К нам приехал Луна-парк!

1996 год.

Август-месяц.

Городской пустырь.

8 часов 16 минут по местному часовому поясу.

Из переговоров по трансиверам:

— Первый, слышите меня? Приём.

— Слышим вас. Докладывайте!

— Спустились в подземелье. Кругом пятна крови. Давно высохшие. По стенам торчат крюки, висят ржавые цепи. Под ногами снуют крысы. На потолках гроздьями висят летучие мыши-нетопыри. У стены деревянная бочка со следами разложения на дне. Куча копошащихся опарышей. Кругом полчища пауков и жужелиц.

— Что ещё? Следы есть?

— Есть. И очень много. Но они…

— Что?

— Они какие-то маленькие. Похожие на детские. Их тут несколько десятков. Видим иссохшие тела, висящие на крюках. Как мумии. И кости… очень много костей. Всё истлело, покрылось плесенью.

— Вольеры видите?

— Так точно. В одних клетках — кушетки с обрывками веревок. Здесь, очевидно, держали пленников.

— А в других?

— В других, уже в вольерах, а не клетках — следы каких-то крупных зверей.

— Хищников?

— Да. Не травоядных уж точно. Кругом царапины от клыков и когтей. Обглоданные кости. Причем, кости человеческие! Запах тления и разложившихся трупов. Много иссохших ошметков, видимо, внутренних органов. Черви поработали здесь на славу. Целые потоки засохшей желчи. Несколько черепов, обглоданных до блеска, видимо, в качестве сувениров. Рядом ещё одно помещение, очевидно, «пыточная». Цепи, кандалы, тиски, колья, вкопанные в землю. Что-то похожее на кресло с пристегнутыми наручниками. И всюду — кровь, кровь, кровь! Видим какой-то постамент с углублением в форме сферы. Для чего предназначен — неизвестно.

— Ясно. Поднимайтесь наверх. Сейчас спустятся специалисты в костюмах химзащиты. Ваша миссия выполнена.

— Есть, товарищ полковник. Поднимаемся.

***

…Алексей Колотников проснулся с нехорошим предчувствием чего-то загадочного и таинственного, что должно будет произойти с ним в этот наступающий день. Было утро. Он вспомнил, что сказал ему накануне, его приятель Севка Глазов: «Не будет покоя нашему городу, пока этот аттракцион не уедет».

Утро, хмурое и не по-августовски зябкое не предвещало ничего хорошего.

Он потянулся, освободился от одеяла, сунул ноги в тапки и прошлепал до ванной, где его уже поджидал домашний кот Маркиз.

— А тебе бы всё жрать да жрать… — отпихнул ногой ластившегося кота хмурый Алексей. Банка была пустой. Корм он вчера забыл положить, и ещё удивительно, как нахальный кот не разбудил его своим настырным призывом к завтраку. Обычно, если хозяин забывал утром его покормить, тот грозился истребить всю планету, войдя в сговор с инопланетной формой жизни. Так думал Алексей, так думал Севка Глазов, так, очевидно, по мнению кота, думало всё человечество.

За окном громыхнуло грозой. Задрожали стёкла. Маркиз, вздыбив хвост трубой, протяжно мяукнул.

— Черти бы побрали этот дождь! — смывая унитаз, обозлился Алексей. — Сейчас насыплю, не ори!

Кот вздрогнул от следующего раската. Назревала нешуточная буря. Из спальни раздался телефонный звонок. Сработал автоответчик с записью. Донёсся голос Севки Глазова:

— Колотников, сними трубку, едрит тебя в пень! Знаю, что уже не спишь.

Алексей чертыхнулся, нехотя направляясь в спальню. По стенам поползли всполохи блеснувших молний. Свинцовое небо озарилось вспышками, покраснело и раздулось в объёме, словно пропиталось миллионами литров воды. Сейчас ливанет! — подумал Алексей.

— Чего тебе? — сняв трубку, прошипел он. — Только встал, ещё не успел как следует в туалет сходить. Потерпеть не мог? Говори!

На том конце послышался возбужденный голос приятеля:

— А Луна-парк-то сегодня не работает. Знал?

— Нет. Но и по грозе видно, что аттракционы будут закрыты. Ты из-за этого звонишь, идиот? Будто без тебя не вижу погоду.

