Историю меняют Безумцы

1994-й год. Это судьбоносный год в вселенной Гарри Поттера. Год возвращения Волан де Морта. Год первой смерти. Год начала огромных потерь. Это невероятно тяжёлый год… И невероятно скорбный…

***

Но поговорим о его начале. Когда ничего не предвещало беды.

***

— Эй, Уизли! А ну, кыш, с моей парты! — конечно же это сказал Ма́лфой своим высокомерным и презрительным тоном.
Рон фыркнул в его сторону, но не стал спорить — это бесполезно.
— И почему ты такой противный с самого утра? — спросила милая шатенка с гриффиндорским галстуком.
О, нет, это была не Гермиона. Грейнджер сидела с ней за одним столом.
— Какая тебе разница?..– Драко хотел добавить своё привычное «грязнокровка», но почему-то осекся и произнес лишь её фамилию, — Эйвери.
Девушка только закатила глаза, она тоже решила не продолжать разговор. Это бы привело лишь к очередной драке.
Рон пересел на парту перед девочками, чуть позже в класс пришел Гарри.
Студенты стремительно оккупировать классную комнату на вершине одной из боковых башен замка. Скоро должен был начаться первый урок по защите от темных искусств с очередным новым преподавателем. Так получилось, что на протяжении вот уже четырех лет обучения каждый преподаватель по этому предмету был воистину легендарным.
Ну, зайти в класс — дети зашли, а вот занять свои места… Ну, они же ещё дети. В классе стоял негромкий шум и гам.
Группка когтевранцев обсуждала приехавших из Шармбатона. Слизерин обливал грязью Дурмстранг. Несколько студентов из Гриффиндора и Пуффендуя тоже поначалу обсуждали «новых» учеников, но слово за слово тема их разговора ушла куда-то далеко.
Сейчас они начали словесную игру, очень похожую на наше магловское «правда и действие», но в ней был немного другой смысл.
(Сначала играющему задавался вопрос, если он отвечал на него неправильно, то выполнял какое-то желание. А чтобы как-то оправдать свои игры, студенты задавали вопросы по школьной программе. Вроде, как и предмет повторяешь, и дурью маешься).
Гермиона всегда выигрывала.
Невилл только что, краснея, закончил рассказывать свой секрет, ведь он опять не ответил на вопрос по зельям.
— Хелли, твоя очередь, — смеясь, сказал Симус.
— Ну, давай, удиви меня, — Эйвери сложила руки на груди и сщурила свои зелёные ведьмины глаза, ожидая трудного вопроса.
— М, я вопрос придумал, — с загадочной улыбкой сказал Гарри, он ещё в прошлом году прознал, где она может ошибиться.
Гарри заговорщически переглянулся с Симусом и Роном.
— Заканчивали ли матч по квиддичу без пойманного снитча? — медленно проговорил Поттер, зная подвох в этом вопросе.
«Ну, вроде же очевидно. Это же все знают», — подумала Хелли.
— Нет, поэтому и был тот трёхмесячный матч, пока его не поймали…– она чуть свела брови, когда заметила, что мальчики расплываются в улыбке.
Уже который раз они валили её на вопросах про квиддич…
— Нет, — стал объяснять Гарри, — в 1788-м году на матче между Англией и Францией бланджером были подбиты оба ловца, причем подбиты почти насмерть. Только в тот раз матч закончили без пойманного снитча, — последние слова он говорил почти отдельно, словно забивая гвозди в гроб.
Хелли посмотрела Гермиону. Та кивнула, подтверждая, что так и было…
— Ну, ладно, допустим, — она не убирала сложенных рук.
Мальчики снова переглянулись. Теперь говорил Симус:
— Поцелуй самого красивого в этом классе.
Все стали улыбаться и переглядываться. А Хелли лишь удивлённо подняла брови. И обвела внимательным взором кабинет. О, так смотрят, когда выбирают жертву.
И вот её глаза остановились. Губы расплылись в дьявольской улыбке.
— Эй, Драко! — крикнула она.
В классе все замолчали, ведь на самом деле все слушали, о чем говорит та группа, и знали, какое было задание. Драко даже едва покраснел.
Хелли выждала драматическую паузу.
— Передай зеркальце, оно на подоконнике лежит.
Студенты громко смеялись, громко и очень долго. Зеркальце ей всё же передали.
«Забавно начинается день, Гриффиндор опять унижает Слизерин, ничего не изменилось за пятнадцать лет», — немного грустно подумал Барти Крауч… Ой! То есть Аластор Грюм, стоявший в дверях кабинета.
— А ну заткнулись все! — это сработало лучше, чем заклинание «селенцио».
Хелли даже выронила зеркальце.
Все резко прекратили смех и одним громким треском уселись за парты. Только стеклянные колбы на подоконниках продолжали немного гудеть от недавнего шума. Было похоже, что кто-то просто убрал руку от гитарных струн, а звук тихо продолжает резонировать.
В кабинет зашёл их новый учитель — легендарный мракоборец. По кабинету разносились звуки его быстрых шагов: стук каблука, удар железной ногой, тяжёлый выдох ненавистной боли.
«Почему нельзя было сделать нормальную ногу?! Он же, чертов, великий мракоборец! Да ему должны были в первое рождество подарить, как минимум, нормальный имплант и… нос в придачу. Насколько нужно быть мазохистом, чтобы проходить таким калекой двадцать лет?»— про себя ругался Крауч, чувствуя мучительную боль при каждом шаге.
— Моё имя Аластор Грюм, я ваш новый учитель по ЗОТИ, — у него был низкий хриплый голос.
