Капитал против зомби

Место действия: секретная военная база НАТО “Põhjarinne”.

Географическое расположение: Эстония, 5км до государственной границы с Российской Федерацией.

Дата: 17 мая 2025 года

Время: 02:34

Пустынная тишина окутывала базу плотнее армированных бронеплит. Дежурные прожекторы лениво скользили лучами холодного диодного света по пустым дорожкам, бетонным блокам и колючей проволоке, будто опасаясь останавливаться надолго на темных участках слишком долго. Казалось, вся база задержала дыхание. Даже ветер, обычно цеплявшийся за мачты антенн и металлические настилы, куда-то исчез, оставив после себя густой, наполненный тревогой и непонятным ощущением тревоги, покой.

Но стоило вдали вспыхнуть огонькам приближающихся фар, как вся эта тревожная неподвижность испарилась словно дым под порывом ветра. Не моментально, конечно, все же традиционная национальная черта местных военных, напрямую влияла на их скорость реакции, но к тому моменту, как к закрытому шлагбауму КПП подлетел кортеж из четырех массивных военных автомобилей и одного шикарного внедорожника марки Мерседес, о недавнем стазисе напоминала лишь неспешно катящаяся от дальней стены сторожевой вышки бутылка кока-колы. Не снижая скорости, машины подлетели к КПП и миновали успевший, на счастье местных вояк, подняться шлагбаум. На территории базы кортеж все же притормозил, и, немного повиляв между однотипными строениями, припарковался у приземистого и длинного здания с мощной бронированной дверью. Мерседес встал прямо в упор к входной двери, а тяжелые военные машины сопровождения образовали вокруг него мрачный темно-зеленый барьер, способный сдержать даже легкий танк, если бы тому вздумалось протаранить заграждение и поцарапать блестящую полировку таинственного гостя. Высыпавшие бойцы в новеньком камуфляже, с глянцево-черными автоматами и отблескивающей оптикой оперативно образовали окружение своих машин, а вышедшие последними две дородные мужеподобные женщины в военной форме с погонами майоров на плечах, направились к по-прежнему стоявшему без движения внедорожнику. И лишь после того, как один из них постучал по стеклу водительской двери, прибывший пассажир соизволил выйти. Им оказался одетый в изящный черный костюм и распахнутый черный же плащ мужчина средних лет, с короткой стрижкой и ледяными глазами. На мгновение в свете прожектора сверкнул на лацкане небольшой значок – эмблема Североатлантического Альянса. Не говоря ни слова, он направился к входной бронедвери, а за ним, пыхтя, устремились обе дамы в погонах. У двери случился конфуз: устройство сканирования сетчатки глаза было расположено так, что обоим крупнотелым майоршам было крайне неудобно подойти к стене, дабы приблизить лицо вплотную к сканеру. Несколько минут сдавленных матов на языке прибалтийских болот, и дверь, наконец, распахнулась. Неизвестный в плаще вновь проследовал внутрь первым.

Коридор встретил их сперва влажной прохладой, но, по мере спуска на нижние этажи, прохлада сменилась на привычную для подземных помещений духоту. Узкие стены, покрытые темными изоляционными панелями, будто сжимались по мере того, как троица углублялась в глубины здания. Где-то под потолком располагались диодные лампы, работающие в режиме экономичного дежурного освещения, что позволяло видеть ступени и повороты, но не разглядеть детали интерьера или покрытия стен.

- Kurat, kõik on nii kitsas, ja need lõputud trepid… see nãeb valja nii, nagu keegi tahaks meid lihtsalt alandada (1) - пробормотала Марит Кивистик – одна из двух сопровождающих «черного плаща», задев на лестничном повороте плечом стену. Она была из свежего выпуска «новой волны толерантных офицеров», набранных через расширенную программу обучения в Kaitsevae Akadeemia(2).

- Ara virise, - отрезала ее напарница и бывшая сокурсница Хельги Саар, - a ju tead - kahjuks ilma valikuta. (3)

Гражданский в черном костюме не замедлил шаг. Он будто скользил по коридору, шагая абсолютно беззвучно, будто в противовес грохоту наступающей бронетехники за спиной. На очередном повороте он остановился перед массивной дверью, столь непропорционально большой, что она скорее бы подошла бункеру времен холодной войны.

