Капсулёр Хроники человека без имени

Ему было всего семь лет, когда всё изменилось. То, что перевернуло его жизнь навсегда: возможно, подарило новую, но точно отняло старую.

Детство на орбитальной станции было обычным — как у тысяч других детей в космосе New Eden. Школа, друзья, родители. Станция висела в нулевом секторе под контролем небольшой корпорации, и жизнь текла спокойно. До поры.

Тревоги начали звучать чаще. Отец, ремонтный инженер на огромном линкоре, пропадал на сутках. Его работа была одной из самых опасных: чинить корабли прямо в бою, в открытом космосе, среди лазерных залпов и взрывов торпед.

Мелкие стычки между корпорациями случались и раньше, но теперь шепотом говорили о войне. О настоящей войне, которая приближалась к их системе.

И вот оно случилось.

Сирены выли почти непрерывно. Отец улетал раз за разом — и однажды просто не вернулся. Никто не пришёл с известием. Он был всего одним из тысяч членов экипажа — расходным материалом в мясорубке флота.

Затишье длилось несколько месяцев. Жизнь на станции изменилась: лица взрослых посерели, школа закрылась, мать молчала ночами.

А потом — новая тревога. Та, что стала последней.

Почти весь боевой флот станции подняли. В систему хлынули союзные корабли. Взрослые шептали: «Это будет поле боя». Корабли противника входили один за другим — скоро их стало больше тысячи.

Он прильнул к иллюминатору и увидел: цино-маяк зажёгся, и из ниоткуда материализовались капитальные гиганты — дредноуты, кэрриеры.

Бой длился трое суток. Взрывы в вакууме не издавали звука, но казалось, что сама ткань пространства дрожит от их мощи. Обломки заполнили всё вокруг: куски корпусов, замерзшие тела в скафандрах. Потери исчислялись миллионами — экипажи капиталов гибли целиком.

Защита пала. Союзники отступили, бросив станцию.

Начальство объявило добровольную сдачу. Женщин и детей эвакуировали: загрузили в закрытые отсеки транспортных кораблей и отправили в неизвестность.

Он помнил тесноту, плач, запах страха. Путешествие длилось три или четыре месяца — вечность в темноте отсека.

Именно там, в этой металлической утробе, он принял решение.

Он не хотел исчезнуть бесследно, как отец. Не хотел быть «дорогим человеком» для кого-то — чтобы потом кого-то потерять.

Он хотел просто существовать. Вечно.

А ещё — участвовать в таких битвах. Быть в центре взрывов, но не умирать.

Он хотел стать капсулёром.

Без прошлого. Без будущего. Только настоящее — в гидростатической капсуле, где смерть всего лишь перенос сознания в новый клон.

Он не знал, как это сделать.

Но знал: так и будет.