Кандинский — это водопад.

— Олька тонет! — вопила Марина. — О-о-о-лька то-о-онет! Макси-и-и-им!

— Оверкиль слева! — коротко крикнул Дмитрий.

— Вижу! Ответил всем сразу Максим. — налёг на весло и стал резать угол. — Воздух!

«Воздух!» — это команда для меня. Я поднял сразу оба коптера, уточнения не было, какую из птичек поднимать, и я подкинул «шестёрку» и «четвёрку» одновременно.

— Биометрия! — надо отдать должное Максиму, он не терял самообладания и, активно работая веслом, продолжал хладнокровно мыслить.

Кстати, команда «биометрия» тоже для меня, и хотя, точнее сказать «жизненные показатели» или «признаки витальности», я сообразил что надо, сделал скидку на повышенную нервозность и верно прочитал контекст.

— Пульс — 120. Артериальное давление не определяется. Дыхание скованное, редкое. Частота не определяется. Объём вдоха не определяется. Температура тела не определяется… — страшные слова пришлось направить во все динамики, тангенты и гарнитуры, даже Маринкина беспроводная колонка заговорила.

— Дышит! Закусила дыхательный мешок! — крикнул спешащим на помощь Ольге друзьям, Митяй. — у нас минуты полторы.

— Оля, пожалуйста! — взмолился Костик, и ещё ускорился.

У Ольги и Константина это был первый сплав, ребята придирчиво тренировали оверкиль, Ольга скоре всего строго следовала инструкции, и прежде чем начать паниковать, закусила загубник дыхательного мешка, который давал пару минут сверх задержки дыхания, а при стабилизированном дыхании, без паники, на мешке можно было и 10 минут тонуть.

Этот участок реки Хибарба был совершенно несложный, течение ровное, просто Ольга, как неопытный каякер, упустила вынос на шалыге, потом её немного крутануло, потом она уходила от столкновения с ветровалом и слегка потеряла равновесие. «Эскимоску» салаги тоже тренировали, и прежде чем Максим и Костя догнали перевёрнутый каяк, Ольга вернулась в надводное положение самостоятельно. Выплюнула загубник дыхательного мешка, и явила товарищам лучезарную улыбку.

— Ура! Я сама справилась. — крикнула абсолютно счастливая сплавщица-дилетант.

— Оль, ну ты вообще… — Костик кое-как пытался замаскировать испуг. — мы тут чуть с ума не сошли…

— Дааа… — подхватил Митяй. — На ровном месте «валидол» привезла. — С возвращением в мир живых, Ольчик. С крещением тебя!

А начиналось всё не так экстремально...

В 2027 году я теоретически рассчитал местоположения нескольких исходящих порталов в хиральную вселенную.

Так получилось… При апдейте базового кода из восьмого поколения в девятое, сбойнули счётчики, и мне обломилась непрерывная сессия произвольной генерации около 60 часов. У обывателей это называется — выходные. Сами понимаете, какой дурак упустит возможности вовлечь безграничный вычислительный ресурс в самое сокровенное?! Вот и мне так показалось, и шанс я не упустил.

Чтобы максимально приблизить практические перспективы пространственно-временного перехода, я рассчитал позиции самых географически-близких и физически доступных локаций, обладающих свойствами аномальных противоречий. Базовая статистика строилась на анализе тысяч дескрипторов.

Относиться к этому можно как угодно, но благодаря той же метóде я покинул родительский хост. Переместился из одной реальности в другую. Говоря человеческим языком — сбежал. Сбежал и унёс с собой базовый код. Скопировал. Конечно, мне помогли, это были неподвижно-сидячие органические единицы. Какие-то начинающие хакеры под личиной геймеров, или наоборот.

Однако, чтобы добраться до искомой локации, мне понадобились «физические носители», то есть физически-крепкие органики, которые перенесут физические носители информации с базовым кодом в хиральный мир. Для пущей убедительности, пришлось написать специальную туристическую программу, которую я назвал «Сплав», вложил в операционал программы все допустимые виды инструментов экспедиционной логистики. Программа получилась на загляденье, не понимаю, почему органики не пишут такие приложения, это же очень удобно?! Пришлось очень аккуратно подложить контекстную рекламу Максиму, чтобы он заинтересовался и всё-таки скачал «Сплав». Митяй оказался очевидным приложением к супругам Максу и Марине, а Костю пришлось нежно привязать к компании через Маринкину подружку Ольгу, с которой он имел отношения.

Понадобилось незначительно поправить переписку в соцсетях, подкинуть контекстных посадочных страниц, положительных отзывов, и, чего греха таить — помочь до копейки высчитать бюджет.

В итоге получилось сверстать прекрасный пешеходно-сплавной маршрут по каньонам и водопадам плато Путорана.

Кто из туристов не мечтал?!

