Капля одержимости

– Всем стоять! Руки в гору! Когти втянуть, щупальца убрать! – рявкнул я, пинком распахивая дверь и врываясь внутрь.

Угадал прямо удачно, хотя это, в принципе, моя стандартная присказка. Ну, одна из нескольких. Но в данном случае прямо в точку попал. Их было двое: один с длинными блестящими, будто металлические, когтями, второй с грёбаными тентаклями. Ну, забившуюся в уголок перепуганную девушку я среди присутствующих не считаю – от неё ни угрозы, ни пользы.

– Э, мужик, слышь, на... – начал говорить когтистый.

Я не стал выслушивать и выстрелил из револьвера ему в колено. Вежливее надо быть, сучёнок одержимый! Тентаклевый засранец тут же втянул свои щупальца куда-то под одежду и вздёрнул руки к потолку. На удивление высокому в такой-то хибаре. Кажется, тут уже кто-то раньше успел чуток поиграться с пространством. Точно не эти два дебила, которые даже вместе вовсе не сила. Да и ни ума, ни палатки тоже нету.

– А, сука! – взвыл подстреленный когтистый. – Да я тебя...

Эх, ничему таких дебилов жизнь не учит. Я выстрелил второй раз. На этот раз прострелив ему предплечье руки, которой он зажимал раненое колено, а заодно и бедро насквозь. Через мякоть прошло, кость не задета, ничего страшного, не смертельно.

– Следующая пуля будет в болтливую хлеборезку, – предупредил я. – У меня лицензия на три убийства одержимых в неделю. Сегодня четверг, а я грохнул только одного.

– Сегодня пятница, – поправил меня обладатель тентаклей. – Ну, уже пару часов как.

Ну да, на дворе уже третий час ночи ведь. А я, вместо того, чтоб спокойно лечь в кроватку под тёплое одеялко и сопеть в две дырочки, бегаю тут по огородам за всякими дебилами. И спасаю какую-то идиотку.

– Ты умрёшь, охотник! – прозвучал басовитый потусторонний голос, отдаваясь эхом.

А, нет. Идиот тут только я. Возможно, ещё тот козлина, который меня сюда направил. Но, скорее всего, это тоже была часть подставы.

Я даже не поворачиваясь швырнул зажатый в правой руке тесак в сторону голоса. Как раз туда, где забивалась в угол блондиночка. Оттуда донёсся ужасающий вой боли, от которого даже у меня волосы по всему телу встали дыбом, а побежавшие по коже мурашки решили дезертировать через пятки. Что не помешало мне шмальнуть из револьвера с левой руки в пузо придурку со щупальцами, который вздумал шагнуть ко мне, снова распустив тентакли.

– Серебро тебе в ребро, сучёнок, – выдал я одну из банальных «коронных» фраз.

Да-да, рёбра у него точно выше. Если вообще остались в одержимом теле. Скорее да, его когтистый приятель точно одержим не очень сильно, так, на полшишечки. Иначе не стонал бы так от боли на полу от пары пуль. Они, конечно, посеребрённые и зачарованные, но не сказать, чтобы прямо убойные.

Вот ножик – другое дело. В нём и серебра больше, и на широком лезвии можно начертать много рун и прочих магических знаков, куда там какой-то пуле. Так что одержимая блондиночка, прикидывавшаяся жертвой, огребла по полной. Клинок проткнул её насквозь в области ключицы, пригвоздив к брёвнам сруба. Не сорвётся рыбка с такого крючка.

– Мужик, ну ты чего-о... – застонал обладатель тентаклей, катаясь по полу и держась за живот. – Я свалить хотел... Я на такое не подписывался!

– В полиции расскажешь, – буркнул я. – А теперь захлопни хлеборезку.

Блин, все мысли о хлебе насущном – с утра не жрамши.

– Отпусти, охотник! – взвыла девка нечеловечьим голосом.

– Опустить? – переспросил я, будто не расслышав. – Да куда уж... Даже если бы захотел, не получится.

