Как мы с дедом Щукарём трактор «Беларусь» воскрешали

Вот ведь как бывает: весна, срочно пахать надо, а трактор «Беларусь», наш кормилец, взял да и встал посреди поля. Не то чтобы совсем помер — нет. Сопит, пыхтит, дымит, а с места не двигается. Как будто самодурствует.

Дед Щукарь, сняв фуражку и устало вытерев лоб, изрёк:
— Да он, окаянный, опять клина дал. Не любит он, когда про его расход соляры при бабах говорят. Обиделся, вишь.

Мы с соседом Василием молча обменялись взглядами. Молчание Василия было красноречивее любой брани. Оно означало: «Ну вот, началось. Теперь до вечера тут простояем».

Первым делом, конечно, полезли в инструменты. Но дед лишь презрительно фыркнул, глядя на мои попытки найти «подходящий ключик».
— Брось, Вань, это ж не швейцарские часы, чтоб его отвёрточкой тыкать! Его лечить надо. Душу лечить!

И он отправился к своему «аптечному шкафу» — ржавому ящику из-под снарядов, где вместо лекарств лежали инструменты почтенного возраста. Главным лекарством, разумеется, была кувалда «Здравствуй, мама» весом килограммов под десять.

— Ну-ка, подержи её, — дед с намёком посмотрел на трактор. — Мы его сейчас по целебным точкам пройдёмся.

Начался сеанс терапии. Дед Щукарь, причмокивая, обошёл трактор и с лёгкостью юного массажиста прошёкурил кувалдой по левому заднему колесу, правому крылу и по капоту, где красовалась надпись «Беларусь».
— Это чтобы кровь разогнать, — пояснил он. — А теперь — к главному.

Главным оказался маховик. Дед наклонился над ним, что-то прошептал, словно заговаривая зуб, потом перекрестил его трижды и скомандовал:
— Вась, дай-ка мне мою молитву!
Василий, не моргнув глазом, протянул ему здоровенный гаечный ключ. Дед недовольно поморщился:
— Не это! Молитву!
Василий порылся в кармане и достал замусоленную бумажку. На ней был отпечатан текст «Отче наш» с одной стороны и «Молитва водителя перед дальней дорогой» — с другой.

Дед торжественно прочёл обе, сложил листок и аккуратно подсунул его под ремень генератора.
— Теперь, — сказал он, выпрямляясь и снова беря в руки кувалду, — нужно произнести три самых главных слова. Они от любого клина помогают.

Он сделал глубокий вдох, занёс кувалду и на выдохе, сопровождая каждый удар по маховику, выкрикнул:
— Раз! (Удар). Чтоб-ты-сдох! (Ещё удар). Сквозь-землю-провалился! (Решающий, славный удар).

Раздался металлический стон, трактор дёрнулся, кашлянул чёрным дымом и… заурчал ровным, уверенным баритоном.

В этот миг как из-под земли вырос наш местный агроном, Сергей Петрович, интеллигент в очках.
— Иван Семёныч! Что это вы делаете?! Это же техника! У неё есть руководство по эксплуатации! Тут диагностика нужна, компьютерная!
Дед Щукарь, неспешно опуская кувалду, посмотрел на него с жалостью.
— Компьютерная, говоришь? А он, — дед большой палец ткнул в сторону трактора, — он что, на компе работает? Он на духе работает! На мужской силе! На трёх китах: кувалде, молитве и крепкому словцу. Вот твои компьютеры ему и не нужны.

Агроном только открыл рот, чтобы что-то возразить, но трактор в этот момент радостно гаркнул выхлопом, окутав Сергея Петровича сизым облаком дыма. Когда дым рассеялся, агронома и след простыл.

…Короче, отпахали мы тот день до самой ночи. Трактор работал как швейцарские часы, только немного погромче. А наутро Василий молча принёс деду Щукарю новую кувалду, поменьше, «для профилактики». Говорит, чтобы не перенапрягался старик. Идём чай пить.