Как тебя вернуть?

Илья ещё раз просмотрел видеозапись, которую ему скинули сегодня. Потом ещё раз и ещё, так и этак, в ускоренном темпе и в замедленном. В данный момент он старался максимально "отключить" чувства и эмоции, задействовать только глаза и мозг.

Фильм интересный, и не поспоришь. Надеяться на то, что это монтаж, пусть даже исключительно качественный, архиглупо. Тем более, когда-то давно, в другой жизни, Илья был очень хорошим программистом, и в таких вещах разбирался.

Это Моника, никаких сомнений быть не может. Его обожаемая супруга. Женщина, с которой он прожил в любви и согласии пятнадцать лет. Во всяком случае, он был уверен, что в любви и согласии. Хотя, что греха таить, в прошедшие несколько месяцев у Ильи порой возникало навязчивое ощущение, что дверной проём стал ему тесен. И не потому, что Илья, якобы, поправился - нет, он по-прежнему был в очень хорошей форме и тщательно следил за собой.

Ему иногда казалось, будто сверху что-то мешает. И не зря: конструкция на его голове образовалась достаточно внушительная и ветвистая, и далеко не единовременная.

Полгода назад они с Моникой открыли филиал фирмы. Тогда супруга и настояла на том, что им необходим управляющий: до этого они справлялись собственными силами. Сначала Илья долго упирался, не желая впускать в небольшой семейный бизнес чужих людей.

Но зять Софьи Дмитриевны, главного бухгалтера их фирмы, произвёл на Илью хорошее впечатление. Прохор не так давно вернулся из Европы, где изучал основы бизнеса на курсах, организованных при одном из старейших университетов, и женился на дочери Софьи Дмитриевны. Парень не был представителем "золотой" молодёжи, и попал на престижные благотворительные курсы по обмену, исключительно благодаря собственному уму и способностям.

А пока молодая жена Прохора готовилась стать матерью, Прохор не только с успехом работал на благо фирмы, принадлежащей чете Строевских, но и, как выяснилось, скрашивал будни хозяйки фирмы, Моники.

Ситуация оказалась старой, как мир. Незатейливой и банальной, как большинство адюльтеров. Однако Илья, как многие люди, которых предали, сначала искал причину в себе и бесконечно изводил себя вопросом: чего не хватало Монике в их семейной жизни?

Возможно, ему всё же нужно было настоять на своём, не давать себя продавить после того, как они четырнадцать лет назад потеряли ещё не родившегося малыша? История тогда вышла очень драматичная и тяжёлая.

Илья, который по какой-то причине не переболел в детстве краснухой, заболел и заразил беременную супругу. Так уж трагически совпало: Моника тоже не переболела в детстве. Они были молоды, беспечны и не сразу оценили масштабы беды. Однако именно в их случае чуда не произошло: после множества обследований врачи вынесли неутешительный вердикт: прерывание.

Моника, которая была помешана на будущем ребёнке, пережила тяжелейший нервный срыв, вплоть до попыток уйти из жизни. Илья неотлучно был рядом с женой, и зачастую ему приходилось выслушивать из её уст тяжёлые обвинения во всех бедах. Однако Моника не могла внушить ему бо́льшее чувство вины, чем внушал он себе сам. Тем не менее, борьба за психическое здоровье жены придавала Илье сил и решимости.

Вытащить Монику из депрессии удалось. Вроде, даже без последствий для её психики. Однако от дальнейших попыток забеременеть Моника категорически отказалась. Илья, который тогда был согласен на всё, лишь бы любимая не страдала, подписал согласие на медицинское вмешательство. Родители Моники встали на сторону дочери и нашли подходящую клинику.

Илья всё же настоял тогда на экспертизе, и жена была признана полностью вменяемой. Принимая во внимание печальный опыт пациентки, врачи на консилиуме приняли решение пойти ей навстречу.

Имел ли Илья моральное право не дать согласия? Вопрос тяжёлый и неоднозначный. На него нет ответа, так же, как и на вопрос о том, изменила бы ему Моника или нет, будь у них дети.