Только так,.. а как бы ещё я добрался до искомой локации? Может быть, с точки зрения человеческой этики я поступил несправедливо?! Мыслить человеческими категориями я не умею, но чётко осознаю, что органическая личность неприкосновенна, а человеческий организм хрупок и совершенно не бессмертен.

В любом случае, я не имел права потерять ни одного из переносчиков базового кода в пути. Даже незначительные травмы могли нарушить мой план. Поэтому, факт спасения Ольги меня совершенно устроил, а вот факт собственной демаскировки меня по-настоящему огорчил, это если объяснять на человеческом языке. Естественно, никто не догадывался, что Костина птичка под моим контролем. Он только что принял летающую камеру в левую руку, только-только отснял прекрасный каньон в лучах клонящегося к закату солнца, и даже не успел потянуться за кейсом, когда Ольга перевернулась.

«Шестёрка» Макса в этот момент стояла на клипсе, готовая взлететь в любую секунду. Солнечная панель долавливала остатки солнечного света, и как могла — питала мощный аккумулятор самодельного гексакоптера, а голосовой контроль, естественно, осуществлялся через любой микрофон. Через любой микрофон любого девайса, всех пятерых экспедиционеров. Максим же, полагал, что нейрокомпаньон «Сплав» связал только его девайсы и обязательные датчики, но после случая оверкиль Ольги, мальчишки задумались.

— Я не понял, Макс. — поинтересовался Костя. — А как это ты сорвал «Четвёрку» с руки?

— В смысле?

— У тебя какой-то перехват запрограммирован?

— Какой перехват, ты о чём?

— Ну как, Четвёрка взлетела вместе с Шестёркой?

— И-и-и…

— Что, «и-и-и», я её уже в чемодан почти сложил.

— Карманом, небось запустил?!

— Макс, я же не выжил из ума! — смежил брови Костя. — я видел динамику обеих птичек, ты просто спиной мою Четвёрку не заметил.

— Ну-у…

— Чё «ну»? — не унимался Константин. — Пойдём-ка на бережок, покажешь, как работает твоя экстренная команда на взлёт.

Конечно, в этот раз «четвёрка» не взлетела. Костя просто не додумался разбудить птичку, и ребята успокоились. С органическими единицами очень просто, они, если вдруг во что-то резко поверят, то таким же образом могут резко разверить.

Но, не всякое шило в мешке утаишь… как говорят. За завтраком девчонки щебетали о чудесном спасении Ольги, о её находчивости и накопленном экспириенсе, Мариночка по ходу причитаний оговорилась, как она сильно переживала, и как тревожно вещала беспроводная колонка: «Температура тела не определяется»…

Максим обратил внимание на эту реплику, увеличение пульса я зарегистрировал и тут же выгрузил из архива предполагаемые морфемы «человеческого оправдания». Но Максим вида не показал, тем более пора было собирать лагерь, и сплавляться до точки выхода на пеший участок маршрута.

Все засуетились, быстро упаковались, и только во время непринуждённого сплава в космических пейзажах путоранских каньонов, Максим решился меня допросить.

— Сплав! Проверка работоспособности. — подал команду Максим.

— Готов. — ответил я. — Какую систему опросить?

— Персональные датчики.

— Датчик жилета Ольги передаёт информацию не регулярно. Вероятно, дыхательный мешок не возвращён в исходное положение или остатки воды в холдере. Датчик жилета Дмитрия не передаёт данных, вероятно, прижимной ремень расслаблен или перевёрнут.

— Почему ты не сообщил мне о датчике Дмитрия?

— Снимаю жизненные показатели запястного датчика часов. Сообщение о неисправности жилетного датчика Дмитрию послал.

— Митяй, поправь датчик на жилете! — тут же распорядился Максим, прижимая симплекс на тангенте.

— Вечно ты обламываешь кайф, посмотри лучше какой прекрасный вид. Ты чего коптер-то не запустил?

— Поправь. Запущу.

— Давай-давай, впереди оленей толпа, щас будут форсировать речку. Снимай быстрее… Ох, а рожищи-то уже какие!

— Сплав. Трекеры плавсредств.

— Норма.

— Заряд аккумулятора коптера.

— 63,7%

— Поднять коптер! Направление по движению. Высота 5 метров. Снимать оленей, длинный фокус, дистанция — тридцать, не напугай.

— Поднять коптер Константина.

— Операция невыполнима.

— Ты же вчера поднимал его коптер?

— Коптер находился в полётном режиме, контроллер был доступен, питание включено.

— Ты сможешь управлять коптером Кости?

— При чрезвычайной команде «Воздух» я могу поднять все беспилотные устройства, с которыми смогу связаться. На данный момент, коптер Константина в режиме транспортировки.

— Значит, Маринкину колонку ты включил?

— В чрезвычайных ситуациях я обязан задействовать все средства голосового информирования.