Вопреки ожиданиям, дверь открылась внутрь почти бесшумно. За ней раскинулся большой кабинет, даже, скорее – зал совещаний, удивительно светлый после давящего полумрака коридора. Большой стол черного дерева, множество громадных экранов на стенах, мягкий голубоватый свет от скрытой подсветки. Гостей уже ждали семеро: трое гражданских в белых халатах, строгий пожилой военный старой выправки и трое более молодых офицеров, замерших у дальней стены, будто части интерьера.

Старший из военных одернул форменный китель, сделал шаг вперед, и строго, по Уставу вскинул руку в воинском приветствии:

- Добрый день, господин Ремерс, я полковник Андрус Лийвар, командир военной базы 1145/6 “Põhjarinne”. Позвольте представить вам научную группу проекта «Эребус», отвечающую за разработку и демонстрацию препарата «Aegis-9».

Он указал ладонью на троих людей в белых халатах.

- Доктор Юхан Пярн – главный разработчик. Доктор Катрин Меэль и доктор Роберт Тамм – его ключевые помощники.

Ученые синхронно кивнули. Доктор Пярн выглядел сосредоточенным, но подергивание угла рта выдавало его напряжение.

Полковник Лийвар продолжил:

- Коллеги, перед вами Эдмунд Ремерс, заместитель директора Департамента передовых оперативных программ НАТО и главный куратор проекта «Эребус». Ваша команда полностью подготовила все материалы и готова перейти к демонстрации?

Доктор Тамм взял со стола пачку документов и показал их куратору:

- Господин Ремерс, желаете сначала ознакомиться с документацией на препарат? Или, быть может, вас интересуют личные дела расход… эээ… испытуемых?

- Нет. – Последовал холодный ответ Ремерса. – если бы я не видел документацию, то не дал бы вам сигнал о готовности к демонстрации. Я и вашу глушь посетил лишь по причине того, что доверять сетевым каналам связи данную информацию слишком опасно. Поэтому, если вы действительно готовы показать мне то, ради чего я оказался на границе с русскими, то вам лучше приступить к демонстрации немедленно.

- Господа, прошу занять места – проворковала Катрин Меэль, включая основной монитор и выводя на него изображение лабораторного блока, в котором сидели два десятка мужчин в темно-зеленой эстонской военной форме.

- Начинаем? – спросил полковник Лийвар?

Куратор холодно кивнул, не отводя глаз от монитора.

Полковник шепнул команду в закрепленный на плече коммуникатор и сразу же в мониторе появились две фигуры людей в белых халатах, которые принялись поочередно вводить в шеи сидящих солдат какой-то препарат, используя автоматические шприцы.

- Вашему вниманию представлено экспериментальное отделение «Эпсилон», отвечающее по своим физическим параметрам всем требованиям проекта «Эребус». Непосредственно перед инъекцией препарата было проведено финальное тестирование, зафиксированы все показатели, в частности – кардиореспираторная выносливость, пульсовая экономичность, уровни мышечного напряжения, скорость реакции, нейромоторные и когнитивно-моторные параметры. Через двадцать минут после введения препарата наступит первая стадия активации заданных параметров, после чего начнется вторая фаза эксперимента. Прошу внимание на экран. – лекторским тоном произнес доктор Пярн.

Казалось, первое время с подопытными ничего не происходило. Но спустя несколько минут, сначала один, затем второй, а потом и все отделение принялось мелко дрожать.

- В первые минуты после введения препарата начинается неконтролируемое сокращение мышц, пока организм подопытного перестраивается на новый уровень потребления энергии. В настоящий момент, нам не удалось затормозить этот процесс, чтобы нивелировать внешние проявления введения препарата.

- Бросьте, доктор, вы не олимпийских чемпионов готовите. – холодно бросил Ремерс. – Это солдаты. Их задача наводить страх и уничтожать врагов. А если их немного трясет перед боем – это нормально.

За спиной куратора принялись шептаться дамы-майорши из его сопровождения. Ремерс не прислушивался, однако плоды нового «толерантного воспитания» не имели особого представления о такте, поэтому обсуждения о том, что было бы неплохо обеспечить эстонским атлетам безоговорочную победу на ближайшей Олимпиаде за счет этого препарата, он услышал. Услышал и недобро усмехнулся.