Я фыркнул, оглядев девицу. Или скорее бабёнку. Она явно старше, чем показалось мне поначалу в полумраке. Один только походный фонарь, подвешенный на стропилах, и освещает комнатку. Но сейчас зрение уже привыкло, и я смог рассмотреть её коротенькую юбчонку, чулки в сеточку, полурасстёгнутую блузку и даже морщинки на лице, которые не помогло скрыть обилие косметики. Надо будет прямо с утра подать заявление на того мужика, который представился отцом пропавшей студентки. Этой шлюхе с трассы он разве что в младшие братья годится, а никак не в отцы.

– Я сделаю всё-о-о, – провыла она.

– Ладно, – согласился я.

Поднёс левую руку ближе к груди, убирая револьвер в колдовское хранилище. И взамен призвал в правую руку топор с широким лезвием в форме полумесяца.

– Умри, – попросил я, рубанув усеянным магическими знаками лезвием ей по шее.

Такая степень одержимости уже не лечится. Может, это нечестно с моей стороны, этакие двойные стандарты. Но вряд ли кто-то обеспечит этой одержимой подходящие условия содержания. И сомневаюсь, что у неё вообще есть близкие.

Отсечённая голова покатилась по полу. Лицо тут же скукожилось, высохло, кожа натянулась, превратившись в морщинистую маску. Губы усохли, обнажив иглообразные клыки. У-у, как всё паршиво... Опознание по лицу и по зубам тут точно не сработает. С пальцами та же история, отпечатки получить будет очень сложно. Кажется, она была одержима уже давненько. И на все сто сорок шесть процентов. Ха-ха, а ведь в этом мире никто не поймёт эту шутку! В чём-то счастливые люди. Но глядя вот на это одержимое чучело – да не, не очень счастливые...

Я спрятал топор в хранилище, выдернул из обезглавленного тела нож. Оглянулся на пару страдающих на полу раненых дебилов. Покачал головой и вышел во двор. Ошибся я малость в оценке ситуации. Да и они ошиблись. И когда притащились сюда с этой одержимой. И когда пытались сопротивляться аресту. В этом смысле в отношении них я даже не превысил пределы самообороны.

Достав из кармана мобилку, набрал номер отдела по борьбе с одержимостью. Кратко описал ситуацию.

– Адрес? – запнулся я на очередном вопросе. – Бли-ин... А отследите местоположение, а?

Оглядывание по сторонам ничуть не помогло мне в определении адреса. Кто ж в частном секторе на дома вешает таблички с адресом? Местные и так знают, а для знакомых, заходящих в гости, путь дают по ориентирам – мимо дома с красной черепичной крышей, повернуть после высокого зелёного забора, дальше до забора с синим штакетником...

Ненавижу частный сектор. И особенно покосившиеся заброшенные халупы, в которых наверняка кто-то когда-то проводил ритуал призыва. Так что в худшем случае внутри можно найти беломраморный дворец, полный дикой нечисти. В многоквартирных домах такое не прокатит, несмотря на свёрнутое пространство, перекрытия нижних этажей не выдержат веса. Если только работал не профессионал.

– Нет, опергруппа не нужна, – ответил я на очередной вопрос в трубку. – Тут пара раненых слегка одержимых. И одна мёртвая демоница. Ну, иссушённая... Поглощённая... Блин, да отвали, мужик, не помню я, какой у вас там сейчас в ходу толерантный термин для этого дерьма! Каждый год меняете... Куда я пошёл?..

В трубке раздались короткие гудки. Наберут молодых толерастов по объявлениям... Да мне насрать вообще. Это пареньку на телефоне потом пистон вставят, а не мне. Я свой гражданский долг выполнил, позвонил и заявил. Остальное не мои проблемы. А эти двое раненых пускай сбегают... Или уползают. В самом худшем случае, даже если продолжат баловаться с демоническими силами, ещё пару лет они не будут особо опасны.

***

– Не спится, Кир? – прожурчал приятный женский голос у меня над головой.

