История о невзаимной любви

История о незаёмной любви

Дата: 20-09-2019

Это был обычный понедельник. Шёл 5-ый урок, а Кирилл не мог оторвать глаз от своей любви. Она не замечала его взгляда, сосредоточенно записывая тему урока. Кирилл перевёл взгляд на доску, потом снова на неё и тихо вздохнул.

«Ах, какая же она красивая. Её глаза, её улыбка… в ней прекрасно всё», — пронеслось у него в голове.

После уроков Кирилл отправился домой, продолжая думать о ней. Он метался: признаться или нет? Раздумья заняли всю ночь, и к утру он решил отложить признание. Проснулся он бодрым, с одной мыслью о ней. Эта мысль завладела им настолько, что на уроках он не мог сосредоточиться и ничего не писал. Из-за этого его родителей чуть не вызвали в школу. Чтобы избежать скандала, Кирилл соврал, что плохо себя чувствовал, но не хотел пропускать контрольную. В итоге его отправили домой.

Вернувшись, он снова не мог уснуть, думая только о Маше. Он ждал нового дня, чтобы увидеть её снова. Она была очень красивой, чуть ниже его ростом, и стала первой за 9 лет учёбы в этой школе, кто вызвал у него такие чувства. Её фото даже стало заставкой на его телефоне.

Так прошёл месяц, пока в классе не появился новенький — Саша. Вскоре Кирилл узнал от одноклассника Аслана, что Маша влюбилась в Сашу по уши. Кирилл был разочарован, но поверил Аслану — тот уже встречался с девушками, и его словам можно было доверять.

Вернувшись домой в тот день, Кирилл не находил себе места. Мыси о Маше не давали покоя. Он взял телефон, открыл чат с ней, начал набирать сообщение… но тут же стёр его.

«А что, если она всё-таки захочет быть со мной?» — мелькнула робкая надежда.

Весь день прошёл как в тумане. Под вечер он смотрел на луну и прошептал: «Наверное, это и есть незаёмная любовь».

С тех пор Кирилл замечал, что Маша проводит всё больше времени с Сашей. Они вместе ходили на переменах, смеялись, делились своими секретами. Кирилл наблюдал со стороны, стараясь не показывать, как ему больно.

Он продолжал быть рядом: иногда помогал с домашкой, иногда просто говорил «привет» в коридоре. Они почти не общались, но Маша оставалась дружелюбной. Порой в коридоре их взгляды встречались. Она улыбалась ему, словно ничего не произошло — и ему на мгновение становилось легче.

Кирилл стал чаще оказываться там, где могла быть она, надеясь на случайную встречу. Иногда их глаза действительно встречались — и этого ему хватало на целый день. Внутри всё ещё теплилась надежда, пусть и крошечная.

Прошло ещё несколько недель. Осень окончательно вступила в свои права, с деревьев во дворе школы осыпалась листва, а настроение Кирилла было таким же серым и промозглым, как ноябрьское небо. Он научился скрывать свою боль за маской безразличия, но внутри всё сжималось в комок каждый раз, когда он видел Машу и Сашу вместе.

Однажды после уроков Кирилл задержался в кабинете физики, доделывая работу. Выходя в коридор, он услышал приглушённые голоса из-за угла. Это были Маша и Саша. Они говорили о чём-то горячо, и в голосе Маши слышались слёзы.

«Я просто не понимаю, почему ты так себя ведёшь!» — почти кричал Саша.

«А ты хоть раз попытался меня понять?»— тихо, но твёрдо ответила Маша.

Кирилл замер, не в силах сдвинуться с места. Он стал невольным свидетелем их ссоры. Через мгновение Саша с раздражением бросил: «Отстань от меня!» — и быстрыми шагами направился к выходу, не заметив Кирилла. Маша осталась стоять у окна, всхлипывая и вытирая слёзы рукавом.

Сердце Кирилла заколотилось. Первым порывом было подойти, утешить её, сказать, что этот Саша её недостоин. Но ноги будто приросли к полу. Он боялся, что его участие будет выглядеть жалким, что она отвергнет его утешения.

Вдруг Маша обернулась. Их взгляды встретились. В её глазах стояли слёзы, а на щеках горел румянец от обиды и несправедливости. Увидев его, она смущённо опустила голову.

