История Кирито

Космоса пустота необъятна и прекрасна. Живущие под покрывалом атмосфер те из разумных, что глядят на сияющие огоньки над их головами, никогда по-настоящему не поймут, насколько бездна, разделяющая их с другими звёздами, необъятна… и шумна.

Излучение пронизывает её насквозь. Начиная с радиоэха реликтового фона и перестука далёких пульсаров и заканчивая ярчайшими гамма-всплесками умирающих светил — от этого шума нигде не спрятаться, если только не нырнуть в глубины тех мёртвых планет, что странствуют в молчаливом одиночестве, но и тогда стоит только выглянуть наружу, как слышны завывания галактических ветров.

Вблизи звёзд гораздо уютнее. Они поют свои песни, заглушая вездесущий шёпот Вселенной. Жаль, что жизнь самых ярких из них так быстро заканчивается…

Эта звезда была вполне обычной по космическим меркам. Скромный жёлтый карлик, светящийся чуть поярче своих товарищей, пара каменистых шаров на близких орбитах, один раздувшийся от самомнения газовый гигант, в своё время желавший стать вторым светилом в их небольшой семье, и ещё один ледяной шар на окраинах, а также много-много песчинок, которые в своё время так не смогли собраться в достойные для упоминания планеты. Ну как себе песчинок...

Одна из таких ледяных глыб сейчас летела по направлению к звезде. Белая кома, зеленовато-синий плазменный хвост — самая обыкновенная комета, танцующая между звездой и газовым гигантом в эпицикле. Только в этот раз в её сиянии чудилось нечто новое...

***

Снежная пурга не заканчивалась. Когда на склон холма падала тень, метель слабела, позволяя видеть мелкие камни на буром от грязи льду. Гулкий и одновременно приглушённый вой смутил бы любого, кто ступил бы на поверхность этой скалы, но двоим фигуркам он, похоже, не мешал.

— Долго ещё ждать?

— Четырнадцать тысяч оборотов вокруг своей оси. Навскидку.

— Давай тогда сами долетим!

— Потерпи немного. В такой близости от звезды тебя могут заметить.

— А ты разве меня не прикроешь?

— В прошлый раз нам это не слишком помогло.

— Прости. Увлеклась. Но ведь ничего плохого не случилось!

— Просто повезло. Потерпи, Рьес.

Солнце выглянуло из-за скальной кромки и закуталось в белёсое марево. Вернулся шорох снежинок и метель усилилась.

Так прошёл день. И ещё один. И ещё один… Звезда появлялась в разных местах над неровными горизонтами, с трудом пробиваясь сквозь кометную кому. Оставалось только ждать удобного момента, но кому-то ждать было скучно.

— Что делаешь?

— До жилы хочу добраться. Там, кажется, есть немного энергии…

— Расколешь скалу.

— Разве?

— Да. Три тысячи оборотов — и вдоль жилы пойдёт линия разлома, а дальше… Ну понятно.

— Но я хочу есть!

— Скоро мы долетим до планеты. Там вдоволь перекусишь.

— Глупый камень. Глупый снег. Глупый… — беззвучный фырк, спрятавший за собой обидное слово. — Ладно, потерплю, так и быть.

Ещё тысяча закатов и тысяча восходов. Чуть-чуть сдвинулись планеты по орбитам, чуть дольше вытянулись кометные хвосты…

— Скучно. Одно и то же. Сколько мы тут уже прячемся? И ничего не происходит!

— Как ничего не происходит? Каждый новый фонтанчик, каждая новая трещина — целое событие. А льдинки? Видела хотя бы две абсолютно точных?

— Зато могу слепить два совершенно одинаковых снежка. О, а если его кинуть, он вернётся?

— Дай-ка подумать… Да, так можно.

Грязевой ком полетел по кривой и вскоре исчез за кручей.

— Промах? Упал? Улетел?

— Почти. Его сейчас подхватит восходящий поток и он вернётся.

— Ха! А вот у нас так не получится.

— Почему?

— Потому что у нас есть только небо и только земля. Ни этих ваших звёзд, ни комет, ни планет…

— Звучит очень скучно.

— Ну ты скажешь. Здесь необычно. Вот даже не опишу, как! Это всё отличается от дома, просто, просто… если бы ещё хищников пустоты не было!

— И что бы ты делала, если их не было?

— Когда вокруг столько вкусной энергии? Ела бы и ела. Что ты так смотришь?

***

Давным-давно, ещё до первых звёзд, Каденс Ноелин создала кавардиалов. Однако Карбон её опередил, сотворив ту, чьих собратьев потом назвали «висаш».

Разногласия между двумя Архистихиями положило начало вражде их творений. Кроме того, кавардиалы и висаш были созданы из противоположных энергий, посему разделение Вселенной на Миаатель и Циратон оказалось благом для всех.

Как-то сложно найти общий язык с тем, кто видит в тебе всего лишь аппетитный обед, не правда ли?

***

Комета летела по ночному небу, но уже сейчас было заметно, что с ней что-то не так. Появился третий хвост, направленный к светилу, а в изумрудно-синем шлейфе мелькали фиолетовые всполохи.

Кирито полулежала на выступающем над пустынной долиной утёсе и наблюдала, как то тут, то там появляются почти незаметные отсюда алые всполохи Эфира.

Она бы с большим удовольствием провела свободное время в каком-нибудь обитаемом мире, но Рьес подобного отношения к живым существам не разделяла. Да и привлечь нежелательное внимание таким образом было куда проще.

После «перекуса» меньшая часть долины превратится в абсолютно инертную пыль. Лишённая собственных информационных линий материя теряла химический состав, на неё переставали действовать большинство физических законов.

Подобным образом вырожденное вещество не имело смысла в контексте линейного времени кроме самого базового: оно существовало. И было совершенно непригодно ни для чего.

Большая же часть кометы… Такие аппетиты могли бы даже удивить, если б Кирито своими глазами не видела, как некоторые кавардиалы похожим образом поедали целые звёзды. Без уничтожения информации, но всё же.

Сама Кирито предпочитала иное меню — аккреционные диски вокруг чёрных дыр по умолчанию отходили ей в пользование. Применять вещество и энергию Миаателя для совершения в нём требуемых вмешательств в естественный ход событий — вот единственная цель всех трапез. В остальном такой нужды не возникало. Голод? Понижение собственной энтропии? В этом она совершенна.

Интересно, почему кавардиалы ненавидят висаш? И наоборот. Рьес при их упоминании рвётся в бой. Ага, гроза «хищников пустоты»...

