Изгнание

Огромный дубовый стол занимал большую часть комнаты, освещавшейся тусклым искусственным светом. Окон в помещении не было, и лишь гудящие светильники с люминесцентными лампами хоть как-то рассеивали мрак. Часть из них не работала, а некоторые лампы мерцали, вызывая раздражение. За столом, утопая в роскошных кожаных креслах, сидели двенадцать пожилых мужчин весьма представительного вида. С первого же взгляда на них можно было понять, что это люди, облечённые властью. Суровость неестественно бледных лиц, безукоризненно повязанные галстуки, дорогие (но неброские) запонки – всё это бросалось в глаза, но стоило приглядеться, как внешний лоск принимал совершенно иной вид. У кого-то почти до дыр протёрлись рукава на пиджаке, кто-то прикрывал галстуком пятно на рубашке, а у кого-то на очках, если приглядеться, были заметны следы клея. Но привычка руководить не признавала таких мелочей, поэтому голос сидящего во главе стола был привычным и обыденным для всех:

– Джонсон! Кажется, за освещение у нас отвечаете вы? – спросил полностью седой мужчина в очках, обращаясь к сидевшему по левую руку от него человеку.

– Да, мистер Смит, – с суетливой поспешностью ответил Джонсон. – Но лампочки закончились, да и менять их стало некому, после последнего изгнания…

– Не нужно мне напоминать, Джонсон. Я прекрасно понимаю, что за несколько последних лет изгнанниками стала почти вся обслуга. Но раз ответственны вы – вам и решать эту проблему. И как вы это будете делать, не моя забота. Стремянка стоит в хозблоке, инструмент там же. Вам ясно?

– Ясно, мистер Смит, – сказал, опустив голову, Джонсон.

Смит оглядел присутствующих, словно стараясь убедиться, что все по-прежнему признают его власть и не собираются оспаривать никакие решения. Вот уже двадцать лет он сидел во главе этого стола на проводимых совещаниях, и место напротив никогда не бывало занято – его лидерство не вызывало сомнений. Удовлетворённо улыбнувшись уголками рта, Смит скомандовал:

– Бачевски, впустите подозреваемого.

Один из сидящих справа, ближе к дальнему от Смита концу стола, взял в руки лежащий рядом с ним пульт дистанционного управления, и нажал самую большую кнопку. Расположенная в середине стены дверь медленно сдвинулась в стену, и в комнату с улыбкой вошёл человек, одетый в джинсы и свитер. Не задумываясь, словно делал это уже не в первый раз, он прошёл к дальнему концу стола и встал напротив Смита. Таким образом все, кто сидел за столом, могли видеть его лишь повернув голову, но не оборачиваясь. Судя по внешнему виду, вошедший был полной противоположностью тем, кто сидел за дубовым столом. Одежда, манера держаться, смеющиеся глаза и нескрываемая улыбка – всё это отличало его от присутствующих. И только молочно-белый цвет кожи был таким же, как у других.

Смит посмотрел в глаза своего визави, и, не увидев привычного пиетета, нахмурился. Оглядев быстрым взглядом своих коллег, которые, казалось бы, не видели пренебрежения в поведении вошедшего, он произнёс:

– Дорогие друзья, сегодня мы собрались, чтобы обсудить поведение нашего сантехника Тейлора. В последнее время он стал позволять себе нелицеприятные высказывания о нашем образе жизни, пренебрегать работой…

Громкий смех Тейлора прервал речь Смита и все удивлённо повернулись к дальнему концу стола.

– Это кто же пренебрегает работой, достопочтимые сэры? – сказал Тейлор, отсмеявшись. – Я двадцать лет служил вам, убирая ваше дерьмо из протекающей канализации, ремонтируя водопровод, станцию очистки воды, оборудование скважины. Пока вы ежедневно заседаете тут, в этом кабинете, обсуждая никому не нужные вопросы, или развлекаетесь, я – работаю.

– Мы потребовали, чтобы ты взял на себя работу садовника! – грозным голосом проговорил Смит. – Оранжерея требует постоянного внимания, и это должен был взять на себя ты! Что ты на это ответил?..

– Что вы, мистер Смит, и ваши друзья, можете идти ко всем чертям.

Негромкий ропот прошёл среди присутствующих. Среди слов, сказанных шёпотом, были слышны: «Каков наглец!», «Неслыханно!», «Какая неблагодарность!». Эти слова услышал и Тейлор, на что отреагировал тихим, но твёрдым голосом:

– В чём же наглость? Или неблагодарность? Разве я виноват, что садовник ушёл от нас?
– Он был отправлен в изгнание, отказавшись работать, как сейчас ты! – взвизгнул один из участников заседания. – Эта участь постигнет и тебя!

Смит величаво взмахнул рукой и произнёс:

– Успокойтесь, Оушен. Посмотрите на нас, своих друзей – все одиннадцать человек не дают волю эмоциям, и только вы ведёте себя, как какой-то гангстер! А вы, Тейлор, забываетесь.

