История знакомства

Улицы ночного города освещались неоновыми вывесками, свет которых едва доставал до вершины небоскреба. Устроенный сильными мира сего на его вершине званый вечер пусть и отличался внешней культурностью, бросая любому незнающему всей подноготной пыль в глаза, но в сути своей являлся практически точной копией «шабаша бедняков», как любили описывать вечеринки живущих на нижних уровнях города разнообразные местные богачи и работники КММ.

Дорогая еда, каждая тарелка которой стоила больше, чем мог заработать среднестатистический житель Нового Вавилона, скатерти из шелка Механических ткачей с древнего мира Джарил, одежды, ради которых можно было и убить. Все здесь кричало о роскоши и достатке каждого приглашенного гостя.

Полупустой бокал на тонкой, длинной ножке почти без звука был поставлен на черный мрамор балюстрады. Локти молодого человека, настоящий возраст которого мог выдать лишь редкий для стороннего наблюдателя задумчивый взгляд, оперлись о холодный камень.

Терраса в этот час была удивительная пустынна. Возможно, на это повлияло то, что буквально через десяток минут, организатор празднества выступит с речью.

— Видела бы ты то, что вижу я, — тихо прошептали губы парня. Сказанное едва ли можно было услышать кому бы то ни было, но прикрепленный к воротнику рубашки микрофон отличался удивительной чуткостью. — С такой высоты все проблемы кажутся незначительными. Начинаю понимать этих богатых снобов.

Наушник в глубине уха передал фырк:

— «Не сильно привыкай к этому, Келус, — стук пальцев по клавиатуре эхом вторил словам. — И не налегай на шампанское, это коварный напиток».

— И не думал, — закатил глаза парень, откидывая выбившиеся из прически пряди с глаз. Чертов ветер с каждым часом становился все сильнее. — Похоже, твое предсказание все же сбудется, — он глянул на горизонт, темнота которого размывала границу между землей и небосводом. — Шторм намечается порядочный.

— «Ты все еще сомневаешься во мне?» — Праведно возмутились на той стороне. Да настолько сильно, что прекратился даже ритмичный стук по клавиатуре.

— После того фиаско с Винченцо в его игральном клубе? — Издевательски протянул Келус. — Мне пришлось драпать от его мордоворотов через весь Маленький Сяньчожоу, а ты сама знаешь, как плохо я ориентируюсь в тех узких улочках. Меня до сих пор ищут люди этого мафиози.

— «Не моя вина, что сила Предсказания до сих пор плохо работает на тебе», — парень был уверен, что девушка на той стороне скрестила руки на груди в защитном жесте. И точно знал, что щеки её предательски покраснели.

Справедливости ради, стоило бы отметить, что пусть сила Предсказания плохо работала на нем самом, стоило ей быть направленной на кого-то другого, как все работало стабильно. Потому-то, его подруга решила предрекать его и свое будущее опосредовано, используя силу на других людях.

— «И вообще, — еще один фырк, — иди уже в зал герр Генрих должен начать свою речь с минуты на минуту».

— Да-да, Элио, уже иду.

— «И не забывай за чем мы здесь».

Келус закатил глаза, подхватил полупустой бокал, осушив его одним глотком. Опьянения он не боялся, все же опытным путем, еще будучи уличным шалопаем, успел понять как много ему нужно, чтобы ощутить «расслабление». Благо рядом всегда была Элио вытаскивая его из почти любой задницы, в которую он, с упорством достойным лучшего применения, лез без вазелина.

Хоть прошло уже много лет — ничего, по сути, не изменилось. Они повзрослели, поумнели (в его случае это было спорно, если верить утверждению подруги) и окончательно решились выбиться в люди, строя свою Судьбу так, как сами того желают, выбирая из бесчисленных вариаций будущего лишь то, что сами посчитают большим благом для себя.

«Надеюсь, на этот раз её план сработает как надо, — думал он, пока ноги вели его обратно в помещение. — Это первое наше крупное дело и не хотелось бы облажаться из-за моей «непредсказуемости» для сил Предсказания».