Передвижной комплекс всевозможных аттракционов, палаток, шатров и каруселей прибыл в их город шесть дней назад. Первый день устанавливались на пустыре, растягивали цирк шапито, кормили зверей в клетках. На второй день открылись. Город повалил валом, предвкушая хоть какое-то разнообразие в их скучной унылой жизни. Сам городок был небольшим, и такие передвижные гастроли были для обывателей редкостью, нечто вроде забавной отдушины, когда к тебе не приезжают годами никакие залетные актёры. Дом культуры давно пустовал, и единственным развлечением для горожан было местное телевидение, не всегда выходившее в эфир. Вот и коротали жители свой досуг либо у телевизора, либо на огородах и дачах около неглубокого озера. А когда приехал передвижной Луна-парк, городок буквально взорвался от восторга. В первый же день были проданы все билеты на какие только можно представления. В числе посещаемых были и Колотников с Севкой Глазовым. Прихватив двух студенток, объедаясь до отвала сладкой ватой и мороженым, они посетили почти все аттракционы, начиная с каруселей, тира, русских горок и заканчивая спиритическим сеансом в какой-то сомнительной палатке, окутанной восточными благовониями.

— А в цирк пойдём? — спрашивали девчата, имени которых Колотников потом не помнил.

— И в цирк пойдём, и на койку в общаге успеем, — забавлялся Севка. — Эти иллюминации вызывают у меня галлюцинации, — шутил он. — В глазах рябит, а темноты хочется, — подмигивал студентке.

Это было на второй день открытия. Потом внезапно всё изменилось. По городу поползли слухи, что люди стали пропадать. Вначале исчез всем знакомый бомж Витя-Гвоздь, известный городу как отъявленный забулдыга, ночующий где придётся летом, а зимой в канализациях. Ну пропал и бог с ним, думал Севка, рассказывая эту новость Колотникову, которого иначе чем по фамилии не называл.

— Так и не нашли? — спрашивал тот пять дней спустя, то есть вчера, как раз накануне грозы.

— Ни ботинок, ни рубашки, — озадаченно чесал затылок Глазов. — Как в воду канул. Последний раз его видели на какой-то карусели. Потом исчез вместе со своей дворнягой, которая ютилась около него круглый год.

— Знаю эту собачку, — отчего-то косясь на своего кота, заметил тогда Алексей. Они как раз пришли после ночевки в общежитии, разомлевшие от ласк попавшихся под руку подруг. На следующий день в Луна-парке пропали девчонки-близняшки, сёстры-пионерки из шестого класса их единственной в городе школы. Почему их до сих пор называли «пионерками» Алексей хоть убей — не помнил. Две шустрые попрыгуньи исчезли таким же замысловатым образом, как и бомж с собакой. Катались себе на лодочках, потом их видели в толпе гуляющих у палатки спиритических сеансов, а наутро они не вернулись домой. Это было уже на третий день гастролей. Город продолжал валить на представления. Посреди площадки рядом с шатром цирка на помосте выступал кукольный театр, укрытый со всех сторон от зрителей широкими брезентовыми ярусами с будкой кукловодов сбоку арены. Туда вход был заказан. Каждый вечер показывали новое представление, иногда сопровождавшееся фейерверками, отчего по лицам зрителей пробегали причудливые тени. Именно после такого представления с манекенами, похожими на персонаж «Смерти с косой», вампиров и прочей нечисти, на четвертый день пропал физрук школы Павел Семёнович, холостой, одинокий, не имеющий детей. Следом за ним на пятый день исчезли сразу двое рабочих, строящих в бригаде за городом лесопилку. На шестой день, то есть именно вчера, исчез безвестно почтальон, пожелавший ознакомиться со спиритическим сеансом. Вошёл в палатку и не вышел. Кто-то видел кровь из-под палатки, извиваясь струйкой как дождевой червь, кто-то крикнул от ужаса, некоторые разбежались, но в шуме толпы и звук музыки этого никто не заметил. К глубокой ночи аттракционы закрыли, зрители, шушукаясь разошлись, а он так и не вернулся. Таким образом, к концу шестого дня Луна-парк уже боялись посещать; город гудел от всевозможных тревожных слухов, местные органы власти даже предприняли попытку связаться с дирекцией аттракциона, но на удивление, никого не застали. Это было тем более удивительным, что звери находились в клетках, арена цирка после представления убрана, кукольный театр свернут, карусели остановлены, палатка астрала закрыта. Ни артистов, ни смотрителей, ни охраны, ни дирекции.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил вчера Севка. Они пришли после представления, когда милиция оцепила весь пустырь с пристройками. Алексей сам видел, как обескураженные смотрители порядка выходили из пустых вагончиков, разводя руками. Никого. Ни души. Ни намека на кого-то живого. По пустому Луна-парку с потухшими огнями ветер гонял обрывки газет, обёртки сладкой ваты и мятые стаканчики мороженого. Город трепетал от тревожных слухов. Откуда они взялись? Где их начало? Где первоисточник?

