на предплечье с тыльной стороны и на ладони с внешней. Такую идею учёные подсмотрели у Венома, с которым Паркер уже сражался и не раз. Еще по одному у меня в ногах, а если быть точнее в ступнях. Так же по одному в каждой паучьей лапе. Правда выработка паутины требует много материала и потому я очень прожорлив. Я буквально уже ем за десятерых. И внешне я выгляжу как какой нибуть легкоатлет на жуткой сушке. Можно практически каждую мышцу разглядеть. Жала обзавелись двумя железами, вырабатывающие и яд. Один тип отвечает за парализующий, а другой за нейротоксин.

За всеми этими улучшениями, промывками мозгов и тренировками прошел год. Убедившись, что я стабилен и не собираюсь помирать от того, что в меня напихали, яйцеголовые решили взять меня за основу и клонировать уже меня. И это мне не понравилось. Но сопротивляться было сейчас не резонно. У меня собрали несколько десятков литров крови за месяц, отчего я был выжат как лимон. Получив что хотели, меня решили использовать для последнего эксперимента. Меня связали, и боюсь я даже мизинцем сейчас не пошевелю. Меня завезли в комнату из стекла в большой лаборатории. Прицепили к металлическому столу и вышли. Учёные снаружи засуетились, забехали, стали что-то подготавливать. Принесли колбу с зелёной жидкостью размером с хороший такой дилдо, вставили в одну из стенок комнаты, в которой находился я. Пара минут, мне введи что-то через авто-инъектор, а затем комнату начал заполнять зелёный туман. Он стелился по полу, постепенно поднимаясь выше, пока не заполнил всю комнату. Я вдыхал его, не сопротивляясь. Поначалу ничего не происходило, а потом меня стали крутить судороги. По всему телу появилась боль, как в первые дни моей жизни, и продолжала становиться сильнее. По ощущениям, собственная кровь стала сжигать меня изнутри, а мышцы стали будто стальные канаты, которыми было невыносимо двигать, но я кричал от боли, тем самым причиняя ещё больше вреда себе. Длилось это минут пятнадцать, пока весь туман не выветрился, а у меня не остановилось сердце. Но не успели в комнату зайти, как я очнулся и разорвал свои путы, выбил стекло ( а оно было бронированным! ) и вывалился на пол лаборатории где стал дрожать от лихорадки. Пот лился с меня градом, из глаз шли кровавые слезы.