В любом случае, даже если Илья когда-то и был виноват перед Моникой, вину свою он искупил: жена имела в жизни всё, что хотела. Илья работал на благо семьи, не жалея ни сил, ни времени, и он никогда даже мысли не допускал о неверности. Он не простил бы себе, если бы вновь причинил боль любимой.

Однако теперь придётся жить в условиях новой реальности. И главный вопрос, который встал перед Ильёй: как сохранить самоуважение и выйти из ситуации максимально красиво? Красиво, прежде всего, для самого себя.

Но сначала необходимо разобраться с вопросом, казавшимся второстепенным. Нужно непременно выяснить, кто же этот доброхот, приславший ему очень интересное и пикантное видео. И с какой целью этот "кто-то" занялся просвещением Ильи.

Со вторым вопросом Илья справился быстро, поскольку выбор был невелик. Сам себе Илья видео точно не присылал. Кандидатуру Моники тоже отмёл, хотя обдумал этот вариант.

Она могла прислать подобное кино мужу с одной целью: причинить боль и выбить из равновесия. Но Моника давно простила его и не винила ни в чём, это Илья знал точно.

Да, состояние морально-нравственных установок его жены, как выяснилось, оставляло желать лучшего. Однако с психическими процессами точно всё было в порядке. Моника была очень довольна своей жизнью, брала от неё всё, никогда не жалела о прошлом и о своём сознательном отказе от возможного материнства.

Она почти не вникала в дела фирмы, занимаясь лишь формальностями, полностью полагаясь на верного и честного Илью, доверяя ему. Потому в попытку разорить его при участии проныры-Прохора Илья тоже не слишком верил. Кто ж станет уничтожать курицу, несущую золотые яйца?

Хотя, какая он курица? Скорее, "олень - Золотые рога".

Итак, вероятнее всего, Моника просто решила получить от жизни дополнительное удовольствие и совсем не собиралась ничего менять.

Прохор? Это вряд ли. Если судить по его поведению, парнишка хитёр и расчётлив, но идти ва-банк, подняв забрало, он не способен. В открытую на Илью он не попрёт, тем более, настолько изощрённо и отчаянно.

У него, скорее всего, есть свой интерес в отношении Моники. Говорят, конечно, что парни его возраста частенько вступают в связь с женщинами возраста Моники, однако в высокие чувства добра молодца Прохора Илья не верил.

Скорее всего, парень метит в наполеоны, попутно получая удовольствие. Совмещает приятное с полезным. Потому нужно непременно выяснить, насколько далеко он продвинулся в своей амбициозности.

Юлия, жена Прохора? Илья был знаком с ней, но не слишком хорошо. Встречался несколько раз, когда она приезжала в офис, к матери или к мужу. Невысокая приятная блондинка, очень молодая.

Илье часто приходило в голову, что Софья Дмитриевна похожа, скорее, на молодую бабушку Юлии, чем на мать. Казалось, Юлии не было ещё и двадцати, а Софье Дмитриевне, насколько помнил Илья, шестьдесят два.

Юлия была улыбчивый, тихой и скромной. Сейчас, когда она носила ребёнка, будучи месяце на пятом, стала напоминать милый шарик. Конечно, по законам жанра именно в этом тихом омуте и должны были водиться черти, но, представив себе Юлию, Илья мысленно сказал твёрдое "нет".

Вот, собственно, и всё. В фирме есть ещё рядовой бухгалтер, работающий на удалёнке. Есть рабочие непосредственно на производстве. Там же двое мастеров в двух филиалах. Кадрами занимается Моника, а вопросами программного обеспечения - сам Илья.

Юрист у них приходящий, курирующий несколько фирм, очень серьёзный и занятой человек. Работает он от фирмы, гордящейся безупречной и кристально чистой репутацией, получает приличное вознаграждение за свой труд. Потому пятнать себя и юридическую фирму связями с рейдерами? Ну нет. Не настолько жирный кусок - фирма Строевских, - чтобы ради неё рискнуть всем.

Мебельное производство, которое Илья организовал четырнадцать лет назад, чтобы заняться чем-то круглосуточным, спрятаться с головой от обрушившихся бед, было хоть и процветающим, но очень небольшим. Никакого особого влияния в столице Илья Строевский не имел, работал и работал. Он никогда не стремился ухватить с неба побольше звёзд. Его задачами были обеспечение достойной оправы для его бриллианта - любимой жены, Моники, и посильная финансовая поддержка родителей. С этими задачами Илья справлялся, и синица в руке его вполне устраивала.

