Капище

День выдался солнечным, небо, голубое до прозрачности, казалось бескрайним. Вячеслав стоял на крутом берегу реки и смотрел вверх. Его работа здесь была почти закончена. Ещё одна деревня приняла новую веру, как того и желал князь. В воде у его ног тонули старые идолы, а выше по течению деревенские поголовно крестились, стоя в одних рубахах в реке.

– Вячеслав! – Горыня поднимался на крутой берег, таща за собой какого-то тощего подростка. Воин был сильным и умелым, но откровенно глупым. Впрочем, именно такие и были нужны Вячеславу – исполнительные и не задающие вопросов. – Вячеслав! Я язычника привёл.

– Язычника? Я думал, в дерене все смирились и приняли нового Бога, – Вячеслав весьма убедительно изобразил удивление. Почти в каждом поселении находились упрямцы, которых не брали ни убеждения приданного им священника, ни угрозы, ни даже пытки. Обычно это были волхвы, паренёк, видимо, был из учеников.

– Да он не из деревни. Местные говорят, в Чёрном лесу, в серёдке ещё одна деревня есть. Так там одни язычники, меняться не хотят, – Горыня фыркнул. Скольких таких он и сам уламывал отречься. – Ещё и молодых парней с девками сманивают. Видать, в жертву приносят. Никто не возвращался.

Вячеслав ответил снисходительной улыбкой на ухмылку Горыни. Ещё одна деревня – это деньги, которые им заплатят за усмирение. Вячеслав верил лишь тем, кто работает за золото и серебро, а не за идею, потому в его отряде были только наёмники и один монах. Без него было никак, князь требовал, чтобы сначала они пробовали уговорить, а только потом силой обращали в веру.

– Любого можно переубедить. И любой сменит веру, если постараться, – самодовольно заявил Вячеслав, рассматривая парнишку. Тот был худ, жилист и сильно измордован. Но взгляд – звериный, непокорный – горел странным огнём. Мальчишка усмехнулся, а потом и вовсе рассмеялся хрипло и ехидно.

– Я прошёл десятки городов и деревень и везде скидывал старых идолов в реки и ставил храмы. Все смирялись рано или поздно, – Вячеслав продолжал улыбаться, хотя поведение молодого язычника его обеспокоило. В том не было и тени страха. – Твоя деревня тоже смирится.

Парень покачал головой, стоял он с трудом – Горыня опять перестарался – но даже не пытался вырываться или сопротивляться. Его неколебимая уверенность в своей правоте вызывала острое желание сбросить его вслед за идолами в реку.

– Можешь лыбиться, сколько влезет, – сурово нахмурился Вячеслав, показывая всю серьёзность своих намерений. – Я всё равно узнаю дорогу в твою деревню.

Он ожидал, что парнишка испугается, скиснет или даже попытается вырваться и прыгнуть в реку. Но тот продолжал улыбаться.

– Дорогу я и сам могу показать, – хрипло прокаркал язычник. – Велес бережёт нас.

Вячеславу это почему-то совсем не понравилось.

Костёр весело потрескивал, похлёбка булькала в котелке, источая ароматный пар. Жамбыл лениво помешивал её длинной ложкой и жмурился на яркое солнце. Хан послал их сюда, чтобы запастись фуражом для его победоносной армии. Не сам хан, конечно, но кого это заботило? Жамбыл был доволен: беззащитная деревня склонилась без сопротивления, только несколько мужиков попытались поднять их на вилы. Ничего не вышло, урусы не ждали нападения и не были готовы.

– Тот урус, кузнец, кое-что мне рассказал, – лениво протянул Торгэн. Он прилаживал наконечник к древку стрелы, развалившись в тени куста. – Сказал, в этом лесу есть деревня староверов-язычников. И никакого сладу с ними нет. Девок сманивают, парней.

– А парней зачем? – рассмеялся мускулистый Нугай. Жамбыл поморщился. У этого все мысли были об одном.

– Урус говорил, они нечистым поклоняются, – покивал Торгэн, откладывая заготовку стрелы. – Никак их не победить.