«Однако до тебя она дотянулась», — ехидно припомнила Кири самой себе и прикрыла глаза, заново переживая тот самый момент…

***

Она подставляла всю себя лучам яростного светила и мурлыкала от чувства глубочайшей приязни к Миаателю.

Голубой гипергигант висел в зените. Его свет падал на тёмную с синеватым отливом шерсть, а частицы звёздного ветра причудливым куполом разлетались во все стороны. О, по сравнению с тишиной и гармоничностью родного дома, этот бурлящий хаос вечных изменений и превращений энергий друг в друга был просто... Просто чудо!

Эйдолон гравитации вскочила на все четыре лапы, вытянулась, отряхнулась и замерла, поведя насторожившимся ухом. В недавно созданной галактике пространство-время ещё не успокоилось, но совершенно точно та рябь, которую она ощутила, была вызвана чем-то иным, нежели столкновением нейтронных звёзд или танцем чёрных дыр.

Червоточина зарябила, сжалась и возникла неподалёку от места, где дочь Нексус почувствовала странные колебания. То был мир, окутанный густой атмосферой и покрытый океанами, на редких островках которых ползали примитивные сухопутные существа.

Может показалось?.. Цивилизации, способной взаимодействовать с фундаментальной силой вселенной, здесь нет.

И тут же опять едва уловимое колебание пространства. Сомнений быть не могло — внизу, на поверхности планеты, что-то происходило, но раньше Кирито с подобным не сталкивалась.

На всякий случай окутав себя мантией горизонта и исчезнув из виду, Кирито нырнула в атмосферу, незримой струной пронзила небеса и мягко ступила на содрогающуюся землю одного из островов. Сперва она ничего не заметила в густом дыму, но потому подошла к отвесному склону кратера и глянула вниз.

Багровые язычки Эфира плясали на тающих камнях. Ручейки жидкого огня проделывали бороздки в земле, уходя всё глубже и глубже, растворяя землю, перемалывая в невесомый прах и погружая висаш всё глубже и глубже в базальт…

«Да она же совсем ещё маленькая и слабенькая!» — внезапно озарило Кирито. И действительно, стоило эфирной ауре погаснуть, как показался истинный цвет пришелицы из другого мира. Тускло-голубой цвет.

«Как ей вообще удалось выбраться из Циратона? И что мне делать? Она уже обессилена настолько, что не может проводить свою Стихию!»

Видимо, висаш думала о том же самом, поэтому распласталась на пыли и тихонько подобрала крылья. Сожжённый эфиром прах медленно оседал на шипастые гребни, погребая на дне кратера и обрекая на судьбу от голодной смерти в двух взмахах от пиршественного стола. Висаш питаются же энергией?

— Зачем, зачем надо было тратить весь свой эфир сразу же после перехода, глупенькая? — прошептала Кирито и вдруг заметила слабое свечение вокруг своего укрытия. Гостья из Циратона тоже его заметила, с каким-то болезненным ожиданием подняв голову.

Кири молча развеяла горизонт и ступила на оплавленную скалу. Висаш с видимым усилием перевернулась на живот и приподнялась на лапах. Вдоль её встопорщенных гребней загорелись искры багровых огней, почти полностью погасив тусклые голубенькие прожилки на теле.

— Не подходи, хищник! — диссонансами пропела эфирная тварь. — Укушу! Обожгу!

— Я не хищник пустоты, — Кирито сама поразилась тому, насколько властно и величественно прозвучал её голос... Прямо как у мамы. — Не трать последние крупицы себя.

— Ты синяя! Значит ты хищник!

— Если я хищник, то почему разговариваю с тобой? И ты такого же оттенка, что и я. Значит, что ты тоже такая же?

Висаш не ответила. Её глаза закатились, пламя погасло, и она медленно завалилась в призрачную пыль.

Кирито прикусила губу, раздражённо повела ухом, глубоко вздохнула и спрыгнула на дно кратера. Вблизи выходец из Циратона выглядел совсем тощим и костлявым. Несмотря на обесцвеченное Эфиром пространство, дочь Нексус прекрасно могла разглядеть висаш в мельчайший деталях... И совершенно не понимала, что делать дальше!

«Отправить в Циратон? Но я не знаю, как туда пройти! И мама запретила... Вытащить из кратера? Ну... Если только это», — Кирито испытывала столь сильную жалость и желание спасти попавшую в западню, что не заметила подвоха до самого последнего момента.

Узкое лезвие, сотканное из Эфира, впилось в энтропийную шерсть и завязло в ней.

— Я... Заберу тебя... Умрёшь со мной, хищник, — отдельными аккордами прошептала висаш.

«Почему? За что? — так странно Кирито себя ещё никогда не чувствовала. Казалось, словно всю её переполняет странная энергия, столь холодная, что даже плиты пола Пирамид по сравнению с ней казались раскалённой поверхностью звёзд. — Что это значит?!!»

Висаш дёрнулась, пытаясь выдернуть лезвие, но с ужасом поняла, что не может. Или этот кавардиал настолько силён, что способен поглощать даже сам эфир?

В следующее мгновение всё кончилось. Небо и земля закружились в серой карусели, слились в единое полотно и исчезли после сокрушительного удара о прибрежные воды.

«Кажется, я умираю», — отчётливо подумала Рьес.

***

— Я вот тут подумала… — произнесла Кирито и осеклась.

После того, как они обе благополучно спикировали с кометы на сочный мирок, прошло совсем немного времени. Светило местное солнце; от камней поднималось марево раскалённого воздуха. Ниже, где-то на расстоянии в несколько часов ходьбы, на берег накатывали волны.

Если бы не едва уловимый запах… не столько даже реальный запах, сколько ощущение проявленных стихий, а точнее, Жизни, то можно было бы легко обмануться пустынными пейзажами. Таких планет с жидкой водой, плотной атмосферой и активной тектоникой в галактике хватало.

Рьес, похоже, на оговорку внимание не обратила. Она занималась совершенно типичным для висаш занятием — собирала крупицы съедобной энергии.

Но действительно, почему они обе прячутся от кавардиалов? Если Рьес не может вернуться в Циратон потому, что ей не хватает сил на преодоление барьера между мирами, то ведь можно было бы вытащить её в едва ли не самое богатое на энергию место — к аккреционному диску! Хотя… Вряд ли она бы выдержала такой напор со всех сторон. Туда даже кавардиалы стараются лишний раз не забредать, что светлые, что тёмные. Но идея, вроде, неплоха.

***

Первый коллапсар в Миаателе появился из ядра умершей звезды. Исполин массой в десятки тысяч раз превышающей солнечную рухнул в самого себя, а следом ярчайшая гамма-вспышка озарила скопление.