Собственной службы безопасности в фирме не было, вполне хватало нескольких сотрудников одного из охранных агентств. Их деятельность заключалась в том, чтобы охранять офисное здание и производственные помещения, без никакого флёра романтики и копания в личной жизни сотрудников.

Родители Ильи жили довольно далеко от Москвы, да они и не стали бы никогда вмешиваться в дела сына, тем более, исподтишка. Тесть и тёща, живущие в Подмосковье, обожали единственную дочь, сдували с неё пылинки, и они бы никогда не подставили её так цинично.

Таким образом, используя старый добрый метод исключения, Илья добрался до кандидатуры, которая и без того казалась ему наиболее подходящей с самого начала. Видео прислала Софья Дмитриевна.

Ну раз уж главному бухгалтеру так близок эпистолярный жанр, Илья решил назначить ей "свидание" тоже при помощи почты, отправив сообщение.

Они встретились в небольшом приличном кафе неподалёку от офиса. Когда Илья прибыл, Софья Дмитриевна уже сидела за столиком и пила кофе, ожидая заказ.

- Значит, вы всё поняли, Илья Евгеньевич? - Софья Дмитриевна привычным жестом поправила дорогие стильные очки.

- Да вы особо и не маскировались, Софья Дмитриевна, - усмехнулся Илья. - Но хотелось бы знать, почему вы решили раскрыть глаза мне, а не просто разобрались с зятем по-свойски.

- По ряду причин, - Софья Дмитриевна принялась за салат с морепродуктами, который ей принесли.

Илья с интересом смотрел на спокойное, немного бледное лицо собеседницы, светлые волосы без седины, убранные в строгую причёску, статную фигуру. Он всегда подозревал, что пригрел в фирме настоящую железную леди. И как ему настолько повезло? Софья Дмитриевна была не только профессионалом, но и честным, неподкупным, принципиальным человеком.

- Во-первых, мне хотелось раскрыть вам глаза, Илья Евгеньевич. Но не на словах, на уровне слухов, а так, чтобы вы сразу убедились во всём, воочию.

- Максимально доходчиво, да, - согласился Илья. - Очень хорошее качество у видео. Сами организовали?

- Нет, внучатый племянник мой учится на электротехническом, с оборудованием и установкой он помог. Но он не в курсе нюансов, не беспокойтесь. Я ему сказала, что подозреваю одного из сотрудников в промышленном шпионаже.

- Далеко пойдёт! - похвалил Илья. - Это я вам как спец говорю. Хорошо, что ваш зять и моя жена такие экономные, даже уголок для своего приятного общения не снимали, прямо в офисе, так сказать, сливались в едином порыве, радея за родное предприятие. Как ещё камеру, установленную охранным агентством, догадались выключить? Молодцы. Не совсем трудовой энтузиазм возобладал над мозгом, значит.

- Удивительно, как вы держитесь, Илья Евгеньевич.

- Ну а что мне, плакать что ли? Не мальчик давно, всё своё отплакал. Это не тот случай, поверьте.

- Для меня как раз тот, Илья Евгеньевич. Я восхищена вами и уверена, что вы не заслужили быть... - Софья Дмитриевна замялась.

- Рогоносцем? - подсказал Илья.

- Обманутым, скажем так. Потому мне не стыдно за то, что я сделала.

- А какая ещё причина? Вы говорили о ряде причин, Софья Дмитриевна.

- Я погорячилась, причин две. И вторая, самая главная, - моя дочь. Моя дочь и будущий внук.

- Уже пол ребёнка известен? - Илья проглотил комок в горле.

- Да, ещё на первом скрининге определили, а на втором подтвердили. Мальчик.

Илья опустил глаза. У них с Моникой тоже мог быть мальчик. Ему скоро исполнилось бы четырнадцать лет. И если бы на свет появился тот мальчик, непременно родился бы ещё один. А потом девочка.

- Мальчик - это очень хорошо, - улыбнулся Илья, заставив себя вернуться в реальность, за столик кафе.

