Итог

Александр Львович снял шлем виртуальной реальности, когда за окном уже властвовала непроглядная ночь. Спина болела, позвоночник ныл несмотря на недавнее посещение мед-шаттла автоматической Медицинской Помощи, именно в нём добрая автоматика, повинуясь бездушным алгоритмам, убрала вновь появившиеся возрастные боли и заменила вышедший от старости бионический протез.

«Ах дивный новый мир. Эх, хороша программа Московское Долголетие» — подумал Александр Львович растирая спину, на которой не осталось и малейшего следа от перенесённой позавчера операции.

Александр Львович в прыжке воспарил над креслом виртуальной реальности с грацией кибернетического ангела, каждый его бионический сустав, каждый искусственный мускул сработал как надо — хороши стали технологии для доживающих свой век. Он подошел к огромному, во всю стену, окну, но даже его искусственные глаза, эти два неестественно огромных голубых глаза из классической и немного старомодной «аниме коллекции», не смогли ничего разглядеть сквозь завесу тьмы. Ночь была черна как смоль, ничего не происходило, даже фонари не горели, город спал.

— Окно, да будет свет! — произнес Александр Львович молодым зычным голосом, и в тот же миг мрак дрогнул, отступил, словно испуганный зверь. Умное стекло поняло его и откликнулось, в нем зажглись мириады огней. Москва, до этого существовавшая лишь в памяти полностью омоложенного старика, предстала во всем своем кибернетическом великолепии. Небоскребы — стальные иглы, пронзающие облака, искрились неоновым светом, а по освещенным тысячами фонарей улицам текли потоки машин. Дополненная реальность окутала город серебристой дымкой, расцвела диковинными цветами цифровых проекций, незаменимых грёз. Над зданиями парили голографические фениксы, киты, красавицы, а на фасадах домов разворачивались эпические полотна ярких реклам. Город пульсировал, дышал, жил своей собственной, безумной жизнью.

«Жив ещё мой Вавилон XXII века, опять вынырнул», — подумал Александр Львович. Он стоял, словно окаменевший, у этого окна в прошлое, вспоминая времена, когда его возраст измерялся лишь сотней-другой лет. Каждый луч света, каждая линия, каждый отблеск этого яркого морока отражались бодрящим эхом в его душе.

— Вот она, моя Москва. — выдохнул он, и в голосе его смешались грусть и благоговение. — Жива. Город, который я почти потерял, но который так ослепительно прекрасен… из моего окна.

Правый глаз показал, что пришло новое важное сообщение. Александр Львович его открыл, перед ним, прямо в воздухе, посредством дополненной реальности раскрылся интерфейс Электронного Дистанционного Голосования.

— Уважаемый Александр Львович, — послышался отчетливый женский голос, очень приятный уху, прямо как у блогерки из смутных воспоминаний полузабытого отрочества.

— Наступил единый день голосования. В случае участия вы получите доступ к беспроигрышной лотерее, на получение новых бионических протезов от Мэра Москвы. Вы хотите участвовать и тем самым продлить свою жизнь?

— Конечно! — Не раздумывая заявил Александр Львович. — Я всегда любил мэ…

— Отлично. — Перебила его избирательная машина ДЭГ, излишне человеческим женским голосом.

— У нас есть три кандидата, первый кандидат это Нейросеть Мэр 34.0.5 от компании ПАО Стабильность. Второй кандидат Нейросеть Мэр 33.0.5 в версии АП (именно она уже двенадцать лет управляет городом), а также Нейросеть Мэр 0.4 от компании ПАО Стабильность, известная под торговым брендом Либерализм.

— Я выбираю…

— Хотите услышать мнение лучших политиков и спикеров Евразийского Союза по кандидатам? — Перебил Александра Львовича дотошный ДЭГ. — Общественная палата смоделированных мнений готова…

— Ну их нахер. — Заявил Александр Львович. — Я уже лет двадцать голосую за Мэра 33.0.5 в версии АП, чтоб это не значило…

— Ваш голос учтён. — Заявила электронная девушка. — Вам вынесено предупреждение, за нецензурную брань в сторону Общественной Палаты города Москвы. В этот раз город вас прощает, из-за вашего преклонного возраста, но в случае повторения правонарушения на вас будет наложен штраф в размере…

— Да знаю я, знаю!