– Нам ли бояться урусов? Да ещё и какой-то деревни? – Жамбыл не хотел докладывать о том, что они ушли, даже не попытавшись найти эту деревню.

– Завтра же найдём и разграбим! То, с чем не справились урусы, нам, воинам Великого Хана, по плечу! – Нугай рассмеялся, хлопнув себя по ляжкам.

Торгэн кивнул, явно довольный. Он любил убивать, потому рассчитывал на то, что Жамбыл согласится сжечь деревню и убить всех её жителей. Ему этого хотелось.

Лес казался молчаливым и пугающим. Гюнтер ещё раз взглянул на карту на планшете, но на ней ничего не изменилось с прошлого раза. В самом центре леса красовалось белое пятно. Он поверить не мог, что русские за всё время не додумались нанести на карту центр лесного массива. Ему эти сведения были необходимы, он не мог доложить, что не знает ничего о лесе, в котором так легко могли бы спрятаться партизаны. Наступление планировалось со дня на день, сведения были необходимы в штабе.

– Эй, сюда! – он махнул рукой. Рябой, грузный парень из местных полицаев подбежал к нему угодливой рысью и вытянулся по струнке. – Что это такое?

– Герр офицер, – умоляюще протянул парень, которому в грудь ткнули планшетом. – Герр офицер! Это самая точная карта!

– Здесь белое пятно в самом центре! – Гюнтеру тяжело было говорить на варварском языке, но он старался, чтобы его речь была понятна этому слаборазвитому созданию. – Здесь скрываются партизаны?

– О, нет, герр офицер, – парень склонился в уродливом поклоне, его голос стал омерзительно угодливым. – Никаких партизан, герр офицер!

– Штандартенфюрер СС, – поправил Гюнтер. Он не хотел, чтобы его сравнивали с этими грубыми вояками.

– Да, герр офицер штандартенфюрер! – парень замотал головой. – Никаких партизан. Там находится деревня.

– Деревня? В центре леса? – Гюнтер едва не выругался, безумие русских порой переходило все границы.

– Да, ещё языческая. Так говорят, – подобострастно улыбнулся парень. Гюнтер не знал его имени и не желал узнавать. – Кто туда уходит – не возвращается.

– А кто уходит? – Гюнтер нахмурился. Кому могло прийти в голову уходить в лес, да ещё и к каким-то язычникам?

– Да всякие, кому терять нечего. Девки нагулявшие, парни от призыва тикали ещё при царе, – пожал плечами полицай. – Кому надо, тот и бежал.

Гюнтер задумался. С язычниками связываться не хотелось – они явно все были сумасшедшими выродками. С другой – оставлять непокорённую деревню перед самым наступлением было настоящим преступлением. И был ещё Людвиг.

– Позови ко мне Людвига, – Гюнтер с удовольствием заметил, как побледнел полицай.

Людвиг был чернокнижником – он сам так себя называл. Начинал в Аненербе и сейчас заведовал всякой мистикой, которая так нравилась тем, кто сидел в Берлине. Сюда Людвиг потащился, видимо, как раз из-за этой самой деревни. В неё Гюнтер не верил до последнего. Даже после слов полицая – не до конца. И пусть Людвиг сам разбирается. Кажется, он хотел договориться с каким-то местным божеством. Гюнтеру это казалось бредом, но противиться он не мог. В Берлине приказали оказывать всяческое содействие.

Блокнот был уже заполнен почти до конца, но Николай всё продолжал писать. Он заносил в него все упоминания и свидетельства о некой загадочной языческой деревне, спрятавшейся в глубине старого леса, который местные называли Чёрным ещё с незапамятных времён. Упоминаний хватало, а вот свидетельства… Николаю удалось найти уникальное – записанные воспоминания Григория Ленянова, бывшего полицая.

– Знаешь, Лен, это будет открытие века! Вытащить дремучих язычников к цивилизации, ты только представь! – Николай повернулся к девушке, сидевшей рядом с ним за библиотечным столом. – Доказательств её существования – уйма, почему никто раньше не попытался?

