Каждому своё

Телефон завибрировал совершенно не вовремя. Звонка Максим не услышал — вокруг гремела громкая музыка — но отмахнуться не мог, ждал «привета» от Длинного. Мысленно чертыхнувшись — процесс охмурения очередной девицы уже выходил на финишную прямую — молодой человек сунул руку в карман, вынул мобильник и, убедившись, что это и вправду Длинный, ругнулся ещё раз, вслух.

— Что-то случилось?! — прокричала на ухо девица.

На танцполе сегодня было довольно тесно. А уж как шумно, кузнечный цех обзавидуется.

— Да так, ерунда!

Макс отвел даму к бару и усадил на крутящийся стул.

— Двойной хайбол! Сдачи не надо.

На стойку легла пятисотенная купюра.

Бармен понятливо хмыкнул.

— Подожди тут! Я скоро!

Девица обиженно надула губки, но от коктейля отказываться не стала.

«Как же её зовут? Света, Лена, Таня... а впрочем, какая разница? Мне с ней детей не крестить...»

На улице Макс оказался через минуту.

Перед входом в клуб стояла толпа. В основном, малолетки. Связываться с такими себе дороже, поэтому охрана отсекала их от дверей самым решительным образом.

Кивнув охраннику — мол, скоро вернусь — Максим протиснулся сквозь толпу, отошел от крыльца и достал телефон.

— Длинный, ты? Что звонил?

— Слушай, Шерсть, тут новый клиент объявился, — затараторил приятель. — Хочет восьмые карты, эн ви тринадцать, последние. Двадцать пять штук, по сотке за каждую. Такие дела.

— Нехило, — присвистнул Максим, быстро подсчитав прибыль и свою долю. — Когда отгружать?

— Завтра с утра.

— Чёрт! А после обеда нельзя? — молодой человек бросил тоскливый взгляд на сверкающую огнями вывеску клуба.

— Не получится. Я уже аванс взял.

— Ладно. Буду в конторе... — он взглянул на часы, — ...в половине двенадцатого.

— Понял. До встречи.

— Бывай.

К офису Максим подъехал в одиннадцать двадцать.

Честно сказать, помещение, которое он снимал, можно было назвать офисом лишь с очень большой натяжкой. Обычная однокомнатная квартира на первом этаже кирпичной хрущовки. Довольно обшарпанная и без отдельного, положенного в таких случаях выхода — не в подъезд, а сразу на улицу. Единственный плюс — дом располагался на «Белорусской». Пусть и не центр, но рядом. Всё остальное, включая цену аренды, бизнесмена не радовало. Ведь даже, чтобы нормально припарковаться, приходилось платить по десять тысяч за месяц — именно столько стоил брелок от шлагбаума, перепрограммируемый ушлыми местными каждые тридцать дней.

Длинный ждал компаньона возле подъезда.

— Здорово, Шерсть. Как добрался?

— Нормально. Даже вспотеть не успел.

— Что? Опять с бабы снял? — захохотал приятель.

— Почти.

— Ну, ничего. Потом наверстаешь.

— Угу. Твоими молитвами, — пробурчал Макс, открывая подъездную дверь.

«Длинного» он не любил. Семён Горский был личностью скользкой, жадной и трусоватой.

Однако как раз такие подходили для дела лучше всего. Пока деньги текут, лишних вопросов не задаёт, бандитов боится, ментов тем паче, за бабки родную маму продаст, но точно знает, что, кроме Макса, их никто не предложит, а если предложит, то сразу же и отнимет. Прецеденты уже бывали, и все они заканчивались одинаково — изрядно побитый Сеня прибегал к «другу детства» и жалился на тяжёлую жизнь. «Шерсть», которого «Длинный» считал тайным агентом спецслужб, обещал разобраться с обидчиками, и всё начиналось по новой...

— Давай, показывай, — усевшись за единственный в комнате стол, Максим вопросительно посмотрел на Длинного.

— Вот, — Сеня с довольным видом вытащил из-за пазухи завернутую в плёнку видеокарту.

— Образец неплохой, но сложный, — резюмировал компаньон секунд через двадцать. — Даже не знаю, управимся ли... Цена маловата...

— Ну, Макс, ну мы же партнеры, — затянул привычную волынку Семён. — Ты ж меня знаешь, я до последнего бьюсь...

Макс мысленно усмехнулся. Он действительно знал — успел посмотреть, когда ехал, почём нынче подобные карты. Сто пятьдесят в розницу, сто двадцать оптом. Новейшая модель, электричество жрёт по минимуму, для майнинга — самое то.

— Значит, так, Длинный. Заказ тяжёлый, мои девяносто процентов. За меньшее я даже браться не буду.

— Шерсть! Ты чего?! Мы же всегда за семьдесят договаривались, — возмутился партнёр.

