Как Анчутка зашёл погреться

Той зимой на земле лютовали морозы, от которых трескались камни, а вороны падали замертво с обледеневших ветвей. Анчутка, тогда ещё просто мелкий бесёнок-бродяга, ютился в заброшенной церкви, греясь у огня, разведённого в чаше для святой воды. Его шёрстка, покрытая инеем, посинела, как трупная плесень, а хвост скрутился в тугой узел от холода.

— Эх, хоть бы в ад пролезть, кто б меня так к чёрту послал, чтоб наверняка?… — бормотал он, жуя сушёную позапрошлогоднюю репу. — Там хоть печки есть, с котлами…

Адские врата в ту зиму неожиданно приоткрылись — скучающий батька Люцифер устроил «День открытых дверей», чтобы посмеяться над грешниками, которые пытались сбежать из пекла на мороз. Но холод был такой, что почти все из этой ледяной свободы заторопились обратно в теплую смолу, не желая быть сосульками. А заодно прихватили пополнение.

Анчутка, притворившись дохлой крысой, проскользнул внутрь на подоле плаща симпатичной грешницы.

— Ты чё тут делаешь, сопляк? — чёртова бабушка Марфа ухватила его за рог. — Тут тебе не церковь, чтоб бродяжничать!

— Греться пришёл… — прохрипел Анчутка, дрожа так, что с него посыпались льдинки. — Хоть в уголке…

В этот момент в зал вошёл Люцифер, поправляя новый плащ из прыщавой кожи поэтов-графоманов. Увидев дрожащего бесёнка, он фыркнул:

— Ты чего, суслик подзаборный, тут расплавился?

— Я… я… могу прислуживать! — выпалил Анчутка, падая на колени и размазывая нахлынувшие слёзы и сопли. — Умею раздувать огонь! И… и плеваться серой! Смотрите!

Он попытался плюнуть, но вместо серы вылетел комок жёлтого льда с вкраплениями репы. Люцифер замер, а потом… рассмеялся. Его смех звучал как треск ломающихся рёбер.

— Ха! Гляди, Марфа — он как бы пытался меня оскорбить! Смешной. Возьму-ка я его к себе… для приколу.

Марфа, прищурившись, подошла ближе. Её костяная спица ткнула Анчутку в грудь:

— Из него толку — как из черта постного масла. Но если уж приблудился… — она накинула на него шарфик, тут же стиснувший горло, но тёплый. — Носи. И не ной, а то пришью тебе язык к пяткам... Так у тебя и пяток нет... Вот ходи теперь и бойся, пришью к...

Анчутка не дослушал, к чему она пришьёт, и побежал за батькой Люцифером.

Его обязанности были странными: подбрасывать грешникам в котёл конфеты с перцем. Обычно долетал только перец.

Ну и варить батьке кофе.

А ещё он, в благодарность, покрасил вилы Люцифера в цвета радуги, пока тот спал. Утром весь ад потешался. Люцифер со злости запустил вилы на землю, по пути они ободрались, пролетая сквозь инеистые облака, сохранив только жёлтую и синюю полоски. Нашедшие вилы провозгласили их своим великим символом.

Батька Люцифер, вопреки ожиданиям всяких адских зверств, частенько хихикал над анчуткиными проделками:

— Глянь, баба Марфа! Он в мою баню подкинул снеговика! Тот растаял и утопил трёх демонов!

— Убью гадёныша, — ворчала Марфа, но прятала в сундук печенье для бесёнка и вязала ему кофточку из паутины.

Так и жили в тепле.

А потом Анчутка пролил кофе с зефирками...

Но это, как говорится, уже совсем другая история.