Калиновский разрез

1.

— Солнце, ты так и будешь лежать? — ясные глаза Маши, в которых отражалась водная гладь озера, смотрели вопросительно. — Вставай давай, хватит уже лежать! Пойдем купаться!

— Родная, я уже не первый раз...

— Ну когда у нас будет ещё такая погода, и к тому же мы сможем вырваться?

— Сможем. — из чистого упрямства возразил я.

Но погода действительно была замечательная, которая на дождливом Урале обычно напоминала какую-нибудь типичную Англию.

В кои-то веки выбравшись из города, и то условно, мы предавались одному из самых лучших видов отдыха, который могут себе позволить люди, на время оставившие детей с бабушками: купались, лежали на берегу пруда, вновь купались, ели, обошли все окрестности и вновь купались, и лежали. А потом всё повторялось...

Отдыхали мы совсем недалеко от дома — у Калининского разреза, что на Эльмаше. Выйдя с Уралмаша мы обычно пешком, неторопливым шагом за полчаса доходили до лесной зоны — одно из лучших мест у нас, чтобы подышать свежим воздухом в загазованном Екатеринбурге. Были варианты — можно и на верхнепышминском «львёнке» туда добраться, можно и на машине... Нам не нужны были платные участки, так как небольшой, скрытый от прочих людей уголок пляжа был нашей с женой находкой. Стародавние следы на земле говорили о том, что когда-то им пользовались люди, но мы не разу на этом месте никого не видели.

2.

— Говорю хватит лежать, пойдём! — потянула она меня за руку, а потом первая гибко, тренированно нырнула в воду. С удовольствием глянув ей вслед, поднялся.

Мне же так просто купаться было неинтересно. Посмотрев по сторонам и и решив вспомнить детство, прошёл по берегу, и чтобы забраться на дерево, забрался на высокий, в рост человека, камень неправильный формы, чем-то напоминавший постамент. А потом передумал лезть дальше — зачем прыгать с ветки, когда уже оказался на хорошем таком природном трамплине.

Напружинился, вдох, миг до столкновения и водная стихия с гулом ударила в лицо, попыталась пробраться в нос, в уши, глаза.

Пара гребков и ушедшее почти ко дну тело вырвалось на поверхность.

— Маша, плыви сюда, здесь можно нормально понырять! — крикнул я, но ответа не было. «Плавает, не слышит».

Не торопясь выбрался на берег.

— Что за ерунда?

Первое, на что обратил внимание — наших вещей не было.

— Ну так себе шутка... — начал я укоризненно, но слова застряли в горле: я не узнавал местность.

3.2

На месте остался лишь камень, с которого прыгал.

Я находился уже на берегу ручья. Противоположный берег весь в сплошном тёмном лесу, а на «моем» берегу присутствовала и поляна.

Из леса вышли несколько мужчин. И всё бы ничего: обычного среднего роста, да бороды по моде (пусть и неухоженные, а скорее «хипстерские»). Только вот их наряды — длиннополая потрепанная временем и природой одежда, кожаные ремни с висящими на них кинжалами и саблями, длинные безрукавные накидки, у одного под ней виднелись темные кольца кольчуги — очень несовременно. На груди перевязи, на которых висели на тесёмках кожаные мешочки.

Их внимательные глаза бурили во мне дыры, будто бы пытаясь меня препарировать.

Впереди шёл чернобородый. Двое его товарищей разошлись в разные стороны, рассматривая траву и камни, будто разыскивая мою одежду, не забывая посматривать на противоположный конец леса.

В руках они держали дымящиеся ружья. Не само ружьё дымилось, нет. Дымился один конец фитиля. Потертое дерево ложа, как и рукоять сабли, от тысяч прикосновений тускло блестели, показывая, что это вряд ли игрушка.

— Стой! Ты хто такий, отрок?

Длинный белый фитиль был намотан на ложе, тлеющим концом прикреплён к змеевидному крюку.

— Отрок? — и хлопнул себя рукой по лбу. — А-а-а, я же бороду сбрил! — и уже им. — Я Алексей. Покупаться вот вышел в воскресенье.