И вот теперь, сегодня с утра, нагрянула гроза. Внезапно. Стремительно. С небывалой мощью.

Об этом и поведал в трубку Севка Глазов. А уже через полчаса был в квартире приятеля, благо жил в соседнем квартале.

Наступил новый, седьмой по счёту день загадочных гастролей приезжего Луна-парка. Грянул гром, полоснуло молнией, полил ливень, кот жалобно мяукнул.

…Жуткая и трагическая история только начинала набирать свои обороты.

***

Дело было вот в чём.

Севка заметил:

— Никто не знает, откуда возник этот аттракцион, где бывал с гастролями раньше: ни афиш, ни реклам, ни анонсов по телевизору, даже в газетах не писали. Появился ниоткуда, буквально из пустоты. Люди утром проснулись, а Луна-парк уже разворачивает свои шатры на пустыре за городом. Клетки с тигром, гиенами, львами, крокодилом, причём, заметь, ни одного травоядного животного — все хищники.

Зазвонил телефон.

— Похоже, мы никуда сегодня не попадем. — Он развалился на диване, потягивая пиво, перед этим едва успев добежать до Колотникова пока не хлынул ливень. Алексей снял трубку.

— Да?

Севка Глазов прислушался. Родители звонить не могли: они третий месяц были в круизе по Средиземному морю, выиграв в лотерею два билета на теплоход «Виктория», который окончит путешествие только через две недели. Ни братьев, ни сестёр у Алексея не было, значит звонил кто-то из знакомых.

— Не понял! — поднял плечи приятель, искоса бросая недоуменный взгляд на Севку.

Тот подался вперёд, протягивая вторую бутылку пива. Громыхнуло еще раз, да так, что открылась дверь, выходящая на балкон.

— А причём тут мы? — спросил Алексей в трубку.

На том конце провода кто-то решительно говорил приказным тоном. Лёшка побледнел, как показалось Севке, облокачиваясь на спинку дивана. Потом ещё немного послушал и осторожно, почти бережно, положил трубку, уставившись на друга ошеломленным взглядом.

— Кто звонил?

— Из… — запнулся Алексей, глотая предательский комок, подступивший к горлу, — из уголовного розыска…

И сел на диван, теряя под ослабевшими ногами опору.

— Откуда-а? — едва не взвыл Севка.

— Из угрозыска… — повторил опешивший Алексей.

— И… и чего им надо?

— Интересовались, когда мы последний раз видели тех студенток, с которыми гуляли на аттракционах. — Он взъерошил волосы. — Ты хоть помнишь, как их звали?

— Н… нет, — икнул Севка. — А что?

— Пропали.

— Кто?

— Да студентки же, бестолочь!

Наступила выжидательная пауза. Спустя некоторое время, потрясенный Севка выпалил:

— А откуда в угрозыске знают, что именно мы гуляли с ними по Луна-парку?

— Ты у меня спрашиваешь? — обозлился приятель. — А откуда они, если на то пошло, знают мой домашний телефон? Откуда знают, что мы с ними ели вату, катались на качелях, стреляли в тире, а потом ночевали с ними в общежитии?

У Севки на лоб поползли брови. Отпихнув наглого кота, который жался от грома у его ног, он попытался прикинуть в уме, затем растерянно развёл руками.

— Ни черта не понимаю. И что из угрозыска сказали?