***

— Друзья, я искренне рад, что в этот замечательный день, все вы украсили этот вечер своим присутствием. — Во всю улыбался импозантный мужчина в возрасте, плавным, явно отработанным движением пригладив пышные усы. — И вы спросите, что же стало причиной для организации столь масштабного банкета? И я отвечу…

Кафка угрюмо стояла у закрытой дери, что вела о общий зал, ожидая, когда же отец, наконец, закончит свою речь и позовет её. Чертов день. Чертов год. Чертова жизнь… Сегодня должна состояться её помолвка с тем, на кого укажет папа. Все ради престижа семьи и укрепления положения в обществе. Похоже батюшке мало того, что он является богатейшим и, как следствие, одним из влиятельнейших людей не только в Новом Вавилоне, но и Птеруги-V.

Конечно, мнение самой Кафки никто слушать не желал. Никого не волновало, что будущий муж будет старше неё на три десятка лет, что веса в нем больше, чем в ней роста и внешностью он больше походил на борова, нежели человека.

Нет. Конечно нет. Зачем спрашивать, если отец лучше неё самой знает, что хорошо, а что плохо. Он с самого детства расписал всю её жизнь, кидая от одного учителя к другому, давая лучшее образование и прививая идеальные манеры. Хотела она того или нет. Никаких отклонений от задуманного. Никаких поблажек.

Таково было общество Птеруги-V. И как бы не считал низший и средний класс, жизнь богатеньких отпрысков не всегда была свободной. Иногда, как сейчас, это было сродни пытке. Да, она ела лучшие деликатесы, её лечили лучшие доктора и было доступно лучшее образование — одно это ставило её выше девяносто девяти и девяти процентов всего населения планеты — но все же…

Как бы ей хотелось хоть раз ощутить себя свободной.

Свободной самой выбирать что есть, с кем и как говорить, куда идти и что делать.

Самой быть себе хозяйкой.

К сожалению, это лишь мечты. Она слышит, как отец называет её имя, значит пора выходить. Предстать перед всеми этими голодными взглядами, что казалось облизывали с ног до головы. Каждый хотел породниться с её семьей, каждый хотел получить кусочек пирога, названный приданным и дивиденды в виде наследства.

Но победил в этой неназванный гонке лишь один — тот, на кого указал перст отца. Тот, с кем связать себя было выгоднее всего, невзирая на внешность и характер.

Будущий муж подходит ближе. Его толстые, подобные сардельками пальцы обхватили её тонкую кисть, чтобы огромные губы невесомо коснулись, обозначая поцелуй.

Она улыбается. Улыбается через силу, но никто, даже отец, не замечает фальши. Репетиторы по актерскому мастерству не зря ели свой хлеб и получали чеки на заоблачные суммы.

Они ходят от одних группок людей к другим, ведя ничего не значащие разговоры, получая неискренние поздравления. Почему неискренние? Кафка видела всю фальшь насквозь, это было её «суперспособностью» с самого детства. Все слова, улыбки, весь сложенный в них лживый смысл. И это никогда не помогало, лишь сильнее вгоняя в яму безнадеги.

Прошли первые десять минут, за ними половина часа. Час. Наконец, отец и жених разошлись по своим делам, ведя деловые разговоры и заключая пока устные договоренности. Для них этот вечер будет курицей, что несет золотые яйца. Столько сделок, столько прибыли. Каждый будет в плюсе.

Кроме неё.

Да и кого это волнует. Судьба Кафки проста и незамысловата — стать идеальной женой, что родит одного, а лучше больше, детей, будущих наследников, и продолжит прозябать на светских раутах, уподобляясь таким же неудачницам, что находят освобождение на дне бутылки. Может найдет любовника, а лучше десяток-другой и будет менять их как перчатки, ощущая хоть и иллюзию, но все же свободу делать то, что она сама хочет. А ночами будет плакать в подушку и проклинать всех и вся.

Очередная история богатенькой дочки очередного богатенького ублюдка. Обычное дело на Птеруги-V, да и галактика такими полнится. Удивляться уже нет сил.

Наконец, на ближайший час, она больше не должна следовать за кем-то как собачонка. Настало время для окончательного примирения с судьбой.

Поднявшийся ветер стал достаточно сильным, чтобы системы безопасности здания активировали защитное поле, ограждающее гостей от влияния стихии. И, если судить по иногда пробегающим по нему всполохам голубоватой энергии, погода снаружи была до безобразия ненастной.