Каденс Ноэлин вздрогнула, вспомнив Карбона с утробным рычанием.

«Призыв».

«Согласие».

Две Архистихии встали друг напротив друга: исполненная светом и хаосом Природа и всеупорядочивающая Гравитация.

«Запрос», — сказала Каденс.

«Согласие», — ответила Нексус.

«Обвинение!»

«Вопрос?»

«Уловка! Беззаконие!» — Каденс вздыбила шерсть и ткнула когтём в спружинившую чёрную дыру.

«Закон, — возразила Нексус, прикрывая коллапсар лапой: — Узел. Сплетение. Средоточие. Каркас. Хранилище. Объект, не субъект».

Природа гневно буравила взглядом бесстрастную Гравитацию.

«Раздражение, — наконец сказала владыка Миаателя: — Запрет».

«Невозможность. Закон».

«Исключение. Отрицание закона для кавардиалов».

Нексус замерла, просчитывая последствия точечного изменения в фундаментальных аксиомах и константах.

«…Горизонт событий — виртуальная граница, разделяющая несвязанные друг с другом области вселенных. Симуляция попадания кавардиала в чёрную дыру… Фиксация неразрушимого объекта — кластера Природы. Соприкосновение кластера Природы с сингулярностью. Ошибка интерпретации. Решение — изоляция кластера. Возникновение связанных с извлечённой из Миаателя информационной линией парадоксов. Итог — конфликт с Каденс.

Повтор симуляции с внесёнными изменениями. Раздвоение информационной линии на горизонте. Создание червоточины за горизонт событий. Изоляция резервной копии кластера Природы. Удаление собственного вмешательства. Сохранение причинно-следственных связей. Удовлетворительный итог…»

«Приемлемо. Согласие».

Это произошло ещё до Кирито. Но невозможно недооценить влияние выраженного недоверия, как и забыть о случившемся.

***

Призыв со стороны Нексус оказался крайне не ко времени. Кири прямо замерла на месте, слыша речение: «В галактическом диске до сих пор гравитационные аномалии. Мне вмешаться?»

«Я отвлеклась».

«Закончи как можно быстрее. Для Каденс Ноэлин важна эта структура».

— Сделаю…

Как только незримое присутствие Нексус ослабло до фонового уровня, эйдолон просто села на землю и потерянно посмотрела куда-то вперёд. Эти аномалии… мелочь, конечно, исправить их много времени не займёт, но что же делать с подругой? Оставлять её на этой планете? Так ведь без прикрывающей вуали в спектре свечения мира появится Пустота или даже Эфир, что любой кавардиал учует за тысячи и десятки тысяч светолет! Нет, это слишком безрассудно. Но проигнорировать просьбу мамы… Притом, что Кирито сама согласилась заняться последними штрихами, чтобы довести созданную Духами галактику до гармоничного состояния. Как поступить?

По гальке прошлись чьи-то острые когти.

— Чего грустишь? — Рьес лучилась удовольствием.

— Ну… Мне надо отойти, — и Кири показала взглядом на небо. — Я должна кое-что сделать.

— А что именно? Давай вместе!

— Ри, у тебя нет моих сил. И передать тебе их не могу. А даже если и получится, Эфир их не примет.

— Уверена? Твоя стихия совсем другая.

— Но ты же за кавардиала ты меня приняла? А как Эфир отнесётся к Гравитации, проверять не хочу. Мне кажется, ничего хорошего не выйдет. Да и мама запретила кому-либо передавать мои силы.

Рьес покачала головой, вздохнула и отступила:

— Тогда... не расстраивай её. А я тебя подожду. Укроешь меня?

— Да, конечно. Рьес, я бы взяла тебя с собой, но не знаю, с чем мне придётся столкнуться. Иногда есть вещи хуже кавардиалов.

Висаш слабо вздрогнула и плотно прижала головные «лепестки»:

— Не надо о них говорить. Я и так боюсь оставаться одна. Пожалуйста, вернись скорее. И… Не смотри на меня, а то я за тобой полечу.

То самое знакомое чувство, когда в окружающем мире проявляется особо сильная Стихия, в этот раз отдалось в душе Рьес невнятной тоской. Перед внутренним взглядом промелькнул слабый образ великого Карбона. Почему ей так не повезло стать синей висаш?

Циратон… Тепло и уют вместо холодной равнодушной пустоты непомерно огромного космоса. Но лучше равнодушие, чем то, как Миаатель встретил после перехода — злобой, неприязнью и колким ветром, гасящим Эфир. Правы были старшие братья и сёстры, вселенная Каденс — не для них, а всякой синей мелюзге не стоит даже думать о том, чтобы пробраться туда.

Красные висаш лучше всех всё знают, конечно же. И действительно, если бы Рьес не повезло оказаться неподалёку от своей будущей подруги, то Миаатель её бы убил. Зато теперь она знакома с той, о ком никто не знает, и даже возвращаться не хочется. Соперниц на место ставить… Ну их.

Висаш незаметно улыбнулась, поглаживая когтем дымку поверх своего крыла. Эта вуаль Кирито… Мантия, которая непонятно как, но скрывала её от любых взглядов. Непроницаемая маскировка даже от кавардиалов. Научиться бы её создавать самой!

Рьес не решалась просить Кири об этом. Ещё не хотела говорить, что сил для перехода обратно в Циратон она накопила пару перелётов между звёздами назад.

«Хочу, чтобы Карбон мною гордился», — повторила Рьес свою давнюю мечту и прислушалась к себе. Эфир внутри отзывался одобрительно, переваривая съеденную висаш энергию.

— Возвращайся поскорей, — она легла на мягкую серую пыль, оставшуюся на месте обломка скалы, и мечтательно прикрыла веки. — Мне так хочется с тобой поговорить…

***

Кирито в это самое мгновение нервно разглядывала колоссальную, размером в несколько сотен звёздных систем, пустоту. Эта дыра в газопылевом галактическом диске всем своим видом заявляла, что здесь творится нечто неладное.

Вот как, как это убрать «по-быстрому»?!

Предыдущие аномалии тоже выбивались из мироздания Миаателя, один только пульсирующий пурпурный полумесяц шириной в целую туманность стоил, однако ту пространственную складку удалось разгладить без каких-либо потерь. Волна, превращающая всё вещество на своём пути в железо, тоже подчинилась гравитации, став простым возмущением в реликтовом фоне, однако восстановить прежнюю неметаличность Кири не смогла и кинула зов Духам, чтобы те доделали свою работу. А вот здесь… Откуда она только взялась? Для её появления не было никаких предпосылок, но отчего-то в этом участке космоса царила полная тишина. Совершенная, чем-то напоминая родное эйдолону измерение.