Прохромав до доски, он написал своё имя мелом:
— Если, кто не знает, как пишется.
Хотя, эти действия были абсолютно лишними, ведь каждый в аудитории знал этого героического мага.
— Так, — он постучал мелом по доске, — так…
О, в голове его крутились всевозможные мысли. Его взбесившиеся приборы в кабинете немного сбивали поток идей, как надоедающие тикающие часы.
— Так, — повторил он и, наконец, стал писать, — непростительные заклинания. Чтобы уметь одолеть врага, нужно знать, как он может тебе навредить.
Он повернулся к ученикам и собирался вести лекцию, к которой, честно сказать, ещё не готовился.
— По названию понятно, что за применение заклинаний не прощают. И в большинстве случаев отправляют в Азкабан.
Он говорил, а тем временем осматривал студентов.
«Всё же этот жуткий крутящийся глаз не так уж и плох… Кто же тут у нас? Рыжий, веснушчатый — очевидно Уизли… Рядом с ним сидит Поттер. Кто бы сомневался?
Другой ряд… Мда, эту блондинку ни с кем не спутаешь — Драко и его свита. И как можно было стать одновременно копией обоих родителей? Хотя, они сами друг от друга мало чем отличались.
Так ещё… ага, этот тоже чем-то знаком.
О, знакомая округлая физиономия. Долгопупс? Будет, о чем с ним поговорить…»
— Кто может просто назвать одно из них?
Гермиона назвала «Империо»
«Про эту с пышной ведьминой шевелюрой я наслышан от Макгонагалл. Говорила –отличница… »
Поскольку к первому уроку он не готовился, пришлось импровизировать. И он решил начать с демонстрации. Когда бедного паука заставили сделать несколько трюков, настала очередь второго заклинания.
Невилл назвал «Круциатус».
«Хм, как символично, — подумал Барти, а внутри что-то немного сжалось, — неужели это совесть? Да, ну, глупости, наверняка желудок. Да, точно, я сегодня не завтракал».
Паучка, наконец, перестали пытать, а Невилл, дрожа, словно пытали его, сел на место.
Хелли вздохнула и подвинула руку к маленькому круглому зеркальцу на столе. Она так и не посмотрела, не разбилось ли оно. Приподняв стёклышко, девушка убедилась, что на нём нет даже царапинки. Поэтому улыбнулась и уже машинально проверила едва подведенные глаза. И взгляд по привычке перешёл на три маленьких родимых пятна: три маленьких родинки, одного размера, на одинаковом расстоянии были прямо на линии скулы под левым глазом.
— Кто назовет последнее? — профессор заметил блик с задней парты, — может Вы? Мисс?.. — он всё ещё смотрел на студентку.
Между прочим, она любила отвечать на уроках, но почему-то этот вопрос заставил её занервничать.
— Хелли Эйвери, сер, — уточнила она. И немного неуверенно ответила, — последнее заклятье лишает жизни… С предсмертной мучительной агонией… Это считается самой страшной смертью.
— Назовёте его нам?
Хелли сначала замахала головой в разные стороны, а потом чуть судорожно ответила:
— Нет, не могу.
Грюм резко взмахнул палочкой, направив её на измученного паука. Заклинание «Авада кедавра» пронзила его молниеносно, как пуля в висок.
«Эйвери… Знакомая фамилия. Эйвери… — если сравнивать память с архивом, то сейчас у него создавалось ощущение, что он уже слышал это слово, но нужная папка находится в подвале библиотеки в ящике с неисчислимым номером, где все папки покрылись многовековым слоем пыли, — нет, явно не там ищу. А, — он вспомнил совпадение, — Эйвери-старший и его сын Феликс, это ж первые пожиратели Темного лорда, Грюм ещё очень долго за ними гонялся», — он улыбнулся, но ощущение не исчезло, он явно вспомнил не то.
— Странно, мисс Эйвери, что с такой фамилией Вы попали на Гриффиндор.
Хоть никто не понял, к чему он это сказал, но никто не решился уточнять.
— Произнести заклинание, взяв палочку не достаточно, чтобы оно подействовало. Чтобы эти заклинания сработали, результата нужно хотеть на самом деле, результат нужно представлять в голове. Этого нужно желать. Не каждый способен на такую жестокость, поэтому за них и попадают в Азкабан. Эти заклинания нельзя произнести случайно, произносящий это всегда делает намеренно. И, к сожалению, бороться с ними нельзя.
— А почему с волшебниками нельзя бороться огнестрелом или другим оружием? — спросил кто-то из класса, видимо из семьи маглов.
Учитель удивлённо на него посмотрел.
— Симус, это смешно, — вслух сказала Хелли.
— Действительно забавно, — согласился Грюм, — расскажите почему, Мисс Эйвери?
Девочка пожала плечами от очевидного вопроса:
— Волшебник способен остановить, уничтожить или закрыться от летящего на него предмета, будь то хоть пуля, хоть нож.
— Хорошо, вот вы и подготовите доклад на следующий урок об оборонительных заклинаний.
— Но…– Хелли уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но…
— Три свитка к следующему уроку.
Ударили часы, уже полдень, пара окончена.
— Всё, все свободны, — Грюм стал убирать умершую хитиновую тушку паука.
— А реферат только мне? — вот теперь она была, правда, возмущена.
— Не реферат, Эйвери, а доклад. Всё, все свободны.
Хелли шумно и возмущённо выдохнула, сжав губы. Расстроившись, она вышла из класса.
«Может хоть дерзить перестанет».