Тем временем, на экране демонстрировался узкий барак, из которого шеренгой выбегали подопытные бойцы. Камера по очереди фокусировалась на каждом из них и было явно заметно, что пробившая их тела в самом начале дрожь, постепенно сходит на нет. Прямо на глазах движения солдат становились все более резкими и четкими, как у хорошо отлаженных роботов. Затем обзор переключился на другую камеру, показывающую испытательный полигон. Огромная площадка напоминала футбольное поле, однако вместо ворот на обоих краях находились составленные в кажущемся беспорядке массивные макеты бронемашин, в которых опытный взгляд легко опознал бы современные CV9035NL, сверхсовременные Lynx KF41 и древние БТР-80А, а в самом центре стоял выкрашенный, почему-то, в сине-желтый цвет старый советский танк Т-72, на броне которого располагались непонятные деревянные ящики.

Вспыхнул второй экран справа, демонстрируя похожий на первый барак. Их него выходил такой же отряд солдат, но, в этот раз, в светло-сером камуфляже.

- Вторая команда, отделение «Бета». Их физические параметры более чем на девяносто процентов соответствуют параметрам отделения «Эпсилон». Естесственно, до введения «эпсилонам» препарата.

Куратор кивнул, переводя взгляд с экрана на экран.

- Чем вооружены обе команды?

- В настоящий момент, они не вооружены. Но в контейнерах, расположенных в центре поля на танке, находятся автоматические штурмовые винтовки LMT MARS-L калибра 5.56, ротные пулеметы FN Minimi Mk3 того же калибра, и пистолеты Glock 17/19. Также в контейнерах находятся комплекты патронов. Никакой маркировки на ящиках нет, чтобы избежать несоразмерного усиления одной из команд. Каждой команде разрешено использовать не более 3 контейнеров, однако не возбраняется помешать противостоящей команде захватить «свои» контейнеры.

- Хорошо, основные виды стандарта НАТО – довольно кивнул Ремерс.

- Да, мы не стали использовать иные виды вооружения, чтобы не затруднять испытуемых.

- Затруднять? Простите? – недоуменно поднял брови куратор.

- Видите ли… - замялся доктор Пярн. – В ходе исследований мы обнаружили некоторое ухудшение когнитивных и аналитических способностей реципиентов «Aegis-9».

- Поясните. – потребовал Ремерс.

- Они тупеют, господин куратор. Причем, достаточно быстро. Не до уровня двухлетнего младенца, конечно, но…

- Этот эффект обратим?

- В целом да… но мы не проводили длительных исследований, ведь согласно протоколу, все подопытные подлежат экстерминации…

- Черт подери… Ладно. Насколько сильно они тупеют? Они смогут перезарядить оружие, хотя бы?

- О да, конечно! Если он раньше имели опыт обращения с этим оружием, то без проблем с ним справятся. А вот если им в руки попадет нечто новое… Ну, им будет сложно. А вот спустя сутки…

- Что?!

- Ну, скажем так, спустя сутки я бы не поехал в машине с таким водителем. Особенно, если машина с механической коробкой передач.

На заднем ряду громко фыркнула одна из майорш. Ремерс даже не стал оборачиваться, чтобы выяснить, которая из них. Он откровенно презирал этих навязанных ему новым управлением Департамента трансгендеров-полумужчин-полуженщин, и, если бы не доктрина по реорганизации некоторых структур… Впрочем, Эдмунд Ремерс умел фокусировать свои мысли, и в данный момент ему надлежало направить вектор своего внимания совсем на иное.

- Я вас понял, доктор Пярн. Продолжайте демонстрацию.

- Да, господин куратор. Двадцать минут вышло, введенный препарат должен уже действовать на полную мощность. Полковник Лийвар, давайте испытуемым сигнал к началу следующей фазы.

Командир базы молча кивнул и отдал короткую команду в свой коммуникатор, после чего так же, как и остальные, прикипел взглядом к экранам.

Над испытательным полигоном вспыхнули яркие диодные прожекторы, осветив стоящий в центре танк. Одновременно со включением света неясные тени с обеих сторон бегом бросились через макеты бронетехники, перепрыгивая и оббегая массивные преграды, стремясь скорее достигнуть центра. Но если «зеленая» команда – отделение «Эпсилон» все как один устремилось прямо к танку, то серая «Бета» разделилась на три группы. Одна также рванула к оружию, а две другие принялись заходить с боков, очевидно планируя завязать рукопашные схватки с противником и помешать им завладеть контейнерами. Но спустя уже десять секунд, было очевидно, что «Бета» откровенно проигрывает гонку в скорости. Испытуемая «Эпсилон» в полном составе уже практически добежала до танка. Камера крупным планом показала лица подопытных – они были буквально оскалены, по лицам тек пот, а глаза пугали своей нечеловеческой яростью и неподвижностью.