«Всё слышал?» — тихо спросила она.

Кирилл лишь кивнул,не в силах вымолвить слово.

«Извини, что пришлось увидеть это... цирк», — она попыталась улыбнуться, но получилось это у неё неуверенно.

«Не извиняйся»,— наконец нашёл в себе силы сказать Кирилл. — «С ним всё в порядке?»

Это был глупый вопрос, и он понял это сразу, как только произнёс его.

Маша пожала плечами.«Не знаю. Кажется, мы расстаёмся».

В этих словах прозвучала такая усталость и боль, что у Кирилла сжалось сердце. Он сделал шаг вперёд.

«Может,прогуляемся?» — предложил он, сам удивившись своей внезапной смелости. — «Тебе явно не помешает развеяться».

Маша с удивлением посмотрела на него, затем кивнула. «Да... Спасибо».

Они вышли из школы и пошли по улице, усеянной опавшими листьями. Сначала шли молча. Потом Маша начала говорить — тихо, сбивчиво, рассказывая о непонимании, о частых ссорах, о том, как Саша перестал её слушать. Кирилл просто слушал, изредка вставляя короткие реплики. Он не осуждал Сашу и не давал советов. Он просто был рядом.

В какой-то момент, переходя через дорогу, он инстинктивно взял её за локоть, чтобы подстраховать от проезжающей машины. Она не отдернула руку.

«Знаешь, Кирилл, — сказала она, когда они приближались к её дому. — А ты совсем не такой, как я думала».

«А каким ты меня думала?»— спросил он, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

«Тихим.Незаметным. А ты... ты очень чуткий. Спасибо тебе».

Она улыбнулась ему — впервые за этот вечер улыбкой, в которой не было грусти. Эта улыбка согрела его изнутри.

«До завтра», — кивнул он.

Он смотрел, как она заходит в подъезд, и понимал, что ничего не изменилось. Она всё так же недосягаема. Но в тот вечер между ними протянулась тонкая, почти невидимая нить — нить доверия. И для Кирилла, с его незаёмной любовью, пока что этого было достаточно.

Они стали чаще разговаривать. Сначала — в школе, на переменах, потом в чате, поздно вечером, когда оба не могли уснуть. Их диалоги были похожи на осторожное прощупывание почвы: учёба, фильмы, музыка, общие знакомые. Кирилл боялся спугнуть этот хрупкий мостик, что возник между ними, и тщательно избегал любых намёков на свои чувства.

Маша после расставала с Сашей была похожа на птенца с подбитым крылом. Она стала тише, реже смеялась на уроках, и её задумчивый взгляд чаще устремлялся в окно. Кирилл видел это и молча страдал вместе с ней, находя новые поводы подойти, предложить помощь с сложной задачкой по алгебре или просто поделиться новой интересной музыкой.

Однажды холодным декабрьским вечером, когда первый снег крупными хлопьями падал за окном, телефон Кирилла завибрировал. На экране горело имя «Маша».

«Привет... Ты не спишь?» — её голос в трубке звучал слабо и потерянно.

«Нет,что случилось?»

«Не знаю.Просто... грустно. Не хочу быть одна».

Сердце Кирилла ёкнуло. Он представил её, сидящую у окна в тёмной комнате, и ему захотелось немедленно бросить всё и бежать к ней.

«Я могу приехать», — предложил он, не думая о последствиях.

«Правда?»— в её голосе послышалась надежда. — «Но уже поздно...»

«Ничего.Одевайся теплее, выйдем в парк».

Они встретились у калитки её дома. Парк был пустынен и безмолвен, укутанный в белое снежное одеяло. Фонари отбрасывали на снег длинные жёлтые пятна. Они шли по свежевыпавшему снегу, оставляя первые следы, и их дыхание превращалось в клубы пара.

«Знаешь, я сегодня поняла одну вещь», — сказала Маша, ловя рукой падающую снежинку. — «Я так боялась остаться одной, что готова была терпеть всё что угодно. А оказалось, что быть одной не так страшно. Особенно когда есть... друзья».