***

До следующего урока была ещё неделя, но вы же знаете обычаи любых студентов?
— Гер, какое у нас завтра расписание? — Хелли только выходила из гостиной Гриффиндора. Они шли на ужин, был понедельник.
— Эм, прорицание и ЗОТИ.
Хелли замерла в дверном проёме.
— Де-еточки, — пропела полная дама, — не останавливаемся, проходим, закрываем портрет. Что за воспитание? — всё ворчала она, но лучше пусть ворчит, чем поёт.
— У тебя доклад? — вспомнила Гермиона.
Хелли шумно выдохнула, она уже знала, где проведет этот вечер.
В библиотеке. Свернув на лестнице грустной усмешкой, она пошла не в столовую, а в книжное царство.
Было пять часов вечера. Библиотека закрывается в восемь, так как ученикам в это время не положено уже покидать гостиные.
У Хелли ушло полчаса, чтобы по каталогу и смутным названиям отобрать себе литературу.
Семь тяжёлых томов упали на читальный стол. Сидящий за ним дурмстранец даже вздрогнул, но затем продолжил писать свой конспект.
— Оборонительные заклинания…– шептала девочка, бегая глазами по заумным строкам.
Периодически тихо что-то мычала под нос, кивала головой и пыталась понять, о чем написано в этой толстой книге.
Только спустя пятнадцать минут Хелли достала из сумки перо, две чернильницы, три свитка и палочку.
Всё это удобно разложив на столе, она направила на только что прочитанный абзац кончик палочки и прошептала что-то на латыни. Книгу осветила маленькая искра, а лежащее рядом перо, ожив, стало, приплясывая, выводить размашистые буквы на свитке пергамента.
У думтранца при виде этого выпал учебник из рук.
— Это как? — ошарашенно спросил он.
— Это? — Хелли продолжала судорожно читать книгу, поэтому посмотрела на приезжего непонимающим глазами. А потом поняла, в чем дело, — это магия. Бытовая Магия. Ванесса и Чарльз Боттом. Раздел шестой. Глава восьмая.
Перо закончило переписывать и повисло в воздухе. Тогда девушка выделила палочкой ещё предложение. Перо вновь заплясало.
— А так можно было? — всё ещё ошарашенно говорил парень, смотря на своё перо в руке. Он вплоть до седьмого курса всё писал от руки.
— Так нужно было, — она бы с радостью поговорила, да вот только некогда ей было.
Вскоре пришла Гермиона.
— Хелл, уже библиотеку закрывают.
— А, который час?
— Без пяти восемь.
Хелли обиженно посмотрела на последний пустой свиток.
— Думаешь, он будет читать всё, что там написано? — в этом предположении была надежда, — или просто аккуратно всё сложит в мусорную корзину?
Гермиона помогла подруге всё собрать, оформить по-быстрому книгу на руки и донести тяжеленный том до гостиной.
— Хелли, выключай свет! — кто-то в спальне даже бросил в неё подушкой, но студентка продолжала дописывать доклад при тусклом свете свечи на подоконнике в спальне.
Как обычно в конце она пыталась добавить много «воды», и уже в основном писала не про оборонительные заклинания, а про тактику ведения боя. Но это всё же как-то вписывалось в тему.
В два часа ночи мысли закончились. А оставалось ещё место для одного абзаца…