- Какой ужас! – прошептала с заднего ряда Марит.

- И не говори… Что это с ними? – ответила ей Хельга.

Дорвавшись до танка, солдаты принялись хватать контейнеры и злобно раздирать их на части. Ни о какой согласованности их действий не шло и речи – это было чисто животное поведение: догнать и разорвать.

- Хм. Доктор Пярн, вы так и планировали? Чтобы они на месте извлекали оружие и снаряжали его? – поинтересовался Ремерс.

- Нет, господин куратор, на тактическом разборе была определена оптимальная тактика оставления заградительной группы, чтобы связать рукопашным боем преследующих противников, тогда как основные бойцы должны унести контейнеры за линию укреплений и там приступить к вооружению – ответил за учетного Лийвар.

- Понятно. Значит деградация ваших бойцов налицо даже на этом этапе – скептически пробормотал Ремерс.

Доктор Пярн вспотел, отступив на шаг назад, начал о чем-то шепотом переговариваться с Таммом и Меэль.

А тем временем, на поле боя до танка добежали представители серой команды. И тут началось! Бойцы «Эпсилона» побросали контейнеры и все как один кинулись в рукопашную! Дальнейшее напоминало даже не голливудский боевик – скорее, вспомнил Эдмунд Ремерс, это было похоже на индийское кино, где герои совершают невероятные, с точки зрения физики, физиологии и здравого смысла движения, одним ударом отправляя в нокаут сотню врагов. Под воздействием экспериментального препарата солдаты творили чудеса – они держали страшные удары, не отступая ни на шаг, и, в свою очередь ломали противников буквально как сухие ветки. Ремерс видел, как одним ударом кулака, «зеленый» пробил грудную клетку противника насквозь, а затем, резким движением свернул тому шею, провернув ее более чем на сто восемьдесят градусов. Другой испытуемый боец с разбегу выдал двойной удар ногами в грудную клетку «серого», упал на спину и, практически из положения лежа, метнулся перекатом к нему, добивая противника ударом локтя. Когда камера крупным планом показала размозженный череп солдата, одна из сопровождающих куратора не выдержала, и принялась извергать содержимое своего необъятного желудка.

Однако, «серая» команда все же успела распотрошить несколько контейнеров, достав из них пару винтовок и пистолеты. И на «Эпсилон» обрушился град свинца, мстя за явный проигрыш в рукопашной схватке. Но радость выживших солдат из «Беты» была недолгой. Бесстрастная камера фиксировала, как получивший три попадания из пистолета «зеленый» как ни в чем не бывало продолжил ломать конечности своему противнику, даже не отвлекаясь на текущую из его груди кровь.

- Интересно. Препарат полностью блокирует болевые ощущения?

- Да, господин куратор, они чувствуют лишь сам факт попадания, если оно не задело критически важных органов. Это позволяет…

- Я прекрасно понимаю, что это позволяет, доктор. Можете не продолжать. – отрезал Ремерс.

Полигонные камеры бесстрастно передавали на мониторы творящийся на полигоне ужас. Сумевшие завладеть вооружением бойцы из «серой» команды попытались стабилизировать ситуацию. Трое стрелков разошлись веером, заливая «зеленых» короткими очередями, в надежде что те будут уклоняться. Остальные же бойцы «Беты» рванули обратно к макетам бронетехники, ныряя между корпусов, как заправские диверсанты, явно рассчитывая заманить «Эпсилон» в серию маленьких засад и уничтожить их по одиночке.

Но «зеленые» не оставили им ни секунды. Они рвались вперед без малейшей паузы – быстрые, резкие, практически неуязвимые. Монитор показал, как один из «серых» только успел вскинуть винтовку и прицелиться, как «зеленый» прыгнул на него под невозможным углом, будто его тело не знало ограничений суставов человеческого тела, и ударил кулаком в горло. Фонтан крови и стрелок рухнул на землю без звука.

