Калитка в лето

Меня частенько спрашивают о том, как я умудрился столько всего написать и создать? Где я нахожу на все это такое дефицитное нынче время? Просят поделиться секретом, как правильно распределить бесценные часы жизни, научить собственному опыту и счету каждой секунды. Раньше я все больше отнекивался или просто советовал поменьше спать и не заниматься ерундой. Но на самом деле ведь так постоянно жить невозможно? Это не что иное, как посыл, а не инструкция к действию.

Знаю, есть на свете личности, которые могут спать по четыре часа в сутки. Они донельзя целеустремленные, безжалостно отбрасывают от себя все наносное и на их взгляд лишнее, как луковую шелуху скидывают на бренную землю личную жизнь и продолжение рода.

Туда же в небытие летит общение с друзьями, товарищами, неспешный отдых и часы бесцельного ничегонеделания. Мне таких особей, честно говоря, даже жаль. Да, они многое успевают в жизни, но счастливы ли – скорее нет, чем да. Жизнь штука такая, рано или поздно она вас жестко отомстит.

Нет, я не такой. Я люблю все свое и всего себя, поэтому, наверное, у меня и получаются жизнелюбивые произведения. Но чтобы постоянно писать подобное надо жить размеренно не торопясь. Когда же тогда можно успеть написать большое количество произведений, спросите вы? Сейчас я уже могу вам ответить на этот вопрос абсолютно честно.

Просто я нашел лазейку во времени и называю её «Калиткой в лето». Почему в лето? Садитесь, братцы, доложу без утайки. Не верите? Ваше право! Доказывать ничего не собираюсь. Я и рассказываю вам это только по той причине, что мое время Тут закончилось. Через несколько часов я уйду из этого мира навсегда. Безумно жаль? Но что поделать! Все когда-нибудь приходит к своему концу.

«Калитка в лето». Почему, спрашивается, лето? Поначалу мне больше нравилось оказываться в летней поре. Видимо, это желание в нас еще с детства, когда именно лето и каникулы были самым счастливым и беззаботным состоянием в жизни. Зимние забавы также хороши, но лето и его блаженное тепло, цветущие луга, пляж с золотистым песочком, озерная вода, теплая как парное молоко, радостные крики друзей. Все это заставляет сердце биться сильней и накоротке. Приятно проводить большую часть года в блаженном тепле лета!

Затем я стал проще и уже попадал куда вздумается, отдав выбор на волю неведомого провидения. Ярко-багряная осень и солнечная, распахнутая в ожидании тепла весна также по-своему хороши. В последнее же время я полюбил зиму, её стылое очарование, берущую за душу морозную стужу. Зато в ней отлично думается и работается.

Вот и сейчас я знал точно, что иду в зиму. Потому и одежку прихватил подходящую, хотя заставляющую некоторых сограждан недоуменно на меня оглядываться. Еще бы – с моей для своего возраста моложавой внешностью одет как ветхий деревенский дедок. Валенки в галошах, подбитый тканью овчинный тулупчик, меховая шапка-малахай и староветхого покроя «сидор» за плечами. Зато в руках у меня очень даже современная сумка для ноутбука. Как вам такое сочетание?

Но мне давно плевать на взгляды окружающих. Плохо говорящий по-русски таксист еле дождался момента, когда я выйду, и не прощаясь укатил на следующий вызов. У него таких странноватых придурков за день вагон и еще маленькая тележка. Оглядываюсь по сторонам и перехожу дорогу. Не хватало в последний момент попасть в неприятности! Современный мегаполис – опасное место для жизни. Об этом почему-то многие наши сограждане забывают.

В городе же не зима, а черт-те что! Лужи, мокрый неубранный снег, подтаивающий в жалких сероватых кучках. Для того и галоши! Вот она дверь, то есть та самая «Калитка». В старом обгрызенном временем здании некогда научного института уже давно расположено сборище разномастных и не самых платежеспособных арендаторов. Так кто еще будет снимать офис в подобной дыре?

