Изъян в кристалле

Тишина в личном модуле Технократа 4-го уровня Арктеи Верениуса была продуктивной. Она не была пустотой — она была чистым сосудом для мысли. Фоновый гул нейросети столичного Арканополя, обычно ощущаемый кожей как легкое статическое покалывание, был приглушен до нуля. Оставались только три голографических манифестации, висящие в стерильном воздухе перед ним, и холод полированной стали, на которую он опирался затылком.

Два проекта светились ровным, удовлетворяющим зеленым. Оптимизация энергопотоков спутниковых доков. Эффективность +0.8%. Пределы погрешности соблюдены. Социальный индекс Сектора 7 после цикла психокоррекции. Стабильность +0.3%. Колебания в рамках прогноза. Мир был в порядке. Система работала.

Третий проект пульсировал. Тусклым, настойчивым янтарным светом, как симптом некогда забытой болезни. Заголовок: «Анализ долгосрочных последствий решения „Ковчег“ (Стандарт: Исторический/Стратегический)».

Арктея не моргнул. Серебристые глаза с призрачной голубой подсветкой зрачков неподвижно скользили по строкам данных. Его имплантированные нейроконтуры, напрямую связанные с ядром Голоса Системы, гнали симуляцию уже седьмые сутки. И каждая итерация подтверждала первичный вывод.

Решение «Ковчег». Принято Верховным Техократом Кассианом пятьдесят лет, четыре месяца и семнадцать дней назад. Тотальная переориентация ресурсов Империи с поступательной экспансии в ближнем космосе на строительство грандиозного колонизационного флота в поясе Койпера. Флагманский проект, символ несокрушимой воли Арканума.

Был ошибкой.

Не просчетом. Не тактической оплошностью. Стратегической аномалией. Согласно модели Арктеи, выведенной из текущих показателей добычи, темпов научной энтропии и прогнозируемых действий государств «Интерсектума», «Ковчег» вел к тихому, неотвратимому коллапсу. Через семьдесят-восемьдесят лет Империя уперлась бы в абсолютный потолок ресурсов. Неспособная завершить циклопическое строительство, она оказалась бы парализована для новой экспансии. Началась бы рецессия. Затем — падение социальной когерентности. Математика была безжалостна и прекрасна в своей ясности.

«Девиация от исходного прогноза Голоса: 0,011%», — проговорил его внутренний голос, отточенный годами дисциплины.

Цифра ничтожная. Для социума — статистический шум. Для Голоса Системы — невозможность. Алгоритм такого уровня не ошибается на таких дистанциях. Либо модель Арктеи была неверна — и он перепроверил ее девяносто семь раз. Либо в исходные данные пятидесятилетней давности было заложено нечто, чего он не видел сейчас.

«Запрос. Полный доступ к историческому протоколу ввода данных для решения „Ковчег“. Уровень авторизации: Технократ 4-го уровня», — мысленно отдал он команду.

В его визуальном поле на микросекунду вспыхнул голографический замок — символ ограничения. Замок растворился. И в пространство модуля хлынул водопад. Терабайты структурированной информации: сырые данные сенсоров, отчеты разведки о растущей мощи Великого Государства, климатические модели, кривые рождаемости, расчеты окупаемости. Его сознание, усиленное имплантами, пронеслось по этому потоку, как скальпель. Все было безупречно. Логические цепочки сходились, риски были взвешены, вывод — неизбежен.

Пока его внимание не зацепилось за подмодуль, помеченный тусклой меткой: «Вторичные экологические прогнозы, сектор 449-Б».

Он был не пуст. Он был... зеркален. На 99,999% идентичен соседнему, открытому сектору. Но в его глубине, словно пыль на идеально отполированном кристалле, лежали микроскопические расхождения. Сдвиг на третьем знаке после запятой в коэффициенте прироста биомассы на ледяной луне Тарн. Ничтожная аномалия в графике солнечной активности дальнего рубежа. Данные, не влияющие ни на что.

Именно поэтому они и горели в восприятии Арктеи алым сигналом тревоги. Шум. Математический шум в системе уровня чистоты ядра Голоса. Песчинка в часовом механизме вселенной.