***

— Итак, студенты, — если учесть, что он в первый раз был в роли учителя, то он неплохо справлялся, — ага, я вас помню, — как же забыть класс, где учится Гарри Поттер? — Вы четвертый курс, третья группа. У вас был доклад по оборонительным заклинаниям.
А Хелли надеялась, что про неё не вспомнят.
— Да, точно, мисс Эйвери, прошу.
Взяв все свои свитки, она пошла рассказывать всё, что сумела вчера запомнить. В это время Грюм, как назло, внимательно вчитывался в рукопись.
Хелли старалась говорить долго (у них было негласное правило в группе. Если кому-то доставался доклад, то докладчик обязан тянуть время столько, сколько может, чтобы урок закончился скорее и спокойнее).
Поэтому Хелли вспоминала интересные факты и эпизоды из истории.
«Оборона от масштабных магловских воздействий, — читал Барти, — примеры… спасение семей волшебников в Хиросиме, уцелевший дом старого мага в Дрездене… А почему все сведения только за сорок пятый год? А нет, вот в этом разделе пишет про Варфоломеевскую ночь».
Прошло семь минут её доклада.
— Когда писала? — Грюм прервал её монолог, уж слишком долго. А он сегодня даже к лекции готовился. Зря что-ли?
— Вчера.
«Заодно честно», — заметил Крауч и взялся за третий свиток.
Хелли с опаской посмотрела на профессора, молясь, чтобы он не дочитал до конца.
Но, сегодня Боги её не услышали.
— Что это? — он указал на край пергамента.
Студентка подошла к преподавательскому столу и, словно видит это в первый раз, предположила:
— Это птица, — она говорила про рисунок в конце свитка.
— С рогами? — уточнил Грюм.
— Да, думаю снегирь. Видите, у него чёрное круглое тельце и красное брюшко.
— Раз у него есть рога, то это не снегирь.
Хелли пожала плечами, всё ещё смотря на набросок рогатой пташки. Это был забавный рисунок маленькой птицы с огромными оленьими рогами.
— А под клювом у него спрятаны острые зубы. Думаю, это новый подвид — Снегирь Злобный.

— Эх, ладно, — профессор стал скручивать свиток, — садитесь, доклад зачтен. Но, имейте ввиду, мисс Эйвери, в следующий раз заставлю переписывать.Дети вновь замолчали, ожидая интересного урока.
— Оборонительные заклинания входят в курс боевой магии. В прошлом году вы учились как дать отпор магическим тёмным тварям, а в этом году соперник будет посерьёзнее. Человек, куда хуже любой твари.
Ведь, как уже сказала мисс Эйвери, в бою важна оборона, атака, быстрота и тактика. Ну и конечно же традиции. Вам уже преподавали дуэли?
По классу прошёл невольный смешок.
Решился ответить Гарри:
— Ну, официально да, на втором курсе. Но его толком не было.
— Почему?
— Эм, — Гарри замялся, — из-за одного случая со змеёй в первом же сражении.
— То есть у вас была только одна дуэль?
Класс кивнул.
— Второй курс… Это у вас Локонс тогда был? — все подтвердили, — тогда ясно… Неужели это вы так довели бедолагу, что он уже два года в больнице святого Мунго?
Золотое трио неуверенно переглянулось.
— Профессор, можно вопрос? — опять тянул руку Симмус.
— Валяй, — Грозный Глаз заковылял обратно к своему столу.
— Я просто разговаривал с некоторыми дурмстранцами, у них, оказывается, ещё преподают фехтование. А зачем?
Аластор шумно выдохнул, казалось, каждый слышал, как воздух с трудом наполняет его искалеченные лёгкие с громким хрипом.
— Да, это правда, мистер Финниган, в этих школах (и в Шармбатоне тоже) наряду с магией учат обычную борьбу. Это, я вам скажу, правильно. Во-первых, раньше, когда дуэли были в моде, маг не мог сражаться с маглом на палочках, а поссориться они могли. Поэтому каждый маг считал долгом уметь сражаться на шпагах. И это не считалось унижением, или… — он отдаленно протянул, — оскорблением имени волшебников. Может, для аристократов это было не больше, чем игра, но фехтование развивает быстроту реакции, обучает тактике боя. Поэтому перед боевой магией, студенты других школ учатся фехтовать. Но в нашей программе этого нет.
— Эх, — загрустил Симмус.
— Но, я поговорю об этом с Дамблдором.
Студенты мигом оживились.
— Ну, а сейчас универсальное оборонительное заклинание «протего».