— Семьдесят было раньше, а сейчас девяносто, и это моё последнее слово...

Торговля длилась минуты три. Длинный не слишком упорствовал, и в итоге сошлись на восемьдесят пять — пятнадцать. Оба прекрасно знали, что этого более чем достаточно. Макс получал от сделки два миллиона с копейками, Горский — триста семьдесят пять тысяч за посреднические услуги плюс столько же за левак. Жульничество «партнёра» Максима вполне устраивало — если случится прокол, за свои грехи каждый будет отвечать сам. Кредитор моего кредитора не мой кредитор — это переиначенное средневековое правило действовало и во времена рыночного капитализма...

Домой Макс приехал далеко за полночь.

В отличие от офиса жилье у него было вполне современным. Квартира-студия в пентхаусе элитного дома на набережной Яузы вкупе с машиноместом на подземной стоянке давали Максиму право считать себя, если не сливками общества, то, как минимум, уважаемым человеком. По крайней мере, консьержи, охрана и прочий обслуживающий персонал даже за глаза называли его не просто жильцом, а Максимом Викторовичем, бизнесменом из тридцать восьмой, хозяином новенького Икс Шестого.

Авто, как и место жительства, молодой человек выбирал себе, исходя из статуса, чтобы, с одной стороны, престижно, а с другой — без излишеств. Всяк сверчок знай свой шесток. Максим свой шесток знал на «отлично». Особенно те места и тот круг, куда ему соваться не следовало. То дело, которым он занимался, требовало тишины и спокойствия. Понты спокойствию только мешали, а тишину лучше всего обеспечивал вмонтированный в стену сейф. Банкам господин Шерстолапов доверял исключительно деньги, да и то не все, а лишь их легальную часть...

Стальная дверца открылась бесшумно.

Пачки купюр, документы, расписки... Макс без зазрения совести сдвинул всё в сторону и принялся шарить рукой в «дальнем» углу.

Нужное отыскалось спустя пару секунд. Маленький серый камушек, похожий на обломок бетона. Несколько «аналогичных» валялись рядом, на всякий случай — если ворье заберется или припрутся с обыском. Ценности-то они заберут, а вот камни... Ну, кому в наше время нужен обычный мусор? Выкинут и забудут. Так же как в ноль девятом, когда объявили в розыск Шерстолапова-старшего...

Второй после сейфа по значимости в квартире являлась не широченная жидкокристаллическая панель на стене, не огромный диван с инкрустацией на подлокотниках и не раритетный бильярдный стол, по слухам, некогда украшавший кабинет крупного советского военачальника, не то Малиновского, не то Москаленко, а самая обыкновенная кладовая. И хранились в ней отнюдь не сокровища. Маленькую комнату около санузла хозяин студии превратил в настоящий «Живой уголок». Хомяки, мыши, морские свинки, мелкие птицы, ящерицы, лягушки, кузнечики, пауки, мадагаскарские тараканы…

Любителем живности господин Шерстолапов никогда не был и биологией не увлекался. Зверюшки и насекомые требовались для дела. Сегодня на благо коммерции должны были поработать три декоративные мыши. Максим выудил их из ящика и сунул в небольшую коробку. После чего вышел из «кладовой», подхватил сумку с видеокартой, закрыл глаза и резко сжал в кулаке камень из сейфа. Секунд через десять камушек нагрелся до такой степени, что его стало трудно держать.

Человек терпел. Он знал, что эта боль ненадолго.

Так и произошло. Спустя полминуты камень опять стал холодным.

Макс облегченно выдохнул и открыл глаза.

Вокруг него расстилалась степь...

* * *

— Получилось?

— Да, — Максим принялся выкладывать из сумки видеокарты — точные копии полученного от Горского образца. — Двадцать пять штук, как договаривались.

— Круто! — восхитился Семен. — И номера одинаковые. Как всегда.

— Как всегда, — согласился партнер. — Левые номера заказчик пусть сам проставляет, а мы лицензионное соглашение чтим. Точная копия, один в один — это искусство, а не коммерция.

— Да знаю я, знаю твои заморочки, можешь не объяснять, — замахал руками приятель.

— Ты, кстати, предупредил их, что если сотрудничество продолжится, половина следующей партии пойдет в белую? — перебил его Макс.

— Угу, — Длинный продолжал рассматривать карты и сравнивать их с образцом.

— Они согласились?

— Сказали, что если с первым заказом выгорит, то нет проблем.

— Отлично...

Максим откинулся в кресле и заложил руки за голову.

Жизнь продолжалась, и эта жизнь ему нравилась. А испытываемое всякий раз чувство опасности лишь придавало его приключениям остроту, эдакую перчинку, от которой главное блюдо становилось только вкуснее. Принятое когда-то решение окупалось сторицей, судьба дарила подарки всё чаще, и Шерстолапов-младший принимал их как должное.