— Чи бачив ти татар? То они украли твою одёжу?

— Да не, одежда где-то тут... Потерялась.

— Як ты дивно баешь. Говор твой звучит дивно.

— Да и вы вошли в роль неплохо.

За первыми людьми шли всё новые. Все такие же бородатые, немного пообносившиеся, загорелые. Сделаны костюмы были вполне хорошо — можно было легко представить, что в этих одеждах они прошли не одно сражение: кольчуга чиненная, латки на одежде, потертости.

Всего увидел несколько десятков людей.

— Ты ось що нам скажи — местен ли ты?

— Э-э-э, ну почти местный.

— Дак чи видал ты тут татар?

— Татар... Прям тут нет. — оглянулся я.

— А де видал? Де они? И как тут — багато их?

— Ааа... Ну тут они есть конечно. — Татары у нас в государстве сейчас живут много где, на Уралмаше и Эльмаше так точно живут. Богато? Это в каком смысле? Материальное положение? В среднем? — Да не, не богато.

— Де Кучум-хан разумеешь?

— Так это, — моя голова медленно соображала. Юморят? Вжившиеся в роль реконструкторы? — он же это в Сибири, — напряг память, извлекая полузабытые школьные знания — в Кашлыке.

— Он знае де хан и сможет нас видвести! — крикнул чернобородый одному из крепких мужчин, выделявшемуся более богатым вооружением.

А потом просяще закончил:

— Ярмак Тимофийович, дай уж роздыху!

— Потом! Нехай местен веде нас до ставки хана Кучума, поки о нас не ведают.

Возмутиться о том, что ни в какую Сибирь я не собираюсь и что Кучума давно уже вовсе нет не успел. Так как что-то зашуршало, тренькнуло и в сторону казаков (а они были похожи пока именно на них) из леса полетели стрелы.

Казаки, будто бы такое им не в первый раз, выстроились, вскинули ружья/пищали и пальнули в сторону набегавших на них людей с саблями, одетых в халаты, малахаи и прочие восточные одежды.

— Аларны кыйнагыз! (Бейте их!) — кричала многочисленная толпа это и многое другое, что с трудом воспринимал мой непривычный к таким фразам мозг.

Одна стрела чиркнула по волосам и только тогда я скинул оцепенение. Опасность отрезвила — тут и задеть ненароком могут, даже если это игры реконструкторов. Без одежды так тем более!

Спрятаться было особенно негде — толпа атакующих разлилась широкой рекой, охватывая маленький отряд казаков-реконструкторов (только реконструкторов ли?).

И лучший выход для был один — спрятаться! Можно в воде, а можно и на другом берегу!

Вода обняла меня, крутанула, попыталась оставить в себе, но под силой моих гребков выплюнула на поверхность.

3.4

Камень узнаваемой формы, что характерно, всё так же стоял. Только вокруг не было речки — опять был пруд или даже озеро.

Ни казаков, ни татар рядом не было с их разборками.

Зато рядом были другие...

Их было-то немного — голов десять разных возрастов и объемов.

Были они не самого высокого роста, довольно широкие в кости и крепко сложены. Я их и не сразу увидел, так как покрывавшая всё их тело шерсть немного, но маскировала их на фоне темной земли. Широкие лица с мощными челюстями (в которых были заметны крепкие и мощные — пусть и не всегда целые, зубы) и крупным ртом указывали на то, что было в них нечто человекообразное... Глубоко утопленные в череп маленькие глазки прятались под мощными нависающими надбровными дугами.

Я бы их и не заметил, если бы не споткнулся об обожженную в костре длинную палку (которая, как узнал позже, выступала в качестве копья).

Чем и подписал себе не слишком приятные следующие мгновения, так как они все дружно подпрыгнули, будто от испуга, и (весьма недружелюбно) уставишись на меня, гортанно закричали, размахивая руками (или лапами).

Тут бы мне и бежать, но эти люди (если можно так сказать) были хороши если и не в изготовлении копий, то вот в метании камней могли многим дать фору. Пара «пристрелочных» и вот третий угодил мне в голову, что и отключило от наблюдения действительности.