В другом углу полигона «серые» организовали мини-группу: двое держали под прицелами штурмовых винтовок проход между двумя тушами бронемашин, а третий солдат заманивал «зеленых» в узкий коридор. Их план почти сработал – поддавшись на приманку, берсерк из «Эпсилона» влетел в щель между макетами, где его встретили две струи свинца, практически мгновенно нашпиговавших его тело несовместимым с жизнью количеством железа. Пошатнувшись, он рухнул вниз лицом. Но следом за ним в проход запрыгнули еще двое, и пока стрелки брали тех на прицел, резко рванули на противников. Несколько секунд потасовки, яростных криков и брызг крови – и камера показала три изломанных «серых» трупа и одно тело «зеленого» с неестественно вывернутой шеей.

Полковник Лийвар, до того молчавший, слегка наклонился вперед. Его взгляд был напряжен, но в голосе звучала сдерживаемая гордость:

- Господин куратор, обратите внимание: отделение «Бета» - это одна из моих лучших групп. Элита базы, тренированные, дисциплинированные, способные работать в плотной связке даже под сильнейшим давлением.

Ремерс не отрывал глаз от экрана, будто выцеливая мелькающие на экране фигуры своим хищным, оценивающим холодным взглядом.

- Да, полковник, - произнес он негромко. – Ваши серые… хорошо держатся. Но явно видно, что экспериментальный препарат полностью нивелирует любую подготовку.

А на экране с очередного «зеленого» струя пуль буквально сорвала скальп – снаряды прошли вскользь по черепу, не пробив кость, но боец даже не замедлил шаг. Он врезался в стрелка, опрокинул его и впился зубами ему в горло, вырывая кадык и заливая все вокруг горячей кровью.

Лийвар сжал челюсти:

- Они все равно делают невозможное. Продержаться пять минут против таких – это уже подвиг. В обычной ситуации, отделение «Бета» за это время уложило бы целую роту мобилизованных.

Ремерс жестом остановил полковника, не желая слушать очевидные вещи. Он прищурился, переключаясь с драки на иную мысль.

- Доктор Пярн, - произнес он, не оборачиваясь. – У меня вопрос по механизму действия препарата.

Пярн сглотнул:

- Конечно, господин куратор, я слушаю.

- Как «Aegis-9» взаимодействует со стандартными лекарственными препаратами из арсенала носимого медкомплекта солдата Североатлантического Альянса? Я имею в виду, что в обычной аптечке у бойца есть и стимуляторы и болеутоляющие, антикоагулянты, препараты первой медицинской помощи.

- Мы проводили ограниченные тесты… - начал доктор Пярн осторожно. - «Aegis-9» подавляет большинство фармакологических эффектов. Адреналиновые стимуляторы практически не работают – рецепторы перенаправляются на внутритканевое самоподдержание. Болеутоляющие, по сути нам не нужны, да и наши эксперименты показывают, что их эффективность резко сходит на ноль. Антикоагулянты… ну… частично.

- Частично? – Ремерс чуть повернул на него голову, не отводя взгляд от экранов.

- Ну… восемьдесят – девяносто процентов эффекта подавляется. Кровотечение замедляется само по себе, но, если у реципиента поврежден критический сосуд… ну... это все равно смерть, пусть и отложенная. «Aegis-9» не лечит, он лишь выводит организм на пик боевого состояния и поддерживает в нем определенный срок.

Ремерс кивнул, но глаза его еще сильнее похолодели.

- Что насчет взаимодействия с боевыми стимуляторами последнего поколения? Например, «Raptor» или «S-43»?

Доктор Пярн поежился:

- Их действие полностью блокируется. Более того…

Он помялся, посмотрел на Лийвара, потом на Меэль, будто надеялся, что кто-то из них продолжит за него.

- Мы фиксируем повышенную вероятность летального исхода при введении боевых стимуляторов. – выдохнул наконец Пярн. – Если ввести стимулятор после введения «Aegis-9», то реципиент может получить необратимый нейрометаболический сбой.

Лийвар дернулся и удивленно посмотрел на ученого.

- То есть они… умрут? – уточнил он, переводя взгляд обратно на экран, где «зеленые» добивали голыми руками последних оставшихся «серых», упорно огрызавшихся свинцом.

- В лучшем случае – потеряют моторные функции, - печально произнес Тамм. – В худшем – мгновенная остановка сердца через двадцать-тридцать секунд.

- Замечательно! – произнес с едкой усмешкой Ремерс. – Значит, любой боец, получивший этот препарат, несовместим со стандартной системой медицинской помощи, даже при легком ранении. Великолепно!