Она посмотрела на него, и в свете фонаря её глаза блестели. Слово «друзья» повисло в морозном воздухе, и Кирилл почувствовал, как в груди защемило. Он так хотел быть для неё не просто другом. Но в тот момент её доверие, её улыбка, её просьба «останься» значили для него больше, чем любое признание.

«Ты сильная», — тихо сказал он. — «И заслуживаешь гораздо большего».

Они дошли до замёрзшего пруда. Всё вокруг было так нереально и прекрасно, что казалось декорацией к старому фильму. Маша внезапно рассмеялась, пытаясь слепить снежок в тонких перчатках.

«Спасибо, Кирилл. Правда. Если бы не ты... я не знаю, как бы пережила эти дни».

Он только улыбнулся в ответ. Ему не нужны были благодарности. Ему нужно было просто видеть, как к ней возвращается её свет. В этот миг он понял, что его любовь, такая тихая и безответная, — это не слабость. Это его сила. Это то, что давало ему возможность быть рядом, когда она была так беззащитна. И пусть она видела в нём только друга. Пока что этого было достаточно. Быть её тенью, её опорой, её тихой гаванью — в этом была его, Кирилла, незаёмная любовь.

Зима крепко взяла город в ледяные объятия. Январские морозы сковали улицы, и школа на время стала главным местом сбора. Именно в один из таких холодных дней всё изменилось.

Кирилл задержался после уроков в библиотеке, собирая материал для доклада. Возвращаясь в класс за забытой тетрадью, он услышал за дверью возбуждённые голоса. Это были Маша и... снова Саша. Он стоял, развалясь, с наглой ухмылкой, а Маша, бледная, сжав руки в кулаки, пыталась что-то доказать.

«Просто признай, что соскучилась», — с лёгким презрением в голосе говорил Саша. — «Я же знаю, ты без меня как без рук».

«Ты всё переврал!Я просто спросила, как твоя контрольная!» — голос Маши дрожал от обиды и злости.

«Ну конечно,конечно. Не придумывай. Давай, помиримся. Все эти обиды — ерунда».

Кирилл видел, как Маша готова была расплакаться от бессилия. Саша действовал по старой, как мир, схеме: унизить, а потом милостиво позволить вернуться. И в этот раз что-то внутри Кирилла щёлкнуло. Тень, молчаливый друг, тихая гавань — этого было недостаточно. Недостаточно для того, чтобы стоять и смотреть, как её снова ломают.

Он толкнул дверь и вошёл в класс. Оба вздрогнули от неожиданности.

«Всё в порядке,Маша?» — спросил Кирилл, глядя только на неё. Его голос был спокоен, но в глазах стояла сталь.

Саша фыркнул. «О, тень твоя вызванилась. Иди отсюда, ботан, взрослые разговаривают».

Кирилл проигнорировал его,сделав шаг к Маше. «Ты готова уйти?»

Саша, обозлённый пренебрежением, грубо схватил Кирилла за плечо. «Тебе сказали...»

Он не успел договорить.Кирилл, никогда ни с кем не дравшийся, резко развернулся и с силой, которой сам от себя не ожидал, оттолкнул его. Саша, не готовый к такому, отлетел к партам, грохнувшись на пол.

В классе повисла оглушительная тишина.

«Больше не подходи к ней.Никогда», — тихо, но очень чётко произнёс Кирилл. В его тихом голосе была такая непоколебимая уверенность, что у Саши, поднимавшегося с пола, дрогнул взгляд.

Кирилл повернулся к Маше, которая смотрела на него с широко раскрытыми глазами, полными слёз и изумления. Он взял её тёплую куртку с крючка и протянул ей.

«Пойдём»,— сказал он просто.

Она молча кивнула, взяла куртку и, не глядя на Сашу, вышла за ним в коридор. Они шли по пустой школе, и только за дверью, на холодном воздухе, Маша выдохнула.

«Спасибо», — прошептала она. — «Я... я не знаю, что бы я делала... Он...»

«Всё кончено»,— перебил он её, останавливаясь. — «Ты не должна никому позволять так с собой обращаться. Ты заслуживаешь большего. Понимаешь?»