Зато входная дверь в бывший советский институт кондового исполнения, деревянная, тяжелая и с трудом открывается. Эта дверь, наверное, помнит многое и многих. Ведь «Калиткой» может стать только дверца с «прошлым». Столько людей и судеб через нее прошло, что даже не сосчитать. Одни и те же люди проходили через неё с разным настроением, в различные времена года, старея, болея и даже умирающими.

Кто-то и вовсе помирал прямо перед ними, встретив последнее и непреодолимое препятствие в своей жизни. Такие проколы в иные времена «Калитки» наперечет, я это остро ощущаю. Жаль, что их в нашем мире становится все меньше и меньше. Настоящее меняют на недолговечный и дешевый пластик, который растворится во Времени без следа.

Вот удивительное свойство людей обменивать собственное великое Прошлое на Суету. Зачем? Для безмозглой гламурной красоты или бессмысленного пресловутого орднунга? Не знаю. Я устал от города, от здешней суеты его жителей. Сдача последнего цикла моих романов прошла несколько тяжеловато. Плюс постоянно стоявшая мрачная, пасмурная погода, которая давит на мозги с утра до ночи. Нет! Хочу в настоящую зиму, передохнуть и набраться там свежести и бодрости.

Уф! Предчувствие приятного мягко обволокли душу, что прибавило мне энергии и прыти. Пошел!

Никакой магии и голливудской комикс-сказки. Дожидаюсь, когда суетливый поток людей сходит на нет и, мерно вышагивая, двигаюсь к двери. Дергаю тяжеленное деревянное полотно на себя, на меня накатывает мгла широкого тамбура и…тут же полная темнота, но уже другая. Запах…

Я уже Там, так может пахнуть только зима и иной мир. Делаю два шага вперед и замечаю, как в щель между второй дверью и порогом просачивается слабый свет. Обычно тут всегда темно, но нынче горит ночник, значит, меня ждут. Что откровенно радует! Открываю кондовые из толстых колотых досок двери в сени.

Пахнет так…ну как в старых деревенских избах. На крюк повешена керосинка, фитиль чуточку притоплен, света мало, но достаточно, чтобы не потеряться в пространстве. Глубоко вздыхаю, каждый раз меня в этом месте охватывает некоторое томление, смешанное с тоской и печалью. Память детства? Так давно нет ни деда, ни бабки, я уже и лиц их не помню. Сам стал их старше и прожил в реальном времени намного больше. Но все равно – это они для меня остаются Старшаками. Эх и куда я лезу, старый пень?

Вежливо стучу в дверь жилой избы. В принципе можно и так войти, но хочется соблюсти все традиции, установившиеся за эти долгие годы. Хоть это место скорее всего отчасти плод моего воображения и старания, но хозяин здесь все-таки не я. Так что…ждем. Слышатся мягкие шаги, наверняка Он идет к двери в своих растоптанных чунях, чуть покряхтывая и сопя. На меня нежданно накатывает страх. Спросите с чего бы это? Так ведь и идет сюда и вовсе не человек. Не спрашивайте, я не знаю, кто Он.

- Фёдор! Дорогой, а я тебя жду и жду. Где запропастился? Проходи быстрей в тепло!

Старик, такой, как будто из сказки. Высокий, но еще крепкий, только чуточку согбенный для порядка. Борода, подернутая инеем седины аккуратно подстрижена, косматые брови нависают над глубокими впадинами глаз. Я так и не смог определить какого они на самом деле цвета. Кажется, что их радужка частенько меняется. Да и какое мне собственно дело! Прохожу внутрь и только потом здороваюсь.

- Ильич, доброго времени суток.

На меня тут же со всех сторон накатывает теплый избяной дух. Как люблю это первое мгновение узнавания и ощущения. Миг, который стоит многих лет бессмысленной жизни! Пахнет оттаявшими от стужи дровами, свежими пирогами и томным дымком от печей. Меня мягко обволакивает предчувствие отдыха, резко нападет расслабуха и даже нет сил, чтобы раздеться.