Как исправить эту ошибку? И в чём тут ошибка-то? Почему здесь нет ни одной звезды? И не только звезды… вообще ничего? Не понимаю.

«Мам, у меня вопрос».

Нексус отозвалась почти сразу же: «О чём же?»

«Вижу идеальную сферу, внутри которой нет ничего. Это не наше творение, уверена».

«Позволь вглянуть», — и Некс, услышав ожидаемый ответ, на краткий миг посмотрела на Миаатель глазами Кирито.

Следующая реплика Нексус была одновременно и суше, и собранней: «Помнишь методы работы с Информацией?»

«Ой...»

«Тут нужно провести влияние на этом уровне. Повреждение тонкого слоя не даёт реальности развернуться в полном объёме. Более того, вся информация извне, попадая сюда, становится частью ущербного кластера… Но процесс не зашёл так далеко, чтобы переродиться в злокачественный, — Нексус помолчала, удостоверившись, что всё сказанное стало для Кирито понятно, и добавила: — Как ты пропустила подобное?»

Эйдолон поделилась воспоминаниями алых вспышек Эфира: «Я отвлеклась».

«В этот раз творения Карбона удивляют. Они ушли без битвы с кавардиалами. Но вред всё равно причинён. Молодец, что не стала вмешиваться. А сейчас сосредоточься на деле».

«Да», — эйдолон смирно кивнула. Вновь, как только в ней отпала надобность, Архистихия «ушла». «Рьес, дождись меня, пожалуйста», — мысленно попросила подругу Кирито.

Впереди предстояло много работы.

***

Чего могут опасаться те, чьи способности позволяют узнавать события, произошедшие на другом конце галактики? Что значит для них «дурное предчувствие» — не событие ли катастрофических масштабов, охватывающих сразу множество звёздных систем?

Кавардиал уловил в информационных потоках новорождённой галактики явные следы эфирных тварей. Древний Враг вторгся в Миаатель, не побоявшись мести стражей вселенной. Непростительно!

Непрерывно перемещаясь от края до края созданной Духами жемчужины в мировой сети, он придирчиво изучал оставленный Эфиром пепел. Каждая новая отметина приводила его всё ближе и ближе к зловредной висаш. Та пряталась, избегая беспорядочного проявления своей Стихии на природу. Заживающие рубцы на ткани пространства-времени, оставшиеся после набега, безмолвно вопили: «Убей её! Убей их всех!»

Если эфирная тварь не хочет боя, кавардиал ей его навяжет.

Кавардиал довольно ощерился. Висаш обречена. Завет будет соблюдён.

***

Кирито с облегчением смотрела, как повреждённая область реальности возвращалась к естественному состоянию. Было непросто, но удовлетворение от проделанной работы того стоило. Теперь можно было вернуться к подруге.

Эйдолон оглянулась на едва заметные следы кавардиальских прыжков. Видимо, какой-то странник, заметивший свежие эфирные следы. Будь Рьес одна, то он бы рано или поздно её нашёл, но сейчас… Без шансов, серьёзно. И всё же Кирито насторожилась, прислушалась и сорвалась с места: накинутый на висаш горизонт должен был звучать. А этого не было.

Пространственно-временные стежки привели её к планете, на которой она оставила подругу. Уже с орбиты до неё дошла рябь от столкновения Эфира с Плазмой. Кавардиал и висаш дрались насмерть, используя самые сильные способности. И Рьес… проигрывала.

Разорванное прямым попаданием всепожирающей Стихии крыло едва удерживало кавардиала на лету. Висаш уклонялась от изматывающих атак хищника пустоты и огрызалась сгустками вырожденной материи. «Творческий подход», — не могла не отметить Кирито, скованная запретом матери.

Он вторил её мыслям, словно сама Нексус говорила с ней: «Не вмешиваться. Всё, что происходит в Миаателе, должно случаться без тебя. Наша цель — поддерживать реальность, а не вести её за собой».

Но Рьес… Она знает! Ради неё ведь можно нарушить запрет?

«Там кавардиал. Ради Рьес ещё можно. Но если узнает он, это нарушит весь ход истории».

А почему тогда можно было открыться перед висаш? Почему я не могу помочь ей и сейчас?

«Можно, поскольку она из Циратона. С Карбоном нет такого же договора, как с Каденс. Договор с Каденс обладает безусловной силой. Хочешь спасти Рьес — притворись висаш».

Осознав это, Кирито рассекла атмосферу ярчайшим метеором.

***

Кавардиал отбил очередную серую преграду и подбросил эфирную тварь резким ударом. Висаш пронзительно запищала и забила перепонками, беспорядочно кувыркаясь. Колебания передались воздуху, ударные волны подняли небольшой ураган. Хищник пустоты поймал фронт и взмыл к низким облакам.

Область разрушений достигла заметных размеров. Будь здесь высокоразвитая жизнь, она бы бежала, как от стихийного бедствия.

Кавардиал собрался с силами, сосредоточился и спикировал. Оборот вокруг оси, и плазменная капля устремилась к чёрной фигурке. Тварь встопорщила гребень, истошно завопила и выдохнула багряный всполох мерзкой субстанции.

Вспышка от столкновения враждующих Стихий друг с другом резанула по глазам сражающихся. В тот же миг с неба ударил плазменный кокон, взорвав холм в месте касания. Висаш заклекотала и прижалась к камням. Кавардиал врезался в землю, пропахал длинную борозду и остановился у обломка скалы.

Из нового кратера вышла вторая эфирная тварь.

Оглушённый падением, крылатый страж вселенной поднялся на передние лапы. Информационное зрение сбоило, обманывало. Ему казалось, будто та новая висаш… Сдерживается? Не хочет нападать? Что с ней не так? Она тоже синяя, как первая? Но по габаритам и косвенному восприятию сильнее? Насколько сильнее?

Спина и конечности ныли. О том, чтобы подняться в воздух и открыть портал, не могло быть и речи. Второе порождение Древнего Врага следило за каждым его движением. Первая невыносимо чирикала и вызывала стойкое желание убить её как можно быстрее. А вторая — нет… Почему?

Кавардиал встал и собрал разлитую вокруг энергию. Вдох… Прыжок, кувырок, выдох!

Плазменный сгусток ударил по опустевшему пепелищу. Земля сотряслась, невыносимый жар овеял металлическую кожу. Эфирные твари смазались, и тут меньшая из них с торжествующим визгом набросилась на хищника пустоты.

Старшая что-то крикнула, но кавардиал этого не слышал. Он подловил синюю висаш и впился ей в шею, а затем непроглядная чернота окутала их обоих.