Тейлор ничего не ответил, молча глядя поверх головы председателя собрания. За его спиной на стене висела картина, изображавшая английскую охоту в XIX веке. Смит помолчал, постукивая по полированной поверхности стола ногтем указательного пальца, а затем продолжил:

– Вы же помните, Тейлор, что двадцать лет назад спаслись только благодаря нашей доброте? Да, нам нужны были работники, но поверьте – нам было из кого выбирать! Если бы не наше убежище, в которое мы вложили все свои миллиарды, не было бы в живых и вас! Мир погиб, вокруг царит жесточайшее излучение, и только наш купол, не пропускающий никакие волны, от радиодиапазона до гамма-излучения, позволяет нам жить. Люди гибли, как мухи, и если что осталось вне купола – то явно не разумные существа, а одичавшие потомки наших собак и кошек, или расплодившиеся дикие звери. Города рухнули, а их место завоевали растения, кровожадные мутанты…

– Да откуда вы это знаете, если даже радиосигналы сюда не проходят? – перебил Тейлор. – Что вы можете знать о жизни вне купола, если за двадцать лет даже солнечного света ни разу не видели?

– И правильно, что не видели! – подключился к разговору ещё один участник заседания. – У нас нет материалов, которые бы остановили гамма-лучи, но пропустили солнечный свет. Увы, из соображений безопасности мы закрылись полностью. И незачем пытаться искать радиосигналы, если мы знаем, что все погибли! Не говорите чушь, Тейлор!

И снова смех Тейлора прозвучал в мрачной комнате.

– А может это связано с тем, что единственный радиоинженер, который пошёл с вами в купол, нелепо погиб в первый же месяц? – сказал он, смеясь. – Да никто из вас и простейший приёмник собрать не сможет! Вы же нахлебники, всю жизнь жившие на шее тех, кто вам готовил, стирал, убирал за вами…

Сразу несколько человек вскочили со своих кресел и наперебой кричали, тряся в воздухе кулаками:

– Да он коммунист! К чёрту его! Пусть убирается наружу, в изгнание! Оттуда ещё никто не возвращался, все погибли!.. Да если б не наши миллиарды!.. Никто бы не построил такой купол!..

Приложив немало усилий, Смит восстановил порядок. И тут раздался тихий голос с самого дальнего конца стола, где под перегоревшей лампой сидел совершенно неприметный человек. В комнате сразу воцарилась тишина. У всех возникло ощущение чего-то очень важного и великого, что должно было явиться миру со словами этого человека.

– Ну нельзя же так сразу решать, не разобравшись в вопросе! – впервые за вечер произнёс неприметный человек. Он замолчал, и все с нетерпением ждали, когда он продолжит. – Хотя знаете… И мне кажется, что можно! Давайте отправим его за пределы купола и пойдёмте уже на ужин, а то остынет…

Он махнул рукой, зевнул, прикрывая ладонью рот, и снова стал самым неприметным человеком в комнате. А окружавшие его люди продолжили возмущаться, и Смиту вновь пришлось всех утихомиривать.

– Что ж, сегодня моя очередь открыть шлюз, – сказал Смит. – Скажите, Тейлор, вы готовы пойти добровольно, или нам придётся применить силу?

– Да хоть к чёрту на рога, лишь бы подальше от вас, – ответил Тейлор с неизменной улыбкой на лице. – И посмотрел бы я, как вы – холёные олухи – справились бы с работягой.

– У нас отличный спортзал, вы сами это знаете! – выкрикнул кто-то из-за стола.

– Знаю, чинил в нём батареи отопления. Использовать его ведь только вы могли. Впрочем, не нужно терять время, пойдёмте.

Тейлор уверенным шагом вышел из комнаты, а вслед поспешили двенадцать осудивших его людей.

***

Спустя десять минут тринадцать человек стояли возле массивной металлической двери, в центре которой находилось что-то, похожее на штурвал. Смит посмотрел на Тейлора и с некоторой грустью сказал, как уже не раз за последние двадцать лет:

– Вы изгоняетесь из нашего общества, лишаясь прав и привилегий, которыми пользовались все эти годы. С собой вы можете взять лишь нож и простейший костюм химзащиты. Вероятнее всего, надолго этого не хватит, но может быть даст вам небольшой шанс на выживание. Также вы получаете карманную Библию, и можете надеяться на божью помощь. По традиции, предупрежу: если вы продержитесь хотя бы неделю, можете вернуться, и мы примем вас обратно. Для того, чтобы мы узнали о вашем возвращении, вот кувалда: постучите по внешней двери, мы услышим. Сейчас я открою внутреннюю дверь, вы войдёте в шлюз. После того, как я закрою дверь, вы сможете нажать на большую красную кнопку на стене: внешняя дверь откроется автоматически. Будьте внимательны, она затворится сразу же, как только вы покинете помещение. Но если вы решите задержаться – через двадцать секунд начнут работу автоматические обеззараживатели, против которых не поможет и химзащита. Вам есть, что сказать напоследок, Тейлор?