Впрочем, об этом говорила и сплошная стена дождя, сквозь которую едва можно было различить продолжающую кипеть на нижних ярусах города жизнь.

Кафка облокотилась о балюстраду локтями, бросая тоскливый взгляд вниз. Как ей хотелось оказаться там, быть занятой тем, что она сама хотела. Работать пусть и не на высокооплачиваемой, но приносящей удовольствие работе. Встреть тех людей, что общались бы с ней не из-за её богатства, а из-за того, кто она внутри. Найти человека, которого она сама полюбит. Выйти замуж за любимого. Ха, не стоило ей читать все те любовные романы, что советовали в сети. Из-за них в ней поселилась надежда, что жизнь не станет такой, какой хочет отец. Что его мнение поменяется и…

А что «и»? Даже если отец вдруг даст ей свободу, то что она будет с ней делать? Бросится во все тяжкие, пробуя все то, что готова дать жизнь?

Что вообще делать со свободой? Да, она мечтала о нормальной жизни, но как её получить не знала. В голове всё уже было готово, нужно было лишь продолжать плыть по течению, получая удовольствие.

Настроение упало еще ниже, царапая своими острыми гранями дно и грозясь то пробить.

В зале были слышны овации. Очередная речь отца или жениха закончилась. А может это было поздравление.

Плевать. Все это явно не предназначалось ей. Она лишь… Вещь. Разменная монета. Красивая безделушка и статусный предмет.

Размышления прервал появившийся в поле зрения бокал и рука его держащая.

— Позволите вас отвлечь?

Голос во всех смыслах незваного гостя был приятен. Его хотелось слушать. Стоящий рядом парень был молод, красив. Волосы серого цвета если и были раньше зачесаны назад, теперь слегка растрепались — парочка прядей вовсе ниспадала на лицо, создавая притягательный неряшливый образ. А глаза… В этих янтарных, переливающихся золотом глазах можно было утонуть. В них хотелось смотреть не моргая. Парень отличался от всех тех, кого она видела раньше. От всех богатеев и их сынков. Было в нем что-то… Дикое? Уличное, наверное.

Пусть она почти не контактировала с людьми с нижних уровней города (даже персонал отец набирал из потомственных слуг), Кафка отлично помнила те редкие встречи и то, как они себя вели и выглядели.

— Вас можно поздравить?

Его голос вывел её из задумчивого созерцания, вынуждая едва заметно вздрогнуть. Слишком она ушла в себя. Позволила вольность недопустимую человеку подобного статуса.

— С чем? — Из-за собственных мыслей она слегка потерялась.

— Как же, — улыбка парня стала немного шире. — С помолвкой. Будущей свадьбой.

— Да, — голос Кафки был глух, но лицо не выдавало настоящих эмоций. — Спасибо. — Она приняла бокал и сделала небольшой глоток.

Игристое светлое вино с планеты Фаранц всегда славилось своим незабываемым вкусом. И ценой. Сейчас оно помогло сосредоточиться и собраться.

— Позвольте представиться, — не было ни поклона, ни привычного невесомого поцелуя в тыльную строну кисти. — Келус.

— Келус? И все? — Удивленно вопросила Кафка, вперив свой неверящий взгляд в парня. Он был странным.

— Да, — легкомысленно пожал он плечами. — А нужно что-то еще?

— Не знаю, — склонила голову вбок девушка, — обычно мне говорят откуда они или чем занимаются.

— Ну-у, я можно сказать путешественник, — хмыкнув чему-то понятному лишь ему самому, левым локтем облокотился о балюстраду Келус, делая глоток и продолжая обворожительно улыбаться.

Чертова улыбка. Она была слишком милой.

Губы девушки изобразили комичное «О»: — И много где успели побывать?

— Много где, — задумчиво поиграл ножкой бокала парень, — но больше всего мне нравится просто гулять во-о-он там, — его взгляд упал на едва различимые из-за дождя улицы внизу. Кафка невольно проследила за ним и прикусила внутреннюю часть щеки.

Она не завидовала. Ничуть.

— Там? И много ли «там» интересного? — Почему-то сейчас Кафке было много сложнее использовать навыки лицедейства, чтобы не выдать заинтересованности.