– Не будил бы ты лихо, – Лена вздохнула и подвинула к себе толстенный том, лежавший слева от неё. – Не зря же там люди пропадают! Либо дебри, в которых нет никакой деревни, но сгинуть легко. Либо язычники гостей не любят.

– Зато их бог любит, – рассмеялся Николай. Он не собирался отступать из-за предрассудков девушки, даже такой красивой и умной как Лена. Когда он найдёт деревню – а Николай в этом не сомневался – она точно согласится сходить с ним в кино.

Лес оказался не таким непролазным, как боялся Николай, но совершенно диким и нехоженым. Валежник, коряги и выворотни – всего этого хватало с избытком. Но он хорошо подготовился и упорно шёл к своей цели. Николай потратил много времени на то, чтобы примерно вычислить место, где должна была стоять деревня.

Компас начал чудить час назад, но Николай запомнил направление и шёл почти по прямой. Вскоре лес начал редеть, хотя до опушки было ещё очень далеко. Внезапно Николай вышел к холму, совершенно лишённому растительности, кроме, разве что, чахлой клочковатой травы. На верхушке виднелись камни и, кажется, деревянный идол. Николай улыбнулся – даже если деревни давно нет, древнее нетронутое капище должно было стать невероятным открытием.

Склон холма оказался достаточно крутым, чахлая трава скользила под ногами. Николай цеплялся за неё, выдирал с корнями и буквально полз наверх. Вершина холма была плоской, В самом её центре возвышался огромный идол Велеса – его нельзя было не узнать, Скотий Бог грозно смотрел на чужака, почти такой же, как и на гравюрах и рисунках в старых книгах. Вокруг него кольцом стояли менгиры. Николай едва не закричал от восторга: такое сочетание было уникальным. Скорее всего, идол поставили позже, в уже готовый круг из камней. Ни в одной записи ни о чём подобном не упоминалось – совершенно невероятное смешение эпох и верований.

У подножия идола были навалены камни. Вернее, Николай решил, что это камни, но, когда присмотрелся, понял, что это черепа. На одних были древнерусские шлемы, на других – монгольские. На одном черепе криво была надета фуражка офицера СС. Рядом лежал пистолет времён Второй Мировой. А ещё вокруг по всей вершине холма лежали кости, обрывки одежды, проржавевшее оружие. Николай попятился. В голове сразу всплыли все истории о пропавших в этих местах отрядах.

Перед самым идолом Велеса стоял врытый в землю резной деревянный столб. Увлечённый разглядыванием менгиров и черепов, Николай не сразу его заметил. На этом столбе сидел огромный чёрный кот. Таких ему раньше видеть не приходилось. Длинная шерсть была чистой, без колтунов, это могло означать, что кот не дикий и деревня где-то поблизости всё-таки есть.

– Это просто сенсация! – Николай достал блокнот, чтобы записать то, что увидел, и зафиксировать координаты. – Ленка офигеет! Мне за такое премию дадут, как минимум!

Кот, неподвижно сидевший на столбе, неотрывно наблюдал за человеком. Николая это начало нервировать и он, развернувшись спиной к идолу, махнул в сторону странного животного рукой, бросив короткое «брысь!». Под ногами хрустнуло. Николай опустил взгляд, чтобы видеть, куда наступает. Он невольно присмотрелся к костям, белевшим в странном сумрачном свете. Лоскуты одежды были явно разорваны когтями. На костях виднелись следы зубов, возможно, большой кошки. Сломанные позвонки. И на шлеме царапины как от когтей.

– Мяааааооооо! – раскатисто раздалось за спиной Николая.

Он остановился, опустил руку с блокнотом. Внутри всё застыло от страха, мышцы одеревенели, горло сдавило судорогой. По спине заструилась ледяная струйка пота. Николай медленно повернулся, словно завороженный, и закричал.

06 сентября 2025, Поезд 34 Москва-Владикавказ, 17 вагон.