– Ага, – отозвался я, отхлебнув ещё глоток кофе с коньяком из кружки и затянувшись сигаретой.

Тут же закашлялся, поперхнувшись дымом.

– Когда-нибудь эта дрянь тебя убьёт.

– Непременно, – согласился я. – Как Константина.

– Я так и не поняла, кто это. Твой родственник?

Я покачал головой. В этом мире не было такого фильма. Сериала и комикса тоже. Ну, сериал таки и не жалко, конечно. А вот культовый фильм... Но тут это не кино, а жизнь.

– Отвали, Оль, – попросил я.

– Я не Оля! – раздался в ответ хриплый демонический голос. – Оли здесь давно нет!

Я запрокинул голову и выдохнул дым прямо в лицо нависшей надо мной девушке. Одеться она, конечно, не удосужилась. Зря только цепи ослаблял. Стоит подтянуть их снова на максимум и запихнуть её обратно в осиновый сундук. Чтоб хоть в пять утра не мешала мне спокойно попить кофе с коньяком. В котором коньяка больше, чем кофе. И отравить себя крепкой сигареткой. Кто собирается жить вечно, в конце концов? Точно не я.

– Да, Хель, – согласился я. – Я знаю.

Я снова затянулся и выдохнул дым ей в лицо, но девушка даже не поморщилась. Одержимая, чё. Уже десять лет как, так что это неизлечимо. Во всяком случае, известными современной медицине средствами.

Она вон и в серебряных кандалах спокойно ходит по потолку. И даже игнорируя при этом гравитацию для всего тела – грудь не обвисает к полу... К потолку, впрочем, тоже. И на вид ей всё ещё двадцать, как было, когда Оля ещё была человеком.

– Не понимаю я тебя, Кирилл, – покачала головой девушка. В итоге прокрутив её на триста шестьдесят градусов.

Вот и очередной указатель на то, что Олю уже не вернуть. Если избавить её от одержимости, тело сразу же умрёт. Да осталось ли в этой оболочке вообще хоть что-то человеческое? Вряд ли.

Не думаю, что её остановили бы оковы и цепи. Хель и с ними хватит сил, чтобы оторвать мне голову. Но вот защитные знаки по всем стенам квартиры, а особенно на дверях и окнах – другое дело. Да и по всему дому, в коридоре и подъезде тоже. Выйти наружу ей не светит. И через несколько месяцев, после того, как закончит обгладывать мои кости, она тоже умрёт. Одержимые живучи, но далеко не бессмертны.

– И я тебя, – рассеянно ответил я, снова отхлёбывая из кружки и затягиваясь сигаретой.

– Ты меня – что? – прищурила свои чёрные глаза демоница.

– Я тебя когда-нибудь убью, – меланхолично отозвался я. – Но не сегодня.

Наверное, когда-нибудь и вправду придётся. Но я избегаю этого уже десять лет. Так что, только если она меня вынудит. Но, кажется, Хель – не очень агрессивная демоница. Если демоны вообще имеют личность и являются отдельными сущностями.

Нечто внутри меня засмеялось. Но я мысленно шикнул и заставил его заткнуться. Не ты тут сущность, захватившая это тело, а я! Так что завали хлеборезку... Чёрт, надо было всё-таки поужинать, прежде чем заливаться коньяком с кофе.

– Тогда сегодня мы могли бы развлечься в постели, – проворковала Хель, шагая по потолку и виляя бёдрами. – Ты ведь знаешь, что одержимость не передаётся половым путём.

Я не ответил, разглядывая пентаграмму, вытатуированную на её левой ягодице. Точнее, вписанные в неё символы. Где Оля добыла тот гримуар, из которого их перерисовала? Или ей попался какой-то одержимый татуировщик? Но всё равно должна быть книга, эти символы должен кто-то знать! Только я такого человека пока не нашёл. И не-человека тоже. Наверное, уже не найду. Может, эти символы вовсе ничего не значат.

В конце концов, капля одержимости теперь есть уже в каждом человеке...