Хищник пустоты с удивлением понял, что не видит никакой информации вокруг. «Не Эфир!» — про себя воскликнул он. Это было последней его осознанной мыслью.

***

Кирито пришла в себя после вспышки всепоглощающей ярости. Будучи вне себя, она исторгнула волну чистой Гравитации. Та пронеслась над оплавленными камнями, сомкнулась вокруг сцепившихся и скрутилась в горловину. Рьес и кавардиал упали по разным мировым линиям.Эйдолон прыгнула вдоль пространственного вихря к подруге. Та почти погасла. По её лапам и гребням ползла серая хмарь. Она тяжело дышала, приоткрыв пасть. Крошечные светлячки её похожих на иглы зубов тускнели с каждой секундой.

— Рьес? Рьес, ты как?

Висаш разлепила веки:

— Глупо… Почему?.. Так глупо.

— Соберись, Рьес! Держись, я сейчас тебя выведу в безопасное место! — Кирито взяла её за пальцы и начала разворачивать пространственный узел. Соседнюю мировую линию с попавшим в плен кавардиалом она замкнула на себя и заморозила во всех временах. С ним потом.

— Поздно, — в голосе висаш сквозило смирение. — Я умираю.

Кирито замерла.

— Я не смогу помочь? — тихо спросила эйдолон.

— В Циратоне... Может быть. Но здесь... нет. Прости.

Снова поднялась тихая ярость. Эта заклятая вражда между кавардиалами и висаш… Нет, между Каденс и Карбоном! Это из-за неё теперь Рьес умирает! Что теперь делать?!

Запрет Нексус горел перед внутренним взором. Не было другого варианта, как поступить. По правде не было. От этого становилось только хуже.

Кирито отпустила лапу подруги и вышла из её мировой линии: «Эфир Рьес. Если Циратон можно как-то найти, то лишь с его помощью».

Время внутри червоточины с висаш застыло, и эйдолон вышла за пределы вселенной Миаателя.

***

Тысячелетиями Карбон стоял на ступенях своего дома и наблюдал за Циратоном. Тысячелетиями продолжалась бесконечная закалка племён чира, чьи лучшие из лучших получали в дар столько Эфира, что они становились новыми висаш. Из раза в раз они сражались друг с другом за право возглавить атаку на богатые миры Миаателя и принести их энергию в Циратон.

Таков был цикл, и он был прекрасен. Сильные давали жизнь сильным, слабые старались стать сильнее. Кто умирал, тот умирал навсегда. Карбон не делал поблажек своим детям, как Каденс Ноэлин, которая превратила кавардиалов в любимчиков, а потом не смогла сделать из них настоящих воинов.

Карбон согревал мир, находясь в самом центре собственной вселенной. Каденс создавала звёзды ради этой же цели, но её Миаатель расширялся и охлаждался быстрее. Карбон презирал пустое пространство, бесцельное и бессмысленное, а Каденс в отместку творила колоссальные полотна. Она всё делала в отместку ему. Несносная, коварная, истеричная Архистихия! Себялюбивая, жадная…Эфир глухо заворчал. Карбон едва заметно поморщился впервые за последние полтора века и повернул голову, устремив взгляд на далёкий край Циратона, куда не забредали ни чира, ни висаш. Там, среди бесплодных пустошей, появилась брешь. Не портал, именно что брешь. Что-то ранее невиданное.

Кавардиалы освоили новые приёмы? Странно, после множества неудачных попыток они должны были понять, что Карбон в Циратоне видит всё и проигравших не щадит. А здесь… Существо, вышедшее из бреши, несло в себе элементы и Природы, и Эфира. Противоестественное создание, ошибка мироздания, от которой фонило энергиями Миаателя и чем-то ещё.

Воплощение Архистихии замерло в предвкушении.

***

Космос выцвет, превратился в плоскость, покрылся нитями и воронками. Под лапами хрустнули перестраивающиеся геометрические блоки. Скопления кубов, параллелепипедов, треугольников металлически поблёскивали при взгляде на них.

Пирамида возвышалась над обманчиво-неподвижным пейзажем, притягивая к себе взгляд. Там внутри было средоточие Нексус как Архистихии, квинтэссенция Гравитации… и дом Кирито.

«Рьес бы здесь понравилось», — улыбнулась Кирито: «Почему я не подумала об этом раньше?»

Действовать надо было быстро. Подруга умирала, невзирая на почти полную заморозку времени внутри гравитационной петли. Эфир дразнился обманчивой близостью, уводя всё дальше и дальше от своего настоящего источника.

— Пожалуйста, скажи, как мне прокрасться в Циратон, — прошептала дочь Гравитации, обращаясь к оставшейся в висаш капле Эфира. В этот раз без космического шума и шёпота реликтового излучения Кирито почудился далёкий отклик, намёк на секретный ход между Пирамидой и вселенной Карбона.

Строительные блоки мироздания разошлись под лапами Кирито и превратились в ступеньки. В поверхности открылся коридор, уходящий в бесконечную глубину. Ни секунды не колеблясь, эйдолон ступила на открывшийся путь.

До последнего мгновения, пока за спиной смыкались и сливались воедино металлические кубы, Кирито боялась внезапного оклика матери. Если бы она заметила, если бы остановила, то что было бы с Рьес? Как строго бы она спросила за совершённые проступки? А ведь придётся всё рассказать из-за кавардиала.

Коридор постепенно расширялся. Чем ближе эйдолон подходила к измерению Циратона, тем более сложные очертания приобретали плоскости. В какой-то момент они все разом вывернулись наизнанку — Кирито едва удержалась на ногах — и явили взору внешнюю границу, очень схожую с Миаателем. Но как попасть внутрь?

Всё ближе и ближе… Наконец, коридор слился с поверхностью Циратона. Кирито осталась снаружи перед монолитной стеной, уходящей за грани восприятия.

— Ах так? — эйдолон вцепилась когтями в бывший потолок и неотвратимо прогнула метрику пространства-времени. По коридору прошла судорога от пролетевшей сингулярности, плоскости исказились в многомерную мешанину и прошли сквозь себя.

Удар! Хлипкая преграда внутренней границы поддалась неукротимому напору, и коридор схопнулся за спиной. Кирито выпала из чёрного зева пробитой бреши, чем-то похожей на одну из аномалий Миаателя. Шёрстка покрылась статическими разрядами, пронзающими воздух, а четыре лапы оставили на горячей земле обугленный след.

Куда ни кинь взгляд, простирались бесплодные пейзажи, похожие на раскалённую поверхность молодых или хтонических планет. Воздух дрожал, размывая багровое солнце в продолговатый объект. Как ни странно, света хватало, но впервые Кирито не знала, куда ей лететь. Она не чувствовала пространства. Циратон настолько отличался от Миаателя, что от потока новой информации кружилась голова.