Доктор Пярн явно собирался что-то добавить, но за его спиной негромко фыркнул один из трех молодых военных – тот, что все это время стоял у стены, вытянувшись в стойке «смирно». Теперь же он шагнул вперед и оказался рядом с креслом куратора.

- Разрешите? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, сразу продолжил. – Лечить таких бойцов смысла нет, господин куратор.

Ремерс повернул голову.

- Прошу прощения, а вы кто?

Военный чуть щелкнул каблуками.

- Майор Каспар Пылд, заместитель командира базы по тактическому обеспечению и боевому применению личного состава.

- И какая ваша позиция, майор? – спросил Ремерс, прищурившись.

- Этот препарат придуман для создания бойцов, предназначенных для прорыва мощной оборонительной системы. – отчеканил Пылд. – Им не нужна медицинская помощь. Их задача – уничтожить передний край противника, разорвать первую линию и внести хаос. Они – ударный таран. И они живут ровно до того момента, пока не выполнят свою функцию.

Он сделал короткую паузу, позволяя зрелищу на экране закончить мысль за него. Там «зеленый», уже весь в крови – и своей и чужой – перешагивал через изломанное тело последнего стрелка.

- А вот дальше, - продолжил Пылд – пойдут обычные подразделения. Те, кто закрепится, зачистит, возьмет зону под контроль. Вот им и нужна будет помощь медиков, техника, боеприпасы, логистика. А «Aegis-9» не для них.

Комната погрузилась в тишину. Казалось, что даже вентиляторы под потолком сбавили ход.

Ремерс продолжал сверлить майора холодным взглядом. Потом медленно кивнул.

- Значит – произнес он ледяным голосом – мы имеем не универсального солдата, а инструмент первого удара. Шокового прорыва.

Пылд кивнул.

- Так и есть, господин куратор.

Ремерс сжал пальцы в кулак.

- На поле боя это… может иметь смысл.

Он поднял взгляд на ученых, а затем поочередно посмотрел в глаза всем присутствующим.

- Ваш препарат явно не для регулярной армии или длительных операций. Но как средство экстренного взлома эшелонированной обороны… он, возможно, идеален. Это оружие, которое вступает в бой первым и никогда не дает отдачи.

Доктор Пярн опустил глаза, а майор Пылд – наоборот – выдержал прямой взгляд, даже не моргнув.

Но тут наступившую в помещении тишину разорвал неприятный, напоминающий скрип несмазанной дверной петли, голос майора Марит Кивистик.

- Простите, майор Пылд – протянула она, растягивая слова – а ваши «Эпсилоны», когда вы их бросаете в бой… они же не делают различий… ну в смысле, одинаково атакуют представителей всех гендерных категорий?

Она выделила последнее словосочетание с такой самодовольной напыщенностью, что даже доктор Тамм и куратор Ремерс скривились.

Майор Пылд повернулся к ней, явно сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

- Они одинаково будут уничтожать и мужчин, и женщин, - сказал он сухо. – Их цель – любой противник, который окажется в зоне поражения.

- Вот! – визгливо перебила Марит его, задрав свои три подбородка. – Вы слышали, господин куратор? «Мужчин и женщин»! Как это бинарно, как примитивно! Вы что, не понимаете, что это устаревшее мышление не имеет права на существование в современном демократическом мире! Толерантность требует…

- Солдат не выбирает гендер цели, - холодно перебил ее Пылд. – Солдат поражает угрозу. А «Эпсилон» делает это максимально эффективно, не заботясь о таких мелочах как гендер.

- Мелочах?! Это нетерпимо – взорвалась в крике майор – Это дискриминация! Это токсичное, дискриминирующее и угнетающее высказывание! Я составлю рапорт на вас, и вы будете обязаны пройти курс…

Но договорить она не успела.

Ремерс резко выпрямился.

- Достаточно.

Одно слово.

Но сказанное так, что казалось, даже воздух в комнате перестал циркулировать.

Майор Кивистик осеклась, будто ей перекрыли кислород.

- Еще раз я услышу этот бред, применительно к нашему проекту, и я отдам вас для опытов подразделению «Эпсилон». Будете им там читать свои проповеди. И вообще, избавьте меня от своего присутствия. Немедленно!