Долго ли пролежал в беспамятстве? Сам бы хотел знать.

Очнулся я недалеко от места своего пленения, только вот уже привязанный к неошкуренному бревну сырыми и вонючими шкурами.

А вокруг было то, на что не обратил внимания изначально: вся земля была усыпана костями. Если представить слово «усыпанная» как будто бы кто-то нечаянно рассыпал десяток костей, то нет. Вокруг лежали сотни и сотни костей, разной степени ветхости. Те, что были когда-то большими — были раздроблены: костный мозг весьма калорийный.

К своему ужасу должен был признать, что многие из еще не самых старых костей были похожи на человеческие...

— Народ, а можно домой? Меня там Маша ждет на берегу...

Наверное, это был один из самых подходящих моментов в моей жизни, чтобы научиться молиться. Потому как уж слишком плотоядно на меня посматривали эти человекообразные.

Сперва треск веток я принял за продирающихся соплеменников этих ребят. Наверное, позвали всех, чтобы насладиться моим нежным мясом.

Однако судя по реакции моих пленителей, это было не совсем так. Они опять начали галдеть. Похватали камни, копья, дубины и что-то вроде каменных топоров. Судя по тому, как они себя вели, они решали — сразу им бежать, или всё же немного посопротивляться.

То, что их так напугало, я смог увидеть одним глазом, вывернув голову до хруста в шее.

Медведь.

Не совсем даже так.

Огромный, просто здоровенный, размером с какой-нибудь джип доисторический медведь! Я скелет похожего видел в краеведческом музее Екатеринбурга. Тот если мясом, жиром и толстой шкурой нарастить — тоже будет не мелким. А вот этот, что предстал перед моими глазами, был наверняка его папой.

Человекообразные (или всё же люди) были сильны и умелы, и явно не хотели отдавать свою добычу (то есть меня). Они быстро реагировали на движения медведя, уклонялись от его ударов и наносили ответные удары своими каменными орудиями. Я видел, как они твердо стояли, несмотря на опасность, которая грозила им.

Медведь был неистов и не останавливался, он рвался вперед, испуская рев и размахивая своими могучими лапами. Но каждый раз, когда он приближался, дикари находили способ отразить его атаку, сохраняя свою позицию и не позволяя медведю порвать кого-нибудь из них.

Забрасываемый камнями, медведь носился по всему пространству, всё более разоряясь.

Я же стоял у столба, ни жив, ни мертв.

Внезапно один из дикарей то ли ткнул своей заостренной палкой в нос, то ли попали булыжников в глаз, однако медведь бросился в сторону, сбил бревно, к которому я был привязан, и подмял одного из охотников.

Медведь воет.

Дикари галдят.

Лучшее время, чтобы сбежать.

Извиваясь как червяк, я выпутался из смердящих шкур, бросился прочь, пока не блеснуло отражение водной глади, в которую с размаху и вонзился, оттолкнувшись от каменного постамента.

3.5

Вынырнув, в этот раз не собирался сразу выбираться на берег. Нет уж, сначала бы осмотреться.

Я бы и претворил этот план в действие, если бы по ногам не скользнуло что-то длинное, шершавое — и главное: живое... В воде я находился явно не один: вокруг то и дело мелькали какие-то тени.

Тут же очень захотелось на берег.

Берег оказался ближе, чем я думал — под руку попался кусок мокрого, покрытого тиной камня и не успел закинуть ногу — как под «камень» вздрогнул и начал тонуть.

Упав в одну, за барахтался, вновь вцепился в «камень», быстро взобрался до того, как он начал тонуть... и увидел, что «камни» были спинами каких-то тварей, которых я точно никогда не встречал. Мелькнули зубы, немалые пасти, и чтобы не лишиться ног, мне пришлось прыгать. Куда? На спину следующего зверя. Не успел тот очнуться и скинуть меня, как вновь прыжок на следующую спину и всё далее и далее, пока в отчаянном заключительном прыжке не упал на настоящий камень.