— Не забудьте поучаствовать в розыгрыше бионических протезов, вам пришел личный биокод, для участия в торжественном онлайн мероприятии Совета Ветеранов. Не забудьте…

Александр Львович закрыл наглое приложение:

— Я знаю, что делать, чай голосую не в первый раз… — Он чему-то усмехнулся. — Со мной-то…

Не успел он договорить, как из огромного шкафа, вышла она. Его новая девушка. Не просто девушка, а воплощенная мечта кибернетического эротомана. Груди её, как два спелых персика, рвались навстречу гравитации, но были удержаны дерзким кружевом эротической униформы горничной. Талия – осиная, точеная, под которой приладилась пышная, вызывающая самые сокровенные фантазии, попа. Наряд, едва прикрывающий ее совершенство, лишь подчеркивал соблазнительные изгибы. Её взгляд – наглый, оценивающий, одновременно и приглашающий к греху, призывал его к…

Александр Львович застыл, словно пораженный молнией. Кровь забегала по обновлённому организму, начисто вымывая остатки хандры и старческой немощи из центральной нервной системы.

— Ах ты мой апофеоз, Московского Долголетия! — закричал он не боясь разбудить соседей. А его обновленное тело, не зная про почтенный возраст хозяина, отреагировало мгновенно. Плотские чувства вспыхнули с силой, словно угольки, раздутые ветром молодости.

Девушка, не теряя времени, грациозно выплыла в центр комнаты. Взмах её руки — и из укромных уголков выкатились роботы-уборщики, жужжа и поблескивая хромированными боками. Она руководила ими с уверенностью генерала, ведущего в бой армию. Каждый жест, каждое движение были одновременно властными, чувственными и театральными, не нужными. Она изображала королеву, генерала или же повелительницу механических подданных…

Для дела уборки — эти все прыжки были излишними, а предназначались лишь для глаз Александра Львовича, который как зачарованный, наблюдал за этим представлением. Сердце его колотилось, как у юнца на первом свидании, этот робот был новым, его он получил на лотерее, за участие в парламентских выборах, и с ней он ещё не наигрался.

Доставка привезла роботессу с месяц назад, но ждал он это чудо долго, по социальной очереди. Долго разбирался с настройками полезной куклы в компьютере, сам руками еще не мацал…

Робот-девушка бросила на него мимолетный, но многообещающий взгляд, и в этот миг Александр Львович понял: жизнь, несмотря на все кибернетические извращения, только начинается. В глубине души зашевелилась надежда. Он подошёл к роботу, приобнял, она мягко и сладкоголосо прошептала:

— Дорогой…

Он прервал её шепот поцелуем, она нежно ответила, начал мять правую грудь, размером с собственную голову…

Вдруг, под пальцы попало что-то твёрдое. Александр Львович посмотрел, на то что нашел, в руках оказалась бирка с названием модели роботессы Ладушка-21024-XXII-56 «Стабильность».

Прочитав это Александр Львович моментально потерял весь эротический пыл и сексуальный задор, сорвал эту бирку и не щадя оттолкнул ставшего для него мерзостью робота. Он вдруг понял, что поверх картонной бирки оказалась наклеена бумажка, с указанием местного производителя… Разгневанный Александр Львович в гневе сорвал бумажку, под ней оказалась надпись: «Сделано в экономической зоне Сучжоу».

— Твою мать! Суки! — Громко выругался патриотично настроенный Александр Львович, верящей в исконное импортозамещение. В этот же миг милый женский голос произнёс:

— Зафиксирован второй случай нецензурной брани из ваших уст, за эти сутки, предположительно в сторону органа государственной власти. Вам выписан штраф, сумма уже вычтена из ваших пенсионных накоплений. Ваш социальный статус не понижен, в личное дело пометок не внесено, такая поблажка лишь из-за вашего почтенного возраста. Напоминаю, что…

— Ясно. — С этим словом Александр Львович закрыл полицейское приложение, кажется оно называлось «СамоПомощь-02».

— Спрячься в шкаф. — Расстроенный хозяин квартиры приказал пышнотелому роботу, а та поспешила выполнять его указание, прекратив призывно кривляться у окна в эротическом танце.

Всё желание у Александра Львовича пропало, от одной единственной бирки.

«Старею» — подумал Александр Львович. Но вслух сказал менее противоречивое:

— Какой же я старый…

В этот момент включился будильник, комнату наполнила классическая мелодия, ещё живой примадонны. Милая сердцу Александра Львовича Инстасамка исполняла классическую композицию «За деньги да».

— Вот, это я понимаю. — В уголках глаз Александра Львовича появились слёзы. — Сейчас так не поют, да и смыслы упростились. Дураки молодежь. Виляя в такт любимого ритма, восстановленной искусственной и мускулистой попой, Александр Львович направился за таблетками.