Гравитация отозвалась с задержкой. Кирито словно попала в кисель и вместо прыжка на сотни светолет сдвинулась на считанные годы. Но ничего не поменялось.

Это как так?!!

Звезда ничуть не приблизилась. Воздух… Атмосфера осталась далеко позади, но стоило обернуться, как от увиденного любые догадки об устройстве вселенной Циратона разрушились в пух и прах.

В местном космосе не было вакуума. Строго говоря, здесь и космоса не было. Вся внутренняя граница вселенной, эта замкнутая на саму себя трёхмерная область, была одной единственной «планетой». Её освещала одинокая звезда, которая при детальном рассмотрении оказалась исполинским строением, похожим на замки, которые строят молодые цивилизации.

Пространство здесь подчинялось совсем другим законам, нежели чем в Миаателе. Оно позволяло скручивать себя в червоточины, создавать гравитационные петли и узлы, было знакомо с мировыми линиями, но не понимало, почему должно поддаваться количественной и качественной оценке при измерении расстояния от бесконечной поверхности до замка.

Кирито сосредоточилась и до предела раздвинула границы своего стихийного восприятия.

«Эфир. Пустота. Эфир. Эфир. Пустота. Разум. Висаш. Энергия. Эфир...»

Где источник?

«Замкнутый мир. Эфир. Замок в центре. Эфир. ВЗГЛЯД. БЕГИ. ЭТО КАРБОН».

От безусловного ужаса пространство вокруг Кирито схлопнулось. Гравитация схватила Пустоту, но та выскользнула на свободу. Пространство изумилось: «Что такое сингулярность?» — и эйдолон рванулась к внешней границе Циратона. Чувство кошмарного присутствия не ослабевало, и даже горловой рык не помогал прогнать невольную дрожь в лапах.Без сингулярности невозможно скользнуть к Пирамиде. Без помощи мамы не справиться! Быстрее, к бреши!

Прыжок, ещё прыжок по червоточине — внутренняя граница удалялась. Абсурдно, нелогично, но чем сильнее Кирито прыгала, тем неохотнее поддавалась реальность. Ещё прыжок! Кирито отдёрнула лапы — по когтям заплясали огоньки Эфира. Что?.. Каденс ведь на такое не способна!

«Это Его вселенная. Он здесь закон. Он не ограничен договором с Нексус. Он украл Гравитацию. Он её заменяет. Он знает, что ты это поняла. Он ждёт тебя».

Кирито оглянулась. Впервые за всё время замок Карбона сдвинулся с места… Нет. Это она приближалась к нему, влекомая течением Эфира.

***

Давным давно, если принимать в расчёт время Миаателя, Нексус осознала своё одиночество. Архистихии разошлись по своим мирам, и редкие контакты между ними не умаляли ощущение неполноты.

Нексус тогда пристально наблюдала за Карбоном и Каденс. До того, как Эфир заявил, что в своём мире никому не позволит вмешиваться, Гравитация чувствовала почти всё, что Карбон делал. Потом она ушла, оставив в Циратоне лишь слабый отголосок своего прежнего присутствия да до смешного малую частицу себя, несравнимую с законами Миаателя. Однако её хватило для всего, что Эфир хотел сделать и как бы он не ворчал, полностью избавиться от Гравитации не мог: слишком тесно переплелись Архистихии в начале времён, чтобы разойтись окончательно и бесповоротно, слишком много значила Гравитация для создания и поддержания наполненных пространством вселенных.

Пирамида, метафизическое пристанище Нексус, простиралась вне творений Каденс и Карбона. Ашкору понравилась та концепция, однако собственное информационное измерение — в какой-то мере истинный фундамент всех существующих миров — чёрно-золотая Архистихия не покидала, будучи везде и нигде.

Торжественно-мрачные залы, переходы и двери, созданные из тёмной материи; Гравитация молча взирала на небосвод, затянутый бурлящим, с торчащими нитями сингулярностей полотном, отражающее всё происходящее в Миаателе. Именно тогда, в один из в точности похожих друг на друга моментов, Нексус прониклась тоской. Если бы в Пирамиде был бы кто-либо, способный понять всё великолепие постоянно меняющейся картины мироздания! Если бы кто-нибудь мог понять её саму, не как таинственную и ужасающую Архистихию, а как поддержку всему существующему? Не как высшую манифестацию Гравитации, создающей в Миаателе всепоглощающие чёрные дыры, а как лучшую подругу Каденс? Но кто на это способен?

Тот, кто был бы родственен Ей. Был бы разумен. Самостоятелен. И мог бы постоянно развиваться. Тот, кто был бы воплощением Гравитации, как и Нексус. Не коллапсары, суть проколы из Миаателя в Пирамиду, а частичка самой Некс. Её творение. Эйдолон.

Впервые после окончательного проявления Пирамиды двери, закрывающие центральную залу, медленно растворились в стенах. В истинном центре, средоточии всей Гравитации обоих миров и точке равновесия сияла первая сингулярность. Вернее, то был невероятной плотности кристалл мировых линий, способный вместить в себя всё.

Нексус стала им. На краткое, невесомое изменение информационных линий Ашкора перестала быть собой. И вернулась, вытащив из небытия крошечный комочек, сжавшегося в клубок котёнка.

— Теперь ты существуешь, — прошептала Архистихия, облизав дитя и тихонько пробудив его разум. — Я дам тебе имя Кирито. Теперь Пирамида — твой дом.

Неуверенно, не зная, кто или что оно такое, котёнок пискнул. Тёплый шершавый язык, прохлада металлического пола, слепящий свет, что попал под горизонты событий — с этого момента для Кирито стали счастьем, отнять которое не могло ничего. С этим чувством она росла, гуляя по Пирамиде и выходя на пустоши абстрактных континуумов. Эти эмоции и переживания были её и только её.

Незаметно Кирито выросла до посещений Миаателя. Она приняла установленные правила и не выходила за них. Нексус приглядывала за ней, чувствуя странную сопричастность ко всему, кто Кири делала, и Нексус было хорошо. Но в один момент ей дочь перестала следовать прежнему поведению. Что-то случилось. Нексус терпеливо ждала, когда дочь сама всё расскажет, но… Она предпочла скрыть от мамы произошедшее. А потом нарушила правило и отправилась в Циратон.

Нексус ощутила горечь. Теперь она понимала Каденс и Карбона. Если ты ставишь перед детьми правила, то они их рано или поздно нарушат. Если ты кого-то любишь, то когда-нибудь тебе причинят боль.