- Чего застыл, Федя? – Ильич улыбается глазами, он радушный хозяин. – Сымай тужурку и галоши. Скоро чаёвничать будем! Баньку накогда топить?

- Завтра, - нехотя скидываю одежду, сажусь на табуретку и скидываю галоши. Здесь они точно не понадобятся. Затем прохожу на кухоньку, где на конфорке уже стоит большой зеленый эмалированный чайник. Дрова потрескивают, от плиты несет жаром, на столе ждет блюдо с моими любимыми шаньгами. Значится, Одолоиха специально напекла! И откуда они только узнают о моем прибытии? Вопрос без ответов. – Вот гостинцы тебе принес, Ильич.

- Гостинцы – это хорошо!

Ильич с неподдельным добродушием принимает мои скромные подарки. Любит дед чаёвничать, поэтому у меня с собой несколько пачек цейлонского, именно цейлонского черного чая, коробка тростникового сахара и разнообразные сушки, баранки, сухарики и другие чаёвные сладости. Ко всему прочему добавляю иранский разноцветный кусковой сахар. Ильич рассматривает прозрачную упаковку и с улыбкой кивает.

- Иди пока в комнату, все приготовлено. Я позову, как чай будет готов.

Я киваю в ответ, для деда чайная церемония занятие серьезное. Меня он к ней лишний раз не допускает.

В этой избе все убранство из времен пятидесятых-шестидесятых годов моего времени. Или, во всяком случае, как я это себе представляю. Не обитые досками стены из бруса, крашеные полы с узкими половичками, несколько узких полочек для книг и мелочей, в углу высится шкаф из светлого дерева. Большая кровать с кучей перин и подушек и круглыми набалдашниками по углам.

Присел, чтобы малость отдохнуть с дороги. Хотя какая это дорога? Ну как этот процесс еще назовешь. На самом деле я даже не представляю в какой части Вселенной сейчас нахожусь. Но точно не человеческой. Поначалу я еще как-то пытался угадывать, но потом бросил это бесполезное занятие. К чему?

Немного прохладно. Но здесь всегда так. Дед не любит духоты, да и я тоже. Хочешь тепла – расположись на кухне, жарь бока от печки. Но и не холодно. Если сидеть в легком свитере, то вполне комфортно. Я еще немножко мухлюю – одеваю вниз термобелье. Полностью отказаться от всего современного не получается. Да и здесь не все так просто, каким поначалу кажется.

На стене тихо тикают обычные кондовые ходики. Семь часов показывают. Скорее всего вечера. Но около кровати и у стола имеются розетки. Старого типа, но на самом деле не такие простецкие. Современная работа писателя невозможна без ноутбука. Не писать же на самом деле перьями, а потом дома на Земле переводить все на экран. Нет, зачем?

Я и электронную книгу с собой захватил, бывает удобней на ней читать. Но сначала достаю из сумки несколько томиков обыкновенных бумажных книг. Не зря вчера заходил в букинистический. Так приятно держать в руках увесистый томик напечатанной на бумаге литературы, пошелестеть страницами, ощутить незабываемый запах времени. Люблю старые книги, пусть и потертые, но…такие родные, насыщенные памятью тех людей, кто читал их до меня.

Это простое действо снова наполняет меня жизнью. Отдохнуть еще успеем, надо сначала устроиться. Вешаю рубашки и свитер в шкаф, туда же на полки идет нижнее белье. Наконец, скидываю валенки, меняю носки на более толстые и нахожу в углу удобные размятые чуньки. Полы в русских избах обычно холодные. Это наверху тепло!

К ноутбуку на стол присоединяется толстая плитка внешнего диска, там энциклопедии и всевозможные справочники. Есть даже и фильмы. Старые, некоторые просмотренные до дыр, но всегда стараюсь находить в них нечто новое. Но это уже, как время случится. Главное все-таки книги!

Все остальное пока остается в рюкзаке на потом. Куда мне спешить? Вот и Ильич уже движется к двери, половицы потрескивают.

- Федь!

- Иду!

- Наливочки?

- Давай завтрева после баньки.