Артефакт достался ему от отца, тому от деда, деду от прадеда. Прадед промышлял бриллиантами, его расстреляли в тридцать девятом. Дед — золотишком, под высшую меру он попал в семьдесят седьмом. Папаша занимался редкоземельными элементами и металлами платиновой группы, и это занятие закончилось для него так же плохо, как и для предков. Он исчез в две тысячи девятом году. Уехал вместе с женой за город и пропал. Их обезображенные тела нашли только через три месяца. Единственный сын получил в наследство долги, «съевшие» почти все имеющиеся активы: счета, наличные деньги, недвижимость. По факту, жизнь пришлось начинать с нуля, а помог успешному старту случайно найденный на полу «маленький серый камушек»...

Мир, открываемый с помощью артефакта, Максим называл «копиркой». Когда он там очутился впервые, то чуть с ума не сошёл. Всё произошло как в дурном анекдоте.

Едва отметивший совершеннолетие, лишившийся почти всего сирота несколько месяцев пробовал найти выход из создавшегося после смерти родителей положения. В долг никто не давал, бросать институт и идти работать молодой человек не хотел, а жить как прежде, ни в чем себе не отказывая, без денег не получалось. Он уже начинал подумывать кого-нибудь грабануть или, например, податься в альфонсы. Последнее представлялось вполне достойным занятием. Оставалось лишь подыскать подходящую для соблазнения жертву. Возраст значения не имел, главное, чтобы была богатая и одинокая.

За обдумыванием вариантов всё и случилось. Представляя в красках процесс, будущий соблазнитель закрыл глаза. В самый интимный момент кулаки нечаянно сжались, камушек, который Максим рассеянно вертел в пальцах, внезапно нагрелся и... буквально приклеился к коже, словно напалм.

Боль ушла примерно через минуту. Тогда же несостоявшийся жиголо смог, наконец, разлепить глаза.

Вместо квартиры он вдруг очутился на необитаемом острове, затерянном посреди бескрайнего океана. Около получаса Макс носился по берегу, пытаясь понять, как его сюда занесло и как возвратиться в родную реальность. Метания закончились, когда он наткнулся на сложенную среди кустов груду камней и валяющуюся рядом тетрадь — старый гроссбух с привязанным к переплету древним химическим карандашом.

Вдумчивое изучение «амбарной книги» повергло Шерстолапова—младшего в шок.

Первые записи были сделаны рукой прадеда, последние оставил отец.

«Алмаз 3к. 5 шт. Обмен — жаба».

«Монета золото 1унц. 10 шт. Кенар».

«Иридий слиток 78г, 24шт. Джунгарский хомяк — 2шт».

На то, чтобы прочитать всё и догадаться, что делать, Максу понадобилось минут сорок.

Это был параллельный мир. Чтобы в него попасть, требовалось сжать в кулаке ключ—артефакт. Главное отличие от Земли состояло в том, что здесь полностью отсутствовала фауна, и чтобы вернуться, следовало пожертвовать миру что-то живое. Комара, муху, жука, бабочку, мышь, рыбу... всё что угодно, лишь бы оно бегало, прыгало, плавало или летало. Дополнительным бонусом шло материальное повторение любого предмета. В «жертвенник» (Макс про себя назвал его дубликатором) помимо живого «подарка» можно было положить что-то ещё, а затем получить его точную копию. Или несколько копий — количество зависело от ценности «жертвы». Дешевле всего стоили мухи и комары, жуки шли чуть подороже, за пресмыкающихся и земноводных местный 3d-ксерокс выдавал от четырех до семи «реплик», за птиц — от восьми до двенадцати, но самыми дорогими являлись млекопитающие.

Дубликатор всегда находился рядом с тем местом, куда попадал обладатель ключа. На острове он располагался в той куче булыжников, рядом с которой лежала «книга учета». Найти «приемное отверстие» оказалось легко. Обычная щель между камнями, начинающая светиться, как только к ней подносили руку.

Свою первую «жертву» Максим искал минут десять. Он перетряхнул всю одежду, включая трусы и носки, в надежде найти хоть что-то. Удача улыбнулась ему на левом ботинке. Малюсенькое насекомое, то ли гусеница, то ли личинка, застрявшая в шве на запятнике.

С замиранием сердца он опустил извивающуюся гусеницу в магическое устройство, после чего, немного подумав, присовокупил к нему единственную имеющуюся при себе тысячную купюру.

На долю секунды дубликатор полыхнул красным, внутри у него что-то щелкнуло, и свечение начало медленно угасать. Когда оно погасло совсем, Максим выждал еще секунд десять, затем судорожно сглотнул и осторожно просунул руку в отверстие между камней.