Нексус вонзила в границу Циратона межпространственный туннель и устремилась навстречу Эфиру с холодной решительностью.

Она слишком хорошо знала его владыку.

***

Карбон держал вторгнувшееся существо в когтях и разглядывал его со всех сторон. Всполохи эфира танцевали на кончиках иссиня-чёрной шёрстки, медленно поедая частички сути творения Гравитации.

— Старая подруга поступилась принципами, — говорил Карбон, любуясь эффектом своих слов и наслаждаясь реакцией пленницы. — Она захотела понять меня? Нет. Она хотела понять Каденс.

Воплощение эфира схватил создание Нексус за шею и разжал кулак.

— Для чего она тебя создала? Кто ты? Воин или хрупкая драгоценность? Ты свободна или порабощена?

Кирито беззвучно кричала от боли, к которой невозможно привыкнуть. Каждое речение Карбон сопровождал ударами чистой информации, проходящей сквозь мамину защиту. Эйдолон чувствовала, как в неё вгрызаются чуждые истины, стремясь стать её частью. Враждующие с мамиными истины. Стремящиеся их пожрать, лишив Кирито всего, что делало её дочью Нексус. Превратив Кирито в… эфирную тварь.

Она пока сопротивлялась, перенаправляла Эфир по червоточинам вовне, но каналы переполнялись быстрее, чем она создавала новые. Карбон её давил сокрушительной мощью первородной Архистихии.

— Она создала тебя для своего счастья, — прорычал Эфир, сдавливая шею эйдолона. — Совсем как Каденс. Что же. Раз Нексус так хочет понять Природу, я ей в этом помогу.

Карбон бросил Кирито на пол. В обычной вселенной от такого удара раскололась бы планета.

— Сейчас ты умрёшь, — сказал Карбон, глядя на дочь Гравитации сверху вниз. — Ты убила кавардиала. Ты виновата в скорой смерти Рьес. Ты пошла против своего творца. Твоя смерть познакомит Нексус с концепцией утраты. Ты ведь знаешь, что твоя мать никогда никого не теряла?

Кири прохрипела:

— Я хочу спасти Рьес. Она надеялась, что Циратон её дом, а ты… Ты хуже кавардиала, который её убил.

Архистихия посмаковала услышанное обвинение и взглянула на эйдолона по-новому:

— Ты поймёшь, — довольно улыбнулся Карбон. И повалился набок от внезапного удара, прошедшего через весь Циратон.

По стенам зазмеились трещины. Колонны с грохотом обрушились, от потолка начали падать балки и куски, погружая всё в багровый полумрак.

Кирито поползла к выходу. Эфир оставил её без шерстки и проел кожу, явив взгляду металлический блеск тёмной материи. Все силы уходили на то, чтобы сохранить внутреннее ядро и спрятанных Рьес с кавардиалом от поглощения яростной архистихией.

«Мама! — крикнула она в пустоту. Громче вопля коллапсирующей звезды, отчаяннее воя падающей в чёрную дыру материи. Чтобы хоть эхо достигло бреши и отозвалось в Пирамиде: — Мама!»

Волна сжатого пространства пронеслась по полу, увлекая за собой обломки и пыль. Позади раздалось исполненное мощи ворчание — Карбон поднялся на ноги. А спереди…

Кирито застыла. Провал впереди лишь отдалённо напоминал её маму. Это были все чёрные дыры Миаателя разом. Весь ужас, которые они несли. Вся неизбежность, крик терзаемого пространства и времени. Это было воплощение всего самого кошмарного, что только могло существовать в обоих вселенных.

Холодное. Бесстрастное. Роковое.

— Нексус, — промурлыкал из-за спины Карбон и положил лапу на спину Кирито. — Это твоё?

Исполинская Кошка-гравитация шагнула вглубь Дома.

— От-пус-ти, — сказала Мать.

Кирито смотрела на неё, не отрываясь. Это была её мама. Была. Её. Мама.

Это. Её. Мама.

Была. Мама.

Мама.

Что-то надломилось внутри Кирито. Карбон прекратил убивать её своими истинами и Эфиром, как только Нексус появилась на пороге, но нечто уже необратимо изменилось. Повредилось. Исказило восприятие. Превратило маму в чудовище.

Нет… Это не Карбон. Это она сама. Когда испугалась признаться, когда молчала или искажала истину. Это она сделала из мамы чудовище. Перестала доверять.

Она сама виновата во всём.

«О, ты поняла?» — шепнул Эфир.

— Отпусти, — чуть тише повторила Нексус.

Карбон убрал лапу со спины эйдолона, перестав вдавливать её в пол. На плите остался отпечаток.

— Что дальше, Некс? — он немного наклонил голову. Колонны дома возвращались на места, как и прочие обломки.

— Кирито… — не то позвала, не то окликнула её Нексус.

Эйдолон плакала, сжавшись в комок, и никто не мог её услышать. Она осталась одна. Сильнее, чем если бы Рьес умерла. Безнадёжнее, если бы осталась в Циратоне. Нексус её не примет. Карбон её убьёт.

Потому что она испортилась.

— Ты доволен? — в голосе Нексус звучала глубокая горечь.

Частицы подаренной Карбоном истины просквозили сквозь слёзы: «Ему больно за каждую убитую висаш, за каждого умершего чира. Ему больнее, чем Каденс».

Мягкое покрывало гравитации накрыло эйдолона, вернув ощущение родного дома. Кири впала в странное состояние, когда вроде всё слышно, но нет никакого желания что-либо делать. Словно дрёма, приносящая покой и отдых.

— Зачем ты это сделал? — нечто похожее на терзаемую Карбона боль слышалось из вопроса Нексус.

— Я оценил её желание спасти моё дитя. У тебя хорошая дочь. Мой урок она усвоит.

— А дальше?

— Ей решать. А что сделаешь ты?

«Кири, передай мне дитя Каденс и дитя Карбона, прошу».

Эйдолон с трудом перевернулась на бок. Сквозь одеяло маминой заботы силуэты обеих Архистихий казались смазанными, без подавляющего ощущения мощи и угрозы.

«Они просто разговаривают! — удивилась Кирито, отделив от себя сгустки мировых линий с Рьес и безымянным кавардиалом: — Ох, Эфир их всё-таки коснулся...»

«Если можешь, поспи, — устало произнесла мама: — Ты в безопасности. Я тебя защищу. Обещаю».

«Я ведь испортилась...»

«Это неважно. Совсем неважно, — Кирито ощутила космическое дыхание на лбу и нежное прикосновение к своему ядру: — Ты моя дочь. Это главное».