— Что, по их сведениям, мы были последними, кто видел этих студенток. А потом они исчезли.

— Где? Прямо в общежитии?

— Нет. Вчера вечером они якобы сказали подругам, что сходят перед грозой посмотреть на аттракционы. В общагу так и не вернулись.

— Ну а мы-то причём? Мы же покинули их ещё утром.

— Я так и ответил в трубку.

— И что?

— Сказали, не покидать пределы города до окончания следствия. Возможно, вызовут как свидетелей.

Севка откинулся на спинку дивана, переводя дух. Отчего-то сразу стало гадко на душе, засосало под ложечкой, мелко задрожали руки.

— Час от часу не легче… — выдохнул он, отпивая большой глоток пива. — И что будем делать?

— Не знаю! — обозлился Алексей. — Не хватало, чтобы родители узнали, когда вернутся из круиза. Это уже какая пропажа по счёту? Сколько людей исчезло почти за неделю?

Ответить Севка не успел. Никто в этот миг не догадывался, что произойдет дальше.

Буря, ударившая в окна, ураганом пронеслась по городу. Набухшие тучи, ворочаясь в свинцовом небе, разом исторгли из себя сплошную стену низвергавшегося ливня, своей мощью затопившего сразу несколько кварталов. Метровая волна прокатилась по улицам, сметая с пути машины, припаркованные велосипеды и детские коляски. Жалобно взвыл кот, метнувшись под диван. Вырубило электричество, где-то оборвались провода во дворе. Вихревым шквалом расшвыряло и разнесло на куски строения ближайшего гаража. Разом снесло крышу с голубятни, сорвало с петель дверь подъезда. Земля вздрогнула и будто тяжело, с хрипом, вздохнула. На серванте закачались фарфоровые статуэтки, падая на пол. Ливень за распахнутой дверью балкона, казалось, кипел, вздуваясь огромными пузырями, которые с оглушительным треском взрывались, обдавая грязью бегущих в панике прохожих. Водонапорная башня, стоявшая у заброшенного старого комбината, ходила ходуном, готовая вот-вот опрокинуться с угрожающей высоты. Мачта телевизионной антенны качалась из стороны в сторону, словно искала точку опоры, а её конечный пик озарился призрачными огнями Святого Эльма, как это бывало на старых рыбацких шхунах во время бушевавшего шторма.

С такой разгневанной грозой они не сталкивались ни разу в жизни. Это был самый настоящий коллапс природы, настигнувший их маленький городок на седьмой день приезда Луна-парка! Оба приятеля ещё не успели сложить два плюс два, сопоставив ураган с приездом аттракциона. Завеса какой-то жуткой таинственности наполнила воздух, внезапно сгустившийся вокруг них, будто они попали в непроницаемый прозрачный кокон, обволокший город со всех сторон.

Струей напора опрокинуло торшер, передвинув пустое кресло вбок от дивана. Вода в аквариуме забурлила, выбрасывая тушки рыб на пол, где они продолжали трепыхаться вместе с упавшими предметами, которых подбрасывало вверх какой-то мощной энергией.

— Балкон! — проорал Алексей. — Закрой балкон!

Севка бросился к двери, а сам Алексей помчался на кухню, отключать газ, чтобы не шарахнуло взрывом. Оба, оглушенные от раскатов грома, метались по квартире, не находя места. Ещё миг, и город, казалось, превратится в настоящие руины. Где-то полыхнуло крупным пожаром. Пронесся звук нарастающей сирены. Зазвонил тревожно колокол на единственной церквушке. Раздался гул, будто в небе пролетело звено бомбардировщиков. Из-за рёва не было слышно ни орущего из-под дивана кота, ни самих себя.

— Что-о происхо-о-дит? — стуча зубами, вопил Севка.

— Не зна-а-ю! — в ответ кричал Алексей. — Но то, что эта гроза какая-то необычная, и коту понятно!

Они сжались посреди комнаты, прильнув друг к другу, с оторопью всматриваясь в окна. Снаружи свистело, гремело и ревело с небывалой силой. Удары молний чередовались друг за другом, отбрасывая на стены уродливые тени. Один особенно чудовищный раскат потряс комнату, которая, казалось, сейчас вывалится из общей строительной архитектуры многоквартирного дома.