На лице изгоняемого можно было прочесть некоторую неуверенность, но он упрямо тряхнул головой и повернулся к двери. С видимым усилием Смит повернул «штурвал» и приоткрыл дверь. Не оборачиваясь, Тейлор прошёл в шлюз. Смит тут же захлопнул дверь и быстро повернул «штурвал» в обратном направлении. Через несколько секунд над дверью загорелась красная лампа, оповестив об открывании внешних гермоворот. А спустя ещё несколько мгновений, загорелась зелёная, показывая, что внешние ворота закрыты, а в шлюзе никого нет.

Вздохнув с облегчением, двенадцать облечённых властью людей пошли на ужин, вполголоса переговариваясь:

– Да, жаль Тейлора, был неплохим малым, пока не начал своё глупое возмущение проявлять. Подумаешь, больше работать заставили…

– Рабочих почти не осталось. Что делать будем?..

– Погибнет ведь, а мог нам пользу приносить…

Все разговоры прекратились, когда группа подошла к столовой. Повар пока ещё работал, выполняя свои обязанности изумительно. На ужин должны были быть дефлопе и фуа-гра с прекрасным французским коньяком…

***

Наступившая весна вселяла в людей прекрасное настроение, а тёплое яркое солнце добавляло позитивных эмоций. Горожане с удовольствием гуляли по бульварам, любуясь оживающей природой. Мари крепко держала маму за руку, восторженно оглядываясь по сторонам. Сегодня мама обещала показать ей одну из главных достопримечательностей города, построенную на самой его окраине двадцать лет назад. Пройдя через парк с вымощенными плиткой дорожками, они вышли на набережную одетой в бетон реки, на другом берегу которой их и ждало желаемое зрелище.

Огромный белый купол, диаметром метров в триста, торчал посреди поля. Вокруг не было ничего, словно строиться рядом с этим сооружением, будто перенесённом в город из какого-то фантастического фильма, было неприятно. На набережной стояли десятки людей, молча глядя на купол, до которого было несколько сотен метров.

– Мама, – тихо сказала Мари, – как же это ужасно. Нам рассказывали в школе, но увидеть своими глазами – совсем другое дело.

– Да, дочка. Это действительно ужасно. Когда в мир пришёл вирус, двенадцать самых богатых людей нашей страны в рекордно короткие сроки построили этот купол. Они взяли с собой несколько десятков человек прислуги и заперлись от мира и вируса. Потом они решили, что мир превратился в захваченный мутантами ад, а выход наружу повлечёт за собой неминуемую смерть. У них даже радио не работает, вся связь с внешним миром отрезана.

– Мы так хорошо знаем их жизнь от беглецов?

– Да, Мари. Почти вся прислуга уже сбежала от них. Мы с радостью приняли их, а они быстро оправились от той жуткой жизни взаперти. Кстати, большая часть из них предполагала, что вируса давно нет, а мир отправился от этой напасти. И только двенадцать владельцев слепо верили в то, что выходить нельзя. А тех, кто мыслил иначе, отправляли в изгнание – вовне.

Девочка о чём-то задумалась, а спустя несколько секунд спросила:

– А почему никто не вытащил их оттуда? Ведь можно было вскрыть этот саркофаг и выпустить людей?

Мать тихо засмеялась и ответила:

– Видишь ли, Мари, вирус имел очень неожиданный эффект. Нет, не в медицинском смысле, а в социальном. Когда людям пришлось бороться за выживание, когда многие не справились и умерли, ушло много «шелухи», в том числе и человеческой. Эти олигархи всю свою жизнь потратили на развлечения, на преумножение своих богатств, которые были не в силах потратить даже за десять жизней. Почти вся экономика страны была в их руках. Поэтому выжившие решили оставить их там, куда они добровольно себя заточили. И поверь, мир стал намного чище и лучше.

…Мать и дочь продолжали беседу, как вдруг один из стоявших на набережной воскликнул, показывая рукой на купол:

– Смотрите! Смотрите! Ещё один беглец!

Приглядевшись, Мари заметила, что в белой стене купола возле самой земли появился чёрный прямоугольник, из которого вышел человек. Он щурился и прикрывал глаза от яркого солнца, но пытался оглядеться по сторонам.

– Мужчина, идите к нам! Вдоль реки есть тропинка, а чуть левее – мост! – гомонили люди, восторженно глядя на освобождённого. – Как вас зовут?

– Я Тейлор, – крикнул в ответ вышедший из купола. – Я иду!

Через несколько минут Тейлор стоял в окружении людей, которые наперебой рассказывали ему, как пройти в мэрию, где он получит еду, жильё и работу. В костюме химзащиты было нестерпимо жарко, но он не замечал этого. Растерянно глядя на живые эмоциональные лица, Тейлор молчал. По неестественно бледным щекам катились крупные солёные слёзы.