Гусеницу он там не нашёл, да наверное и не смог бы, слишком она была маленькая. А вот купюр оказалось две. Две совершенно одинаковые банкноты достоинством одна тысяча рублей каждая.

Макс ошарашенно смотрел на них почти полминуты, а затем...

От открывающейся перспективы захватывало дух.

«Какими же идиотами были предки! На кой чёрт копировать то, что надо потом продавать, если оплату можно получить сразу?! Здесь и сейчас...»

Сделав в тетради новую запись «Денежная купюра 1000руб. 1 шт. Гусеница», господин Шерстолапов прикрыл глаза и сжал в кулаке артефакт.

«Нет, дорогие усопшие родственнички, ваших ошибок я повторять не стану. Мы пойдём другим путем...»

* * *

Два года Макс осторожничал. В большие дела не лез, ограничивался пустяками — шесть—семь купюр в неделю, чаще всего пятитысячные. Расплачивался ими в разных местах, иногда обменивал на валюту, кое-что перечислял на карту. Легализованные таким образом деньги снова пускал в оборот, постепенно увеличивая капитал. Банкноты с идентичными номерами и сериями терялись в огромном городе. Для Москвы это действительно была капля в море, тем более что сами купюры фальшивыми не являлись — ни один эксперт, ни одно техническое устройство не отличили бы их от официально выпущенных «Гознаком».

Аппетиты росли, и, чтобы случайно не попасть под «каток», пришлось организовать парочку подставных фирм: логистическую и консалтинговую, а после и самому переквалифицироваться в индивидуальные предприниматели. Доходы от копирования денег увеличивались, вместе с ними увеличивались и риски. В какой-то момент Макс отчетливо осознал: так больше нельзя. Миллион-полтора в месяц — это уже не игрушки, рано или поздно им заинтересуются те, кому это по службе положено. Или, наоборот — те, кого эти службы отлавливают.

Новоявленный бизнесмен начал обрастать связями, пусть и на низовом уровне, но и то — хлеб. Затем начал и вправду работать. В том смысле, что стал получать прибыль не только от дубликатора, но и благодаря собственным действиям на ниве частного предпринимательства. Клал деньги на счет, потом снимал, дублировал, клал, снимал, платил налоги, консультировал начинающих, занимался логистической деятельностью, время от времени брал кредиты, обналичивал, дублировал, возвращал... А к двадцати пяти «созрел» окончательно — понял, что его деды-отцы были не так уж и не правы и формула «деньги-товар-деньги» гораздо надежнее, чем «деньги из ниоткуда».

«Товар» — недостающее звено его высокодоходного, но не слишком честного бизнеса — Макс искал около полугода, но нашёл совершенно случайно, когда у него в очередной раз и, как всегда, в самый неподходящий момент полетел компьютер. Прибывший мастер быстро заменил накрывшийся блок питания, почистил плату от пыли, восстановил «случайно утраченные» данные, а заодно просветил заказчика о новых веяниях в IT-индустрии.

Вот тогда-то господина Шерстолапова и осенило: мощные игровые видеокарты — это и есть тот товар, который нужен для «обеления» бизнеса. Майнинг криптовалют только набирал обороты, но уже в ближайшее время обещал охватить даже «самые отсталые» слои населения, а без хороших карт об этом не стоило и мечтать. Мало того, без них не обходились и многочисленные геймеры, и с каждым днем таких становилось всё больше.

Пробная партия из десяти видюшек ушла за два дня.

Макс скинул их по интернет-объявлениям.

Следующие продажи он уже организовывал в белую. «Покупал» через цепочку специально созданных посреднических фирм, продавал в крупные компьютерные магазины и, самое главное, честно платил все налоги, причем не только со своего счета, но и со счетов фирм-однодневок.

Идиллия продолжалась около года, а затем бизнесмен почувствовал какое-то нездоровое оживление вокруг своей скромной персоны. Нет-нет, ничего действительно угрожающего в этом не было. Пока не было. Просто его стали вдруг узнавать совершенно незнакомые люди, на сайтах, не связанных напрямую с компьютерным рынком, начали упоминать его имя, а спам, поступающий на электронные адреса, неожиданно резко вырос.

Шерстолапову подобный ажиотаж не понравился, и на какое-то время он решил выйти из бизнеса. Поставки приостановились, контрагенты получили назад авансы и неустойки, контакты с айтишниками-одиночками свелись к минимуму, а потом и вообще прекратились.

Макс ждал. Ждал достаточно долго. Ощущение опасности исчезло месяцев через пять. Лишь после этого он принял решение продолжить дело. Только уже не напрямую, а с помощью «доверенных лиц». Главное — не светиться. К этому правилу Шерстолапов-младший относился теперь гораздо серьёзнее, чем в начале карьеры. Главным доверенным лицом для него стал Семён Горский...