— Бежим на улицу! — оглушенный проорал Севка. — Того и гляди завалит!

Хозяин кинулся под диван, сгреб воющего кота в охапку, метнулся к дверям и выскочил в подъезд. Следом за ними успел и Севка.

…Тут-то их и накрыло с головой.

Внезапная пустота раскрыла лепестки своих объятий, дохнула озоном, материализовалась в некий временной портал, поглотила в себя и, сомкнувшись, пропала в пространстве, сверкнув напоследок едва заметной вспышкой. На том месте, где только что бежали потрясенные приятели с котом в руках, в долю секунды ничего не осталось. Они исчезли так же внезапно, как их предшественники, последними из которых были две студентки. В подъезде стало тихо. Буря снаружи взвыла последний раз и умчалась куда-то за город, где и исчезла в пустоте.

Алексея Колотникова, Севку Глазова и кота Маркиза швырнуло в параллельное измерение. Там они и остались.

…А между тем, где-то в совершенно ином пространстве временного вектора, на пустыре за городом, происходило следующее…

***

1996 год.

Конец августа-месяца.

Спустя неделю после описываемых событий.

Городской пустырь.

Время: 20 часов 18 минут по местному часовому поясу.

Витя-Гвоздь, городской бомж еще с незапамятных времен, вечно ночующий где попало, на этот раз открыл глаза в совершенно незнакомой обстановке. Что-то разбудило его непонятным звуком, доносившимся, казалось, откуда-то из загробного мира. Последнее, что он помнил, как бесцельно слонялся среди нахлынувшей толпы, разом заполонившей загородный пустырь с приехавшим на гастроли аттракционом. Всюду шумели, галдели, смеялись, играла музыка, рычали в клетках звери. Кто-то сунул ему недоеденный бутерброд, кто-то отдал недопитую бутылку пива, кто-то угостил недокуренным бычком сигареты. Жить можно!

И тут сразу всё рухнуло. Тьма, подобно черному облаку, сгустилась над ним, накрыла с головой и увлекла куда-то за пределы сознания. Словно обухом топора садануло по затылку. Раз! — и сплошная, взявшаяся ниоткуда, пустота.

Он поморгал глазами, восстанавливая в памяти произошедшее накануне. Где он? Куда девались огни, иллюминация, фейерверки, люди?

Витя пошевелил руками. Отчего-то саднили запястья. Скосив в сторону взгляд, он с потрясением обнаружил, что они связаны у него за спиной. Попробовал двинуть ногой. Те тоже были связаны. А сам он лежал на какой-то грязной кушетке, провонявшейся звериным запахом, хотя и сам, сказать по чести, был давно немытым. Господи спаси! — пронеслось в мозгу. — Это ж куда меня к чертям собачьим, занесло? Неужто какие-нибудь малолетки ради забавы скрутили, невзирая на его, достаточно уже почтенный возраст?

— Эй, — хрипло крикнул он куда-то в пустоту. — Есть кто-нибудь? Что за хрень происходит? Почему я связан?

В ответ — тишина. Где-то сочилась вода. Шаркали по полу крысы. Он перевёл взгляд на стены. Помещение было крохотным, напоминающим вольер для животных с решетками. Напротив кушетки бесформенными пятнами зловеще тускнели разводы бурого выцветшего цвета. Неужто кровь? Откуда, чёрт возьми? Тут уж стало не по себе. Извиваясь ужом, он попытался подняться. Слабый свет фонаря пробивался сквозь узкую щель под потолком, служившую, очевидно, отдушиной.

— Мама дорогая! — простонал он. Подняться не получалось, что-то удерживало его, не пуская вперёд. — Где я?

Откуда-то снаружи послышался всхлип. Так могла плакать только женщина. Или девушка. Или обе сразу, подумал он. За всхлипом возникли рыдания, переходящие в продолжительные стоны.

— Куда я попал? — спросил он себя вполголоса. — Эй! — заорал Витя-Гвоздь что есть мочи. — Кто там за стенкой? Ответьте!

По ту сторону стены послышалась какая-то возня, затем через перегородку раздался чей-то плачущий голос.

— Вы кто?

Витя опешил.