- Да. Прошу понять меня, Илья Евгеньевич. Юля - моя единственная дочь, поздний ребёнок. Я родила её в сорок три года, сейчас ей девятнадцать. Родила от женатого человека, который знать не знает о существовании дочери. Я это вам рассказываю, зная о вашей исключительной порядочности и о том, что вы не станете обсуждать меня ни с кем. Мы встретились, когда он приезжал в командировку на фабрику, на которой я тогда работала. У него семья, дети, внуки. Дом, сад. Социальные сети дают возможность наблюдать, сами понимаете. Но Юля ничего о нём не знает и не должна узнать. Так же, как и он ничего не знает о ней. Разрушение его семьи никогда не входило в мои планы. Я использовала его, урвав кусок собственного счастья, запрыгнула в последний вагон. Видимо, за это теперь и поплатилась. Судьба не прощает нашего вмешательства в её промысел.

- Да будет вам, Софья Дмитриевна! К чему фатализм? Просто Юлия встретила не того человека, не своего. Всё очень банально, неприятно и драматично, но не смертельно.

- Но если она узнает правду... А вдруг что-то случится с ребёнком? Она такая нежная, впечатлительная девочка!

- Вы хотите, чтобы Юлия не узнала правду? - удивлённо поднял брови Илья.

- Об этом и речи быть не может! Жить с предателем?! Только не говорите, что жена Юлиного отца живёт же! Юля в этом не виновата.

- И не собирался. Это не моё дело. Так что же вы решили по этому поводу? Я так и не понял.

- Я хочу, чтобы вы помогли мне, Илья Евгеньевич. Боюсь, одной мне не справиться.

- Чем же я могу быть вам полезен, Софья Дмитриевна? - искренне удивился Илья.

- Вы знаете, Илья Евгеньевич, я многое могу. Кажется, могу свернуть горы. Но не смогу рассказать правду Юле.

Лицо "железной леди" сейчас выражало настоящую, неподдельную му́ку.

- Ааа, то есть, правду Юлии должен рассказать я? Услуга за услугу? - усмехнулся Илья.

- Не смейтесь надо мной, Илья Евгеньевич...

- И не думал. Я очень серьёзен. То есть, вы считаете, что я легко смогу вот так взять и вывалить на голову Юлии подобную новость?

- Чёрт, ведь это именно я привела Прохора в фирму, - глядя прямо перед собой, Софья Дмитриевна сжала салфетку так, что побелели костяшки пальцев. - Это я познакомила его с Моникой Ренатовной, а уже она уговорила вас принять его на работу!

- Не переживайте так, Софья Дмитриевна. Знаете, я сначала тоже искал в ситуации собственную вину, но потом подумал, что всё сложилось именно так, как должно было сложиться.

- Что вы намерены делать, Илья Евгеньевич? Как их наказать?

- Наказать? Я не собираюсь никого наказывать, Софья Дмитриевна. Я не Господь Бог.

- То есть? Вы оставите всё, как есть? - теперь настала её очередь удивляться.

- Нет. Я уволю Прохора Алексеевича. Уволю без рекомендаций. А вы готовьтесь к аудиторской проверке. Затем будет произведена независимая оценка имущества и активов фирмы, а далее моя половина фирмы будет выставлена на продажу. В ближайшие месяцы у нас будет очень много работы, Софья Дмитриевна. А что будет потом, я пока не знаю. Об этом ещё не успел подумать.

- То есть, вы не будете больше вести бизнес, Илья Евгеньевич?

- Конкретно этот бизнес - нет.

- А кому вы продадите свою половину фирмы?

- Тому, кто даст самую высокую цену. Если это будет Моника, то продам ей. У неё будет преимущественное право покупки, однако, если кто-то предложит более выгодные условия, я заключу сделку с этим "кем-то". И тогда Монике придётся вести дело совместно с кем-то другим. Возможно, она примет Прохора Алексеевича обратно на работу, когда всё решится. Но пока мы официально не разведены и не поделили имущество, ноги вашего зятя в фирме не будет. Вполне возможно, что и Моника решит продать свою половину фирмы. Это мне уже не интересно.

- А она? - тихо спросила Софья Дмитриевна. - Что же, она не понесёт никакого наказания за то, что разрушила две семьи?