— Вы себе и представить не можете, — хохотнул Келус, уже полностью опираясь на камень руками. Сейчас его взгляд был полностью сосредоточен на городе. — Гуляя по улицам я чувствую себя собой. Никаких преград, только ты и город. Все эти пересечения улиц, разветвления, уровни… Столько путей. Столько возможностей. Куда ни пойдешь, везде будет своя история. Порой грязная, иногда страшная. Но почти всегда личная, задевающая струни души. — Он взглянул в глаза Кафке, что завороженно ловила каждое слово. — Это не сравниться с тем, что происходит здесь. Тут даже воздух тяжелее, ха-ха.

— И… И часто вы там ходите?

— Достаточно, чтобы чувствовать себя здесь не в своей тарелке.

Его слова… Было в них что-то такое… Неясное, призрачное. Словно туман. Она знала, когда человек врет. Сейчас же? Да, в них чувствовалась двоякость, их можно было трактовать, как угодно, но…

Но она верила им. Он знал о чем говорит и искать в них двойное, а-то и тройное дно не хотелось. Каждое слово сквозило… Свободой?

Рука Кафки сжала бокал.

Не этого ли ей хотелось? Быть такой же, как он. Ходить так же, свободно выбирая тот путь, который она сама захочет. Видеть жизнь во всех её проявлениях, даже если она будет неприглядна и страшна. Возможно, это остатки юношеского максимализма, не выветрившиеся благодаря любовным романам, строгому воспитанию и характеру.

Если он присутствовал на званом вечере, значит его пригласили, либо он был сопровождающим одного из гостей. Даже если верно последнее, в провожатых кого попало не берут и вряд ли этот человек был кем-то не из высшего общества. Не значило ли это, что, даже родившись с «золотой ложкой», он мог сделать то, что не могла она?

Хотя чего размышлять, у них в любом случае разные обстоятельства — в конце концов она была дочерью богатейшего и одного из влиятельнейших. И раз она не знала его, значит он был много ниже по статусу, следовательно и свободы мог получить больше.

«Ха-а, кто бы мог подумать, что я буду завидовать как никогда сильно человеку ниже себя. Услышь отец мои мысли… Было бы плохо».

А Келус все продолжал говорить, видимо найдя в ней хорошего слушателя.

«И это правда, мне действительно интересно слушать про все это. Про жизнь внизу, такую простую и сложную. Про самые различные ситуации, происходящие по случайности или из-за его — Келуса — вмешательства. Про его собственные похождения».

Рассказывать парень умел, быстро захватив все внимание девушки и приковав то к себе прочнее самых толстых цепей. Истории из жизни были намного интереснее выдуманных книжных или сухих новостных сводок. А потому Кафка сама не заметила, как положила голову на руку, даже не скрывая улыбки.

«Какой интересный парень этот Келус. Мне бы очень хотелось оказаться на его месте».

Дождь и сильный ветер за силовым куполом продолжались, но это ничуть не мешало паре наслаждаться вечером и разговором. Скоро девушка начала задавать вопросы, выпытывая у Келуса всю подноготную жизни на нижних ярусах и наслаждаясь ответами так, будто они были свежей родниковой водой, а она уставшим путником в пустыне. В ответ рассказывая уже о своей жизни и том, как была лишена выбора.

«Как же мне хочется бросить все и сбежать».

— Так давай сделаем это.

— Что? — Кафка сама не поняла, что озвучила свои мысли вслух. — Н-но я… Как же… — Неуверенность начала затоплять сердце. — Ах, это шутка, да, я поняла.

— Нет, — вскинул брови парень. — Я серьезно. Услышав о твоей жизни, я полностью могу понять твоё желание узнать быт тех, кто ниже.

— Я не могу… Отец…

— А что он? Будет до конца управлять твоей жизнью, пока не отдаст «вожжи» будущему мужу. — Лицо Келуса стало серьезнее. — А чего хочешь ты?

«Чего хочу… я?» — Прикусила губу Кафка, нерешительно уводя взгляд в сторону. Она знала ответ, но произнести его вслух не могла. Слишком сильно было влияние отца. Слишком привычна нынешняя жизнь.