Она смотрела на него — на этого тихого, незаметного парня, который оказался сильнее и смелее любого хвастуна. Она видела в его глазах не просто дружбу или жалость. Она видела то, что скрывалось за всеми этими месяцами молчаливого обожания, помощи, поддержки. Она видела любовь. Настоящую, не требующую ничего взамен, но готовую встать на её защиту.

«Да», — тихо сказала она. — «Понимаю».

И тогда, стоя на заснеженной улице, с розовыми от холода щеками и сияющими глазами, она сделала шаг к нему, осторожно взяла его за руку в своей перчатке и прижалась к его плечу.

«Знаешь, Кирилл, — её голос был едва слышен, — а, может, незаёмная любовь — это не только страдать издалека? Может, это ещё и сила, чтобы подойти ближе?»

Он не нашёл слов. Он просто смотрел на неё, чувствуя, как тает лёд в его груди, уступая место тёплому, всепоглощающему свету. Его любовь перестала быть тенью. Она вышла на свет, и оказалось, что она была ему взаимна.

Как-то раз, листая ленту в соцсетях, Маша увидела фото Саши с новой девушкой. Она на секунду задержала взгляд и пролистала дальше.

«Ничего не почувствовала?»— осторожно спросил Кирилл, наблюдавший за ней.

Маша задумалась на секунду, а потом покачала головой.

«Знаешь,нет. Ничего. Ни злости, ни ревности. Даже облегчения. Просто... пустота. Как будто смотришь на фото незнакомого человека. Мне даже странно, что когда-то его слезы могли что-то для меня значить».

Она отложила телефон и посмотрела на Кирилла.

«Это ведь и есть главный признак,что всё закончено, да? Когда тебе просто всё равно».

«Наверное,— кивнул он. — Я рад».

«Я тоже»,— просто сказала она и взяла его руку.

Это «мне всё равно» стало для Кирилла ещё одним подтверждением, что её чувства к нему — настоящие. Они росли не на руинах её прошлой любви, а на новой, чистой почве.

---

Однажды вечером, за неделю до весенних каникул, они сидели в его комнате, разбирая сложную тему по биологии. За окном шёл дождь со снегом — противная мартовская крупа.

«Я не понимаю!— с отчаянием в голосе воскликнула Маша, отшвырнув учебник. — Все эти цепочки ДНК, транскрипции... Это же невозможно выучить! Я в этом никогда не разберусь!»

Она была на грани слёз. Стресс от предстоящих экзаменов накапливался, и эта тема стала последней каплей. Кирилл видел, как дрожат её пальцы. Это была не та капризная вспышка, что была раньше, а настоящая паника от бессилия.

Он молча встал, подошёл к ней сзади и положил руки ей на плечи.

«Ничего.Остановись. Дыши».

«Я не могу!Я всё завалю!» — её голос сорвался.

«Ты не завалишь.Потому что мы будем делать это вместе. Смотри».

Он взял чистый лист бумаги и цветные ручки.

«Давай не читать этот ужасный учебник.Давай нарисуем эту ДНК. Представим её как длинную-длинную лестницу, которая закручивается...»

Он начал рисовать, объясняя сложные веcepts простыми словами, находя аналогии и смешные ассоциации. Он был терпелив и спокоен. Он не упрекал её в непонимании, не торопился. Он просто был рядом и делал сложное — понятным.

Через полчаса Маша с удивлением смотрела на испещрённый рисунками лист.

«Боже...Кажется, я поняла. Это же на самом деле логично».

«Конечно,логично, — улыбнулся он. — Ты просто паниковала, и мозг отказывался работать».

Она обернулась и обняла его за талию, прижавшись лицом к его груди.

«Спасибо.Ты... ты мой личный супергерой. Ты не представляешь, как мне важно, что ты есть».

В тот вечер Кирилл понял, что его «незаёмная любовь» — это не только восхищение и преклонение. Это ещё и ответственность. Это готовность быть опорой, когда ей тяжело, быть тем тихим причалом, куда она может вернуться, чтобы восстановить силы. И в этой роли он чувствовал себя не слабым и зависимым, а по-настоящему сильным.

---

Весенние каникулы выдались тёплыми. Снег сошёл, обнажив прошлогоднюю траву, но в воздухе уже пахло весной. В один из таких дней они поехали за город, в лес, который когда-то видел их первую доверительную прогулку после ссоры с Сашей.