— Я… это… Я Витя. Бездомный… — потом спохватился, припадая ухом к стене. — Погодите…, а вы кто? Как я сюда попал?

— Мы вас знаем! — радостно раздалось сразу два голоса, перебивая друг друга. — Вы Витя-Гвоздь, наш бомж из города?

— Не бомж, а бездомный, — попробовал обидеться Витя, но тут же посчитал это неуместным. Затем осёкся. — Какой к чёрту бездомный. Где я, мать вашу? — он почти проорал, глотая сухую слюну. Отчаянно хотелось пить. — Вы можете меня развязать? Покажитесь, наконец!

Из-за перегородки послышались новые всхлипы:

— Так вы тоже привязаны?

Витя уставился в стену остолбеневшим взглядом:

— Почему тоже? Я и есть привязанный.

Всхлип стал слышнее.

— Мы не можем. Мы, как и вы, связаны веревками. Несколько секунд назад пришли в себя, услышали ваш голос, обнаружили, что кто-то над нами надругался, привязав к кушетке.

— У вас тоже кушетка? — начал лихорадочно соображать Витя, не раз оказывавшийся в подобных неприятных ситуациях. Жизнь заставляла его быть осторожным, хитрым и предусмотрительным.

— Кушетка, стены, затхлый запах. Как попали сюда, не помним.

— А кто вы?

— Сёстры. Сёстры-близняшки. Из школы. Дядечка, помогите нам, нас родители дома ждут!

Вот тут-то Витю и прорвало: веревки, связанные близняшки за стеной, стены в разводах застывшей крови… Где он?

Затем произошло нечто странное. Сработал скрытый механизм, очевидно, упрятанный где-то сбоку, послышался скрип, автоматика сдвинула в сторону вращающуюся комнату, заменив её следующим затхлым помещением. По кругу зазвенела цепь и, словно та же карусель сразу несколько утлых каморок образовали круг, в центре которого располагался громадный светящийся шар, будто созданный из ослепительных кристаллов. Помещение пронизывали зигзагообразные лучи, исходящие из центра вращающейся сферы. Теперь Витя-Гвоздь смог различить сквозь мерцающее сияние такие же клетки с кушетками, располагавшиеся напротив него. В соседней плакали две связанные девочки, сбоку кто-то ворочался и отчаянно пытался крикнуть, но вырывался только хрип. Через колыхающийся шар, от которого исходили извивающиеся лучи Николы Теслы, он увидел две пустые клетки, а в одной, что слева, сидел такой же связанный мужчина, немногим младше самого Вити. Он-то и подал первым голос.

— Приветствую вас! Меня зовут Павлом Семеновичем, я физрук городской школы.

Девочки разом ахнули, разрыдавшись:

— Павел Семёнович! Помните нас? Мы из шестого «Б».

— Помню, — печально, с надрывом, ответил учитель физкультуры, оглядывая девчушек глазами, полными слёз. — Вот уж не думал, что придётся встретиться в такой жуткой обстановке.

— Где мы, Павел Семёнович?

— Увы, девочки мои, там же где и я. В Луна-парке.

— Где?

— В подземелье аттракциона. Я пришёл в себя намного раньше вас, и уже успел кое-что понять. Нас, к сожалению, упрятали в подземный каменный мешок, а эти комнаты, в которых мы находимся, приводятся в движение каким-то скрытым механизмом.

— Но… — впервые подал голос кто-то сбоку от Вити, — но зачем? Кому понадобились девочки, а затем и мы?

— А вы кто? — спросил Витя, пытаясь усесться на кушетке. Ему это с горем-пополам удалось, и теперь он мог обозревать сразу несколько клеток.

— Почтальон я, — ответил голос сбоку. — Городской почтальон. Гулял, как и все, катался на каруселях, потом из интереса заглянул в палатку медиума, там меня и накрыло.

— Как, накрыло? — близняшки уже сидели, помогая друг другу плечами выровнять устойчивое положение. — Мы хотели зайти в палатку, но побоялись, увидев струйку крови, вытекающую из-под неё. Кричали взрослым, но никто не обратил внимания — все смотрели на фейерверк.

— Я тоже успел увидеть кровь. А потом на меня навалилась чернота. Очнулся здесь, связанный по рукам и ногам.