Скривившись, будто собираясь заплакать, Марит схватила за локоть обмершую в шоке подругу и громогласно топая выскочила за дверь.

Ремерс и майор Пылд вновь обратились к экранам, на которых аналитическая система выводила результат экспериментального боя. Цифр было много, но куратора больше волновал итоговый счет:

Отделение «Бета». Выживших: 0 из 20;

Отделение «Эпсилон». Выживших: 17 из 20.

Полковник Лийвар встал смирно, на миг склонил голову, будто отдавая честь павшим.

Ремерс же смотрел иначе – как человек, оценивающий товар.

- Итак, - произнес он, вставая и складывая руки за спиной. – Результат ожидаемый, хотя и… впечатляющий, в некоторых аспектах.

Доктор Пярн нервно поправил очки, его лоб блестел от пота.

- Господин куратор, я… я могу предоставить подробный отчет…

- Мне нужны цифры, доктор – холодно отрезал Ремерс. – Все показатели. До, во время, после. Каждого из бойцов. И немедленно.

Через минуту внутрь внесли толстую стопку распечаток – наскоро сваянный ответ с биометрией, анализами, графиками и таблицами влияния препарата. Ремерс сел за массивный стол, Лийвар, Пылд и трое ученых окружили его. В течение получаса они разбирали цифры, изучая каждый показатель и каждый скачок пульса, определяя, когда каждый из бойцов «Эпсилона» выходил за грань доступного для обычного человека.

Пярн нервничал все сильнее – особенно, когда Ремерс отметил деградацию когнитивных функций на графике, совпадающую по времени с началом неконтролируемой агрессии.

Пылд, наоборот, держался уверенно:

- Для штурмовых групп первый удар – это ключевой этап. На дальних дистанциях пусть работают обычные пехотинцы. «Эпсилон» - это прорыв.

Ремерс кивнул, листая страницы:

- Да, ожидаемо. Вполне соответствует минимальным критериям эффективности.

Но тут на одном из экранов что-то дрогнуло.

Едва заметно.

Будто движение ветви дерева, под порывом ветра.

Вот только деревьев на полигоне не было.

- Что это? – спросил Ремерс.

По команде Лийвара, камера сфокусировалась на дальнем краю полигона, демонстрируя наблюдателям лежащее тело «зеленого», того самого, которому вогнали три пули в сердце.

Тело дрогнуло.

Потом – снова.

Солдат медленно сел, качаясь из стороны в сторону.

- Это невозможно… - выдохнул Пярн.

- Согласно датчикам… - Меэль судорожно листала данные на планшете. – у него нулевой пульс. Нет дыхания. Температура тела падает. Он мертв. Он абсолютно мертв!

А на экране мертвое тело поднялось на ноги.

Оно шаталось, будто забыло, как пользоваться конечностями.

Мертвый солдат поворачивался всем телом, будто осматривая окрестности. И двинулся к ближайшему лежавшему неподалеку трупу «серого» с пробитой грудной клеткой.

- Господи – прошептал кто-то.

Мертвец неловко упал на колени перед телом недавнего противника и… вгрызся зубами в разорванную грудную клетку. Из динамиков было слышно, как что-то хрустит.

Полковник Лийвар рванул свой коммуниктор:

- Зачистка! Отправить группу…

- Отставить! – Голос Ремерса прорезал воздух как клинок.

- Но, господин куратор, это же…

- Я сказал – наблюдать!

На экране словно демонстрировалась сцена из дешевого фильма ужасов. Мертвец грыз мертвеца. Жадно, методично. Затем медленно встал, шатаясь и капая кровью. И так же медленно пошел куда-то прочь от освещенного фонарями поля боя.

Все молчали, не отрывая взглядов от экрана.

Спустя двенадцать минут второй мертвец – которого только что грызли – так же пошевелился и принялся неловко подниматься. Но только ему не досталось пищи поблизости. И он ушел следом за первым в темноту.

И только теперь доктор Пярн, наконец, сорвался.

- Что это за черт!? – завизжал он, оборачиваясь к своим подчиненным. – Почему этого не было раньше?!

Тамм и Меэль переглянулись, будто пытаясь решить, кому первому признаваться.

- Доктор… ну… - начал Тамм. – Мы… не до конца уверены…

- Что значит «не уверены»?! – Пярн ударил по столу так, что распечатки подпрыгнули и листы разлетелись по всей комнате. - Мы проводим испытания военного сверхсекретного биологического агента, а вы не уверены?!