Ильич кивает и вытирает со лба пот расписным полотенцем. Роспись эта, правда, какая-то странная. Точно не славянская, похожа на индейскую, что я видел во время поездки в Боливию. Откуда только она и воплотилась? Но тут такое бывает. Смесь экзотики с хрен знает чем. Баги разработчиков или банальное невнимание к мелочам? Сразу и не поймешь. Не человеческое это разумение!

- Хорошо идет! Знатный чаёк, - дед наливает себе еще чашку крепчайшего чая и пьет в прикуску с кусковым сахарком. Этот иранский наколот мелко, но зато каждый кусочек имеет разный цвет и привкус. Дед кивает, – Угодил старику. Ты это, шаньги подметай.

- Угу, - в меня уже еле влезает четвертая. Шанежки явно на сливках, сверху присыпаны толокном, все как я люблю и как пекла моя бабушка. Странно, но отчего-то некоторые воспоминания остаются яркими до самой старости. Ты не помнишь лиц и имен друзей детства, но остро ощущаешь вкус пирожков из школьной столовой и сока из треугольных кубов буфета. Блин, какой я все-таки старый!

- По маленькой?

- Не, не хочу. Если только завтра после баньки.

- Отдыхать будешь?

Наши разговоры с дедом обычно немногословны. Да и времени впереди поистине прорва, еще наобщаемся. Здесь вот как раз и спрятан один из моих самых страшных секретов. Я на самом деле не прессую время, я его, наоборот, растягиваю.

Пребывая Здесь, я успеваю отдохнуть, написать, переписать и отредактировать. Наполнится новыми впечатлениями и начать скучать по нашему человеческому бренному мирку. По его шумной суете, никому не нужным делам и проблемам.

Надо ли? Зачем так устроен человек? Почему мы не живем спокойно? Сонм вопросов, и еще большее разнообразие ответов. Ах, вы не знаете о чем писать! Задайте правильный вопрос! Аминь.

- Поваляю дурака несколько дней.

- Ну тогда завтрева поколи дров. Чурбаны привезли надось, ну а я баньку начну с обеда топить. Жар небось нужон хороший?

- Конечно, Ильич.

- Потом на реку схожу, на рыбник форели достану.

- У вас форель появилась?

- Ага, пятнистая такая. На рыбалку, накогда планировать? Морозы скоро обещают.

- Да как получится.

- Как получится, - дед кинул на меня странный взгляд, но не продолжил, затем наклонился к плите, открыл дверцу, чтобы поворошить угли. – Тогда отдыхай, Федя.

Мягко сказанные простые слова разливаются в душе теплом и томлением. Так всегда, в первый день. Предвкушение важнее самого действа. Это еще мечта, жалкая мечта обычного человечишки.

Я же собрался в сортир. Такой вот мелочный и банальный поступок. Пошлости, скажете вы? Но большая часть нашей жизни как раз и состоит из них. Они важны для нас. Нужник тут теплый, кухонная печь одной своей стороной туда выходит. Про комфорт не забываем. В доме, кстати, есть водопровод и канализация. Откуда? Не знаю. Да и знать не хочу.

После дела помыть руки и сразу в комнату. Мы обычно с дедом не прощаемся. Скидываю чуни и с ходу ложусь на кровать. Хорошо! Первые минуты настоящего отдыха. Они поистине бесценны! Ты их уже заранее несколько недель смаковал, ждал, предчувствовал и вот, наконец, ты здесь. Отдохновение…

Переодеваюсь неспешно ко сну. За окном жуткая темень. Верхний свет выключен, оставлен только ночник, стилизованный под керосинку. Из окна тонким лучом бьет лунный свет. Наверное, хорошо нынче на улице! Но погуляю завтра. Еще успею, времени Здесь хоть залейся! Открываю книгу и погружаюсь до боли знакомый мир человеческих фантазий. Мы так и живем в нем с самого детства и до ухода в мир иной. И мне безумно жаль людишек, что с этим миром незнаком. Они украли у себя целую жизнь.