Умный и разумный будильник напомнил ему о приёме лекарств, после употребления которых он отправился спать…

…И тут ему снился лес. Не кибернетический бор из виртуальной реальности, а настоящий, с запахом прелой листвы и влажной земли. Лес из детства, лес, в котором он мальчишкой ходил, играя в телефоне, лес, где настоящее солнце пробивалось сквозь кроны вековых сосен, рисуя причудливые узоры на мху и траве. Лес, которого в ближайшем Подмосковье больше нет. Его вырубили, на его месте построили очередной гипермаркет, очередной муравейник из стекла и бетона. Впрочем, и они уже не столь нужны… Во сне, в этом ускользающем отголоске прошлого, каждое дерево было другом, каждая тропинка — дорогой домой. Тихо шелестели листья, словно нашептывая старые сказки. Пахло грибами, ягодами и несбывшимися в будущем надеждами. Его начала преследовать тоска. Тоска по утраченному, по безвозвратно ушедшему. Лес был прекрасен, но знал он, что этот сон — лишь обман…

Он проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось. Александр Львович сел на кровати, откинул дорогое синтетическое одеяло и посмотрел в окно. Москва всё так же безмятежно сверкала красивыми огнями, напоминая, что жизнь в любом её виде продолжится, несмотря ни на что. Но лес, лес из детства, остался лишь в его сне, в уголке памяти, заваленном хламом высоких технологий и ложными кибернетическими грёзами.

Раздался настойчивый звонок в дверь, от которого Александр Львович вздрогнул и по-стариковски спросил:

— Кого там черти принесли? На пороге стояла она. Соседка. Красивая. Живая. Насколько вообще можно было судить о «живом» в этом мире имплантов и апгрейдов.

— Саш, тут это… Праправнучка твоя опять дозвониться не может. Волнуется, наверное. А чего ей волноваться, стариков что ли в живых мало? — ухмыльнулась соседка, поигрывая рукой с модной причёской из светящихся красным светом волос.

Александр Львович, оправившись от такой утренней встряски, пригласил соседку войти.

«Живая кровь», — подумал он, — «хоть и под светящейся краской, зато не кремний долбаный, хоть бабу понюхаю».

Она прошла в комнату, заполнив пространство ароматом искусственной сирени – запахом, отдававшим дешёвой ностальгией.

— Говорит, что ты заблокировал её везде… Не помнишь? Ну ты даёшь! Я думала, ты у нас только роботесс умеешь блокировать, а тут вон оно что, оказывается! — расхохоталась она.

Александр Львович побагровел и, гулко кашлянув, проговорил:

— Не помню никаких блокировок, знать ничего не знаю!

Соседка обвела взглядом комнату:

— Ну-ну, старый греховодник. Роботессы, блокировки… что дальше?

Александр Львович, закипая от стыда и злости, словно чайник на раскалённой плите, вдруг рявкнул:

— А ну вон отсюда! Нечего тут свои сплетни распускать! «Роботессы»… Нашла чем попрекать! Пшла вон!

Соседка, ухмыльнувшись, с видом победительницы медленно направилась к двери. В дверях обернулась и, словно плюнув, бросила:

— Старческий маразм — дело такое. Но ты хоть таблетки для мозгов пей, дед! А то праправнучка-то скоро в психушку тебя определит! Не посмотрит, что тело у тебя молодое.

Дверь захлопнулась, оставив Александра Львовича один на один со своим стыдом и противоречивыми желаниями, которые, словно рой разъярённых пчёл, жалили его искусственное сердце.

Оставшись в одиночестве, Александр Львович рухнул в кресло, словно подкошенный. Слова соседки попали в цель, отравляя остатки его душевного равновесия.

«Маразм… психушка…» — эхом отдавались они в голове, усиливая и без того гнетущее чувство безысходности. Старость внутри молодого тела подкралась незаметно, словно вор, украв драгоценные воспоминания и подменив их на кибернетические галлюцинации. Он, просто старый клоун, загримированный под юнца, пытался обмануть себя и время, но оно лишь злобно смеялось над ним…

Но вдруг что-то изменилось. Внутри зажегся огонёк упрямства. Словно древний вулкан, пробуждающийся от спячки, в нём вновь забурлила энергия.

— Нет! Не дождётесь! — прорычал он в пустоту, сжимая кулаки. — Не дам себя… Не позволю превратить себя в овощ, да ещё и в психушке!