— Ты говорила, что хотела каплю свободы. Побывать там, где еще не была. Хочешь принимать свои решения, а не следовать за чужими. Так почему же, когда появился шанс, ты боишься «это» сказать?

— Да что ты понимаешь?! — Взвилась Кафка, вырвав руку, что нежно сжал Келус и отступила на несколько шагов. Благо на террасе что раньше, что сейчас никого не было. Высший свет редко выходил на улицу в непогоду, даже если работал защитный силовой купол. — Отец это просто так не оставит. Он будет искать, перевернет каждый камень, но вернет меня и тогда… Тогда я лишусь даже того, что имею сейчас. Куда бы я ни пошла, за мной он посылает охрану. Это здесь я могу ходить более-менее свободно, под взглядом камер. И-то, до момента, пока охране не покажется, что я хочу сбежать или выкинуть что-то неподходящее.

— А ты пыталась?

— Что «пыталась»? Сбежать? Конечно! Но никогда не получалось и я…

— Смирилась. — закончил Келус.

— Да, — отвернулась от него Кафка. — У меня ничего не получается, как бы не старалась.

— Ты действительно хочешь этого? — Он подошел к ней и аккуратно повернул к себе лицом. Она кивнула. — Тогда я помогу.

— Как? — Устало, но с иронией спросила Кафка.

— Главная проблема твоих побегов — это то, — на его лицо выползла шкодливая улыбка. — Что у тебя не было меня.

— Ха?!

Неожиданно из динамиков закричала сирена. На террасу, где они стояли высыпала охрана о главе с отцом Кафки и будущим мужем.

— Отойди от неё, ублюдок! — Крикнул отец, но подходить ближе не спешил. Его проконсультировали, что делать что-то необдуманное в таких ситуациях нельзя. А сближение считается провокацией. Охрана так же лишь окружила парочку, держа парня на мушке, но не стреляя. Черт знает, что у него может быть запрятано в рукаве в нынешнее высокотехнологичное время. Раз уж ему удалось попасть на званый прием незамеченным, то он точно не оборванец с улицы.

— Что происходит?! — Не на шутку испугалась Кафка, сделав шаг в сторону от Келуса. Тот, правда, не препятствовал.

— Отойди от него, дорогая, он преступник, проникший на прием под липовым именем! — Кричал отец. Они еще не знали, что он успел сделать, но как только выяснят, участь ублюдка будет предрешена. Уж глава богатейшей корпорации позаботится об этом.

— Ты соврал мне? — Настала пора удивляться девушке.

— Только в том, что я из верхних уровней. В остальном же, я говорил только правду. — Тот взгляд, которым он её одарил заставил сердце девушки до боли сжаться. И был он прав, черт возьми, это она сама предположила, что он с верхних уровней, очередной богач с манией к приключениям, потому-то и не ощутила лжи. Впрочем, не ощутила и потом. Он всегда говорил только правду. И от этого становилось еще неприятнее.

— Не трогай её!

— Не собирался, — пожал плечами Келус.

— Кафка, пожалуйста, иди сюда, мы о тебе позаботимся. — Повысил голос жених, обильно потея от стресса. Его похожие на сардельки пальцы сжимали промокший насквозь платок.

Неожиданно для всех, прямо за куполом, защищающим от непогоды, отключила невидимость летающая машина, что зависла аккурат позади Келуса и была готова открыть свои двери в любую секунду.

— Какого… Как вы идиоты проморгали это?! — Вены на шее отца вздулись от гнева. Желание уволить тупоголовых охранников было сильно как никогда. Он так и сделает, нужно лишь забрать дочь.

— Кафка, помнишь наш разговор?..

— Не слушай его! Иди сюда! — Ярился отец, едва держа себя в руках.

— Помнишь, что я тебе сказал? — Неуверенный кивок. Он не лгал, она помнила об этом. Но страх перед отцом был силен. — Я помогу тебе сделать «это». Но хочешь ли ты этого на самом деле?

Девушка стиснула зубы. От нахлынувших эмоций даже проигнорировала крики родителя. Конечно, она хотела этого! Желала всем сердцем. Просто отец… Она боялась того, что он мог сделать с ней и теми, кто ей помог. И если… Когда её найдут, свобода станет лишь сказкой.

