Иваныч

Взгляд Иваныча скакал с одной на другую в поисках той самой — с которой проведёт остаток этого дня. Может, даже не с одной: всё зависело от цены.

Рядом покачивался Николаич. Он уговаривал взять одну, но хорошую, ту, что ещё не пробовали. Его внимание привлекла бутылка с серебристой рыбой, а жидкость внутри была чиста, как слёзы младенца. Казалось, купи её — и Николаич расплачется от радости такими же слезами.

Но последнее слово было за Иванычем — хозяином пятисот рублей. Он боялся, что на двоих не хватит, поэтому выбрал самую дешёвую бутылку с тремя берёзками на этикетке. Потом ещё две — и того девять берёзок. Хватило даже на банку огурцов и горсть карамелек.

Николаич немного расстроился. Но ведь не он целый день батрачил на благо Родины, так что решать было не ему. Он даже не дошёл до участка, чтобы поставить галочку или любую другую закорючку за правильного кандидата.

А что же Иваныч? Он готовился к этому событию несколько дней: нашёл костюм, простирнул его, начистил туфли и даже одолжил у Николаича остатки одеколона — не как обычно, а чтобы подушиться. Но на язык всё же пару раз брызнул.

Утром в переулке Иваныча и таких же неравнодушных граждан ждал микроавтобус. На удивление, было много молодёжи — и это радовало Иваныча. Он-то думал, что молодёжь давно пропащая и безответственная.

Полненькая тётка раздавала стопки с бюллетенями и громко объясняла, что нужно делать. По её словам, никто закон не нарушает, ведь никакого закона-то и нет. Да, есть Конституция, но она написана американцами, которые с её помощью пытаются поставить нашу страну на колени. Поэтому сегодня Иваныч и все остальные будут защищать независимость Родины.

Иваныч подумал, что всё чаще встречает людей, с чьим мнением согласен. Даже казалось, что в последнее время телевизор соглашается с ним, а не наоборот.

Чтобы контроль над страной не достался коварному Западу, Иваныч проверил каждый листик — везде галочки стояли напротив правильного кандидата. На некоторые фамилии очень хотелось плюнуть, но портить бюллетени нельзя.

Борьба за будущее страны шла организованно. Заходили на участок и дружно выстраивались в очередь к кабинкам. Неизвестно, кто и что там делал с уже готовыми бюллетенями, но Иваныч по второму разу проводил синей ручкой по галочкам — будто подтверждал: это и мой выбор тоже. Затем бюллетени попадали в урну.

Члены комиссии отворачивались, делая вид, что ничего не видят. Некоторые же — наоборот, одобрительно кивали. Иваныч понимал: им не всё равно. Они готовы закрывать глаза на нарушение американских законов ради нашего будущего.

На одном участке даже накормили бутербродами с колбасой и напоили чаем — приятный бонус за правое дело. Там ещё и концерт устроили: детишки в костюмах божьих коровок танцевали под весёлую песенку. Иваныч начал пританцовывать — от бесконечного стояния в очереди уже немели ноги, а тут хоть какое-то разнообразие.

На другом участке, когда он уже запихивал бумаги в узкую щёлку, какой-то паренёк схватил его за руку и начал верещать про нарушения.

Иваныч знал: с облапошенными спорить бесполезно. Они дальше собственного клюва не видят, не замечают, что творят с родной страной. А может, не хотят — ведь им глаза долларами залепили.

А если деньги берут, то это уже не облапошенные — это агенты Запада. С такими разговор короткий. Вот Иваныч и зарядил по молодому клюву, перебив запах американской свободы.

На шум подбежали двое полицейских. Ловко скрутили парня с разбитым носом, вывели его на улицу и усадили в бобик.

Уже на улице один из полицейских похлопал Иваныча по плечу и угостил сигареткой. А парень всё ещё верещал из машины о своих американских правах. Полицейский стукнул по двери и спросил, не хочет ли правовед получить дубинкой за нападение на избирателя. Правовед ответил тишиной.

Оставшуюся половину дня Иваныч голосовал спокойно и без происшествий.

После закрытия участков микроавтобус вернулся в переулок. Полненькая тётка поблагодарила всех за службу и раздала по пятьсот рублей. Иваныч такого не ожидал: помогал стране от чистого сердца, а страна, выходит, решила его отблагодарить.

Для него это был настоящий праздник.

Но не для остальных.

Молодёжь подняла шум — требовали обещанные две тысячи. Иваныч слушал их с недоумением. Он-то думал, что молодые это для страны старались, а выходит — ради денег. И чем же они теперь лучше агентов Запада?

Полненькая тётка обвинила недовольных в жадности и предложила решить всё через суд. Затем запрыгнула в микроавтобус и укатила вдаль.

Недовольная молодёжь разбрелась кто куда, а Иваныч заглянул за своим другом Николаичем, и вместе они направились в магазин. Купили праздничного настроения с берёзками и завалились к Иванычу домой.

Опрокинув по рюмашке, завели разговор о судьбе и будущем страны. В середине первой бутылки разговор свернул к философии, а под конец — к оскорблениям.

Иваныч обвинил Николаича в наплевательском отношении к Родине: тот ведь даже до участка не дошёл. Николаич в долгу не остался. По его мнению, Иваныч тоже не голосовал, хоть и провёл весь день на участках. До своего-то так и не добрался, а значит не сделал осознанный выбор.

А потом Николаич засомневался, что галочки в готовых бюллетенях действительно стояли напротив правильного кандидата. Может, Иваныч западникам помогал?

Это был удар в сердце. Ещё немного и Николаич бы назвал друга предателем. Но Иваныч не дал себя загнать в угол, заявив, что за Родину готов на всё.

Николаич предложил выпить вторую бутылку залпом — за Родину.

Иваныч вскочил.

Схватил бутылку.

Сорвал крышку.

Выпил до дна.

И... рухнул.

Третью бутылку Николаич открыл через сорок дней.