Безмятежный океан гравитационных полей открылся перед эйдолоном, и она спокойно заснула.

***

Карбон осторожно расправил крылья умирающей висаш и вдохнул в неё немного Эфира. На лишённого плоти кавардиала он не смотрел. Его скелет перемолотило в труху, оставив неразрушимым только сгусток Природы — крохотную частичку самой Каденс Ноэлин. Всё-таки Гравитация — Архистихия. Кажущаяся слабой, но стоит только узнать поближе… Безнадёжно. Его не спасти.

— Кто для тебя Кирито? — спросил он, встречаясь с Нексус взглядом.

Его давняя подруга, с которой он дрался в начале времён, заметно выросла и как Воплощение, и как Воля. В теле сидящей напротив него космической кошки текла сила всей Архистихии, слившаяся с разумом и волей Нексус.

Карбон потянулся к Эфиру и с досадой признал: ему до такого уровня контроля далеко. Но здесь Их Дом.

— Она больше, чем дочь, — медленно произнесла Нексус. — Ты зря упрекнул меня Природой. Я её не ограничивала. Она свободна жить. Свободна расти... Свободна нарушать запреты.

Внутри Карбона что-то кольнуло.

— Зачем ей такая свобода?

— Чтобы быть другой. Не мной. Но тоже Гравитацией. Там, где мне запрещаешь ты. И Каденс. Из ревности к тебе.

— Это ей решать, — с внезапной резкостью сказал Карбон и посмотрел вне Дома в Циратон: — Нексус, ты была другой.

— Я знаю, — с сожалением улыбнулась Архистихия.

Они помолчали.

— Я ей разрешу… — начал было Карбон, но прервался и посмотрел в сторону Рьес. — Или нет.

Нексус встала на лапы, с беспокойством глядя на синеющую висаш:

— Это не Эфир.

— Это Гравитация, — усмехнулся Карбон: — У тебя очень хорошая дочь. И такая умелая!

— Так не должно быть.

— Забери. Убей Рьес. И тогда я буду прав.

Нексус покачала головой:

— Она превращается в проводника. Она уже проводник. Меня. Через Кирито.

— Посмотри кавардиала.

Карбон с искренним любопытством ждал следующих слов Нексус… и дождался. Архистихия Гравитации осторожно развернула комок Природы:

— Он тоже.

— Каденс тебя возненавидит. О да-а-а… На такое я и не надеялся!

— Этого не будет, — Нексус подошла к Карбону. — Заключим договор?

— Согласен, — произнесли Карбон и Эфир и радостно ощерились: — А кавардиала забери. Он твоя добыча.

***

Кирито распахнула веки и рывком подскочила на лапы. Стены Пирамиды молчаливо поприветствовали её в родном доме. Невесомое гравитационное покрывало скомкалось, синеватое свечение линий между блоками отогнало плохие мысли, но не все.

«Рьес?» — позвала Кирито и ощутила пустоту.

Связи больше не было. Висаш… Подруга исчезла. Умерла, скорее всего. Мама? Она тоже пропала. Отказалась от дочери? Оставила её одну? Что ж, это справедливо.

Эйдолон спустилась с кровати и вышла из комнаты. Гравитация перетекала под шёрсткой, словно ничего не произошло. Она отзывалась без задержек, легко появляясь и пропадая по малейшему велению. Пространство, Время, Границы… Все на месте. Только мамы нет. И Рьес.

Бесцельно бродя по коридорам, Кирито вспоминала последние события. Вот она купается в лучах голубого гиганта… Карбон не понимает, зачем звёзды нужны… Вот она идёт к висаш… Отправить кавардиала на перерождение значит доказать Каденс, что она неправа… Вот спасает Рьес… Кавардиалы так не делают… Или делают? Сложно. Всё так запутанно и неправильно.

Эта борьба между Природой и Эфиром такая глупая! Но неизбежная… Если раньше Кирито понимала умом, то теперь твёрдо знала, что Карбон и Каденс не договорятся никогда. Они предали друг друга, а как поступают с предателями, всем известно.

«Ради счастья в глазах Рьес...»

Кири очнулась от вялотекущих мыслей и заметила, что стоит перед проходом в центр Пирамиды. Из арки бил свет, давя на стены, как настоящая материя, такой плотный и интенсивный. Его рассекал силуэт Нексус. Мама сидела напротив сингулярности, скрывая её от взгляда Кири. Не разглядеть, спиной или лицом?

Она прошла внутрь, виновато прижав уши и наклонив голову. Украдкой бросила взгляд: мама смотрела на сингулярность и, казалось, не замечала Кири.

Села на пол, вздохнула. Фотоны обтекали её, не в силах возразить Границе. Всполохи Миаателя складывались в калейдоскоп, миллиарды источников света накладывались друг на друга, скрывая…

Кирито моргнула, вернув привычный полумрак, и застыла, видя, как из сингулярности выходит знакомая висаш.

— Скучаешь? — спросила она, наклонив голову и касаясь подбородка когтями.

— Как… Ты… Тут?

— Ты меня спасла, — висаш подошла к Кири и села рядом. Она прищурилась и посмотрела вдаль.

— Спасла? Правда?

— Ага. Только ты этого не знаешь, а я… Я этого не помню.

— Как? Но ты… Ты ведь настоящая! Я вижу! Информационная линия та же! — и тут Кирито озарила страшная догадка.

— Рьес в Циратоне тоже жива, — подруга улыбнулась. — Она теперь почти как ты, только как я. И это она не помнит.

— Ничего не помнит? — тихо уточнила Кирито.

— Ничего не помнит. Она родилась в Доме Карбона, владея Эфиром и странной для Циратона стихией, и помогает теперь Карбону с его миром. А ещё ей строго-настрого запрещено покидать Циратон. Потому что Проводник. Но зато тебя помню я. Это же лучше, чем ничего?

Кирито молчала. Она молчала даже тогда, когда призрак Рьес растворился в полумраке Пирамиды.

Подруга… Умерла. Теперь действительно. Прежней Рьес больше не было. Остался только её информационный фантом. Но Кирито всё же удалось её спасти. Теперь у подруги появилась новая жизнь, в которой, если Кири права, исполнились все её прежние мечты.

Нексус по прежнему глядела в сингулярность без какого-либо движения. «Совсем как Карбон».

— А кого видишь ты? — очень тихо спросила Кирито.

Вряд ли Нексус ответила бы, но она ответила. Не как Гравитация, не как Архистихия.

— Тебя...

В столь хрупкой тишине шаги Кирито остались неслышны.

Они сидели, прижавшись друг к другу, напротив живого света.

Вместе.