***

За обедом студенты четвертого курса разом притихли, когда профессор Грюм подходил к преподавательскому столу. Аластор прошел мимо Макгонагалл, поздоровался со Снеггом и пожал руку Дамблдору.
Студенты определенно услышали такие слова как «шпаги» и «дуэль».
— Думаю, пару уроков можно будет устроить, — согласился директор.
— Но есть проблемка, — хрипло сказал Грюм, жестом указывая на свою травму.
Директриса Шармбатона, госпожа Максим, невольно ворвалась в их разговор.
— Пхофессох Дамблдох, мои студенты с врадостью могут помочь.
Услышав это, к ним присоединился ещё один директор.
— Согласен, раз это нужно — мои студенты тоже могут дать несколько уроков.
«Каркаров…– с не забытой ненавистью подумал Барти, — скотина. Так бы и пререзал, не будь этого маскарада».
Он вспомнил тот день, когда в зале суда Игорь Каркаров назвал имя пожирателя взамен на свободу. И имя это было Крауча Младшего.
«Эта тварь и месяца в Азкабане не провела! А ещё с гордостью говорит, что он русский! Подлый предатель! Мелочный ублюдок! Продал на суде всех, кому преклонял голову ещё неделю назад…» — он потока эмоций у него даже передёрнуло лицо.Но он быстро с собой совладал.
Пожимать руку директору Дурмстранга он не стал, на это у него были официальные причины. Это же именно Грюм поймал Каркарова пятнадцать лет назад, и именно из-за него у Аластора нет части носа.
— Вот и отлично.

***

Тем временем ученики продолжали бросать в кубок огня свои имена. Хелли обходила кубок с опаской. Но не в этот день.
Близнецы решились обмануть правила. Но, как мы знаем, им это не удалось. Два одинаковых старика валялись на холодной плитке у ограничительного круга. Наконец-то близнецы перестали отрывать друг другу бороды и, кряхтя, попытались встать.
Но у них это не удалось.
— Рон, — воскликнула Хелли, — может, отправишь братьев в дом престарелых? А если без шуток, ребят, помогите отнести их к мадам Помфри. А то с них песок сыпется.
Шли они долго, близнецы поняли, как себя чувствует их столетняя тетушка. Обещали больше над ней не шутить.

***

— Итак, господа-студенты, — опять говорил Грюм, хромая к доске, — сегодня у вас чудесный день… Сегодня мы узнаем имена чемпионов, и у меня на паре у вас не будет тестов сегодня.
— Это ещё почему? — Симмус сам не понял, удивился он или обрадовался.
— А потому что вы — бездари — не знаете даже, что такое Эфес шпаги. Вы же опозоритесь перед студентами других школ на следующем занятии, — ученики с интересом подвинулись вперёд, — я договорился с директорами. Я бы и сам дал пару уроков, но уже не в той форме. Теперь у вас есть факультативные (но обязательные) занятия по средам и пятницам. Добровольцев среди Шармбатона и Дурмстранга было много, я бы сказал, они все согласились. Поэтому к каждому будет представлен его куратор по искусству дуэли. Длится это будет где-то месяца два, а там посмотрим. Но вы же — олухи — не сможете отличить выпад от удара! Поэтому сегодня у нас ускоренный курс теории.
Студенты взяли перья наготове. Грюм указал палочкой на кусок мела и на доске стал рисоваться сначала подробный разбор шпаги, их видов, затем всевозможные позиции в бою. Ученики пытались наспех это зарисовать в конспект.
Часы пробили полдень.
— Ну, всё. Наши занятия будут проходить по той же программе. На следующем уроке разберём заклинания вакуумной сферы на практике, будем учиться защищаться от огня.
Студенты воодушевились и счастливые вышли из кабинета.

***

Сегодня выбирали чемпионов, Хелли постаралась стать как можно дальше от кубка, стояла почти в самых дверях. Но это не мешало ей услышать имя четвертого чемпиона.
В главном зале собрались все студенты и профессора. Хелли заметила, что Грюм старается не смотреть на приглашенного представителя из министерства — Бартемиуса Крауча.

***

Долгожданная среда. Как бы Малфой не фыркал, что шпаги это удел маглов, он всё равно с интересом шёл на поле для квиддича. Кстати, в этом году же его отменили.
На поле уже собрались «новые» старшекурсники в бордовой и голубой форме.
Занятия они распределили среди групп с четвертого по седьмой курс. У каждого из них было по шесть курсантов их Хогвартса.
— Так, стали в два ряда, — скомандовала мадам Трюк, — тренировка длится два часа. Распределение. Я буду зачитывать сначала имя курсанта, затем имя куратора. Лаванда Браун с Гриффиндора — Адам Лионкур из Шармбатона. Парвати Патил с Пуффендуя — Анастасия Белинская из Дурмстранга.
Спустя ещё несколько имён Хелли даже сумела понять, как составляли список, в нем даже была скрытая система. По алфавиту были записаны лишь имена кураторов. И именно имена, а не фамилии.
— Хелли Эйвери с Гриффиндора, — наконец дошли до неё, — Ярослав Ян Риар Князь Третий из Дурмстранга.
Хелли даже стало неудобно, когда полностью прозвучало имя её куратора.
Студенты стали в шахматном порядке и отошли друг от друга на приличное расстояние по полю.
— Зови меня просто Ян или Князь, — скромно сказал высокий черноволосый дурмстрнец, ему фамилия Князь очень даже шла.
Шпаги им, кстати, выдали ещё до того, как они вышли на поле. Иностранные студенты были приятно удивлены, что не пришлось объяснять, как закреплять ножны.
— Я тебя помню, — вспомнила Хелли, — это ты был в библиотеке тогда.
Ян тоже прищурился:
— А, девчонка с самопишущим пером.
Хелли очень оскорбило, что её назвали «девчонкой». Ей уже не терпелось начать дуэль с этим высокомерным нахалом.
Они стояли на расстоянии одного шага. Хелли достала шпагу, подняла её вертикально перед собой и со свистом рассекла ею воздух. Ян сделал тоже самое. Дуэлянты отошли ещё на полшага и скрестили шпаги.