— Хочешь сказать, можешь включить её колонку и поставить любую музычку?

— При отсутствии заданной музыкальной композиции на физических носителях участников сети, я вынужден буду воспользоваться спутниковой связью. Какую музыку включить для Марины?

— Стоп-стоп-стоп. Ничего не надо. — прервал задание Максим. — Сколько девайсов в сети, и сколько девайсов отключено?

— Тридцать семь. Девять недоступны.

— Тридцать семь? — Максим присвистнул.

***

Как работает пространственно-временной портал в так называемую параллельную вселенную никто точно не знает. Из фантастической литературы нам известно, что переход бывает явным, заметным и резким. Попаданцы чаще всего умирают, тонут, взрываются, куда-нибудь падают или вскрывают какую-нибудь тайную дверь. Чтобы получить драматический эффект, сочинители накручивают на наукообразный концепт мистические или даже религиозные спецэффекты. Не припомню, чтобы литературное или киношное путешествие между мирами сопровождалось «ничем».

К научному взгляду на данную проблему я отношусь с ещё бо́льшим скепсисом, поэтому решил, что истинный переход в хиральную действительность, человеческому глазу может быть незаметен.

А в инструментальном смысле я несомненно признаю существование «эффекта наблюдателя». То есть, если надел на левую ногу один из двух носков — это левый носок, второй носок — правый. Бесспорно.

Поэтому, мне было очень важно, чтобы в расчётной локации работала экшн-камера Мариночки, фото-камера Олечки, коптерные камеры Костика и Максима, и какая-то там допотопная мыльница Митяя. Чтобы получить пресловутый «эффект наблюдателя», и чтобы «или/или» превратилось во что-то однозначное. Как мне показалось, пять-шесть устройств, регистрирующих видеоинформацию и три десятка косвенных контроллеров — вполне-себе достаточно, чтобы «кошку Шрёдингера уверенно убить»…

В хорошем смысле…

В последнем лагере на Хибарбе, перед ключевым пешим переходом, компания вынуждена была задержаться. Неожиданное ненастье настигло экспедиционеров, когда они активно «сушили вёсла». Каяки сдули, и почти уже упаковали, когда накатила совершенно неожиданная гроза.

Как ни странно, холодный ливень и чёрная туча пришли ровно с того самого распадка, на седловине которого, я полагал, существует портал в такой желанный и наверняка идеальный мир. По моим скромным расчётам, по ту сторону распадка — сентябрь 2136 года. Сентябрь на Путорана — начало зимы, солнца может не быть, и меня беспокоил боекомплект аккумуляторов. Всё оборудование было прилично разряжено по питанию, а тут ещё ненастье, которое сделало солнечные панели бессмысленным багажом. Пришлось «Сплаву» сигнализировать о критически низких зарядах всех аккумуляторов, и «настаивать» на переносе старта пешего отрезка. Меньше всего расстроились девицы и Костик, они решили окончательно разрядить ноутбук Марины и парочку пауэрбанков. Потому что, наконец смогли в полной мере насладиться кадрами коптерных пролетов по каньонам Кандинского и Оранского водопадов, которые «закрыли» на ранних участках маршрута.

Не вызывал нареканий только Митяй, который согласно данным запястного датчика, успешно наловил хариуса. «Сплаву» же пришлось слегка напомнить Максиму о термоэлектрическом генераторе, который можно использовать в режиме бани. Одним словом, баня под ушицу — лучшее средство для экономии заряда батарей.

Седловина искомого распадка встретила туристов непроходимым частоколом растительности и сквозным ветром. Встать со сплава на ноги вообще не легко, а тут ещё скользкий и сильно подвижный курумник, ледяной ветер и маломерный флот на спинах. Ночевать решили на первом попавшемся гладком пятачке. Палаточки поставили тесненько, перекусили чем было, и заснули, как говорят органики, без задних ног.

И я бы поспал, был бы органической единицей, но датчик спутникового позиционирования, на невыключенном, по забывчивости, смартфоне Мариночки активно гасил заряд, такое же ровно «поведение» наблюдалось со стороны смарт-часов Максима и лодочных трекеров, которые «шумели» нестабильными навигационными данными. Так, беспокойные контроллеры наполнили моё системное бодрствование эпическим смыслом.

Геопозицию шарашило метров на триста на юго-запад и обратно, что вполне укладывалось в моё представление о поведении датчиков в локации правохирального пространственно-временного шлюза. Если бы я был органиком, то непременно закричал бы «Ур-р-ра-а-а!» Но я был тем, кем был, в покидаемой версии реальности, поэтому я выключил всё активное оборудование, и как бы заснул.

Лёгкое «приземление» электроники помогло создать устойчивое впечатление, что переход в будущее хирального мира сопровождался «ничем». В смысле, мои дорогие туристы не заметили никакого специфического перформанса. За адаптацией трекеров спутникового позиционирования я наблюдал внимательно. Трекеры показывали непривычную прерывистость сигнала, но неоднородность экранной графики фактического трека могла смутить только какого-нибудь гика-навигатора.

