Изгиб гитары желтой

Вечер на борту звездолёта «Жемчужная« тянулся удивительно спокойно. После дежурств и учёбы кадеты собрались в комнате отдыха — просторном помещении с мягким приглушенным освещением, барной стойкой и большими иллюминаторами, через которые было видно чёрное безмолвие космоса, украшенное огоньками далёких звёзд.

Сергей, Гена и Илья сидели на низких уютных диванчиках, смеялись, болтали крепкие коктейли. К ним присоединились друзья из экипажа: высокий светлоглазый кеплерянин Ориаль, чьи движения всегда казались плавными, словно в замедленном танце, и ещё пара гуманоидов — чернокожая девушка с прозрачными, переливающимися волосами и чернокожий юноша с золотистыми узорами на коже — кадеты сиблинги Мисс и Мисса.

— Вот так и живём, — сказал Илья, отпивая из высокого стакана. — Ни баров, ни клубов, зато коктейли по рецептам со всей Галактики.

— Зато у нас есть музыка, — мягко заметил Ориаль. Его голос звучал с лёгким вибрато, будто в нём всегда пряталась тень мелодии. — В моей каюте лежит инструмент. Он напоминает вашу земную… как вы говорите?.. гитару.

Гена оживился:
— О, так неси! Сергей у нас немного играет.

Сергей покраснел, махнул рукой:
— Да ладно, я только бренькать умею… Песню одну знаю, старую, ещё с Земли. «Изгиб гитары жёлтой».

— Прекрасно, — Ориаль чуть склонил голову и поднялся. — Подождите минуту.

Он вышел, и пока его не было, ребята продолжали хохотать и спорить о том, какой коктейль вкуснее — «Марсианская заря» на водке с томатом или «Туманность Андромеды» на сладком абрикосовом ликере. Но когда Ориаль вернулся, смех оборвался.

В руках он держал инструмент, и Сергей сразу понял: это действительно напоминает гитару… но лишь формой. Корпус был вырезан не из дерева и не из металла. Это был остов — скелет. Чётко виднелись изогнутые рёбра, гладко отполированные временем, соединённые прозрачными жилами, натянутыми как струны. В центре — нечто вроде позвонков, украшенных инкрустацией, которая тускло мерцала при свете ламп.

— Это… что? — хрипло спросил Сергей, не отрывая взгляда.

— Инструмент моего народа, — спокойно ответил Ориаль. — Сделан из останков разумных существ, что ушли в Великое море миллионы лет назад. Для нас это честь — их тела становятся музыкой.

У Сергея похолодело в груди. Он едва не отшатнулся. Перед глазами вспыхнула картинка — чужой скелет, кости, а теперь это… гитара. Словно он держит в руках не инструмент, а память о смерти.

Ориаль протянул ему гитару:
— Попробуй. Ты сказал, что умеешь играть.

Сергей на мгновение застыл. Внутри боролись ужас и уважение: отказаться — значит оскорбить друга, принять — значит коснуться чужого костяного наследия.

Он глубоко вдохнул, протянул руки и осторожно взял гитару. Она оказалась неожиданно лёгкой. Рёбра под ладонью были тёплыми, словно живыми.

Сергей провёл пальцами по струнам — те откликнулись странным, гулким звуком, будто отзываясь эхом изнутри космической черной бездны.

— Ну, давай… — пробормотал он и начал подбирать знакомую мелодию.

Первые аккорды дрожали, ломались, но потом сложились в ритм.

Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь.
Качнется купол неба -- большой и звездно-снежный.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

Старая земная песня ожила в космосе, в гулких переливах костяного инструмента. И хотя звук был чуждым, почти жутким, в нём звучала какая-то древняя красота.

Гена и Илья переглянулись, не скрывая улыбок, а гуманоиды сидели неподвижно, глаза их блестели в полумраке. Ориаль слушал внимательно, чуть прикрыв веки, и его губы едва заметно шевелились, будто он повторял слова песни, которых никогда не слышал.

Когда Сергей закончил, тишина в комнате была такой, что слышно было, как тихо гудят системы жизнеобеспечения.

Ориаль кивнул:
— Ты сделал честь и своему народу, и моему.

Сергей осторожно вернул ему гитару. Да, эта песня теперь принадлежала не только Земле. Она нашла новый дом — среди звёзд.