- Конкретно от меня - нет, и это не обсуждается, - сухо ответил Илья.

Илья не собирался мстить Монике и причинять ей боль. Он по-прежнему считал себя не вправе поступать с ней подобным образом. Однако он уже вычеркнул её из своей жизни, и твёрдо знал: возврата к прошлому не будет. Он даже физически не сможет находиться рядом, не говоря уж о чувствах. Илье казалось, что его самого не стало после того, как он посмотрел видеозапись, полностью всего не стало, целиком.

- Что ж, может, вы и правы, - задумчиво и мрачно заговорила Софья Дмитриевна, о которой Илья совсем забыл, погрузившись в печальные размышления. - В конце концов, не она одна рушила. Но как же быть с Юлей?

- Думаю, что самое лучшее сейчас для Юлии - смена обстановки. У вас есть возможность вывезти её сейчас куда-либо? Желательно, до самых родов?

- Нет, у нас все родственники здесь, в Москве. Да и куда я уеду, если сейчас моё присутствие в фирме обязательно?

- Да, ваше присутствие в фирме обязательно, - Илья задумчиво барабанил пальцами по столу.

- Тем более, потом я, скорее всего, останусь без работы, а после родов Юли деньги будут нужны, как никогда. Я должна максимально заработать, пока есть возможность. Из Юли сейчас работник никакой. Она же студентка, образование ещё не завершила. Правда, сейчас взяла академ из-за беременности. А отпустить Юлю одну я никуда не смогу, об этом и речи быть не может.

- Дайте мне, пожалуйста, пять минут для размышлений, Софья Дмитриевна, - Илья сжал пальцами виски́. - Сейчас, я всё обдумаю и структурирую в своём мозге.

- Хорошо, я пока выйду на улицу, покурю, - Софья Дмитриевна поднялась из-за стола.

Когда она вернулась, Илья уже пил кофе. Лицо босса было спокойным и бесстрастным. Тёмные волосы, которые он до этого постоянно лохматил, лежали идеально. Серые глаза смотрели внимательно и цепко, как обычно.

- Итак, Софья Дмитриевна, я всё обдумал. Самое главное, что вы должны понять и принять: рассказать Юлии о предательстве Прохора Алексеевича можно только одним-единственным способом. А именно: рассказать ей о его предательстве. Иначе никак. Думаю, просмотр "фильма" ударит по моральному и физическому состоянию Юлии гораздо сильнее, чем рассказ.

- Нет, конечно, нет, о просмотре видео не может быть и речи! - взволнованно воскликнула Софья Дмитриевна.

- Ну да, это не для слабонервных, - усмехнулся Илья. - Я возьму на себя миссию, которую вы надеетесь на меня возложить, Софья Дмитриевна. Всё будет выглядеть так, будто вы о связи Прохора Алексеевича и Моники ничего не знали и услышали тогда же, когда и ваша дочь. Так, будто это я всё выяснил.

- Спасибо, Илья Евгеньевич...

- Погодите благодарить. Беседовать с каждым наедине я не стану, мне достаточно одного разговора, но сразу со всеми. Очная ставка, можно сказать, а вы с Юлией будете присутствовать на ней. Я согласен объясняться только на таких условиях.

- Хорошо, я согласна.

- Отлично. И ещё, Софья Дмитриевна. Услуга за услугу, опять же. Мои моральные издержки должны быть компенсированы. Потому в последующие несколько месяцев вы не имеете права отлучаться из Москвы дольше, чем на время выходных дней. Повторюсь, у нас будет очень много работы. Аудит, оценка и сделка купли-продажи - всё должно пройти идеально. Иначе... я вас в порошок сотру.

Илья холодно улыбнулся, и Софья Дмитриевна поняла вдруг, что босс никогда ни перед кем не раскрывается до конца. Она явно недооценивала его, считая более простым и понятным человеком.

- Не беспокойтесь, Илья Евгеньевич. Я всё для вас сделаю.