Внизу щелкнули челюсти, и я поспешил залезть куда-нибудь повыше, для чего подходил хороший такой светло-серый каменный обломок скалы.

Обломок издал пустой звук и пошатнулся, когда попробовал на него вскарабкаться, издав странный звук. Постучал костяшками пальцев, гулко. Это был не камень, а кость. То была не скала, а череп.

Какой большой...

Оглянулся, но рядом никого.

Всё же нашел и забрался на настоящую скалу.

С высокого места открывался удивительный вид на могучие горы, в долинах которых бродили известные по документальным сериалам и зарубежным фильмам бронтозавры. Почему я так решил? Мало с кем можно перепутать это огромнейшее создание: длинная и тонкая шея с маленькой головой, явно приспособленная для растительноядного образа жизни. Многотонное громоздкое, массивное туловище заканчивалось длинным, похожим на хлыст хвостом.

Не знаю, сколько времени я наблюдал за ним, величественным животным, если бы посторонний звук не отвлёк меня.

Кто-то быстрый промелькнул в стороне, и если бы не периферийное зрение, то я бы и не увидел никого. Однако что-то заставило насторожиться, и среди обломков скал и густой, оплетающей растительности я увидел наконец и его.

Велоцираптор.

Благодаря кино я знал, что эти динозавры — сильные ящеры, которые очень быстро бегают, однако обладают относительно малым весом — в пределах от шестидесяти до восьмидесяти килограммов.

И ещё это один из опаснейших хищников своего времени, в которое меня угораздило попасть.

Сейчас я видел, как на меня холодно смотрели два больших темных глаза.

Длина головы достигала полуметра с лишним. От острой морды длинный ряд зубов уходил назад, к тому месту, где у других животных бывают уши. Глаза смотрели не мигая, животное не двигалось. Кожа была голая, блестящая, с рисунком, напоминающим клеточку. Окрас у животного был коричневый с небольшими и едва заметными полосами как у тигра.

Я прям видел, как весьма неторопливо поднялась лапа и отодвинула плети окружающего нас папоротника, что прикрывали морду животного. Лапа была небольшая, но мускулистая, с тремя длинными пальцами, которые заканчивались острыми как бритва когтями.

По фильму я знал, что пока один показался, второй занимает удобную позицию сбоку.

А потому никаких раздумий!

Бежать!

Бежать!!

Бежать!!!

Их така произошла резко, одновременно со стороны замеченного мной динозавра и еще слева. Зверь пробежал пятнадцать метров с ужасающей быстротой. В моих глазах мелькнули их сильные двухметровые тела, выпрямленные хвосты, острые когти, открытые пасти, что были полны треугольных зубов.

Но я успел уже запрыгнуть и подтянуться на камень, только пальцы на ногах чуть не откусили, не отдерни ногу.

Не давая шансов вымершим тварям обойти место моего убежища с другой стороны, начал карабкаться по крутой стене выше.

Какие бы они быстрые не были, а карабкаться по почти отвесной стене пока не умели. И шансов научиться у них не будет. Наверное. Если я по «эффекту бабочки» ничего не наворочу.

В итоге от них всё же убежал.

Отделался лишь несколькими ссадинами, дрожали руки и ноги, да грудь ходила ходуном.

Но не прошло и минуты, не успел отдышаться, как меня накрыла тёмная тень, словно от облака. И эта тень стремительно приближалась. Несколько мгновений и вот она уже повисла над самой макушкой. Я поднял голову, чтобы рассмотреть его и увидел здоровенную темную тушу, заслонившую солнце.

Да, чему уже удивляться после увиденного...

Ящер с кожистыми крыльями, длиной примерно в четыре с половиной метра, ворсистое, если можно так сказать, тело с «острой» головой.

Высоко в небе летел, судя по моим скудным знаниям, птеродактиль. Свистом-визгом он будто бы сканировал подстилающий ландшафт. Кто знает, возможно так оно и было, потому как он плавно и величество развернулся и полетел по направлению ко мне.