Уже через час ученики Хогвартса задумались, почему они с первого занятия используют полностью заточенные шпаги.
Хелли уже представляла очередь в больничное крыло.
— Мда, я и не подозревал, что всё будет настолько плохо, — протянул Ян, когда в очередной раз ранил своего курсанта. Ему уже не нравилась эта затея, уж что он не любил, так это поддаваться.
Хелли посмотрела на висящий лоскут одежды.
К Яну подошла его сокурсница. Это была Анастасия Белинская с изящной каштановой длинной косой волос. Она что-то ему сказала, а затем на поле раздался долгий свист. Сражения остановились. Кураторы сошлись в один большой круг.
Прошло минут пятнадцать. Они посовещались и вновь разошлись по местам.
— Ну, мы убедились насколько всё плохо, — начал Князь, — и решили больше вас не калечить. Начнем с азов.
Остаток вечера студенты разучивали базовые позиции.
В пятницу всё проходило так же.

***

Утро понедельника. Хелли чувствовала себя уже неуютно. На прорицании она еле дождалась конца урока. Лицо у неё было бледным, руки немного тряслись.
И вот нужно было идти на лестницу к кабинету ЗОТИ.
— Гер, — она дернула её за рукав мантии, — скажи, что меня не будет.
Подруга даже не успела ничего сказать и спросить, как Хелли уже побежала вниз.
В пустом коридоре больничного крыла слышался одинокий стук женских каблучков.
Мадам Помфри очень удивилась, увидев Хелли.
— Опять подралась? — она рукой указала девочке на кушетку.
Но девочка не проронила ни слова. Кожа оставалась мертвенно бледной.
— Неужели проиграла в драке?
Хелли медленно закачала головой.
— Мадам Помфри, можно я у Вас посижу эту пару? — с мольбой спросила Эйвери.
— А, вот в чём дело, — поняла мадам Помфри, и с грустью добавила, — уж лучше бы подралась. Ладно, я принесу тебе сладкий чай, а то ты на всех умертвий похожа.

— Так, а почему одна парта пуста? — изумился Грюм, до сей поры у него никто не прогуливал.
— Хелли нет, — Рон пересчитал каждого в классе и, не найдя подругу, сам поднял брови от недоумения.
Все переглянулись, и словно что-то вспомнив, каждый студент грустно вздохнул.
— И что же случилось?
— Она наверняка в больничном крыле, — предположил Драко.
— Плохо прошли уроки фехтования? — предположил профессор.
— Нет, напротив, всё было чудесно, — продолжила Гермиона, — но, дело в том, что…
— Ну, не тяните уже, мисс Грейнджер.
И Гермионе пришлось сказать правду:
— Она до ужаса боится огня. В прошлом году мы изучали Боггартов, сер. Её Боггарт это горящий дом. Горело всё словно костер инквизиции. Она тогда с трудом произнесла заклинание и ещё неделю не выходила из больничного крыла, — с горечью произнесла Гермиона.
— Как же она учила «инсендио»? На заклинаниях на первом курсе?
— Сер, можно я не буду говорить об этом? — ей, правда, было неудобно обсуждать страхи её подруги.
— Хм, вот вам и храбрость Гриффиндора, — и тут Крауч вспомнил, что Грюм-то сам окончил этот факультет, — что за студенты пошли? — хоть как-то решил он сгладить несостыковку.– Ведут себя как высокомерные дерзкие львы, а потом забиваются в угол как беспомощные дети.
Грюм уже было развернулся к доске и стал прописывать теорию занятия, как один студент не выдержал столь жестокого оскорбления.
Драко сам не понял, почему стал говорить, но ему не понравилось, как преподаватель осуждал поступок студентки за её спиной.
— У неё на это есть причины, — уверенно и с таким же осуждающим тоном сказал Малфой, — у каждого страха есть причина.
— Да Вы что? — наигранно удивился профессор, — кто бы говорил, мистер Малфой? И что же это?! В детстве обожглась спичкой? Или сожгла куклу на костре?!
Вот чего Малфой не терпел в свой адрес, так это повышенного тона. Воспитание не позволяло ответить старшему грубостью, но и промолчать он не мог.
— Её дом сожгли пожиратели, — почти шипя, ответил Драко, — семья погибла, выжила только она.
Ответ был лаконичным, но содержал в себе всю трагедию её судьбы.
«Пожар…» — Крауч вспомнил языки пламени, охватившие дом. В его памяти всплывали отрывки прошлого. Он так долго старался это забыть, но даже сквозь заклинания этот день преследовал его в кошмарах.
Ночь. Муки. Мертвое тело. Деревянная лестница на второй этаж дома. Крики… Тишина… Отчаяние. Огонь… Пламя… Тьма…
На секунду по его коже прошёлся холод, он уловил себя на том, что стал часто дышать.
— Передайте ей, — его голос немного охрип, он сглотнул, — передайте, что я не буду ставить ей пропуск.