— Да, — подтвердил Павел Семёнович. — Нас всех каким-то образом переместили сюда, оглушив, отняв сознание и способность двигаться.

— Кто?

— Я пока успел увидеть только одного из хозяев. Маленький такой карлик, весь уродливый, постоянно хихикающий мерзким смехом. Он что-то колдовал у этого светящегося шара, когда я пришёл в себя. Это было день назад.

— А что это за шар? — подал голос Витя-Гвоздь, машинально ежась от нахлынувшего страха.

— Точно не знаю. По всей видимости, какой-то неведомый нам магический кристалл, способный менять пространства. Я полагаю, что нас перенесло в одно из измерений, где наряду с аттракционом, приехавшим в наш город, существует ещё вот это подземелье. Я не физик, не учёный, но, судя по тому, что успел увидеть, сделал такие выводы.

Он на миг умолк, подыскивая слова, смотря на девочек печальными глазами.

— Не хочу вас пугать, ангелы мои, но здесь творится что-то чудовищное и ужасное по своей сути.

— Говорите конкретнее, — попросил почтальон без имени, которого так и не назвал. — Чего нам ожидать? Кто этот карлик? Что от нас хотят? Для чего мы здесь? — Голос его дрожал, готовый вот-вот перерасти в истерический крик. Все были потрясены не меньше его, поэтому тоже пребывали в состоянии паники. Тотальный ужас, казалось, сковал всех, независимо от возраста.

— Попробую объяснить, что знаю сам, — ответил учитель. — Прежде всего, видите эти две клетки с пустыми кушетками? День назад в них так же лежали связанные люди. В первой каморке находились двое рабочих, строящих лесопилку за городом — вы, наверное, слыхали о ней, — обратился он к почтальону. — В соседнюю закинули связанных девушек-студенток, немногим старше вас, — перевёл он мучительный взгляд на близняшек. — И те и те переночевали всего одну ночь, затем из вывели в бессознательном состоянии. Сразу четверых. Они передвигались как лунатики, заплетаясь ногами, словно были накачаны наркотиками. Рабочих я знаю, потому и предположил, что они с лесопильной базы. А девушки всё время бредили в беспамятстве об экзаменах и общежитии, где они познакомились с каким-то Алексеем и Севкой. Значит, студентки.

— А кто их закинул сюда, а потом вывел?

— Два уродливых громилы в монашеских рясах с капюшонами на головах. Как инквизиторы из средневековья, ни дать-ни взять.

— И куда их дели? — заикаясь, спросил почтальон. — Отпустили?

Физрук помедлил. Затем мучительно, подбирая слова, зловеще ответил:

— Не думаю. — Он посмотрел на сжавшихся девочек. — Дело в том, что как только их увели, я услышал за стенкой довольное урчание какого-то крупного зверя. А потом… — он сделал паузу, понизив голос, — раздался утробный рык, переходящий в мерзкое чавканье.

— Господи Иисусе! — раздалось из клетки почтальона. — Что это значит?

Прошла, казалось, вечность, прежде чем Павел Семёнович ответил, растягивая слова.

— Их кормили.

Близняшки ахнули. Воцарилась тишина.

— Кого кормили? — спустя какое-то время спросил Витя-Гвоздь.

— Зверей, — ответил учитель. — Хищников, что находятся в вольерах. Кормили… человеческой плотью.

И умолк.

Шар блеснул вспыхнувшим сиянием, по круглой сфере пробежали зигзаги молний, отбросив на кровавые стены уродливые тени, скрипнула потайная дверь, открылся проход и в центре круга возникла приземистая фигура уродливого карлика, одетого в монашескую рясу.

— А-а, — хихикнул он противным голосом со смешком. — Уже общаетесь? Познакомились? Тогда принимайте гостей.

Девочки-близняшки, как это бывает с сестрами, сразу обе потеряли сознание.

— Мамочки… — взвизгнул Витя-Гвоздь, глядя на уродливое существо с горбом на спине. — Что с нами будет?

— Узнаешь потом, — хохотнул тонким голосом лилипут. — Добро пожаловать… в Луна-парк!

И… исчез, провалившись куда-то по ту сторону светящегося кристалла.

Наступила тишина.