Капля

Лаборатория Б-1-А встречает стерильным холодом. Бетонные стены, отделанные дешёвой штукатуркой и покрашенные в 4 слоя зелёной и бежевой краской, и отсутствие хоть какой-то адекватной вентиляции только делают хуже – вокруг скапливается влага и создается ощущение, что мы находимся в нутре какого-то погребенного гигантского левиафана.

— Шестой день наблюдений, — доктор Семёнова щёлкает ручкой. — Образцы стабильны, но не дают реакции ни на один из раздражителей.

За бронестеклом лежат они — десяток заражённых, прикованных к койкам. Я слышал, чтобы их захватить целый взвод солдат не вернулся на место дислокации.

— Вода не влияет на патоген или заражённых? — я перелистываю отчёт.

— Нет, не более, чем на нас с тобой. Знаешь, что интересно, заражение не передается через воду от находящихся в ней заражённых. Бред, да? Я перепроверила несколько проб воды, где мы проводили исследования, там никаких следов вирусов. Конечно, она отравлена трупными ядами и прочей гадостью, но самого патогена нет.

— Как бешенство? — на автомате бросаю я, перелистывая очередную страницу.

— Черт, да, как бешенство. — Семёнова выглядит так, как будто только что открыла для себя какую-то очень важную тайну. От её взгляда у меня по спине бегут мурашки.

Тревожная лампа вспыхивает красным.

Где-то на третьем уровне воет сирена.

— Возгорание в электрощитовой! — по динамику голос дежурного.

Мы даже не успеваем испугаться, бодрость и силы уже на исходе.

С потолка начинает идти вода из систем пожаротушения.

Когда она попадает на кожу, я понимаю, что это не обычная вода, она цвета ржавчины, как будто с примесью красной краски, гуще и более маслянистая.

— Система пожаротушения сломана?! — Семёнова осматривает жидкость на руках.

Капли попали ей в рот.

Я чувствую жжение на ссадине у запястья.

— Что-то не так!

Лаборатория погружается в хаос.

У двери первым падает лаборант Петров.

— Глаза... Боже, глаза! — он скребёт пальцами лицо. Сила такая, что он сдирает кожу.

Семёнова падает на пол без чувств.

Я бегу к выходу, но двери уже заблокированы системой. Стандартная процедура.

Краем глаза я вижу, как Семёнова встаёт с пола, но она уже не она. Теперь она одна из них.

Пальцы немеют, ноги перестают слушаться. Я падаю на пол.

Последнее, что я понимаю — это не авария.

Это диверсия.

С потолка идёт не вода.