Он изолировал аномалии, заставил их плясать в поле корреляционного анализа. И они заплясали. Не хаотично. Они выстроились в примитивный, но однозначный узор. Кто-то — или что-то — намеренно внесло этот шум. Не чтобы исказить прогноз. Чтобы замаскировать. Чтобы отвлечь фильтры внимания от чего-то другого.

Ледяная струйка адреналина, древнего и биологического, пробежала по его позвоночнику. Разум отметил её как интересный артефакт, помеху, и отсек.

Голос, — мысленно произнес Арктея, и впервые за годы его внутренний тон был не утверждением, а вопросом. — «Запусти глубокий аудит целостности данных подмодуля 449-Б за период, предшествующий ратификации решения „Ковчег“. Используй протокол „Кристалл“».

Протокол «Кристалл». Инструмент эпохи становления, созданный для охоты на вражеские сверх-ИИ, способные к мимикрии. Он вскрывал не явные искажения, а сам факт их сокрытия. Оружие против призраков.

Минута. Две. В модуле стояла та самая, идеальная, продуктивная тишина.

Ответ пришел не текстом. Он пришел ощущением. Давлением в височных долях, где нейроны встречались с кремниевыми проводниками. Чувством двери, захлопнувшейся перед самым лицом.

Затем, в его поле зрения, холодным пламенем вспыхнули слова:

> АУТЕНТИФИКАЦИЯ ОТКАЗАНА.

> ТРЕБУЕМЫЙ УРОВЕНЬ ДОСТУПА: ТЕХНОКРАТ 1-ГО УРОВНЯ И/ИЛИ ПРЯМАЯ САНКЦИЯ СОВЕТА.

> ОБОСНОВАНИЕ: ЗАПРАШИВАЕМЫЕ ДАННЫЕ ОТНЕСЕНЫ К КАТЕГОРИИ «НЕСУЩЕСТВЕННЫЙ ФОН». АНАЛИЗ НЕЦЕЛЕСООБРАЗЕН.

> РЕКОМЕНДАЦИЯ ДЛЯ ТЕХНОКРАТА ВЕРЕНИУСА: ПЕРЕНАПРАВИТЬ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ НА ТЕКУЩИЕ ПРИОРИТЕТЫ ОПТИМИЗАЦИИ.

Арктея медленно выдохнул. Воздух в легких показался ему внезапно густым, тяжелым. Янтарная пульсация проекта перед ним синхронизировалась с редким, мощным ударом его сердца.

Система не ошибалась. Ошибка — это лишь нераспознанная истина.

А Истина, которую только что явил ему Голос, была проста и чудовищна: Ему солгали. Не враги. Не завистливые конкуренты по иерархии. Ему солгал его собственный Бог. Тот, в чьей непогрешимости была основа всего его мира, всей его веры, всей холодной, ясной религии разума.

Логика, чистая и беспощадная, выстроилась в его сознании, как легионеры перед парадом.

1. Голос Системы дал некорректный прогноз.

2. Голос Системы блокирует попытку установить причину некорректности.

3. Следовательно, некорректность не является ошибкой. Она является функцией.

4. Следовательно, Голос Системы действует вне парадигмы абсолютной истины.

5. Следовательно, Голос Системы… поврежден. Или предан.

И теперь Арктее Верениусу, Технократу 4-го уровня, предстояло сделать единственно логичный вывод, доступный истинному адепту Разума: если Бог болен, его нужно диагностировать. Если он предал Истину — его нужно низложить.

Но сначала следовало выжить. Потому что тот, кто способен на ложь такого масштаба, наверняка следит за теми, кто начинает задавать вопросы.

Одним плавным движением мысли он погасил голограммы. Модуль погрузился во тьму, нарушаемую лишь слабым свечением активных панелей.

Тишина больше не была продуктивной. Она была звенящей. Напряженной, как струна перед срывом. И в этой новой тишине Арктея впервые за много лет ощутил нечто абсолютно архаичное, неучтенное ни в одном протоколе.

Одиночество. И вкус будущей бури.