— Я скрою тебя от них, покажу этот мир и не только. — Келус протянул раскрытую ладонь к Кафке. — Нужно лишь захотеть. По-настоящему. Всем сердцем.

— Я… — Внутри неё велась борьба. С одной стороны, был тот, кого она знать не знала, но говорящий правду. С другой собственные желания, осуществить которые мог помочь… Тот, кто говорил ей лишь правду. Ну и отец, конечно, с третьей стороны со своими амбалами и уже готовый закручивать ей гайки.

Выбор без выбора. Как всегда.

Но решение все же было за ней.

— Д-да…

— Что? — Ухмыльнулся Келус. — Я не расслышал.

— Да, черт тебя дери! — Схватила протянутую руку паря Кафка, грозно свернув глазами. — Я согласна!

— Тогда, — она удивиться не успела, как была поднята на руки, словно невеста, — держись по крепче. Это будет та еще поездка!

Парень дал деру в сторону машины, услужливо открывшей дери.

Правда нервы у одного из охранников сдали, и он выстрелил.

— Не стрелять! Идиоты! — Сердце отца было готово остановиться от страха. И было неясно чего именно он боится: потери дочери или тех проблем, что эта потеря за собой несет.

Было уже поздно, заряд разогнанной плазмы уже летел в спину прыгнувшему на балюстраду Келусу, чтобы разбиться о вспыхнувшее защитное поле, поглотившее белым всполохом смертоносный заряд энергии. Увидевшая это Кафка испуганно вскрикнула, сильнее прижавшись к парню.

Прыжок. Короткий полет.

Успех.

Кафка занимает место пассажира, а сам Келус хватается за штурвал.

Двери закрываются, отрезая шум дождя и крики разъярённого отца, что поначалу требовал прекратить обстрел машины, а после грозился уволить всех, если его дочь не будет найдена. Одна лишь Элио знала, как много сил и ресурсов будет потрачено на поиски сбежавшей невесты.

И сколько писак вдохновятся этой историей, начиная свою беллетристику о любви сбежавшей «принцессы» и простого «вора с нижних уровней».

***

— А вот и мы! — Крикнул Келус, открывая дверь в свою берлогу, что являлась по совместительству секретной базой. Конечно, вперед он пропустил Кафку, что в своем дорогом вечернем платье совершенно не советовала обстановке «тайного логова лучших воришек Птеруги-V и всей вселенной вообще».

Келус немного рассказал о себе, пока они летели до места назначения, минуя посты полиции так, будто для парня это дело привычки. Это удивляло Кафку так же сильно, как и жизнь внизу, наблюдаемая сквозь окно машины.

— Наконец-то! — Выскочила им на встречу девушка. — Я уж думала, что ты… — Тут её взгляд упал на Кафку и тут же вернулся к парню.

— Что? Я забрал оттуда все самое ценное, — он гордо вздернул нос и глупо улыбнулся. Это было достаточно забавно, чтобы обе девушки прыснули со смеху. — Да и не мог же я оставить нуждающегося человека в беде.

— Ты слишком добрый для этого мира, — закатила глаза незнакомка. — Я — Элио, но для семьи я — Стелла. Приятно познакомиться.

— Кафка, — ответила на рукопожатие похищенная. — Надеюсь у вас не будет проблем. Келус сказал, что все нормально, но все же…

— Не беспокойся, — отмахнулась Элио. — Мы более чем способны прятаться и постоять за себя.

— К тому же, — слово взял Келус. — Раз уж мы в розыске и я «слишком добрый для этого мира», то предлагаю свалить с этой планеты куда подальше. Говорят, на Пенаконии скоро праздник. — Он намекающе поиграл бровями.

— Нет, это дорого, — отрезала предложение Стелла, махнув рукой Кафке приглашая идти за собой.

— Пир-Поинт?

— Там КММ, если ты не забыл.

— Сяньчжоу?

— Тебе охота в случае чего сидеть в тюрьме пару сотен лет?

— Э-э-э… Критикуешь — предлагай!

Хихикнувшая в кулачок от этого обмена Кафка ощутила тепло в груди. Это общение отличалось от всего того, к чему она привыкла.

Но можно было сказать точно — ей это нравится.