Он поднялся с кресла и направился к коммуникатору. Нужно было во всём разобраться. Нужно было дозвониться до праправнучки и развеять этот туман лжи и недоразумений. Дрожащими пальцами он набрал заветный код. Мир замер в ожидании. На экране замелькали пиксели, складываясь в знакомое лицо.

— Здравствуй, деда, — донеслось из далёкого Крыма. Голос был полон тепла и заботы. Он услышал шум моря и детский смех. — Деда, прости, что вчера не дозвонилась. Мы тут с Мишкой увлеклись, строили замки из песка. А ты чего такой грустный? Что-то случилось?

В этот момент все сомнения развеялись, словно дым. Он снова почувствовал связь с далёкой семьёй, связь, которую пытались разорвать технологии и время. Александр Львович улыбнулся. Улыбка была слабой, но искренней:

— Всё хорошо, внученька. Просто старый стал, ворчу по пустякам. Не обращай внимания. Ты там плавай, купайся, радуйся жизни. А я тут как-нибудь продержусь

Он отключил связь и, морально обессиленный, снова рухнул в кресло, несмотря на бодрость здорового искусственного тела. Александр Львович закрыл глаза – и тьма обволокла его своим липким, холодным саваном.

Боль стихла, уступив место невесомости и странному, умиротворяющему покою. Бионическое тело, казалось, растворялось, оставляя лишь сознание, лёгкое, как пух. Больше не было ни стыда, ни злобы, ни страха, лишь тихая пустота, в которой зарождались знакомые образы. И в этой пустоте, словно звезда, пробивающаяся сквозь туман, возникло лицо. Лицо, которое он давно не помнил, а теперь увидел так ясно, словно видел его вчера, хотя минуло… Мама в платке… Её улыбка, тёплая и лучистая, как солнце весенним утром, коснулась его души, словно лёгкое дуновение ветерка.

Он снова мальчик, маленький Саша, бегущий по зелёной траве к маминым раскрытым объятиям. Запах свежеиспечённого хлеба, звук её ласкового голоса, читающего сказку на ночь… Всё это нахлынуло на него волной, стирая границы времени и пространства. Он шёл по полю, залитому золотым светом заходящего солнца, держа её за руку. Она что-то говорила ему на давно позабытом им языке, её голос был чистый и звонкий, как горный ручей. И каждый звук, каждое слово проникало в самую глубь его сердца, исцеляя раны и заполняя пустоту.

Вдалеке он увидел дом, маленький и уютный — родной ПИКовский из тридцати этажей, с окнами, светящимися тёплым светом. Стеклянная дверь подъезда открылась, и на пороге стояли улыбающиеся лица его родных, его друзей, всех тех, кого он любил и давно потерял. Они манили его к себе, звали.

И он пошёл… Александр Львович ушёл тихо и спокойно, словно уснул. На его лице застыла лёгкая улыбка, отражение покоя и безмятежности, которые он наконец обрёл.

А за окном, по пустынным артериям бывшей столицы, словно призраки минувшего, бродили немногочисленные механические труженики. Роботы-уборщики, начищенные до блеска потомки славной эпохи. Они методично пожирают обломки цивилизации, превращая трагедию человечества в унылый механический порядок. Их монотонное жужжание — погребальная песнь по ушедшей эпохе, эхо в лабиринтах руин. Роботы-сносчики, этакие механические молохи, терпеливо и методично пожирают руины, превращая их в груды строительного мусора, из которых, возможно, когда-нибудь вырастет что-то ещё. Их тяжёлые шаги отдаются гулким эхом, словно предупреждение: "Все проходит… и это пройдёт".

Отчёт Робота-Управы №743-07-Митино-Москва-Сектор 7.

Уважаемые Кураторы.

С прискорбием довожу до вашего сведения, что объект Александр Львович Берды-Алиев, по национальности русский, последний зарегистрированный человек в районе №743-07 Митино, прекратил своё существование на 846-м году жизни. Программы расширенной гериатрической поддержки, направленные на поддержание его жизнедеятельности, признаны утратившими актуальность и подлежат немедленному отключению. Высвободившиеся ресурсы (роботы и прочие имитационные системы), согласно директиве Евразийского Совета, перенаправлены на поддержание жизнеобеспечения оставшихся 65 795 доживающих человеческих индивидуумов на территории Евразийского Конгломерата. Прошу утвердить данное решение.

Согласовано.

Нейросеть Мэр 33.0.5 версия АП.