- Я вам верю, Софья Дмитриевна. Далее, что касается Юлии. Узнав правду, она должна будет сама принять решение. Полностью сама. Даже вы не имеете права решать за неё, как она поступит, выбирать линию поведения. Если Юлия решит простить Прохора Алексеевича и жить с ним дальше, как ни в чём не бывало, значит, так тому и быть. Если решит сразу подать на развод, я помогу, чем смогу. Помогу оплатить услуги лучшего адвоката, того, который уже сегодня начнёт заниматься вопросами нашего с Моникой развода. Но для Юлии есть ещё третий вариант, на мой взгляд, самый лучший. Взять тайм-аут. Уехать подальше от Москвы, спокойно выносить ребёнка и спокойно родить. Ну и подумать, тоже спокойно, без всякого давления извне.

- Мы об этом уже говорили, Илья Евгеньевич. Я не могу отпустить сейчас Юлю одну, потому даже предлагать это ей не надо, прошу вас.

- Хорошо, как скажете, - пожал плечами Илья. - Тогда на сегодня с разговорами всё, наш обед и так затянулся. Сейчас мы по одному вернёмся в офис, чтобы у Прохора Алексеевича не возникло никаких ненужных мыслей раньше времени, а завтра я жду вас с Юлией в десять утра, в моём кабинете.

Илье повезло: Моника в этот вечер не ночевала дома, гостила у родителей. Во всяком случае, Илье было сказано, что она у родителей, и жена практиковала периодически такие отлучки. Раньше Илья ей безоговорочно верил, в сегодня просто не стал задумываться. Ему было впервые всё равно, где и с кем сейчас Моника. Он уже встретился с адвокатом, и процесс развода был запущен. Необратимый процесс.

Единственное, о чём Илья предупредил Монику, так это о том, что завтра, в десять утра, в его кабинете состоится важное совещание, явка на которое обязательна.

Моника и явилась на совещание первая, успев перед этим заехать домой и привести себя в порядок. Выглядела она безупречно. Тёмный брючный костюм сидел на стройной фигуре идеально, гладкие тёмные волосы убраны в строгую причёску, минимум косметики на породистом лице. Немного раскосые голубые глаза смотрят внимательно и спокойно.

Почти сразу появился Прохор Алексеевич - среднего роста светловолосый молодой человек - и вежливо поприветствовал начальство. Илья впервые наблюдал за этими двумя с особым пристрастием и должен был признать, что держатся они превосходно: непринуждённо и легко.

Правда, непринуждённость и лёгкость сменилась изумлением, особенно, у Прохора Алексеевича, когда, следом за Софьей Дмитриевной, в кабинет вошла Юлия. Юлия бросила на мужа виноватый взгляд и пожала плечами: она даже не смогла его предупредить, мать приехала за ней и привезла сюда, приказав молчать.

- Все в сборе, - Илья обвёл присутствующих взглядом. - И я вижу у каждого из вас в глазах один и тот же вопрос: что здесь делает Юлия Борисовна? Зачем я её пригласил на это совещание? Объясняю: пригласил, потому что тема этого совещания напрямую касается Юлии Борисовны. Уверен, что у меня есть очень важная информация для вас, Юлия Борисовна, и для вас, Софья Дмитриевна. Что касается Прохора Алексеевича и Моники Ренатовны, то они в курсе дела, даже очень хорошо в курсе.

Илья видел, что до Юлии смысл его намёков пока не доходит. Это и понятно: когда не ждёшь столь тяжёлого известия, понять и принять его вот так, с ходу, непросто. Софья Дмитриевна довольно сносно изображала удивление и крайнюю степень заинтересованности.

Интереснее всех выглядел Прохор Алексеевич. Он явно понял всё, и лицо его не просто побледнело, а почти позеленело. В светло-карих глазах застыло выражение человека, идущего на эшафот. Во всяком случае, Илья представлял себе это выражение именно таким.

- Я совсем не обязана присутствовать при этом, - первая не выдержала Моника и сделала попытку встать.

- Сиди, где сидишь, - спокойно посоветовал Илья.

Моника моргнула и, оценив выражение его лица, спорить не решилась.

- Слава Богу, - тихо сказал вдруг Прохор Алексеевич, закрыв глаза и откинувшись на стену, около которой сидел. - Слава Богу, это всё наконец-то закончится. Хоть как-то закончится. Сам бы я никогда не решился на разговор.