На обеде. Грюм вновь выпил оборотное зелье. Скривился. Вспомнил, что ещё должен дать Гарри пару дельных советов. Время до первого тура еще есть. Значит, парень успеет выучить несколько нужных заклинаний.
Первый пункт плана был выполнен: Поттер участвует в турнире, а вот остальные пункты подразумевали, что он должен дожить до конца года.
Волшебный глаз мракоборца заметил входящую в столовую студентку. Хелли медленно шла к обеденному столу.
— Профессор Макгонагалл, что же это Ваши студенты такие хилые?
Минерва сидела рядом.
— О чем это вы, Аластор? — удивилась глава факультета Гриффиндор.
— У каждого такой список сокровенных страхов… И при виде их они пытаются сбежать как крысы с корабля.
Минерва допила свой чай.
— Знаете ли, Аластор, все люди чего-то боятся. Страх — это нормально, для каждого в разной степени. Когда тонет корабль — боятся и моряки, и крысы, но в обоих случаях сбежать невозможно. И всем когда-нибудь придется стать тем капитаном, что останется со своим кораблем. Боятся никто же не перестает, страх просто принимают, профессор Грюм, — она поднялась со стула и разгладила руками юбку платья. На прощание она добавила, — ничего не боятся только Безумцы, вам ли этого не знать.

«А сходят с ума, когда теряют то, за что так боялись… Да, мне ли не знать?»

***

Прошло три недели. Осталось совсем чуть-чуть до первого тура.
Сегодня Крауча опять мучал кошмар. Проснулся он в холодном поту.
«Одинокий дом окружили кольца пламени. Они медленно подбирались к дому, сжигая сухую траву на поле.
Он бежал к порогу. Дверь была снесена с петель. Мебель в доме разбита и разброшена. А на полу перед лестницей лежало тело.
Барти понял, что хочет закричать от ужаса, но крик так и не выходил изо рта, застряв в горле аж до тошноты. Ноги подкашивались, но он всё же подошёл ближе к ней.
Голубые глаза девушки застыли в предсмертном испуге. Платье было всё в порезах и крови. Крови было много… Конечности были переломаны. Левый уголок губы был разорван до самой скулы.
— Ам-мели, — его голос дрожал, руки трясло.
Огонь дошел до деревянной конструкции. Крауч будто пришел в себя и стал кого-то звать. Он судорожно бегал по разрушенному дому. Но во сне он не слышал имени, что кричал, срывая голос. Когда пламя захватило мертвое тело, он проснулся».
И уже по обычаю утра он, отбросив все мысли о стёртом прошлом, пошёл пить оборотное зелье, ставить новые котлы для этого эликсира и отпирать десять замков на двери в спальню. А то мало ли, кто может прийти к нему ночью, когда он не может поддерживать маскировку.
В обед он решил выйти во внутренний двор, и как же он был приятно удивлен, когда увидел начинающуюся драку.
Но Гарри решил, что сегодня обойдется без этого и уже было стал уходить. Но…
«Ах, каков засранец. Отец его тоже не умел чтить такие правила».
Драко уже проговаривал нужное заклятье, но Крауч среагировал быстрее.
— Не смей нападать со спины, сынок, — с особой жестокостью сказал мракоборец и превратил Драко в хорька.
«И пусть только посмеет рассказать об этом папочке, тот точно вспомнит несколько школьных историй», —с улыбкой он вспоминал о прошлом, ему определенно приносило удовольствие всячески издеваться над потомком Люциуса.
Студенты смеялись. Кто-то даже опёрся на дерево, чтобы не упасть от смеха. Всё бы было хорошо, если бы не вмешалась Макгонагалл.
Когда профессор расколдовала студента, Хелли решила помочь слизеринцу собрать рассыпанные вещи. При трансфигурации из его сумки вывалилось абсолютно всё.
— Спасибо, — и всё же он был скуп на похвалу.
Хелли вернулась к подруге, они стали под раскидистым деревом. К ним присоединился Рон, он теперь избегал компании Гарри, считал, что тот его предал.
«О времена, о нравы», — каждый раз думал Крауч, когда видел по детски обиженного Рона и Гарри.
Часы опять ударили.
— У нас факультатив, — вспомнила Гермиона и потащила подругу к стадиону.
— Подожди! — голос Хелли был испуганным.
Она провела рукой по шее, взгляд её тоже стал обеспокоенным. Она тут же вернулась к дереву, где только что стояла. Пальцами на стволе она нащупала сучок, за который только зацепилась кулоном.
Цепочка тогда сильно натянулась и вмиг ослабла. А кулона на её шее больше не было.
Гермиона тут же поняла, в чем дело. И стала помогать подруге найти пропажу в траве. Она даже использовала поисковое заклинание, но даже у Гермионы оно получалось плохо, ведь они должны были учить его лишь в конце года.
— Мамин кулон, — расстроилась Хелли, сидя на конях в траве.
— Не переживай, — они услышали отдаленный голос за спиной, — это наверняка нарглы… Но они всегда возвращают вещи…
— Полумна права, Хелл, если кто-то найдет кулон, он обязательно постарается вернуть его владельцу.
— Ты сильно хорошего мнения о людях, — также отстраненно сказала Полумна.
Но выбора всё равно не было. Девочки поспешили на факультатив.