- Нечто… смутно похожее мы видели. При тестах на животных…

- На каких животных?! – прорычал Пярн.

- На… летучих мышах – прошептала она.

Доктор Пярн замер.

Потом медленно, подчеркнуто медленно повернул голову к обоим.

- Летучие мыши.

Он выдохнул, словно из него вытянули насосом весь воздух. А потом взорвался криком:

- Те самые чертовы летучие мыши, на которых эти чертовы китайцы вырастили свой чертов коронавирус, едва не сожравший все человечество? Вам этого было мало, что вы решили повторить их опыт? Вы что вообще творите?

Заметно было, что при словах и китайцах и коронавирусе Ремерс опустил взгляд и отвернулся, но все же моментально взял себя в руки и прервал истерику ученого хлопком ладони по столу.

- Прекратите! А теперь, объясните мне, что только что случилось?

Меэль судорожно продолжала терзать свой планшет.

- Мы… изучали взаимодействие «Aegis-9» с разными биологическими средами. Как предписывалось методикой… Версия 1.2, 1.3 и 2.0…

Она запнулась.

- На шестой серии экспериментов, мы использовали кровь летучих мышей подродов, которые обладают естественной высокой вирусной нагрузкой.

Пярн вскинул руки над головой.

- И вы использовали их? В серьезной военной разработке?

- Это было по протоколу исследований устойчивости и межвидового взаимодействия иммунных реакций! – выкрикнул Тамм, защищаясь. – Все биолаборатории НАТО так делают!

Он понял, что слишком заговорился, и быстро осекся.

- Продолжайте – холодно предложил Ремерс.

Тамм глубоко вдохнул.

- Препарат реагирует на внешне клетки, особенно на вирус-переносчики в крови животных… эти вирусы… ну… обладают способностью быстро интегрироваться в ДНК носителя, это их эволюционная особенность.

Он сглотнул.

- В ходе смешивания «Aegis-9» с зараженной кровью произошла рекомбинация… Если упрощенно, «Aegis-9» подхватил фрагменты вирусных РНК и… использовал их как «молекулярный транспорт» для стабилизации собственной матрицы.

Пярн побледнео.

- То есть… он объединился с вирусом?

- Да, - выдохнула Меэль. – Получилась новая субформация. Не штамм, но скорее симбиотический комплекс. Очень нестабильный, но… крайне живучий.

Пярн не глядя нащупал стул и медленно сел.

- И вы… не исследовали полученный результат?

Тамм потупил взгляд.

- Мы не успели… как только завершился процесс рекомбинации, пришла команда о подготовке двадцати доз препарата для демонстрации куратору… а у нас не было наготове чистого образца. Поэтому… пришлось использовать этот…

Ремерс провел пальцами по столешнице.

- То есть, - произнес он тоном хирурга, ставящего последнюю точку, - группе «Эпсилон» был введен модифицированный неизвестным вирусным агентом вариант препарата «Aegis-9».

Он поднялся.

- Замечательно.

Голос был тихим, почти ласковым.

От чего становилось вдвойне страшно.

- Потрясающе.

Уткнув ледяной взгляд в доктора Пярна, он резко принялся отдавать команды:

- Образцы измененного препарата «Aegis-9» заморозить. Всех животных на базе сжечь. Начать полное исследование полученной модификации. Запретить любую связь всех, кто работает по данной теме, с внешним миром. Любые контакты – только после моего личного согласования.

Ремерс посмотрел на полковника Лийвара.

- Охрану базы утроить. Все тела собрать, тем кто встал – прострелить головы. И вывезти за территорию.

- Вывезти? Куда, сэр?

- У вас в пяти километрах государственная граница с русскими. Найдите ближайший скрытый проход через границу, я же знаю, что у вас их хватает. И захороните там, поглубже в лесу.

- За границей сэр? – не веря услышанному переспросил Лийвар.

- Так точно, полковник. – Усмехнулся Эдмунд Ремерс. – если у этого эксперимента не будет последствий, то хорошо. А если же они будут – пускай это будут проблемы русских.

Примечания:

1.Черт… здесь все такое тесное, эти бесконечные лестницы… выглядит так, будто кто-то просто хочет нас унизить. (эст.)

2.Военная Академия (эст.)

3.Не ной! Ты же знаешь, у нас нет выбора (эст.)