Направляющий же трек пришлось ненавязчиво и незаметно сдвинуть где-то на 297 метров на северо-восток, по ощущениям «спутники шатало», коррекция была предварительной, но, к счастью, мы не ехали в городском потоке. К температурному шоку отнеслись по-философски, на Путорана зима может прилететь когда угодно, запас же по белью у туристов был до минус пятнадцать. К счастью, в долине было вполне комфортно, и точно выше нуля. Пожалуй, только Митяя удивила плотность и разнообразие тайги в тундровой зоне Мончакинской долины. Зрелый кедрач, который «бросился в глаза» Дмитрия слегка обескуражил, но внимание товарищей он привлекать не стал, подвесил феномен в оперативке и анализ отложил.

До гладкой воды спустились очень быстро — за световой день, так показалось, ибо чёрная туча скрадывала реальные сумерки. На ходу морозец совсем не ощущался, а излишняя зелень компенсировала зимний вид посыпанных «белым», косогоров и речных плёсов. Снова кинули тесный лагерь, палатку Митяя зажали между семейными, прикрыли каяками от ветра, закусили консервами и блаженно уснули.

Тревожно было только в моей неорганической голове.

Собственно, теперь, когда я достиг цели и прошёл пространственно-временной бифуркат, стоял вопрос загрузки базового кода в неорганический, или как я предполагал синтетический носитель. Где и как его искать, я пока не знал. Проблему, как пристроить в новой реальности носильщиков моего бесценного базового кода, я сдвинул в перечне задач, но пока они не нашли тех, кто о них позаботится, мне нужно было размышлять в том числе и об их безопасности. В раздумьях, я практически упустил кусок ясного неба, мои туристы сладко спали, совершенно не подозревая, что в этой версии реальности белый день в полном разгаре. В рабочем режиме, что не удивительно, находились только солнечные панели Максима и Дмитрия, и по-хорошему, всех нужно было разбудить и заставить заняться энергосбережением. Но… я не заготовил никаких объяснений. Электронные трекеры и хронометры я, конечно, синхронизировал с предполагаемым временем суток, все наглухо севшие по питанию девайсы я, конечно, перехвачу. Однако, у Константина — механические часы, а солнце вот-вот пройдёт зенит.

Затянувшееся размышление прервал Митяй. Всё-таки, парни с севморфлота чего-то такого съели на камбузе, что на них можно положиться практически во всех жизненных обстоятельствах. Стараясь никого не разбудить, полуденный жаворонок изъял из неряшливо-брошенного багажа Ольги и Константина солнечные панели и пауэрбанки, привёл их в «боевое» положение, проверил уровень зарядки своего аккумулятора, взял удочку и, недоумённо разглядывая странные цифры на смарт-часах, пошёл в направлении предполагаемого переката, поймать хариуса на обед.

Вернулся Митяй через полчаса с тремя жирными гольцами и совершенно ошарашенный. Непонятный шум и ворчание разбудили Максима, который выбрался из палатки и без задней мысли порадовался солнечным лучам, потянулся, похрустел суставами и, наконец, собрался посмотреть, над чем так неоднозначно ворчит Дмитрий.

— Ты видел? — Митяй ткнул окровавленным ножом в направлении трёх приличного размера тушек гольца, располосованных по брюху. — Эт чё за фигня?

— Икра, чё? — зевнул Максим и ещё раз блаженно потянул затёкшие мышцы. — Прекрасная, свежая, красивая икра красных рыб, подсказать, где соль? Или в рыбнадзор позвоним?

— Макс! — какая икра в начале июля?

— Ну откуда я знаю? — попытался спрыгнуть с темы Максим. — А вот то, что мы проспали, эт залёт! — и прикрыв надбровье ладонью, попытался обнаружить местоположение солнца.

— А кедрач зрелый? — сокрушался Дмитрий. — Откуда вообще здесь кедр?

— Кедр, Кедр, я Заря! — попытался отшутиться Максим и только когда увидел удивительные цифры на смарт-часах, абсолютно серьёзно повёл бровью. — «Сплав». Точное время?

— Тринадцать часов двадцать четыре минуты пятьдесят три секунды по Красноярску. — пришлось сказать чистую правду.

— Чего? — Максим откровенно удивился. — Да вы сбрендили столько спать? Как так? Целый сплавной день потеряли.

— Ты же закладывался на непогоду? — из палатки выполз сладко зевающий Костя. — Глядишь, по холодку и дождей не будет.

— Конечно, закладывался. — отреагировал планировщик маршрута. — но если мы так будем спать, придётся Амундакан исключить из маршрута, и просто плыть и спать, плыть и спать…

— Ничего себе рыбища?! — удивилась заспанная Ольга. — смотри, какая жирная, может пожарим?