Грюм всё ещё был во внутреннем дворе и наблюдал за этой сценой со стороны. Когда девочки убежали, он подошёл к пустующему дереву. С помощью заклинания он поднял серебряный кулон с зелёной травы.
Это был небольшой фиолетовый камень, возможно аметист, в оправе из черненого серебра.
Камень сверкнул на солнце.
«— Этот кулон я ей оставлю, он идёт к её глазам, — прозвучал улыбающийся женский голос.
— Может из этого выйдет семейная традиция, — почему-то ответ прозвучал его голосом».
Эти слова были словно из какого-то тумана. Нервным жестом Крауч отмахнулся от воспоминаний, как от надоедливых мух.

***

День соревнования. На трибунах собрались толпы студентов. Все кричали, болели за чемпионов, делали ставки.
Волшебный глаз Грюма обвел взглядом трибуну Гриффиндора.
«Чего и следовало ожидать».
На стадионе была вся школа, кроме одной ученицы.
Грюм постарался также незаметно уйти.

Хелли вернулась к тому дереву и продолжала отчаянно искать пропажу. Школа опустела, поэтому она очень удивилась, услышав шаги сзади.
— Это явно Ваше, мисс Эйвери, — профессор Грюм протянул ей кулон.
Несколько дней он пытался понять, откуда он мог помнить его. Но в очередной раз, смотря на фиолетовый камень, он чувствовал лишь ужасную тоску. Поэтому пришлось вернуть.
Глаза Хелли просияли от восторга.
— Спасибо. Я Вам очень благодарна. Даже слов найти не могу. Это мамин кулон, спасибо, — она не могла нарадоваться.
— Чего же не на стадионе? Всё пропустишь.
После этого замечания её улыбка исчезла.
— Там драконы и…
— Ой, — Аластор остановил её, — простите, мисс Эйвери, я забыл про Ваш страх, — он сказал это с почти искренним сочувствием, в голосе не было сарказма или мелочной издевки, — Вам даже повезло, Вы не увидите, как кому-то сломают хребет.
Девочка чуть улыбнулась уголками губ, и снова стала рассматривать кулон.
— Ещё раз, спасибо, это всё что у меня от неё осталось.
— Сочувствую, это наверно было тяжело принять.
Хелли на мгновение переняла интонацию Полумны Лавгуд.
— О, нет, я её совсем не помню. Родители умерли, когда мне ещё не было и года. Но я живу с тетей и она много мне рассказывала про неё. Даже показывала пару фотографий. Тетя Аврора говорит, что я ей её напоминаю.
— Тетя Аврора — сестра матери? — Крауч не мог понять, откуда взялось так много членов семьи Эйвери, о которых он не знал.
— Нет, её фамилия Браун, она была подругой моей матери. Они вместе учились. А Эйвери, это кстати, фамилия матери.
«Как так?»
Видимо этот вопрос отразился на лице Грюма.
— Тетя не знает, кем был мой отец. Амелия — мама — держала это в тайне, они уехали подальше от войны, когда я родилась. Но их это не спасло, — глаза Хелли снова потеряли радостный блеск и опустились вниз в печали.
«Амелия Эйвери?»— в памяти снова что-то промелькнуло, он вспомнил недавний кошмар.
«Амели»,— так звали умершую девушку в горящем доме.
Со стадиона послышались громкие восклики.
— Видимо закончился первый бой, — подытожил Аластор, — хоть со стороны посмотрите на это зрелище, мисс Эйвери. И…– он понимал, что пора было прощаться, и возвращаться на трибуну к преподавателям. Его могут хватиться. — Не теряйте впредь, он очень идёт вашим глазам.