А в ответ на свист, в пределах видимости появился еще один птеродактиль, потом ещё один, и ещё...

Они просвистели надо мной, пока пытался забиться в какую-нибудь щель.

Первым делом попытался укрыться за камнями, но один из птерозавров подлетел сзади и пребольно клюнул в плечо. Я успел разглядеть зубастый клюв. Птеродактиль, когда сел, был похож на огромную летучую мышь. И как бы странно не было, складывалось ощущение, что им легко навредить. Их огромные крылья были обтянуты весьма тонкой, просвечивающей на свету кожей.

Какое-то время просидел среди камней. Однако мысль, что нельзя отсиживаться здесь долго пугала меня. Без воды, еды и одежды я тут не выживу...

Я бросился дальше, уворачиваясь от пикирующих и летящих на «бреющем» полете тварей, едва уворачиваясь от их острых зубов.

Порой они своими огромными крыльями задевали меня по телу, но, к счастью, без особого вреда.

Споткнулся, упал в русло горной речки и видя, что вокруг нет особых условий для укрытия, подхватил покатый и весьма тяжелый, несмотря на малый размер булыжник, запустил им в планирующую на меня ящерицу.

Хотел бы попасть ей в раззявленную пасть, но получилось и так неплохо — булыжник попал в плечо, сбил с траектории и птерозавр кубарем, очень неудачно, покатился по камням.

Я тут же сунул руки в ледяную воду, подхватил следующие камни и не дожидаясь, швырнул в кружащих товарок первой ящерицы.

У меня выдалось краткое мгновение, чтобы рассмотреть своё оружие — булыжники больше всего походили на самородное золото, если бы оно вообще было таких размеров.

Если это всё же моя фантазия, то очень хорошая (пусть и ужасная) — нигде ещё в своих снах не отбивался золотыми самородками от летающих динозавров.

Они ещё не понимали опасности, когда начала заходить на атаку следующая «ящерка» ...

Камни полетели в них по две штуки почти за раз, и вблизи от удара тяжелым, до пяти-семи килограмм камнем им было трудно спастись.

— Прочь! А ну кыш отсюда, тварь! — кидался я в летающих птеродактилей тяжёлыми булыжниками из-под ног.

Одни обиженно свистели и визжали, другие, получив своё, уже ковыляли в укрытие, подальше от меня.

И именно это дало возможность броситься на замёрзших ногах в сторону, как мне казалось, спасительного места. Правда оказавшимся лишь большим обрывом, под которым оказалось озеро с плавающими в нем скользкими тушами и стоящим на берегу каменным, будто искусственным, постаментом.

Пережитое весьма странно повлияло на меня.

Усталый смех раздирал грудь.

Позади была смерть — летающие ящеры имели все шансы меня съесть, а отобьюсь от них, так будут и другие родственники как велоцирапторов, так и птеродактилей.

С другой стороны, ещё один такой прыжок, и вовсе окажусь в вулкане или океане. Я что-то слышал краем уха об океане Тетис. Правда было оно до динозавров или после...

Ладонь продолжала сжимать захваченный камень, когда я всё же решился и прыгнул с огромной высоты в озеро.

Вода бьёт по ногам, потоки воздуха, захваченные телом, рвутся облаками вверх, к поверхности, подхватывая и таща наверх.

Сознание не потерял.

Тело била дрожь, а адреналин по ощущениям сочился из пор кожи.

Что меня ждёт дальше? Какие опасности в этом времени?

Ещё до того, как вынырнул, ощутил тяжесть камня, с которым прыгнул в воду. Это успокаивало — им можно было отбиться от первых врагов.

Насколько позволял заканчивающийся воздух в легких, вынырнул.

— Ну вот, а говорил, что не хочешь купаться... — улыбалась с берега Маша. — А самого не дозваться.

Мои пальцы всё так же продолжали сжимать увесистый, покатый, отливающий на солнце «камень». «Как золотой самородок» — кивнул я сам себе, гладя пальцами мягкие округлые формы золотистого металла.

Интересно, а от чего зависит перемещения?

Может стоит поэкспериментировать?