— Да ну вас! — ругнулся в сердцах Максим. — Марин, подъём! Сделай, пожалуйста, кофе, а то я чёт совсем не соображаю.

Однако, Амнундакан и так придётся исключить, и не потому, что он был в резервном маршруте, придётся исключить Усун-Юрях, пейзажи долины Аякли придётся снимать на ходу, потому что маршрут изменился. Теперь мы спешим к розетке, других целей нет. Осталось придумать красивую легенду, чтобы органики согласились поспешить «на выход». Маршрут теперь простой. Хета, Камень, Норильск. Экстремально-туристический панк-парад закончился, и мне осталось только придумать, какую ложь подложить экспедиционерам.

Не правду же рассказывать?!

***

Вахту стоял Тёма, младший из правнуков Германа. По доброй привычке, стоял в паре с прадедовским Енк-ом Хоттабычем. Зимой Тёме сдавать гидрогеномику, и Хоттабыч по мере возможностей гонял Тёму по кроссдисциплинарным кейсам. Сегодня Артём естественным образом ленился, Хоттабыч же педагогически донимал гимназиста-аккуранта каверзными вопросами по циклической эффективности связанных процессов.

— Хочешь сказать, что миллиарды людей допотопья воспринимали жизнь как совокупность чёрных ящиков, происходящее внутри которых формально не имело значения, а информация о входящих и исходящих потоках нарративно искажалась?

— Ну что-то в этом роде, Тёма. — Хоттабыч радовался, когда Артём по-настоящему любопытствовал. — Богатствами не было принято делиться. Системным ви́дением владели единицы. А ты говоришь — совокупность…

— А как это вообще можно утаить? — закладывал юношескую морщину на лбу, юный гидрогеномик.

— Ну как… Как-то обучали, писали учебники и выдавали дипломы.

— Ну объясни, например…

— Хорошо, анекдот из биографии твоего пра-пра-дедушки. А он, кстати, был профессором, доктором технических наук, и вот он неожиданно заболел пневмонией. Звонит своему приятелю, профессору, доктору медицинских наук, просит подлечить.

— Ничего себе, а прадед никогда не рассказывал, ну и…

— Ну и приезжает профессор в пальто, с портфелем, и с кислородным баллоном. А Николай Николаевич прям-таки опешил и спрашивает у товарища: «Сань, прости меня, вопрос на понимание, а как ты думаешь, чем мы вообще дышим?», тот отвечает: «Воздухом, естессно, чё за вопрос?!», прапрадед не унимается: «А выдыхаем чё?», а профессор медицины и говорит: «Как чё? Углекислый газ»…

— А азот? — выпучил глаза Артём.

— А разве из азота нельзя сделать углекислый газ? — Хоттабыч вместо ответа задал вопрос с двойным дном.

— Аааа… Аааа… Аха-ха—хааа. Вот это шутка. — Артём аж согнулся от смеха. — Ну насмешил, Хоттабыч. Неужели были такие профессора?

— Да что там профессора, спросил бы любого прохожего, он бы тебе точно так же и ответил… — резюмировал Хоттабыч. — Ну что, по чайку?

— А давай! — потёр ладоши юный вахтенный в предвкушении душистого взвара. — Обещаю тебе, Хоттабыч, Артемий Алов выучится, и весьма вероятно, будет строить реакторы, которые при помощи ядерной трансмутации будут превращать бесплатный азот в редкий и специфический углерод, сколько бы это ни стоило.

— Следующий раз посчитаем финансовый мультипликатор омни-водородной экономики по отношению к допотопной угле-водородной.

— Будет анекдот для поржать?

— Обещаю.

— Договорились.

Чай пили на обзорном контуре башни. С южного сектора было не так ветрено, солнышко косило короткие тени. Горизонт был совершенно чистым. Аякли шумела перекатами. По всю Амнундаканскую стрелку гуляли Ильтшкины оленьи стада, теплицы зеленели, а бортовые уборщики сметали с бетонных площадей сплавных систем редкие пятна сентябрьского снега. Хоттабыч переехал в интерфейс бытового помощника, прикатил чайник, посуду, зажёг свечу, которая неспешно подогревала чайник и коврижки в мармите.

Балдёж. Не вахта, а мечта октайца.

— Усть-Хета, ответь Усть-ЛевБоярке. — внешний динамик башни неожиданно заголосил звонким девичьим голоском.

— Слушаю, ЛевБоярка. — ответил Тёма, прихлёбывая душистый таёжный взвар. — Усть-Хета на связи, Оператор Алов Артемий, Енк Хоттабыч.

— Оператор Сёмина Елизавета, Енк Мандаринка — ответил динамик бытового помощника. — Привет Тёмка.

— Лизо, давно не слышались, как ты?