Теперь всё было иначе. Они шли, держась за руки, и он показывал ей первые подснежники, пробивающиеся на проталинах.

«Помнишь,каким ты был тихим?» — вдруг спросила Маша, переступая через корень старой сосны.

«Помню,— усмехнулся Кирилл. — Я боялся лишнее слово сказать, чтобы не спугнуть».

«А сейчас?»

«А сейчас...я всё ещё иногда боюсь. Но уже меньше».

Они вышли на опушку, где стояла старая, покосившаяся беседка. Забрались внутрь. Отсюда открывался вид на просыпающийся от зимней спячки лес.

«Знаешь,о чём я думаю? — сказала Маша, глядя вдаль. — О том, что будет после. После экзаменов, после выпускного».

Кирилл насторожился. Это была тема, которую они оба невольно избегали.

«Я подала документы в педагогический,— тихо продолжила она. — На филфак. Это в трёх часах езды отсюда».

Он знал это. И он подал в технический университет здесь, в их городе. Тот самый разговор с её отцом не был пустыми словами, но реальность оказалась жёстче.

«А я...остаюсь здесь», — так же тихо сказал он.

В беседке повисло тягостное молчание. Перспектива разлуки, которая раньше была абстрактной, вдруг обрела плоть и кровь. Триста километров. Разные города. Новая жизнь.

«Это... это же не конец, правда?» — в голосе Маши снова послышались знакомые нотки паники.

Кирилл повернулся к ней.Он видел в её глазах тот же страх, что грыз и его. Но в этот раз он не растерялся.

«Конечно, не конец, — он взял её лицо в свои ладони. — Мы прожили столько всего. Пережили и Сашу, и твои двойки по биологии, и моё занудство. Неужели мы не справимся с каким-то расстоянием?»

Она хмыкнула сквозь подступающие слёзы: «Ты не зануда».

«А вот и зануда!— улыбнулся он. — Но я твой зануда. Мы будем звонить каждый день. Я буду приезжать к тебе на выходные. А ты — ко мне. Мы будем слать друг другу дурацкие фото и скучать. А потом... а потом мы вместе поступим в магистратуру. В одном городе. Мы же команда, да?»

Он говорил это с такой уверенностью, что Маша невольно успокоилась. Он не отрицал трудностей, он предлагал план. Его любовь, которая раньше была тихой и созерцательной, теперь училась смотреть в будущее и бороться за своё место в нём.

«Да, — выдохнула она, прижимаясь к нему. — Мы команда».

Они сидели в старой беседке, держась друг за друга, а над их головами проносились первые весенние птицы. Впереди были выпускные экзамены, выпускной бал, слёзы родителей и радость от нового этапа. И они знали, что это будет нелегко. Но они также знали, что у них есть друг друга. И его «незаёмная любовь», пройдя через огонь, воду и медные трубы школьных страстей, превратилась в нечто большее — в настоящую, взрослую привязанность, готовую к испытаниям

Как-то раз, листая ленту в соцсетях, Маша увидела фото Саши с новой девушкой. Она на секунду задержала взгляд и пролистала дальше.

«Ничего не почувствовала?»— осторожно спросил Кирилл, наблюдавший за ней.

Маша задумалась на секунду, а потом покачала головой.

«Знаешь,нет. Ничего. Ни злости, ни ревности. Даже облегчения. Просто... пустота. Как будто смотришь на фото незнакомого человека. Мне даже странно, что когда-то его слезы могли что-то для меня значить».

Она отложила телефон и посмотрела на Кирилла.

«Это ведь и есть главный признак,что всё закончено, да? Когда тебе просто всё равно».

«Наверное,— кивнул он. — Я рад».

«Я тоже»,— просто сказала она и взяла его руку.

Это «мне всё равно» стало для Кирилла ещё одним подтверждением, что её чувства к нему — настоящие. Они росли не на руинах её прошлой любви, а на новой, чистой почве.

---

Однажды вечером, за неделю до весенних каникул, они сидели в его комнате, разбирая сложную тему по биологии. За окном шёл дождь со снегом — противная мартовская крупа.

«Я не понимаю!— с отчаянием в голосе воскликнула Маша, отшвырнув учебник. — Все эти цепочки ДНК, транскрипции... Это же невозможно выучить! Я в этом никогда не разберусь!»