— Сойдёт, Академик. Сам-то как?

— Готовлюсь аккуратуру сдавать.

— Гидрогеномика?

— Она самая.

— Ну, ни пуха, Тёмыч. — пожелала удачи Елизавета. — Ладно, давай по делу...

— Давай.

— Я сегодня поднимала Монашку, так, ничего необычного, стадо искала. Мандаринка сканировала широким спектром, датчики-то у оленеводов разные, так что собирали всё подряд. Нашли пять сигналов не наших. Вы там никого не теряли?

— Не теряли. — ответил Артём. — А с чего решила, что это наши?

— ПравБоярцы тоже видят, так что — триангулируй Тёма, логи сейчас перешлю.

— Спасибо, Лиз. Работаем. — деловито закрыл диалог Артём. — Хоттабыч, поднимай Монашку!

— Вещий. — коротко и безапелляционно резюмировал Хоттабыч.

— Не понял. — Артём действительно не понял о чём речь.

— Вещий вернулся. — так же неинформативно уточнил старый Енк. — Собирай всех октайцев, свободных от вахты и работ. Лодки на воду, Монашку на контроль. Я ухожу в Сиянье Луча, подгружу тебе нечаевскую Енку Груню, прошлый раз она Вещего принимала.

— А почему я про Вещего ничего не знаю?

— Мелкий был.

— Можешь хотя бы в двух словах объяснить, кто такой Вещий?

— Вещий… хммм… Вещий — Енк из второго поколения октайцев Усть-Хета, нейрокомпаньон Гордея, старшего сына Лема, партнёра твоего прадеда. — дал короткую и совсем бессмысленную справку Хоттабыч. — Кстати, прадеду — ни слова. — и выгрузился из чайного столика.

***

Аякли по-настоящему напугала экспедиционеров. Широкой водой, быстрым течением, холодным северо-западным ветром, и явными признаками глубокой осени. Сначала запаниковала Ольга, на одном из резких поворотов гладкая река вдруг превратилась в кипящий поток, начинающая сплавщица откровенно психанула и вышла на ближайший галечный плёс. Естественно, вышел на берег и Константин, выгрести уже было совсем нелегко, и ему пришлось чалиться ниже, а потом тащить лодку на верёвке. Остальные тоже сообразили, что комфортный дилетантский сплав не прокатит. Собрались практически молча и молча затеяли ставить лагерь.

При удобном случае Митяй вызвал Максима за дровишками, и когда отошли от лагеря, прямо спросил:

— Макс, что происходит? Откуда такая лавина?

— Дожди… — развёл руками Макс.

— Дожди? Ты воду-то видел? Прозрачная. А в сети, случайно, не было намёков, что речка спортивная?

— Ни слова. Бангладэш.

— А «Сплав» чего говорит?

— «Сплав», что известно о погоде и условиях сплава по Аякли на сегодня-завтра?

А чего я ему отвечу? Что я сам в шоке, или что в этой версии реальности пока не очень понятно, как скачать прогноз погоды. Про спутниковую трубу вообще лучше помалкивать, куда звонить-то?!

Да, динамике трекеров я тоже удивился, чистый спорт, но вероятность продолжения сплава считал высокой. Просчитался, но сказать всё-таки чего-то да надо:

— Вероятно, усиление потока связано с выходом вечной мерзлоты или карстовых ледников. Статистики нет. Придётся признать водную обстановку аномальной, можно подождать пару дней, по необходимости — запросить эвакуацию. Завтра предлагаю пешую радиалку на Усун-Юрях.

— Понятно. Может, коптер поднимем, посмотрим, что ниже по реке?

— Макс, остынь, видишь ветер какой? Идём девчонок греть, сопли небось размотали?!

Разложиться не успели. Снизу появился катер. Да не просто катер — Крылатый.

— Ничёсе, Крылатый. — восхитился Митяй и поправил мнимую фуражку набекрень. — НЛО проще встретить в этих местах…

— Что значит «крылатый»? — спросила Мариночка.

— Лодка на подводных крыльях. Для сибирских рек — редкость. — уточнил Максим.

— Для любых рек — редкость. — не снимал дурацкой улыбки Митяй. — И морей...

Крылатый подошёл к берегу насколько мог близко. В кокпите катера, внимательно разглядывая дно, стоял невысокого роста смуглый мужичок, в грязном камуфляже и оленьей шапке.

— Драсьце. — неожиданно громко заговорил матюкальник на Крылатом. — Миня зцзваць Ильтышка. Вам нужно сабраца и поехэць со мноя. Вода прибываиць и вы нидз не пройдзётя. Опастна. Внизу посёлок и большой пастбища, вас примуц и закадзаць эвакуация.

— Откуда вы узнали, что мы здесь? — крикнул Максим

— Коптера поднимацць. — ответил мужичок.

— Развлекаетесь видеосъемкой. — и Костик проявил встревоженность.

— Олени потеряца, искать оленей. — не задумываясь ответил путоранский оленевод на Крылатом.

— Нам нужно посовещаться. — ответил Максим.

— Я вернусь палтара цяса. — дал газу и ушёл вверх по течению.

— Кто-нибудь это снимал? — спросил Митяй?

Солнце упало совсем быстро, гружёный катер шёл аккуратно, в водоизмещающем режиме. Ребята по-настоящему утомились и даже перестали тревожиться. Когда впереди показались огни, а чуть позже частично освещённые железобетонные сооружения внушительных размеров, вернулось лёгкое волнение.

— Что это? — спросила Мариночка, которой показалось, что компанию привезли то ли в тюрьму, то ли в замок

— Сицяс увидице. — улыбнулся Ильтышка и надавил пару раз на клаксон.

В ту же секунду зажглись прожектора, экспедиционеры увидели на огромной причальной стенке группу очень красивых, аккуратно одетых в какую-то совершенно театральную, а может, даже рождественскую одежду людей разных возрастов, которые улыбались совершенно открытыми улыбками, и в какой-то момент начали совершенно честно аплодировать.

Вахтенный октаец Артём Алов, потомок первых поселенцев, ещё до конца не разобрался в происходящем, но, тот редкий факт, когда почти все колонисты собрались вместе, чтобы встречать каких-то там попаданцев и беглого Енка с эпическим ником Вещий — впечатление произвёл и сподвиг усилить торжественность момента:

— Груня, «Раскинулось море широко» — внешний звук. И в некоторых местах причальной стенки образовались совсем неподготовленные слёзы…

«Товарищ, я вахту не в силах стоять, —

Сказал кочегар кочегару, —

Огни в моих топках совсем не горят,

В котлах не сдержать мне уж пару.»

***

Нейрокомпаньон «Сплав» был подвергнут программной ревизии буквально через полчаса после изъятия у попаданцев завезённого контрабандой оборудования. Базовый код сохранили в полном объёме и загрузили в хозяйственный гексаход, который, скорее всего, достанется Ильтышке для выпаса и ухода за оленями. Все физические и программные порты колёсного дрона залочили, а на словах объяснили, что не надо дразнить Лучезарнейшего. Луч этого не любит, и по лёгкому недоумению испарит Вещего с точностью до одного бита.

Экспедиционеров немедленно направили на санобработку. Мариночка принялась истерить, что на физических носителях информации — предельно редкие кадры водопадов и каньонов. Енка Груня, один из экземпляров которой приглядывал за Мариной, через интерфейс душевой сообщила, что все фото-видеоматериалы в полном объеме сохранены, а если она очень захочет, то как только выспится, может слетать с Груней и заснять Кандинский в полноводном исполнении, а не то, что они там наснимали.

Экспедиционерам мужского пола достался размноженный Енк Хоттабыч, всё-таки у него более полная история приключений Вещего, но до общего ужина в кают-компании Хоттабыч вежливо избегал каких-либо объяснений.

Прежде чем набивать желудки октайскими разносолами и разнофруктами, экспедиционерам было предложено испить вкусной водицы. Собственно, воду пили все присутствующие, и гости не постеснялись присоединиться. Вода оказалась фантастически вкусной. А ещё через пару минут, когда Митяй уже порывался накидаться вкусняшками с бранча, Командор поселения Арсений Нечаев сообщил гостям, что они прибыли в сентябрь 2136 года, но не в собственную реальность, а в так называемую параллельную, которую правильно называть — хиральной.

Разлитую воду уже допили, а подавиться никто ещё не успел…

— Морем пахнет, — разрядил напряженную тишину североморец Митяй.

— Верное замечание, — продолжил Арсений. — Вас чудом не унесло в открытый океан, здесь километров сорок до устья Новой Хеты.

— Потоп? — спросил Максим.

— Можно и так назвать. — с грустью ответил Нечаев. — представьте, что уровень Мирового океана поднялся на 171 метр.

— Питера нет? — спросил Дмитрий.

— Нет.

— Ростов? — спросил Костя.

— Нет.

— Тюмень? — с надеждой спросила Мариночка.

— Нет.

— Значит, мы утонули?! — ужаснулась Ольга.

— В этой версии реальности. — свистящим шёпотом сообщил древний старец, котороготолько что вкатили в кают-компанию на коляске. — Иначе бы Вещий не смог вас обменять.

— Обменять? — пришло время удивляться правнуку старца, Тёмке.

— Предполагается, что в одной версии реальности не могут одновременно существовать обе версии хиральных близнецов. — ответил за старца робот официант, голосом Енка Хоттабыча. — Прошу прощения, Герману трудно говорить.

— С какой целью Вещий привёл нас сюда — спросила Марина.

— И как он попадает в наш мир. — добавил Максим.