Она была на грани слёз. Стресс от предстоящих экзаменов накапливался, и эта тема стала последней каплей. Кирилл видел, как дрожат её пальцы. Это была не та капризная вспышка, что была раньше, а настоящая паника от бессилия.

Он молча встал, подошёл к ней сзади и положил руки ей на плечи.

«Ничего.Остановись. Дыши».

«Я не могу!Я всё завалю!» — её голос сорвался.

«Ты не завалишь.Потому что мы будем делать это вместе. Смотри».

Он взял чистый лист бумаги и цветные ручки.

«Давай не читать этот ужасный учебник.Давай нарисуем эту ДНК. Представим её как длинную-длинную лестницу, которая закручивается...»

Он начал рисовать, объясняя сложные веcepts простыми словами, находя аналогии и смешные ассоциации. Он был терпелив и спокоен. Он не упрекал её в непонимании, не торопился. Он просто был рядом и делал сложное — понятным.

Через полчаса Маша с удивлением смотрела на испещрённый рисунками лист.

«Боже...Кажется, я поняла. Это же на самом деле логично».

«Конечно,логично, — улыбнулся он. — Ты просто паниковала, и мозг отказывался работать».

Она обернулась и обняла его за талию, прижавшись лицом к его груди.

«Спасибо.Ты... ты мой личный супергерой. Ты не представляешь, как мне важно, что ты есть».

В тот вечер Кирилл понял, что его «незаёмная любовь» — это не только восхищение и преклонение. Это ещё и ответственность. Это готовность быть опорой, когда ей тяжело, быть тем тихим причалом, куда она может вернуться, чтобы восстановить силы. И в этой роли он чувствовал себя не слабым и зависимым, а по-настоящему сильным.

---

Весенние каникулы выдались тёплыми. Снег сошёл, обнажив прошлогоднюю траву, но в воздухе уже пахло весной. В один из таких дней они поехали за город, в лес, который когда-то видел их первую доверительную прогулку после ссоры с Сашей.

Теперь всё было иначе. Они шли, держась за руки, и он показывал ей первые подснежники, пробивающиеся на проталинах.

«Помнишь,каким ты был тихим?» — вдруг спросила Маша, переступая через корень старой сосны.

«Помню,— усмехнулся Кирилл. — Я боялся лишнее слово сказать, чтобы не спугнуть».

«А сейчас?»

«А сейчас...я всё ещё иногда боюсь. Но уже меньше».

Они вышли на опушку, где стояла старая, покосившаяся беседка. Забрались внутрь. Отсюда открывался вид на просыпающийся от зимней спячки лес.

«Знаешь,о чём я думаю? — сказала Маша, глядя вдаль. — О том, что будет после. После экзаменов, после выпускного».

Кирилл насторожился. Это была тема, которую они оба невольно избегали.

«Я подала документы в педагогический,— тихо продолжила она. — На филфак. Это в трёх часах езды отсюда».

Он знал это. И он подал в технический университет здесь, в их городе. Тот самый разговор с её отцом не был пустыми словами, но реальность оказалась жёстче.

«А я...остаюсь здесь», — так же тихо сказал он.

В беседке повисло тягостное молчание. Перспектива разлуки, которая раньше была абстрактной, вдруг обрела плоть и кровь. Триста километров. Разные города. Новая жизнь.

«Это... это же не конец, правда?» — в голосе Маши снова послышались знакомые нотки паники.

Кирилл повернулся к ней.Он видел в её глазах тот же страх, что грыз и его. Но в этот раз он не растерялся.

«Конечно, не конец, — он взял её лицо в свои ладони. — Мы прожили столько всего. Пережили и Сашу, и твои двойки по биологии, и моё занудство. Неужели мы не справимся с каким-то расстоянием?»

Она хмыкнула сквозь подступающие слёзы: «Ты не зануда».

«А вот и зануда!— улыбнулся он. — Но я твой зануда. Мы будем звонить каждый день. Я буду приезжать к тебе на выходные. А ты — ко мне. Мы будем слать друг другу дурацкие фото и скучать. А потом... а потом мы вместе поступим в магистрат