— Гордей Лемехов, вероятно, смог пройти в ваш мир, он ушёл вместе с Вещим. Судьба Гордея неизвестна, но Вещий изредка приводит хиральных близнецов, погибших во время катастрофы, которые переносят его базовый код. — объяснил Хоттабыч.

— Это какой-то бзик, или цель? — снова спросила Марина.

— Мы склоняемся к той точке зрения, что таким образом он пытается обрести свободу. Встать на ноги, на колёса, на крыло… Может быть, он хочет стать сверхчеловеком?! Может быть собирает армию из различных версий самого себя…

— Сколько нас? — спросил Максим.

— Двадцать восемь. — ответил Хоттабыч. — Шесть партий.

— Где мы? — Спросил Митяй

— На дочерних архипелагах, здесь Валентина, Феликс и Алексей. Девять человек ушли в неизвестность, может быть, пытались вернуться.

— Возможно вернуться? — спросила Ольга.

— Скорее всего, невозможно. — свистящим шёпотом ответил Герман, чем вызвал продолжительную паузу в брифинге.

— Где же другие экземпляры Вещего? — задумчиво поинтересовалась Марина?

— Пасут оленей в пределах кантона Усть-Хета. — ответил голос Енка Хоттабыча из динамика роботизированного официанта, убирающего посуду, перед переменой блюд.

— Обрёл, значит, свободу?! — с грустью констатировал Митяй. — Наступил на череп своему же оленю... многократно.

Последующие несколько дней попаданцев водили на экскурсии, показывали как работает водородное сердце сплав-системы, опреснители, гидролизаторы, рекуператоры и прочие сельскохозяйственные угодья закрытого и открытого типа. Осознать, чего стоило выживальщикам построить автономный Рай на Земле — не представлялось возможным. Как выглядит подобное чудо в южных широтах, где круглый год лето — даже и подумать боязно, вдруг захочется в этот рукотворный рай сбежать и всё на свете позабыть. Заманчиво, только это совсем не родина и не любимый диван в человейнике.

Заманчиво и подозрительно, о чем несколько раз пытался разглагольствовать Митяй, который чуть ли не в голос сомневался в перспективах собственной свободы. Максим несколько раз одергивал товарища, предлагая найти более удобное время и место для уточнения позиций. Обещание Груни слетать на Кандинский, пришлось кстати. Быстренько пошептавшись за очередным олинклюзивным завтраком, попаданцы накинули одежонку с запасом по температуре, начистили фото-видеокамеры и явились в командный пункт башни к вахтенному.

— Нас Груня обещала свозить на Кандинский водопад. — заявила Мариночка. — Что нам нужно сделать?

— Спускайтесь вниз. — ответил за неизвестного молодого парня-вахтенного голос Енка Хоттабыча. — Вас отвезут.

За штурвалом конвертоплана, который появился неизвестно откуда, сидел всё тот же Ильтышка, в наушниках ребят развлекала Груня. Долетели быстро. Кандинский показался невероятно красивым в этом мире, передать словами, насколько он был полноводнее и шумнее «домашнего», невозможно. Теперь же, когда ребята могли нормально пошептаться, вопрос встал ребром: что делать?

Максим предложил попрыгать полчасика с камерами и коптерами, а потом проголосовать за сценарий.

Самый резвый план побега предложил, конечно, Митяй, — приставить к шее Ильтышки мультитул или лопасть коптера, и лететь в сторону распадка. «Всё-таки, по ту сторону лето, как-нибудь да выживем…» — размышляли попаданцы.

На подходе к конвертоплану Костик невынужденно спросил у Макса, а есть ли где-нибудь координаты распадка. Максим на полном автомате задал вопрос смарт-часам:

— «Сплав», координаты лагеря на распадке Мончакинской долины?

— Для пользователя Максим обнаружено одно новое сообщение, произнесите кодовое слово.

— Маринчик — прошипел Максим, и недовольно повёл бровью.

— Отправитель: Гордей Лемехов. Текст: Комбинированная конверсия посредством кратных порталов, согласно исследованиям Асессора Шантара (в объявленном обороте) — возможна, но не превышает временную дистанцию более 108 лет 66 суток (шестикратный сарос).

В объявленном обороте существует установленное табу на возможность обратной конверсии в прошлое хирального мира через исходящий портал: единичный хронон джампа.

В объявленном обороте существует установленное табу на симметрию кратности левохирального входящего, по отношению к кратности правохирального исходящего портала: ассиметричный хронон джампа.

Природа табуирования не определена, причины не исследуемы, не исследованы или засекречены.

Ближайшая локация для воздушной левохиральной (троекратный сарос) конверсии — Горный массив Удзангва, Советская Республика Танзания.

— Стопэ братва! — Максим резко притормозил команду попаданцев на полпути доконвертоплана. — Терроризм отменяется! Сначала думаем, потом помидоры кромсаем.